***
Ожидание превращалось в вечность. Пока Мидория сидел он думал обо всём, что мог забыть, но не мог вспомнить, пока был Злодеем. Он думал, кто же этот Иида Тенья, парень, погибший от рук самого Мидории. Если он действительно был его другом, значит, Деку ждёт расплата. Жестокая. Он думал, какую боль причинял все эти годы своему соулмейту, как заставлял страдать, то неожиданно появляясь и агрессивно нападая, то надолго исчезая, ничего не говоря на прощание. Он думал, как когда-то давно у него на ладони чёрными буквами было написано «Каччан». Думал, как когда-то сказал Каччану — «Ты должен научиться любить!», только вот воспоминания были очень искажёнными, так как облик Злодея пожирал их все. К счастью, что-то всё таки вспомнить удалось. Он думал, как сильно переживает за него его мать. Он забыл её внешность, забыл её голос, забыл её смех. Он забыл, где она живёт, забыл их последнюю встречу. Он переживал за неё и винил себя за то, что заставлял и заставляет беспокоиться. Нужно будет обязательно навестить её. Правда, это желание хоть и искренне, но оно не сильное. У Мидории пропали воспоминания и пропала значимость каждого человека вокруг для него, кроме его соулмейта — Кацуки Бакуго. И кроме его друга — Тодороки Шото.***
— Теперь ты, - сказал вышедший из ванной комнаты Кацуки. Изуку молча кивнул и направился в ванную. Он смотрел в зеркало, на своё отражение и было больно. Он касался кончиками пальцев каждого шрама и было ещё больнее. На ладонях красовалось множество царапин и ссадин, на правом плече был шрам, а по левой руке тянулась большая рана. Похоже, она была оставлена только недавно. Кровь была засохшей. Странно, Мидория даже не помнит, где и когда получил её. На шее были тоже оставлены небольшие царапины, а ещё парень похоже только сейчас обратил внимание на свой внешний вид — бледная кожа, почти белого цвета, фиолетовые линии на руках — выступающие вены, уставшие покрасневшие глаза и покусанные, сухие губы. Серьёзно, как Бакуго терпит его такого? Как будто не человек, а живой мертвец. Какую воду бы он не включал — было больно. Вода обжигала каждую рану. Но это нужно было потерпеть. Это нормально. Мидория даже не обрабатывал свои раны — Шигараки попросту не позволял ему, говорил, что Злодеи должны терпеть это и ждать, пока рана сама заживёт, чтобы они умели переживать любую боль и привыкать к ней. Шигараки действительно был жестоким и вовсе не милосердным, но он был предводителем своей Лиги Злодеев, и ведя их по своему пути он сделал из них настоящих монстров. Трудно было представить, сколько натерпелся сам Томура. Интересно, он сам себя заставлял терпеть это или его тоже кто-то научил?***
— Эй, чё там у тебя? Изуку и не ожидал, что Кацуки заметит. Хотя было нетрудно понять по блестящим от слёз глазам и спрятанным под полотенцем ранами, что с зеленоволосым что-то не так. — Где у тебя...бинты? Блондин тяжело вздохнул, поднялся с кровати и пошёл в угол комнаты. Там находился маленький комод, в ящике которого находилась аптечка. Бакуго достал её и и положил на кровать. — Ну так что там у тебя? Мидория стянул с себя полотенце и взору блондина открылись многочисленные раны и царапины. На полотенце остались небольшие пятна крови. — Просто замотай их... — Ты хоть раз их обрабатывал?! — Нет, но... — Блять, ты такой придурок. Мидория ничего не ответил, почувствовав на себе злобный взгляд соулмейта. Злобный, но с беспокойством и заботой. Пока Кацуки обрабатывал раны, Мидория просто уставился в пол и о чём-то думал. Он не знал, что ему чувствовать, не знал, как реагировать, не знал, кто он сейчас. Ещё он не знал, как чувствуется любовь, ведь Шигараки так и не ответил ему. Может, стоит попытаться спросить у Каччана? Нет, не стоит. Почему? Не знаю. Изуку посмотрел на свою ладонь и невольно вздохнул, осматривая её, будто хотел найти хоть что-то, оставшееся от своей метки. Так странно. Сейчас их ничего не связывает, но они любят друг друга. Любовь — это отношения между соулмейтами? Каждый соулмейт испытывает к другому любовь, да? От любви не сбежишь, потому что ты с рождения любишь кого-то определённого? Мидория не знал, что это значит. — Каччан, что ты ч-чувствуешь, когда...ну, л-любишь..? - как-то нерешительно вдруг спросил зеленоволосый. Бакуго не знал как правильно ответить на этот вопрос. Но что больше его тревожило — он никак не ожидал услышать его от Мидории Изуку — человека, который всю свою жизнь учил любить других и сам был источником любви. И он научил Кацуки любить. — Не задавай глупых вопросов, - решил отмахнуться Кацуки, так как это мешало сосредоточиться на бинтах. Изуку ничего не ответил. Он будто знал, что Бакуго не станет отвечать. По последним воспоминаниям Мидории, Каччан довольно холодный и грубый человек, немного отстранённый, но вспыльчивый. Ему чужда любовь, но сейчас он проявляет её как нельзя лучше. За несколько лет он так изменился...Через многое прошёл и многого достиг, стал Героем, выпустился из Академии, вернул соулмейта и даже научился любить. Каччан, хотел бы я быть таким же с сильным, как и ты. Мне никогда не хватало решительности и смелости признаться тебе в своих чувствах и меня затянуло в бездну Зла, а ты пришёл мне на помощь. И спас меня. Я так бесполезен. Я так ничтожен. За что ты так добр со мной, Каччан?***
Перед тем как придти в больницу парни зашли в дом семьи Мидории. Было очень волнительно и страшно открывать дверь, ведь зеленоволосый не знал, что его ждёт там, а что страшнее — он плохо помнил свою мать. Будет трудно это скрыть. Кацуки постучал в дверь и немного отошёл, будто бы знал, что будет лишним, к тому же Изуку нужно многое обьяснить. Но Бакуго не уходил слишком далеко, потому что знал, что в любой момент его соулмейту понадобится помощь. Мидория действительно мало что помнит. — Кто это? - не открывая дверь, спросил чей-то женский голос, знакомым эхом отразившийся в голове Изуку. — М-мам, э-это я, - тихо и неуверенно ответил парень, но женщина его услышала и, не веря своим ушам, открыла дверь, чтобы увидеть правду. Она посмотрела на парня и замерла от удивления. Зелёные волосы, изумрудные глаза, веснушки на щеках и легкая улыбка — это всё Инко Мидория помнила. Каждый раз по возвращению домой она видела своего сына именно таким. Женщина не могла ничего сказать. Из её глаз ручейками потекли слёзы и она даже выдавить из себя слов не могла. Внутри всё перемешалось. Много времени она думала, что Мидория мёртв и его существование стёрто, и его больше не вернуть и никогда не увидеть, никогда не обнять. — Изуку... - лишь произнесла Инко, так и не двинувшись с места. Парень попытался понять, что она сейчас чувствует и решил, что будет лучше сделать первый шаг ему. — М-мам, позволь м-мне в-всё обьяснить...Каччан п-привёл меня сюда и н-на самом деле... — Деку, давай потом поболтаешь, - холодно бросил Бакуго, вышедший из-за угла дома. Поговорить всегда хорошо, но не тогда, когда куда-то собираешься. Пусть Мидория сколько угодно говорит со своей матерью, но не сейчас. К тому же рассказывать о произошедшем за последние три года — это та ещё длинная история. — Изуку, я так рада, что ты вернулся... - она чуть слышно всхлипнула, — я...мы так долго ждали тебя... — Мам, мне нужно сходить с Каччаном в больницу, давай я тебе позже всё расскажу? — Конечно, - она мило улыбнулась и протёрла глаза. Некоторое время она не закрывала дверь и наблюдала за удаляющимися соулмейтами. Высокий Кацуки шёл рядом с невысоким Мидорией и что-то ему говорил, а Изуку просто слушал и иногда оборачивался назад. Пусть никто и не видит, но Инко почувствовала, что связь между соулмейтами, так надолго разрушенная, начинает расцветать вновь. Она смотрела на них, пока они полностью не исчезли из её поля зрения. Друзья Мидории тоже будут очень рады узнать, что их друг вернулся. Они очень часто заглядывали к Инко, в надежде, что Изуку будет здесь. Но его никогда не было. Однако теперь такого не повторится.***
— Боже, что с вами произошло? Вы выглядите очень нездоровым. — Я буду с Вами честным - Деку только недавно перестал быть Злодеем и сейчас начинает заново жить в своём настоящем теле. — Злодеем? - доктор задумчиво посмотрел на зеленоволосого, — понятно, хорошо. Вы не против, если я попрошу Вас остаться за дверью? Бакуго понимающе кивнул и послушно вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. — Итак, как твоё имя, пациент? — Я Мидория Изуку... — Мидория?! Вот это да, ты серьёзно? Преемник Всемогущего, не так ли? Он давно тебя искал... — Да, всё верно, - сказал Изуку, безэмоционально уставившись в пол. — Ладно, не буду уходить от темы. Прошу прощения. Ты...был Злодеем-одиночкой или принадлежал к какой-то команде? — Лига Злодеев. Я был в ней. Её предводитель... — Томура Шигараки. — Вы знаете?! — Да, Мидория. Я раньше тоже был участником его Лиги. Но я ушёл из неё, потому что Шигараки стал слишком жестоким, он перестал думать о своих напарниках и порой даже убивал их. Я недолго продержался у него. Что насчёт тебя? — Правда? Ох, я был там около трёх лет. — Трёх?! А ты живучий, на самом деле. Тебе, должно быть, непросто пришлось. — Меня использовали в качестве оружия против Всемогущего, но...честно говоря, я не думаю, что Шигараки настолько плохой. Он...многому научил меня и своих напарников тоже. — Я смотрю ты многое знаешь. Конечно, за много лет он мог измениться. Но когда я покидал Лигу он собирался убить меня, - доктор усмехнулся, — Насколько мне известно, у тебя должны быть проблемы с памятью. — Да, так и есть. Я мало что помню о себе в прошлом, не помню, где живу, не помню свою мать, не помню своих друзей...Это так больно... — Мидория, расскажи подробно о том, что чувствуешь. О своих симптомах. Тебя тошнит? У тебя болит голова? — Я...Если вы не расскажете Каччану... — Не переживай. Я выслушаю тебя и сохраню это между нами. Изуку тяжело вздохнул и думал, как бы ему объяснить всё, что с ним происходит. — Да, меня тошнит, иногда...но я стараюсь подавлять это. Ещё у меня пропал аппетит...ко всему. Шигараки почти никогда не позволял нам есть. Я очень голодал и...начинала болеть голова. Ночами я не спал, потому что в ушах раздавался оглушительный звон. Моя причуда...Она заключалась в усилении физических способностей, и мои вены...они были проводниками этой причуды по моему телу, поэтому... - Мидория засучил рукава толстовки, показывая фиолетовые линии на руках. — Изуку, ты многое скрываешь от своего соулмейта. Тебе не кажется это плохим? Если бы ты больше проводил времени с ним, то избежал бы этого, но...Сейчас ты можешь продолжать быть вместе с ним, я знаю, что соулмейты имеют способность излечать друг друга... — Я не могу сказать ему об этом... — Можешь. И должен. Если ты будешь всё прятать - ты можешь серьёзно заболеть. И твой соулмейт тебе уже ничем не поможет. Изуку совсем потерялся. Он не собирался рассказывать Бакуго о своих настоящих проблемах, но если он не узнает — Мидория умрёт. Этого не должно быть, ведь тогда Кацуки тоже пострадает. Но всё таки, правильно ли будет заставлять соулмейта переживать? — Хорошо, только...Я думаю, что Каччан тоже болеет. Он...я не знаю откуда мне это известно, но ему плохо. — Не переживай, это связь соулмейтов. Приводи его.***
— Так, а я Вам зачем? — Твой соулмейт беспокоится за тебя. — Э, с какого чёрта тебе знать, что Деку - мой соулмейт? — Я не обычный врач. У меня тоже когда-то был соулмейт...Кацуки, не отвлекайся. Считай, что у меня это что-то вроде причуды - определять соулмейтов других людей. — Ну и странная же у Вас причуда, - блондин легко улыбнулся. — Мидория сказал, что ты в последнее время плохо себя чувствуешь. Расскажешь в чём дело? — Ну...Один Злодей ударил меня по шее, и с тех пор у меня там какое-то раздражение или что-то в этом роде, иногда кашляю...сильно. Ну, знаете, задыхаюсь короче. — Задыхаешься?! — Когда я выпиваю воды мне становится легче. Доктор почему-то улыбнулся, не отрывая глаз от своего пациента. Кацуки вопросительно глянул на него. — Ты знал, что связь соулмейтов гораздо сильнее, чем ты думаешь? Даже если ты кашляешь - связь с родственной душой способна излечить это. Чувствовал ли ты спокойствие, находясь рядом с ним? Бакуго немного смутился, но слова доктора были правдой и он лишь кивнул в ответ. — А как связь восстановить? - вдруг спросил блондин, сам того не сдержав. — Здесь уже должны разбираться вы. Я ничем не смогу помочь. — А...А что с Деку? Доктор не сразу ответил, задумавшись, стоит ли рассказывать ему это, или пусть сам Изуку это расскажет. Но зеленоволосому может быть тяжело. — Будь рядом с ним, - лишь сказал он, — и тогда Мидория не пострадает. Кацуки так и не понял, что произошло с его соулмейтом, но после слов доктора он почувствовал, как внутри что-то затрепетало, отзываясь желанием защитить своего соулмейта. Этого Бакуго и ждал. Очень долго ждал. Ждал, когда желание броситься к Деку и защитить его будет так сильно, что он не сдержит его. Мидория не был таким, как раньше. И никогда таким не будет. Но его сердце по-прежнему чувствует своего соулмейта. В нём просыпается это странное чувство, которое даже приятнее, чем разливающаяся по венам причуда. Он чувствует, что именно сейчас нужно обернуться и увидеть его.***
Ночные звёзды. Тёмное, синее небо. Лёгкий ветер и свежий воздух. Гармония. Покои природы и умиротворённая тишина. Приятный аромат цветов и влажной травы. — Ты чувствуешь это? — Да. В твоих глазах — звездопад. В твоих глазах — любовь. Я буду любить их зелёными. Я буду любить их красными. Я буду любить их серыми. Я буду любить их разными. Я хочу поцеловать все твои веснушки. Хочу поцеловать все твои шрамы. — Ты хочешь этого? Я люблю твою улыбку. Лёгкую и незаметную. Яркую и клыкастую. Добрую и тёплую. Мне кажется, что с тобой мне ничего не страшно. Я хочу защищать твою улыбку и не позволить ей почувствовать вкус горьких слёз. Не почувствовать металлический привкус алой крови. — Да. Ты не разговорчив, но честен. Ты молчалив, но нежен. Я чувствую любовь в каждом твоём слове. Тебе не скрыть это от меня. И я знаю, что люблю тебя такого. Мне не нужно, чтобы ты менялся. Мне не нужно, чтобы ты стал таким, как раньше. Мне не нужно слышать твои крики и всхлипы от моих ударов. Мне не нужно видеть тоску и печаль на твоём лице от тяжёлых воспоминаний. — Ты не боишься меня? Мне нравятся твои странные вопросы. Почему я должен бояться тебя? Я понимаю тебя лучше всех и знаю, чего ты хочешь на самом деле. Ты не хочешь причинить мне боль, я знаю. Ты не хочешь убить меня, я знаю. — Нет. И снова ты улыбаешься мне. В твоих глазах читается радость и нежность. Ты смотришь на звёзды, а я — на тебя. Какое желание ты загадаешь? Может быть, наши желания совпадут? Ты выглядишь таким счастливым. Кажется, я тоже счастлив. Только рядом с тобой я могу дать волю чувствам и по-настоящему искренне улыбнуться. — Что ты делаешь? Ох, тебя смущает, что мы держимся за руки? Ты такой милый, когда смущаешься. Пытаешься отвести от меня взгляд, но знаешь, я всё равно буду смотреть прямо тебе в глаза. Твоя рука слишком холодная, а я лишь хочу согреть её. Это плохо? А ещё у тебя холодные губы. Ты кусаешь их, когда нервничаешь. — Не двигайся. Твои удивлённые глаза заставляют меня улыбаться. Ты так смущаешься из-за поцелуя? Разве это странно для соулмейтов? Не отстраняйся, ты же знаешь, я тебя не отпущу. Мои руки с лёгкостью подхватят твоё тело и вновь притянут к себе. Я хочу разделить с тобой свою любовь к тебе, чтобы тебе не было холодно внутри. Я могу излечить любые твои раны. А ты можешь излечить мои. — Давай станем Героями...вместе. Твоя решительность заводит меня. Знаешь, раньше ты не был таким. Я не уверен, помнишь ли ты. Но это уже неважно. Я просто рад, что сейчас ты более уверенный в проявлении своих чувств. Твоя ладонь всё ещё сжата в моей. Я чувствую, как от твоей холодной руки вдруг отдаёт теплом. — Ты видишь это? Твой счастливый голос. Твои счастливые глаза. Ты смотришь на свою ладонь и улыбаешься. Мне правда интересно, что там. И от увиденного в моих глазах тоже вспыхнули искры радости. За последние несколько лет я не был настолько счастлив. — Это же моё имя. Я усмехнулся и не мог поверить своим глазам. Ты сидишь напротив меня и смеёшься, и плачешь. Я уверен, что это от радости. Поплачь. Сейчас тебе не нужно сдерживаться. Сейчас я не буду успокаивать тебя. Кацуки напротив Изуку. Шото напротив Момо. Они через многое прошли, чтобы придти к этому финалу. Или началу?..