Если горе забыл, не выдумывай его снова

       Камушек, когда-то бывший частью огромной несущей стены главного холла магической школы Хогвартс, покатился вниз, спотыкаясь о выемки на неровной дорожке. Пыль, взметнувшаяся следом, осела под тяжестью шагов и завихрилась снова. Вокруг сплошь разруха, уныние и боль. Долгожданная победа принесла больше горечи, чем счастья. Выжившие оплакивали умерших близких, потому что верили в их смерть: здесь и сейчас, холодные тела, мёртвые взгляды и скользкие струйки крови. Хоть и мёртвые, но всё же настоящие, они были с ними, остывая в горячих руках. Победа казалась фантомной, и даже тело Тёмного Лорда, которое тоже здесь и сейчас лежало в горстке тёмной мантии, не вызывало осознания свободы от тёмных сил.        Последний день войны близился к закату. Солнечные лучи пронзали копьями землю, подсвечивали чёрные макушки деревьев Запретного леса, виднеющегося вдали. Последние люди аппарировали с близкими прямо из стен школы с порванным защитным барьером. Волшебников оставалось всё меньше. Несмотря на это, Гарри не спешил покидать территорию школы. Хогвартс стал первым настоящим домом, и cейчас снова остро встал вопрос, куда теперь возвращаться: в мрачный особняк Блэков, в котором придётся провести не один месяц, чтобы дом стал уютным и не пытался его убить, подготавливая ему ловушки из-за каждого угла? Другого выбора не существовало. Рон звал всех в Нору, но Гарри не мог там появиться так скоро. Не после смерти Фреда. Смотреть в глаза Молли и Артуру так же больно, как и всем выжившим: смерть коснулась практически каждой семьи.        Гарри сел прямо на землю, опираясь спиной о полуразрушенную чашу каменного фонтана во внутреннем дворе школы, где в гнетущей пустоте раскинула свою сеть тишина. Солнце слепило глаза, но быстро закатывало свой рыжий бок за макушки деревьев, унося с собой самый страшный первый день после битвы. Подтянув колени к груди, юноша вздохнул и прикрыл глаза, откидывая голову назад. Живот тянуло голодом, но это привычное чувство отходило на второй план: Гарри научился жить с ним сначала в доме Дурслей, а потом и в поисках крестражей, когда ему с друзьями не раз приходилось пренебрегать приёмами пищи. Мысль о том, чтобы пойти в Большой зал и увидеть оставшихся выживших, вызывала болезненную судорогу.        Гарри ещё раз задумался над тем, кого они все потеряли в этой войне. Над тем, как чья-то невидимая рука ловко скрывала под масками настоящих союзников и выдавала за лучших друзей предателей, обнажала всю трусость и храбрость, всё хорошее и плохое, что хранил в себе каждый человек. Снейп оказался самым близким союзником, которого они все до последнего считали врагом. Теперь воспоминания переданы временной власти Министерства, Кингсли сделал официальное заявление о снятии с самого неоднозначного члена Ордена всех обвинений. Легче не становилось.        Гарри очнулся от мыслей, когда совсем стемнело. По спине пробежал холод, май только начинался, и солнце ещё не успело прогреть землю достаточно для таких вечерних посиделок на свежем воздухе. Звуки шагов доносились из-за спины. Этот звук он больше не спутает ни с чем: слишком часто ему доводилось их слышать. По бокам сели друзья. Гермиона прижалась к Гарри боком и чем-то зашуршала. Рон слегка толкнул его плечом:        — Киснешь?        Гарри кивнул. Гермиона вздохнула:        — Гарри, тебе не нужно всех избегать только потому, что ты чувствуешь вину. Все мы знали, на что шли. Никто и не думал, что война обойдётся без жертв.        — Я знаю, — голос от долгого молчания охрип. Гарри кашлянул и продолжил: — На словах это всё хорошо звучит, но на деле всё не так.        Гермиона развернула на своих коленях свёрток из сероватой вощёной бумаги и достала из него три огромных сэндвича с овощами и жареной индейкой. Девушка передала друзьям закуску. Рон достал из-за пазухи три бутылки тыквенного сока. Гарри удивлённо посмотрел на них, и Рон улыбнулся:        — Все оставшиеся сейчас ужинают, мы с Гермионой поняли, что ты не придёшь, и наведались на кухню к эльфам.        — Верно, — Гермиона улыбнулась и заправила прядь за ухо. — Как в старые добрые времена.        — С той лишь разницей, что эльфы теперь обожают тебя ещё больше. Они пытались собрать нам целую корзину всего, когда узнали, что мы разделим ужин с тобой. Дружище, ты теперь герой не только для людей, — Рон попытался улыбнуться.        Гарри ещё раз кивнул и вонзил зубы в хрустящий поджаренный хлеб, ощущая вкус растопленного сливочного масла, жареной птицы, специй и овощей. Тыквенный сок пришёлся очень кстати, напоминая о школьных буднях, когда все они пили его по три раза в день. С тех пор прошла будто целая жизнь.        Ели молча, каждый думая о своём.        Когда друзья закончили с ужином, снова зашуршала бумага, Гермиона начала стряхивать с коленей крошки и закручивать пробку в бутылку. Оттягивать дальше было некуда. Нужно возвращаться в замок, ночевать в гостиной Гриффиндора и решать, что делать дальше.        Гарри грел в руках податливую металлическую крышку от бутылки и мял её в пальцах. Вопрос вырвался против желания:        — А где сейчас Снейп?        — О, ну, хм… — Рон провёл рукой по волосам и щёлкнул по хлебной крошке на своих коленях, отправляя её в полёт. — Его аппарировали в Мунго, как и прочих. Папа сказал, больница просто переполнена. Надо думать… После такой-то битвы.        — Гарри, — Гермиона начала понимать. Снова слишком быстро, чем того бы хотел сам Гарри. — Что ты собираешься дальше делать?        — Хочу навестить Снейпа. Попросить прощения, для начала. А потом не знаю.        — Думаешь, этот сальноволосый станет дружелюбнее после смерти Тёмного Лорда и Дамблдора? Ему теперь, конечно, никто не указ, но, если честно, по-моему, ему никто не был указом никогда.        — Рон прав, Гарри, — Гермиона пропустила мимо ушей ругательство. — Это может быть не очень хорошей идеей. Профессор… очень сложный человек. Не думаю, что с ним легко будет… подружиться.        Гарри устал от недомолвок и эвфемизмов, которые слышал от друзей уже не один год. С тех самых пор, как догадливая Гермиона ловко и аккуратно вывела его на честный разговор о тогда ещё зельеваре Снейпе и взглядах, которыми его провожает лучший друг. Особенно тогда, когда бывший профессор убил Дамблдора, и Поттеру казалось, что его ненависть сожрёт всякое иное чувство внутри, но оказался неправ. Гермиона всё то время, пока они жили в палатке, особенно чутко относилась к чувствам друга и не поднимала эту тему. Рон злился, ничего не понимал и от этого злился ещё больше: как можно было полюбить кого-то вроде Снейпа? Гарри понятия не имел, как это вышло. Знал только, что всё началось после несостоявшихся занятий окклюменцией. И продолжается до сих пор. Смириться с тем, что не представляет угрозы для окружающих — вот то, что Гарри умел лучше всего в своей жизни.        — Давайте называть, наконец, вещи своими именами. Гермиона, я даже не стану ухаживать за Снейпом... хотя бы потому, что понятия не имею, что нужно делать. Тем более я понимаю, что не стоит даже пытаться, потому что во мне нет ничего, что могло бы привлечь взрослого, прошедшего две войны мужчину. Я просто хочу извиниться перед ним, сказать спасибо за все те разы, когда он спасал наш тыл, а мы считали его корнем всех бед. И пусть он что угодно делает потом с этим. Я хочу его увидеть. Живым. На этом всё.        — Гарри, — Гермиона обняла руку друга и положила щёку ему на плечо. Больше она ничего не могла сказать, только смотрела вдаль, где над склоном холма висел холодный надкушенный диск луны. Гарри обнял её за плечи и закрыл глаза, чувствуя, как рука Рона тёплым грузом лежит на его собственных плечах.

∞ † ∞

       Блэк-холл всегда оставался мрачным особняком, хранящим множество секретов (в основном неприятных). Гарри вернулся в дом крёстного и тут же позвал Кричера, мечтая о еде и горячей ванне. Кричер встретил его ворчанием, но указания принял и растворился в холле, приступая к готовке ужина из оставшихся запасов.        Юноша поднялся на второй этаж, в комнату Сириуса, и бросил небольшую спортивную сумку и чемодан рядом с кроватью. Ванная комната дышала пыльным воздухом и простором, но темнота съедала всё пространство даже с горящими лампами. Гарри выкрутил скрипящие краны, из которых бурым потоком изверглась ржавчина и грязь. Спустив воду, парень очистил ванную и пустил в неё горячую воду, раздеваясь и складывая одежду на пуф рядом с зеркалом.        После ванны и небольшого ужина Гарри сидел в гостиной и пытался понять, что делать дальше. Как теперь жить. В аврорат больше не хотелось. Дом требовал ремонта. Вопрос со Снейпом оставался нерешённым. Всего этого казалось слишком много. Гарри отдал Кричеру указания пополнить запасы еды в доме и решил, что начнёт с разбора завалов и ремонта комнат, которыми будет пользоваться чаще остальных. Как волшебники делают ремонт в магических домах, Поттер не знал, поэтому следовало связаться с Роном и расспросить. И главное, нужно было приобрести новую сову. Без фамильяра Гарри чувствовал себя неестественно нагим: будто носил с рождения какую-то вещь и вдруг её резко сняли, к тому же причиняя немалую боль.        Разобрав кое-как некоторый бардак в комнате Сириуса, Гарри лёг спать, дав себе обещание завтра же навестить Снейпа, потому что знал: чем дольше он будет откладывать, тем меньше решимости в нём останется, чтобы предстать перед бывшим профессором и попросить прощения за все годы.

∞ † ∞

       Рон не шутил, когда говорил, что больница Святого Мунго переполнена. Просторные коридоры казались узкими и тесными, светлый пол отражал множество посетителей и целителей, пахло зельями и людским горем. Светлое внешне место нагоняло тоску и вызывало желание поскорее покинуть эти начищенные до блеска стены. На бесконечных деревянных лавках, стоящих вдоль каждой из стен, сидели люди. У кого-то перебинтованы руки, у кого-то ноги. На весь коридор раздавался странный писк, исходящий от волшебницы в розовой накидке с зелёными кружевами. Она сидела, подбоченившись, и время от времени её лицо превращалось в остроносую синюю мордочку какого-то волшебного животного, которое и заставляло её издавать высокий писк. Мужчина рядом устало прикрывал глаза и сжимал переносицу. Целители сновали по коридорам, выделяясь на фоне прибывших своими лимонными халатами и чёткими, уверенными шагами.        Гарри прошёл к этажному указателю, под которым находилась табличка «Справка», надвигая капюшон мантии как можно ниже на лицо, горбясь всё больше и больше. Ему сейчас не нужны благодарственные рукопожатия и поздравления. Его война только начинается.        На Гарри из-за волшебного стекла, проявляющего все маскирующие чары, смотрела черноволосая привет-ведьма средних лет. Женщина устало улыбнулась и, понизив голос, поздоровалась:        — Добрый день, мистер Поттер. Чем я могу Вам помочь?        Гарри постучал пальцами по высокой стойке из бежевого камня с тёмно-серыми прожилками и ответил:        — Добрый день. Мне нужно узнать, в какой палате находится мистер Снейп.        Ведьма опустила взгляд на стол, начиная листать толстый журнал с жёлтыми листами.        — AВ.3.22. Этот корпус, левое крыло, третий этаж, палата двадцать два.        — Спасибо, — Гарри улыбнулся ведьме и отошёл от стойки, ища лестницу и стараясь смотреть себе под ноги.        Найдя нужную палату, Гарри замешкался всего на секунду, после чего обхватил ручку двери, медленно опуская её вниз и чувствуя, как его обволакивает клубок разнообразных чар. В палате полумрак, единственное окно защищали рулонные шторы, опущенные и не пропускающие свет. Палата одноместная, совсем небольшая. Возле односпальной кровати стоял стул и высокая тумба, возле которой копошилась полноватая дама в лимонном халате и высоком белом чепце. На звук шагов дама повернулась и всмотрелась в Гарри подозрительным взглядом. Юноша снял капюшон и выпрямился. Ведьма заметно расслабилась, кивнула и жестом дала знак подождать немного.        Гарри подошёл к кровати и смотрел, как умелые женские руки смешивали в плоской ёмкости зелья, снимали с шеи и рук пациента примочки и заменяли их новыми, выдержанными в том самом непонятном, ничем не пахнущем растворе голубоватого цвета.        Юноша всмотрелся в бледное лицо Снейпа, кожа которого сливалась с белоснежным постельным бельём. Даже чёрные волосы казались тусклыми и безжизненными. Руки, лежащие поверх одеяла, изуродованы не меньше шеи. Гарри помнил, как профессор пытался закрыть шею от укусов Нагайны. Плоть выглядела развороченной, болезненно-розовой. Но уже через секунду на неё опустились лоскуты влажной ткани, закрывая собой все страшные повреждения.        Гарри стоял как вкопанный, наверное, целую вечность. Он смотрел и смотрел на лицо бывшего профессора, не уставая удивляться, как ему повезло: выжило так много дорогих ему людей.        За своими мыслями юноша не заметил, как ведьма закончила с процедурами и стала собирать с тумбы ненужные пустые флаконы в карман белоснежного фартучка, из другого кармана доставая новые и выстраивая их в ряд.        — Добрый день, мистер Поттер, — наконец поздоровалась колдунья. Если она и удивилась визитёру, то виду не подала и продолжила: — Прошу меня извинить, не имею привычки разговаривать, когда занята важным делом.        — Просто Гарри, мэм. Добрый день. Как… как он?        Ведьма кивнула и ответила:        — Общее состояние стабильное. Яд Нагайны почти выведен, но это полностью заслуга самого мистера Снейпа. По всей видимости, он каким-то образом нашёл или изобрёл противоядие и приготовил на его основе зелье, что и спасло ему жизнь. Раны от укусов ядовитых змей затягиваются очень медленно. Общее истощение и шок. Но и всё это — не самая главная наша проблема. Прошу, Гарри, если Вам интересно, давайте выйдем в коридор. Сейчас мистер Снейп спит под действием зелий и набирается сил. Не хотелось бы обсуждать это здесь.        Ведьма смотрела на Гарри выжидающе. Её не волновало, почему именно Гарри Поттер первым пришёл навестить мистера Снейпа. И, судя по слухам, облетевшим всю Британию, возможно, что этот посетитель останется единственным. Однако это было совершенно не её дело.        Гарри кивнул:        — Да, конечно, было бы замечательно.        Они вышли из палаты в коридор. Мимо по-прежнему сновали люди, не замечающие ничего вокруг. Гарри снова надвинул капюшон чуть ли не на нос и поднял взгляд на ведьму. Женщина поправила выбившиеся из-под чепца седые волнистые волосы. Чем-то она напомнила Гарри Макгонагалл.        — Меня зовут Энн Уилсон, как Вы уже поняли, я лечу мистера Снейпа.        Гарри кивнул:        — Очень приятно, мэм. Вы сказали, есть какая-то ещё проблема?        — К сожалению, это так. Несколько часов назад мистер Снейп очнулся, мы провели рядовую диагностику и обнаружили, что долговременная память несколько повреждена. Это не простая амнезия. Мистер Снейп безупречный легилимент, и его подсознание, находясь в стадии шока, заблокировало, по-видимому, тот отрезок жизни, который повлёк за собой все болезненные для организма последствия. Мы не можем точно сказать, в какой момент это произошло, однако выяснили, что последнее воспоминание мистера Снейпа относится к лету 1982 года, сразу же после окончания первого года преподавания в Хогвартсе. Под ментальные щиты скрылось без малого шестнадцать лет жизни.        Гарри оторопел. Когда он шёл сюда, то примерно предполагал, каких сил ему будет стоить этот визит, но предвидеть такой вариант событий было невозможно.        — Я могу чем-то помочь? Что обычно делают в таких случаях?        — Прямо скажу, случай незаурядный. Ранее у нас были схожие, но люди, оказавшиеся жертвами своих ментальных щитов, и вполовину не были так сильны, как силён мистер Снейп. Обычно они скрывали из памяти от нескольких часов до нескольких месяцев. Лишь однажды у нас был пациент, которому удалось заблокировать воспоминания на год. Но не на шестнадцать лет. Память вернётся с большой вероятностью. И повлечёт за собой болезненные переживания. Терапия для этого, полагаю, такая же, как и всегда: отсутствие стресса, знакомые люди и места, родной дом и, конечно, тщательный надзор. Если пациент узнает что-то из прошлого сам, это может замедлить процесс вспоминания или укрепить ментальные щиты. Всё должно идти своим чередом. Никаких намёков, ничего лишнего. Вы меня понимаете?        Гарри медленно кивнул. Женщина продолжила:        — Поскольку у мистера Снейпа нет семьи, процесс возвращения памяти может затянуться, так как мы не можем отпустить его одного домой. Возможно, Вы знаете человека, который мог бы взять на себя такую ответственность?        Информация до мозгов доходила быстро, но усваивалась со скоростью передвижения флоббер-червя. Гарри не знал такого человека. Насколько ему известно, никаких родных у Снейпа не осталось. Близких и не очень друзей — тоже.        Гарри отрицательно покачал головой и спросил:        — Как вы считаете, я могу быть этим человеком? Мистер Снейп обучал меня на протяжении шести лет. Он неплохо знал мою семью, и я последний, кого он видел перед тем, как лишиться сознания.        Ведьма внимательно всмотрелась в юношу. Тёмные круги под глазами, серая кожа, нервные движения, одежда болтается, как на вешалке. Ему бы самому прийти в норму, отоспаться, принять укрепляющего зелья и поесть горячей еды три раза в день как минимум месяц.        — Это возможно, — наконец ответила женщина. — Но Вы должны понимать, что если решитесь, будет непросто. Пути назад у Вас не будет. Ослабление и более незначительных щитов порой могло занять от нескольких недель до месяцев. Чего ждать в этом случае, я не знаю.        — Понимаю. И всё же, я хочу позаботиться о мистере Снейпе, если Вы дадите более точные рекомендации, я обещаю им следовать. Я не тот человек, который оставляет дело на полпути.        Впервые на лице ведьмы появилась тёплая улыбка. Она кивнула и, протянув руку, мягко сжала предплечье Гарри:        — Я знаю, Гарри. Спасибо всем вам. Конечно, я выпишу все необходимые рекомендации. Когда раны на шее и руках начнут затягиваться, можно будет поговорить с мистером Снейпом и обсудить Ваше предложение. А сейчас, если хотите побыть с ним — пожалуйста. А мне, боюсь, нужно идти. Сами понимаете, сколько у нас сейчас дел.        — Конечно, мэм. Спасибо Вам.        Что обычно делают люди в подобных ситуациях? Что чувствуют, когда видят любимого человека, с которым уже успел попрощаться навсегда? Гарри не знал. Он перебирал руками спутанные, но неожиданно чистые волосы профессора, оглаживал пальцами лоб с глубокой морщиной, и жалел, что не может дотронуться до рук мужчины. Это настоящее чудо: выжить, отправляясь на смерть. Когда расстался с миром навсегда и вдруг судьба благоволит вернуться, продолжать борьбу. Меняется только поле боя, сражения вьются следом. Теперь Гарри предстояло отвоевать своё место рядом с этим мужчиной. Любое, даже самое дальнее. Какое получится.        Всматриваясь в измождённое, едва обманувшее смерть тело, парень размышлял над тем, во что втянул себя. Если Снейп согласится выписаться из больницы под ответственность Гарри, ему точно будет чем заняться. Но бледное лицо на подушке, изученное до последней морщины, не оставляло выбора. Гарри знал, что сделает ради этого человека что угодно. Он никогда не боялся трудностей, и если для полного выздоровления Снейпа нужно будет наступить на горло себе — ну, это, по крайней мере, будет не в первый раз.