∞ † ∞
Гарри аппарировал в Блэк-Холл и яростно бросил сумки у самого порога. Портрет Вальбурги тут же разразился гневным криком. Поттер зло цыкнул на источник воплей и сдвинул раскрывшиеся шторы вместе. Вальбурга тут же умолкла. Поттер втянул носом воздух и длинно выдохнул, стараясь успокоиться. Терпел, значит, нарушение личного пространства? Занимался сексом со вчерашним подростком? Прекрасно, Снейп, так держать. Ты снова всё испортил. Гарри взметнулся наверх, в комнату Сириуса, и рухнул на постель. Постепенно всё тело накрыло спокойное безразличие, перерастающее в апатию. Поттер лежал на спине, глядя в старый, высокий потолок с паутиной в углу. Ноа, предатель, не пошёл с ним: заметался по клетке, когда Гарри попытался его забрать. «Значит, Снейпу компания нужнее, чем мне», — рассудил Гарри и провалился в сон.∞ † ∞
Гарри разбудили сухие костлявые руки Кричера. Эльф стоял возле постели на табуретке и тихо ворчал себе под нос: — Хозяину надо проснуться, нельзя так долго спать. Бедная моя тётушка Вальбурга, знала бы она, как изводит себя наследник великого рода Блэков, никогда бы не допустила подобной ошибки… — Кричер, хватит, — Гарри повернулся на бок и попытался привыкнуть к яркому свету: эльф раздвинул тяжёлые шторы, в комнату били холодные, но яркие лучи солнца. — Сколько я проспал? — Почти сутки, — недовольно ответил Кричер. — Филин вернулся. С клеткой. И вот этим, — эльф махнул рукой на серебряный поднос, стоящий на низкой тумбе возле кровати. На подносе лежало письмо. — Подать ужин? Кричер купил много продуктов, убрал дом. С приходом хозяина всё станет хорошо. — Подавай, — кивнул Гарри, отмечая, что лежит на чистой и выглаженной постели. Кругом ни пылинки. Сев в кровати, Гарри взял в руки обычный желтоватый конверт без единой надписи. Последние сомнения в том, кому принадлежит послание, отпали, как только Гарри увидел тонкий летящий почерк Северуса: «Гарри, Я знаю, терпение — не твоя добродетель, но дай мне время. Я найду тебя, когда смогу окончательно воссоединить свои воспоминания и осознать их. Для меня всё произошедшее между нами было не просто попыткой скрасить одиночество в ожидании возврата памяти. Я найду тебя, и мы поговорим. Если ты этого хочешь. P.S. Пришли ответ с Ноа. Он очень хотел вернуться к тебе, но знал, что я пишу это письмо. Северус». Гарри фыркнул. Это что, обещание? Попытка попросить прощения? Своему Северусу Гарри поверил бы безоговорочно, но как относиться к этому? Поттер спустился вниз и попросил у Кричера письменные принадлежности. Пока он писал, Ноа прохаживался по столу рядом и всё время пытался нежно ущипнуть его за палец. Гарри обиженно игнорировал ласки птицы. Закончив свой лаконичный ответ, он сунул его в лапу филина и принялся ужинать.∞ † ∞
Спустя неделю затишья, Гарри, Рон и Гермиона договорились провести выходные в Норе. Молли обнимала Гарри и пыталась накормить его всеми возможными вкусностями, Рон фыркал на объятия матери, которые участились после смерти Фреда, но ничего не говорил. Гермиона по-прежнему не хотела обижать Гарри и разговаривать об их с Роном отношениях, пока сам друг страдает от поведения Снейпа. Глупо, если подумать, Гарри всегда был счастлив за своих друзей, его собственные неудачи в личной жизни никак не должны сказываться на других людях. Гарри, наконец, узнал о том, как волшебники делают ремонт, поэтому сразу наметил план. Все эти жуткие вещи, вроде отрубленных голов эльфов и тёмных артефактов, давно пора уничтожить. Поттер только вскользь обмолвился, что к Северусу вернулись воспоминания, и теперь он снова живёт на Гриммо, не желая портить своей кислой миной приятный дружеский вечер. Рон охотно поддержал разговор о ремонте: наконец нашлась та область, в которой он знал больше Гермионы. Грейнджер весь вечер просидела между двумя парнями и посматривала на Гарри, не зная, стоит ли начинать этот разговор, не слишком ли затронет эта тема свежую рану друга? Время близилось к полуночи. В комнате Рона, ярко освещённой сразу несколькими ночниками, постепенно сбрасывала свой весёлый настрой дружеская беседа. В один момент Гермиона поймала пустой взгляд Гарри, направленный на обуглившиеся дрова в камине, и заговорила: — Гарри, ты толком ничего не рассказал нам о случившимся. У вас с… с профессором?.. Гарри тяжело вздохнул и отправил в камин обёртку от конфеты, которые они поедали весь вечер. Пламя лизнуло бумагу и мгновенно превратило в пепел. — Северус прислал сову. Попросил дать ему время. — Что? И ты дашь? — Рон недовольно поковырял рукоятку своей волшебной палочки. Гарри пожал плечами: — Я знаю, что тебе он не нравится, Рон, но всё то время, что я жил с ним, меня переполняло много разных чувств. И все они были одинаково хороши. Это мой человек, я не хочу думать о ком-то другом. Мне это не нужно. — А что будет дальше? Чем бы ты хотел заняться по жизни? Гарри снова пожал плечами: — Я не знаю. Понял после битвы, что не хочу учиться на аврора. Но Хогвартс всегда был моим домом. Хочу вернуться туда. — Станешь профессором? — Рон рассмеялся. — Друг, я думал, мы поступим в аврорат вместе. — Извини, — Гарри улыбнулся. — Правда, я подумываю об обучении на профессора ЗОТИ. Кажется, у меня неплохо получалось учить других на пятом курсе. — О, это точно, — Гермиона улыбнулась, вспоминая Отряд Дамблдора. Из них троих она одна точно знала, чем хочет заниматься. Никто не успел подать документы на обучение — после войны навалились важные дела, но следующий сентябрь уже не за горами, а определиться нужно уже к августу. И теперь Гарри, кажется, знал, чего хочет от жизни, помимо Северуса Снейпа.∞ † ∞
Маги обладали несравненным преимуществом над магглами и наоборот. Магглы лишены чудес магии, маги — чудес маггловского прогресса. Гарри радовался, что ему удавалось жить на стыке двух миров. Всегда хотелось завести мобильный телефон, но созваниваться по нему было не с кем, кроме Гермионы. Поэтому они дружно решили пользоваться совами — более медленным и более привычным для волшебников способом общения. Но всякого рода средства передачи информации меркли на фоне магического ремонта. Именно о взаимоисключающих прелестях разных миров раздумывал Гарри, наблюдая за бригадой специально обученных магов-ремонтников. То, на что у Дурслей уходил не один месяц мучений, у магов занимало несколько дней. Летающие обои, заговорённые инструменты, выполняющие задания сами по себе, ловкая работа мастеров — всё это неумолимо меняло дом на Гриммо, делая из старого тёмного особняка уютное жилище. Помогать с выбором интерьера пришлось Гермионе: Гарри честно сознался, что ничего не понимает в этом. Рон сказал, что хочет на это посмотреть, и в конечном итоге после ремонта Блэк-Холл стал представлять из себя смесь вкусов всех троих друзей (что бы там Гарри ни говорил, откровенно женские детали при выборе мебели и декоративных материалов он избегал наотрез, не поддаваясь ни на какие уговоры). В конечном итоге получилось уютно и светло. Только несчастный Кричер ходил по обновлённому коттеджу и плакал по фамильным гобеленам, стараясь утащить старый хлам себе в чулан на кухне. И с этим Гарри ничего не мог поделать. Особенно эльф плакал по стене, на которой раньше висел приклеенный намертво портрет тётушки Вальбурги. Стену снесли и заменили новой. Гарри с огромным удовольствием собственноручно сжёг портрет Адским пламенем, стараясь не смотреть на текущие из глаз домовика слёзы. Кричер объявил бойкот и не разговаривал с ним две недели, исправно выполняя все приказы: молча и без особой охоты. Гарри вздохнул и предложил эльфу как-то обустроить его чулан. В обмен на новое тёплое одеяло и мягкую подушку Поттер получил снисхождение, а ещё через неделю — смирение и начинающие налаживаться отношения. «Уже хлеб, — думал Гарри, — нужно же с чего-то начинать». Ремонт стал настоящим спасением. Гарри целыми днями что-то делал, куда-то отлучался, встречался с друзьями. Это помогало отвлечься от мыслей о Северусе. Поттер уже не надеялся, что Снейп действительно станет его искать для разговора. Ложась спать, Гарри очень хотел пожалеть себя, но отметал и эти мысли, засыпая с пустой головой. Хватит. Жалость разрушает изнутри, а ему ещё собираться с мыслями и готовиться к предстоящей учёбе. Но как же сложно без Северуса. Глупая надежда свербит где-то внутри, чешется, ядовитая, отравляет весь организм, заставляет дышать и открывать по утрам глаза, даёт невидимые пощёчины и требует одного: ждать. Гарри ждал. Потому что Северус обещал, а он, как известно, человек слова. Календарь на кухне показывал 26 февраля. Ровно месяц с тех пор, как к Снейпу вернулись воспоминания.∞ † ∞
«Ты знаешь, где меня искать. Гарри». Весь ответ, который прислал Гарри с Ноа. Филин выпросил угощение и заметался по кухне, не зная, где ему следует находиться сейчас: своими хозяевами он признавал обоих. Северус выпустил птицу в окно и остался наедине со своими мыслями. Дом без Гарри перестал дышать. Сейчас, вернув все воспоминания, Северус не понимал, как Поттеру удалось сделать его жилище уютным? Сделать то, чего не удалось даже Эйлин. Наверное, всё дело в том, какими эмоциями подпитывают свой дом хозяева жилища. А Гарри стал хозяином — дом принял магию парня без раздумий, иначе бы Гарри постоянно не досчитывался ступенек на лестнице, или не смог искупаться в ванной из-за отсутствия воды. Снейп помнит: их маленький домик в Тупике Прядильщиков, как только Эйлин дала ему свою защиту, никак не принимал Тобиаса. Этот мужчина постоянно ломал конечности, два раза его чуть не задушила занавеска, лестница убирала последние ступеньки… словом, дом вредил и делал это искусно. С Гарри дом дружил. Именно Поттер очистил от пыли каждый уголок, впервые, за долгое время, включил холодильник и плиту, запустил стиральную машину и разобрал старый хлам. Именно Гарри оживил сад Эйлин. Сам того не подозревая, юноша обжил холодное бездушное жильё, вкладывая в него частицу себя и своей магии. Тишина теперь никогда не становилась уютной, холодом и пустотой отдавали стены. Северус бродил по комнатам призраком и пытался склеить в себе две личности: его настоящего и его, прожившего без воспоминаний почти десять месяцев. Отношения с Гарри не укладывались в голове. Можно ли предположить, что Снейп допустил бы подобное, помня всё происходящее? Но сейчас это не имеет значения. Сначала Поттер терпеливо заботился о его бледном тщедушном теле, пока у Северуса заживали руки. Он бережно мыл его, переодевал, помогал укладываться в постель и всячески поддерживал. Затем они разделили постель, и делали это весьма охотно. Гарри обожал по-прежнему далёкое от идеалов тело, каждое его касание, каждый поцелуй дышали теплотой искренних чувств. Как же так случилось? И это тоже не имело значения. Существовали вещи, которые следовало принять, как факт. Ещё один факт существенно волновал Северуса — тоска по Гарри. Что такое тоска, Северус знал, и надеялся никогда больше не испытывать её, совсем свежую. Но когда всё идёт так, как хочется человеку? Это противное, холодное чувство ощущалось внутри скользкой влажной змеёй, ворошащей внутренности и не оставляющей в покое мысли. Гарри нужен ему, Северусу. Не существовало в его жизни силы более мощной, чем тяга к Поттеру. Совершенно невозможная мысль, которую ещё год назад даже никто не мог бы представить себе: профессор и его ученик, вечно отскакивающие друг от друга с неимоверной силой ненависти. Теперь всё не так. Какую огромную силу имеет война. И не меньшую — победа. Но в сердце Северуса Снейпа боролись за жизнь два желания: не отпускать мальчишку от себя никогда. Ни при каких обстоятельствах. Что бы кто ни говорил. А второе заключалось в том, чтобы дать молодому парню свободу. Пусть живёт и радуется жизни, окручивает девушек или юношей и не вспоминает о нём даже мимолётно. Ну какая, к Мерлину, из них пара? Как показала практика, отличная. Гарри даже каким-то образом удавалось терпеть его несносный характер, сделать его более обтекаемым, сглаживать острые углы. Северус уверен: Поттер сам не понимал, какую тяжёлую работу производил, действовал чисто интуитивно, но ведь сработало же. Как-то им удавалось общаться, смеяться, заниматься любовью и просто сидеть рядом, разделяя уютную тишину. К концу месяца Северус чётко решил: «Никаких девушек и юношей, Поттер мой». С этим твёрдым намерением он вышел из дома, направляясь к заветному тупичку в конце улицы. Он точно знал, куда направится. Площадь Гриммо, двенадцать. Больше Поттеру быть негде.∞ † ∞
Северус наблюдал, как расходятся в стороны два огромных маггловских дома. Ничего не подозревающие люди в окнах продолжали накрывать на стол и спокойно смотреть телевизор, не чувствуя движения каменных плит вокруг себя. Особняк Блэков остался таким, каким Северус его запомнил в его последний визит сюда: высокий и мрачный. Снейп поднялся по крутым ступеням на крыльцо и оглядел старую массивную дверь с вырезанными по периметру плоскоголовыми змеями. Каждая змея тянулась к ручке своим раздвоенным языком. Обхватывая тяжёлый холодный кнокер, Северус поднял взгляд и тут же наткнулся на серебряную табличку, висящую над порогом на двух цепочках. Тонкий пласт колыхался на ветру и сверкал гравированными буквами: «Per aspera ad astra». Рядом с тонкой надписью выстроились в изящное созвездие крошечные звёзды. Северус мог поклясться, что раньше этой таблички он здесь не видел (а в былые времена посещать этот дом приходилось слишком часто). Северус всё же постучал, и сделал шаг назад. Ветер развевал полы мантии, играл с волосами, завязанными в низкий свободный хвост, и норовил забраться под одежду. Несмотря на конец февраля, весной в воздухе даже не пахло. Дверь открыл Кричер. Ссутулившийся, сухой, он напоминал старую корягу, но Северус знал, что это лишь обманчивое впечатление. Никакая старость не мешала своенравному эльфу костерить всех членов Ордена в былые времена. С трудом верилось, что это могло измениться. Эльф оглядел незваного гостя своими огромными старческими глазами и прищурился, не делая никаких попыток пригласить человека в дом. Откуда-то из глубины особняка раздался знакомый голос: — Кричер, кто там? Кричер медленно повернулся на зов и пошамкал сухими губами, издавая непонятные звуки недовольства: — Хозяин… На пороге появился Гарри. В длинном халате нараспашку, из-под которого торчала смешная пижама с гиппогрифами, с босыми ногами и растрёпанными, как после полёта на метле, волосами. Поттер выглядел сонно, несмотря на обеденное время. Некоторые привычки не умирают. Северусу до боли захотелось подхватить это тело и унести в кровать, согреться этим сонным теплом и пролежать с ним целую вечность. Вместо этого Северус молчал. Гарри, окончательно проснувшись, потоптался с ноги на ногу и спохватился: — Кричер, немедленно впусти гостя. И подай, пожалуйста, завтрак. — Да, хозяин, — тихо прошелестел эльф, отступая назад. Снейп шагнул в коридор. Эльф принял его тёплую мантию и повесил на вешалку, удаляясь на кухню. Гарри и Северус остались одни. Поттер облокотился о косяк и рассматривал пришедшего. Гость сделал то же самое. — Выглядишь отстойно, — наконец произнёс Поттер, рассмотрев Северуса и отметив вернувшиеся вместе с бледностью кожи тёмные круги под глазами. — Ты вообще знаешь, что такое сон и еда? — А ты? — огрызнулся Северус. — Сам на привидение похож. Гарри смиренно принял правду и пожал плечами, борясь с желанием стиснуть Северуса в крепких объятиях. — Пойдём в столовую. Когда Гарри сел за стол, Кричер метался из кухни в столовую, заканчивая сервировку. — Никаких манер, — бурчал старый эльф. — Встречать гостя в спальной одежде! Бедные, бедные аристократы, если бы они знали… — Кричер, — предупреждающе начал Гарри. Эльф поставил последнее блюдо на стол и поспешил удалиться, щёлкнув морщинистыми пальцами и растворившись в воздухе. Гарри с большим аппетитом притянул к себе тарелку овсянки, набросал в неё ягод, орехов, добавил добрую ложку мёда и принялся перемешивать. Пользы от такой каши наблюдалось едва ли не больше, чем вреда. Снейп молчал. Он притянул к себе чашку чая и огляделся, рассматривая ремонт во всём доме. — Я вижу, ты хорошо поработал над домом. Гарри кивнул: — Хотел это сделать сразу после войны, но потом вышел из дома навестить в госпитале своего профессора и больше не вернулся. — Эта табличка перед входом… — Моя идея. Я очень люблю звёзды. Мне показалось, это красивая фраза. Пусть банальная, избитая, но ведь отражает правду. Я давно хотел сделать её, когда только задумывал ремонт. Теперь вот дошли руки. Снейп хмыкнул: — Видишь, как много от меня пользы, когда я не присутствую в твоей жизни. Гарри знал эту интонацию: грусть, которую Северус прячет за вечной иронией. Злость кипятком пробежала по спине. Поттер отставил от себя миску с кашей и встал из-за стола, становясь напротив Снейпа. Северус встал следом. — Да что ты такое несёшь, Северус? Если б ты знал, каких трудов мне стоило заставлять себя вставать по утрам, а не упиваться горечью. Только твоё чёртово письмо и давало надежду. Сам не знал, на что. Только хотел, чтобы ты пришёл: неважно, зачем. Поговорить или сказать окончательное «прощай». Я четыре года маялся от этих чувств. Ты подарил мне взаимность и снова забрал. Когда бы ты знал… Северус притянул Гарри к себе и крепко обнял. Запустил ещё холодные пальцы в чёрную макушку, пропустил непослушные пряди между подушечками и прижимался к ним щекой: — Гарри, не надо. Я знаю. Всё знаю. Пришёл бы раньше, но не хотел мучать тебя. Думал — дам жизнь, свободную от себя, ты станешь счастлив. Не смог отпустить. И уже не смогу. — Я сам за себя думать могу, — Гарри крепко сжал мантию Северуса перед тем, как положить руки на грудь мужчины и чуть отстраниться. Они долго всматривались в глаза друг друга. Северус наконец понял, о чём всегда говорил ему Дамблдор: он давно перестал лить слёзы по солнцу, продолжая не замечать звёзд. Северус склонился над Гарри и оставил на юношеских губах глубокий тёплый поцелуй, полный обещаний и надежд. Гарри подался вперёд, до боли сцепляя пальцы на шее мужчины, не зная, будет ли он хоть когда-нибудь в силах отпустить его. Нет. Но это и не нужно никому из них. Северус продолжал в ответ крепко держать Гарри в своих руках. И если это судьба привела их друг к другу, то она выбрала очень странный и сложный путь. А, впрочем, и это уже не имело никакого значения.