Spring day

- Привет, - Тэхен переминался с ноги на ногу, стоя перед Мари. Та предельно внимательно изучала его лицо, ничего не ответив. Она лишь просто обняла его, что немного напрягло Тэ. - Я знаю, что очень виноват перед тобой: не звонил, не писал, не виделся с тобой. Просто… - Просто она для тебя значила гораздо больше, чем ты думал, - у Мари не было уже никаких сомнений и вопросов. Больше всего она не любила неразбериху и хаос. Гораздо лучше было выяснить все и сразу, радикально, чтобы потом больнее не было. Ви вопросительно посмотрел на нее, потому что он ожидал обиду, злость, но никак не спокойствие. - Мне сложно это объяснить, - выдохнул Тэ, прислоняясь к стене. - Зато мне не сложно. Все предельно ясно. Люди, которые были в твоей жизни так долго и многое значили для тебя не уходят бесследно. Юна, может, и не была идеальной подругой, но ты ее любил. Я не знаю, какой любовью, но она точно многое значила для тебя, хоть ты этого не показывал. Поэтому я понимаю как тебе тяжело сейчас – хранить в сердце двоих. - К чему ты сейчас ведешь? – Тэхен напрягся еще сильнее, опасаясь решения, которое может принять Мари. Но он видел, с какой уверенностью это все говорила она, поэтому возражать и перебивать не стал. Мари сжалась и опустила вниз глаза, стараясь выглядеть все такой же уверенной, чтобы он не заметил грусти и боли внутри нее. - Думаю, это было поспешным решением. Я понимаю, как тебе трудно справляться с отъездом Юны и оберегать наши только что родившиеся чувства. Я тоже хочу нам только добра, поэтому нам лучше оставить все, как было прежде. - Ты хочешь расстаться? – глаза Тэ округлились, и он мгновенно выпрямился. Парень боялся этих слов, как огня. Больше всего ему сейчас не хотелось иметь разбитое сердце. Дважды. - Да. Поверь, это не из-за того, что ты обидел меня, ранил, или я перестала что-то чувствовать к тебе. Наоборот – ты мне дорог, и я стараюсь уберечь наши отношения. На данный момент нам будет лучше оставаться друзьями, - тише произнесла Мари, проглатывая ком в горле. Сил, посмотреть ему в глаза, уже не было. Но и у Тэ тоже. Им обоим было невыносимо больно, но долю правды в словах Мари парень неоспоримо осознавал. Он лишь обессилено выдохнул и кивнул. - Да, наверное, ты права, - только и вымолвил он перед тем, как уйти. Боль жгла изнутри, в голове была полнейшая каша. Мысли не давали ему покоя, перескакивая с одного на другое. В суровую, болючую реальность его вернул телефонный звонок, от которого он поверил в настоящую черную полосу в жизни. - Перестань, ну же, не плачь. Все с ним будет в порядке, я уверен, - Хосок успокаивающе поглаживал волосы Мэлс, которая безустанно рыдала на его плече. - Почему я не приехала раньше. Если бы я только знала, - одно и то же повторяла девушка. Перед глазами крутилась одна и та же картинка, от которой становилось жутко: пол, таблетки и полуживой Юнги. Руки тряслись, пока она судорожно вытирала со своих щек слезы, но толку никакого – они появлялись снова и снова. Вот только Хосоку было еще хуже. Успокаивая Мэлс, он продолжал винить себя во всем: что был таким резким и грубым с Юнги, что не был достаточно внимателен к его состоянию в последние дни из-за своей глупой обиды. Парень все никак не мог отойти от той картины, где они с Мелиссой пытались хоть как-то спасти Шугу до приезда скорой. Они мысленно молились лишь о том, чтобы он остался жив, а все, что было прежде – потеряло свой смысл и навечно кануло в лету. - От того, что ты изводишь себя, тебе легче не станет. Оставайся такой же сильной, какой тебя полюбил Юнги. Ему же нужно откуда-то черпать свою силу, чтобы поправляться. А у него никого дороже тебя нет. И это уже необратимо. Так что собери всю свою волю в кулачки, - парень бережно взял ладони Мэлс и несильно сжал их, - и успокойся. Нам больше пострадавших не надо. - Он прав, - Лис присела перед Мэлс, протянув успокаивающее. – Главное – спокойствие. Так что выпей это – полегчает. Мелисса неуверенно взяла стакан и выпила горькую жидкостью, сморщившись. После того, как Юнги доставили в больницу, первый, кому сообщили об этом, был Намджун. Он чувствовал ответственность за каждого из них. И беспокойство. От этой новости внутри все перевернулось, от чего он не мог найти себе места эти несколько невыносимых часов ожидания. Каждый из здесь присутствующих знал, что Юнги – весьма проблематичная натура. Его тяжело контролировать, ведь он не маленький мальчик, но волноваться никто не переставал. После нескольких походов к психологу, все стало налаживаться, но ребята все равно не теряли бдительности. Но кто же знал, что все обернется вот так, пока все будут заняты своими делами. Через некоторое время после приезда Намджуна и Лис, приехал и Джин. За ним и Тэхен. Все были как на иголках. Уверенность в том, что это будет не плохой Новый Год, не покидала ребят, до этого момента. Теперь весь настрой, подготовка потеряли свое значение. На данный момент самым главным было дождаться новостей от врача. - Вот это бригада, - спустя немаленький промежуток времени врач, наконец, открыл дверь реанимационной. – Хорошая у вашего друга поддержка тут была, – он улыбнулся и посмотрел на ребят, которые уже волосы на себе рвали от ожидания. – Ему повезло – ему оказали необходимую помощь еще дома и вовремя привезли сюда. Прочистка желудка – дело, конечно, не самое приятное, но занимает немного времени. Гораздо тяжелее было привести в норму его изнуренный организм. Он поступил к нам с нулевым пульсом, но все же сражался за свою жизнь. Сейчас мы стабилизовали его состояние, но есть риск остановки сердца. Поэтому сейчас он подключен к аппаратам. Завтра утром мы проверим его состояние, так что пока к нему никого не пускают. Езжайте домой и отдохните, я сообщу вам завтра о его состоянии. Но, думаю, все будет хорошо. Он сильный парень, хоть и глупый. - Спасибо большое, спасибо, - на выдохе произнес Намджун и сел на скамью. Юнги смог потрепать нервы каждому, что очень даже сказалось на усталости ребят. Но от облегчения, что все обошлось, усталость накатила еще с большей силой. Джин и Тэхен уехали первыми, чтобы хоть кто-то утром держался нормально. Это было необходимо, чтобы не выбиться из колеи. Тем более, Намджун был серьезен и непреклонен, заставляя их осыпаться дома, так как вид у них был весьма помятый. Мэлс благополучно уснула на коленях у Хосока, выпив приличное количество успокоительного, поэтому домой ее отправить не составило никакого труда. Сам Хосок напрочь забыл, что такое сон до самого утра, находясь рядом с Намджуном. Лис не проронила и слова, все это время не отпуская руки Намджуна. Ей было трудно почувствовать всю ту тяжесть, что была у него на душе, но она понимала, что сейчас ему нужна ее поддержка больше всего. И это действительно помогло ему единственному не поддаться эмоциям и соблюдать здравый рассудок, за что он безмерно был благодарен своей спасительнице Аделис. Без лишних эмоций и слов она легонько поцеловала парня и отправилась с Мэлс домой, где она точно так же не спала всю ночь и держала связь с Намджуном до самого утра. Ей бы очень хотелось быть с ним сейчас, но она знала, что тот не позволит. А перечить хотелось ему в последнюю очередь. - Как я и говорил – его состояние улучшилось. В аппаратах больше нет надобности, в скором времени он уже должен придти в себя. Но ему придется остаться здесь на неделю минимум, так как организму требуется серьезное восстановление, - врач делал короткие пометки в бланке и еще недолго проверял показатели. Не обнаружив ничего серьезного, он сделал последнюю пометку и, улыбнувшись, удалился из палаты, напомнив, что посещение пока не долгое. - Перестань терзать себя, ты не виноват, - Намджун положил руку на плечо слегка измученного Хосока. Тот лишь грустно улыбнулся в ответ. - Я знаю, что не виноват, но я чувствую себя ужасно, что не подумал о его эмоциональном состоянии. Я видел, что он переживает, но повел себя как эгоист. И мне очень стыдно перед ним и больно видеть его таким. - Никто не мог это предугадать, тем более ты тоже был расстроен не меньше. Если уж говорить о виновности, то виноваты мы все. Мы давно перестали следить за его состоянием, думали, что с появлением Мелиссы в его жизни он поменяется. Но все произошло вот так. И мне тоже очень больно от мысли, что нас не было рядом, когда ему было тяжелее всего на душе. - Ты знал, что было между ним и Хоа? – на лице Хосока не было никаких эмоций, он медленно допивал кофе и искоса наблюдал за спящим Юнги. - Да, знал. Знал, что Хоа была «на два фронта». Я хотел вам рассказать, но подумал, что лучше вы сами выясните все, чтобы я не сделал только хуже, - Намджун был также спокоен, сидя напротив Хосока. Для них разговор не имел практически никакого смысла, но нужно было немного отвлечься на любую другую тему, чтобы не сойти с ума от самоосуждения. - Мне было до жути интересно, кто же та сволочь, которая довела Юнги до этого. Теперь я знаю, что ее имя – Хоа , - прыснула Мэлс, нарушив спокойную обстановку ребят и напугав их до ужаса своим почти зловещим голосом. Девушка выглядела сонной, потирая глаза и зевая, но злость в ее голосе была явной. - Вот блин, напугала, - вздрогнул Хосок, на что Мэлс виновата улыбнулась. - Извини, пожалуйста. Я не хотела вас напугать, - она подошла к парням, давая им по стакану ободряющего кофе. Она ненадолго задержала взгляд на Юнги, заметно помрачнев. - Ты что тут делаешь? Почему не отдыхаешь? Выглядишь не очень, - произнес Намджун обеспокоенно, но Мэлс будто пропустила его слова мимо ушей, давая понять, что его вопрос был глупым, и она ни в коем разе не оставит Юнги. - Та кто эта Хоа? Я должна знать, кому волосы вырвать и личико разукрашивать, - невозмутимо произнесла она, присаживаясь на край больничной койки и не отрывая взгляда от Шуги. Она робко прикоснулась к его ладони и несильно сжала руку. Ей это было нужно, как воздух, - ощущать его тепло, понимать, что он жив и с ней. Она еле заметно выдохнула, но оставила на лице ту же невозмутимость. - Ого, ничего себе. Оказывается, вот она какая – главная девушка в жизни нашего ворчуна, - засмеялся Хосок. – Но тебе не стоит пачкать свои ручки об нее – она того не достойна. Тем более, она уже уехала. - Какая досада, - с наигранной грустью произнесла, сдерживая улыбку. Все трое, как по свистку, внезапно засмеялись, будто у каждого в голове включился специальный рычаг. - Ладно, раз уж ты тут, то мы можем оставить его в надежных руках и немного подышать воздухом. Если что – сразу зови врача и звони нам, обязательным образом, - Мэлс кратко кивнула и села на стул вместо Намджуна. - Она не ребенок, Намджун. Мэлс еще ответственней и храбрей нас всех будет, - усмехнулся Хоуп, выталкивая Намджуна за дверь и подмигивая Мэлс. - Ну и друзья у тебя, Юнги, - тихо произнесла девушка, улыбнувшись им вслед. Она опустила голову на небольшой свободный участок кровати, внимательно изучая почти белоснежное лицо Шуги. Как под гипнозом, она ни на секунду не отрывалась от него, будто боялась пропустить хоть малейшее его движение. - Какой же ты идиот. Ты так меня напугал, даже не представляешь. Мне в жизни не было так страшно, как в тот момент. Я думала, что потеряла тебя, - шепотом сказала девушка, убирая пряди челки с его лица. – Что ж ты со мной делаешь, Мин Юнги. Почему рядом с тобой я постоянно забываю, как дышать? Почему заставляешь меня грустить, когда тебя нет рядом? Почему же я так влюбилась в тебя? А ведь прежде я никогда себе в подобном не признавалась, никогда ни на кого так не смотрела, никогда мне не было так больно, никогда я так не страдала. И никогда еще мне не было плевать на свои страдания. Ты – единственный, которого я ставлю выше всего. Не знаю, зачем и почему я сейчас все это гово… - Мэлс прервала свой монолог, почувствовав движение его руки. Она мгновенно перевала взгляд на него и вскочила со стула, затаив дыхание. - Юнги? Ты слышишь меня? – тихо, словно боясь чего-то, произнесла она, наблюдая за тем, как Юнги открывает глаза и слегка хмуриться. - Разве можно не услышать твою трогательную исповедь, - Мэлс ощутила, как его теплая ладонь некрепко сжала ее в ответ, от чего внутри стало так легко и спокойно, что девушка неожиданно для себя искренне засмеялась. - Какой же ты дурак. Не жди от меня пощады, Мин Юнги, если осмелишься остаться со мной. Я буду еще очень долго обижена на тебя, и это только цветочки, - сквозь слезы смеялась она от облегчения. Видеть его бледное лицо, неподдельную улыбку и темные, как шоколад, глаза – все, что нужно было для радости, настоящей, искренней радости. - Я хуже, чем дурак. Опять заставляю тебя плакать. Чем я заслужил тебя? Неужели, я в прошлой жизни спас страну? – парень не сводил глаз с возлюбленной, хотя все еще немного плыло из-за лекарств. - Сама гадаю, каким образом судьба свела меня именно с тобой, - девушка тихо шмыгнула носом и наклонилась ближе к его лицу, крепко поцеловав его. От ощущения сладких губ на своих, от головокружительного аромата, от маленьких слезинок Мэлс на своих щеках Юнги становилось лучше, гораздо лучше. Он начинал понимать, что такое жизнь, вся ее прелесть, в мельчайших деталях. Для него жизнью стала Мелисса, которую он из-за своей надуманной слабости и глупости мог больше никогда не увидеть. Оставить ее в этом мире совсем одну, погубить ее так же, как и себя. «Никогда, больше никогда в жизни я не отпущу тебя и не уйду» - прокручивал у себя в голове Юнги, отвечая на такой необходимый его сердцу поцелуй. Какой же силой может иногда обладать поцелуй, проводя еле видимую грань между саморазрушением и пределом самого чистого, безграничного счастья, которое заставляет жить. Влюбленным не нужны никакие лекарства, чтобы излечить друг друга. Достаточно просто сказать самые нужные слова, таким теплым и родным голосом, от которого летать хочется; тепло улыбнуться так, как умеет только окрыленный любовью человек. Влюбленным не нужен никакой яд, чтобы заставить сердце навечно остановиться. Можно лишь одним взглядом, движением, действием ранить душу любимого человека, и этого будет достаточно, чтобы навеки его потерять. Людям немного нужно для счастья или боли. Нужно только помнить, что из мелочей состоит наша жизнь. Из мелочей твориться любовь, дружба, радости и невзгоды, будущее. Нужно ценить каждый момент и делать все с умом, чтобы не потерять то, что дорого нашему сердцу больше всего. То, без чего мы перестанем искать смысл в жизни. То, без чего мы перестанем быть собой.