Ривер Велли, 1757 год.
-3алп книппелями! — крикнул капитан, чьи слова подхватил старпом, тем самым продублировав команде.
Через мгновение раздался сотрясающий борт взрыв, выталкивающий из раскаленных пушек спаренные ядра, чья цель вскоре была поражена.
— Отлично, парни! — постарался подбодрить команду Кормак, тут же отдавая следующий приказ — Разворачиваемся! В пол паруса!
— В пол паруса! — словно эхо прошелся над палубой голос Гитса.
— Мы должны их стереть с лица земли, Шэй. Не меняйте курс! — повысив тон, приказал великий магистр.
— Простите, сэр. Иначе мы потеряем корабль и команду. Не оправданный риск. Испанцы рассчитывают на подмогу, у нас же нет резервов дать отпор.
— Шэй, — настаивал Кенуэй на своём — у этих ничтожеств только один достойный капитан. И он на этом судне! — рука с темно-синим наручем и символом ассасинов указала на корабль, одна из мачт которого с треском рухнула на палубу. — Удача в следующий раз может от нас отвернуться.
— Удача — это миф, магистр. — отрезал Кормак, закончив разворот Морриган.
В это же секунду Хэйтем резко хватает настырного подчиненного за плечо и, с силой повернув, приставляет скрытый клинок к его шее. Последний успевает парировать удар, хоть подсознание отчетливо говорит об отсутствии в действиях магистра желания причинить реальный вред.
Металл схлестнулся. Гитс и часть команды замерли, наблюдая за сцепившимися союзниками. Их глаза встретились. Шэю показалось, будто сердце перестало биться. Что же он наделал? Разве теперь Хэйтем… Нет, натиск врагов с обеих сторон просто не вынести, они совместными хоть и не согласованными действиями уничтожат его.
Кенуэй ощутил, как на мгновение в его душу закралось сомнение: правильно ли он поступил, взяв под крыло ассасина? Ведь именно сейчас магистр видел в Шэе противника, но и не врага. Кто же он для ордена? Великое благо или тот, кто уничтожит их, как и свое братство, от которого осталось только парочка жалких ассасинов, смерть которых вопрос времени?
Но ситуация разрешилась сама собой: на горизонте мелькнули тени, не предвещающие ничего хорошего.
— Три корабля движутся в нашу сторону! — прокричал впередсмотрящий.
— У нас брешь на правый борт, капитан. Не столь значительная, но далеко нам не уйти.
Шэй с нескрываемой злобой взглянул на магистра, отступив назад и вновь взявшись за штурвал.
— Все паруса! Гитс, когда подойдём практически вплотную, возьмешь командование на себя.
Но не успел старпом отозваться, как в разговор вклинился Хэйтем, ничуть не утихомиривший бушующий внутри себя океан негодования.
— Что ты делаешь?! Уничтожь их главную надежду — командующего этой жалкой своры цепных псов! Иначе всё зря!
— Мне жаль… — лишь проронил Шэй, направляя Морриган прямо на приближающихся противников в количестве трех единиц.
— Они нас уничтожат! — впервые в голосе Кенуэя прозвучали ноты отчаяния.
Молодой капитан не хотел уверять Хэйтема в обратном, ведь сам осознавал всю дикость такого маневра. Они могли просто не выжить, отдав души морскому дьяволу, но лучше умереть, дав последний бой, нежели удирая, поджав хвост.
Скоро, совсем скоро. Вот он! Решающий момент!
— Пол паруса! Бортовой залп! — срывая голос прокричал капитан, вложив все силы во вход Морриган в вираж: он развернул корабль прямо перед носом противников, что уже были готовы к столкновению и заблаговременно открыли огонь из мортир. Но удача была на стороне экипажа Кормака: ядра зацепили только обшивку.
Прицельный огонь из бортовых пушек пробили дерево, заставив содрогнуться каждого, кто был на судне, попавшем под обстрел. И в этот момент фрегат, шедший с левого борта от Морриган, ударился об неё корпусом.
— Гитс! К штурвалу! Из вертлюжных пушек залп! — это был последний приказ, отданный бывшим ассасином, перед прыжком на чужую палубу.
— Шэй! — лишь успел воззвать Хэйтем, видя, как корабли расходятся и времени на раздумья не остается.
Кормак словно стрела ворвался в ряды матросов и не дал им времени опомниться: одновременным взмахом меча и сабли оборвал жизнь двоих. Ещё трое полегло от режущих ударов в грудь и шею. Путь, прокладываемый к штурвалу союзником тамплиеров, быстро усеялся кровоточащими трупами и предсмертными хрипами тех, кто вот-вот покинет этот мир. Но командование уже предприняло действие к устранению нежданного гостя: бойцы взялись за оружие, большую часть которого составляли мушкеты. Первые пули просвистели в опасной близости от головы бывшего ассасина. Шэй боковым зрением уловил движение и вовремя успел пригнуться: острие клинка прошло вскользь над плечом. Выпад меча под вытянутую руку врага, и в его сердце вонзается металл.
Мастер Кормак в момент следующего залпа прикрылся чужим телом и, сумев сократить расстояние, бросил его на мушкетеров, вырвав момент замешательства для своей безжалостной атаки. Разящим ударом Кормак вспорол брюшную полость уже готовящегося к выстрелу мужчины лет сорока. На палубу под его ноги начали выпадать внутренности, залитые темной жижей. Лицо второго исказилось в гримасе ужаса и непонимания произошедшего: клинок вошел между глаз, пробив голову насквозь. С силой рванув на себя оружие, Шэй опрокинул тело и, не успел он среагировать, как раздался выстрел. За его спиной кто-то шумно выдохнул и упал навзничь. Резко обернувшись и взглянув туда, откуда должны были стрелять, капитан Морриган увидел великого магистра, вооруженного мечом и пистолетом окутанным дымом.
— Беги к штурвалу, заверши задуманное! — прогремел голос мужчины, металл оружия которого встретил удар напористого противника.
Шэй в прошедший миг ощутил болезненное чувство вины перед Хэйтемом, но времени на лирическое отступление не было: команда нуждалась в нём. Кенуэй прав: нужно довести дело до конца. На пути к цели Кормак не встретил сильного сопротивления, но когда перемахнул через последние три лестницы и оказался на мостике капитана, его мгновенно окружили, встретив штыками мушкетов и лезвиями абордажных сабель. Грудь Шэя тяжело вздымалась, он старался привести дыхание в норму — одно неловкое движение и его пристрелят, как бешеного пса.
— Ничего, бывало и хуже. — мысленно напомнил себе уже не ассасин, но ещё не тамплиер, крепче сжав эфес меча.
И только Кормак выбрал направление для атаки, как напротив него круг противников расступился, и на встречу вышел темнокожий капитан судна, но он не был тем, за кого себя выдавал. Наруч со скрытым клинком говорил Шэю о многом. Информация была ложной, всё спланировано для его ликвидации. Сомнений больше не было.
— Так, так… Глядите ребята, какая важная птица нынче прилетела нам прямо в руки! — мужчина, ненамного старше самого Кормака, кровожадно усмехнулся, поигрывая саблей — Капитан Морриган Шэй Патрик Кормак, словно смерть, уничтожающий судна тех, кто вступает с ним в бой. Никогда не думал, что сам станешь легкой добычей, предатель? — в этих словах было столько яда, злобы и ненависти, что не каждый человек, не дрогнув душой, мог их вынести.
Бывший ассасин приподнял подбородок и с не менее опасными порывами в душе взглянул на того, кого он мог ранее назвать своим братом.
— А ты, Росс, настолько глуп, что принимаешь за чистую монету россказни тех, с кем не боролся бок о бок? Жалкое зрелище. — в голосе молодого мужчины звучала сталь.
— Не пытайся меня одурачить, Шэй. Мы не дадим тебе уничтожить то, ради чего сражались сотнями лет. Но единственное, чего ты достоин, это лишиться жизни в честном бою, ведь ты всегда был мастером.
— Откуда ты знаешь, кем я всегда был? — прозвучал вопрос в мыслях капитана, вставшего в боевую стойку.
— Отлично. — бросил ассасин. — Покончим с этим раз и навсегда.
Ожидать атаки со стороны противника союзник тамплиеров не стал. Времени нет. Полоснув воздух перед собой, тем самым чуть не задев кожаный доспех мужчины, Шэй маневрировал: противник ловко сменил позицию, пытаясь уколоть носителя символа равностороннего креста в бок. Мечи взметнулись над головами и сцепились лезвиями, издав пронзительный звон. Их силы были равны.
— Как ты посмел предать наставника и нарушить кредо?! — в момент секундной задержки прорычал ассасин — Что тебя заставило?
Кормак сделал резкий шаг вперёд и, усилив давление на меч врага, разъединил их, тем самым совершив новый выпад, заставивший представителя братства отступить назад: по его руке потекла струйка теплой крови.
— Это больше не имеет смысла. Меня никто не желал слушать. — два ловких шага вперёд и удар по руке, что был парирован — В чём тогда смысл самого братства, если нет веры друг в друга? — в голосе Шэя прозвучало отчаяние, которого испугался сам. Что с ним происходит? Как этот едва знакомый человек смог пробудить всё смятение и боль, глубоко спрятанные в его душе? Почему сейчас, когда Кормак далеко не проигрывал, а наоборот уверено двигался вперед к своей победе?
Похоже, ассасин и сам подобного не ожидал, от чего совершил ошибку, чуть не стоящую ему жизни: меч просвистел буквально в нескольких сантиметрах, задев черные коротко-стриженные волосы. Выпустив гарду из руки и подхватив другой, он смог произвести хитрый маневр, о котором оппонент успел догадаться в момент его совершения. Острие оружия скользнуло по фронтальной стороне бедра, неглубоко порезав кожу. В это мгновение Шэй ощутил неестественное тепло, пропитывающее штанину. Пришлось отступить назад.
— Ахиллес никогда бы не пренебрег лучшим из нас! — выкрикнул незнакомец, переходя в наступление — Ты — лжец!
Сталь, уже вкусившая крови, вновь попыталась нанести урон мастеру Кормаку, решившемуся на не менее опасный шаг. Парировав атаку и ловко отведя чужой меч в сторону, капитан Морриган скользнул под рукой ассасина, после чего ударил по тыльной стороне локтя и, обогнув его, вонзил меч в поясницу, проткнув насквозь. Из легких темнокожего человека вырвался хриплый выдох, и он пошатнулся вперед, выпуская верное оружие из руки.
— Ты не оставил мне выбора. Ты так же глух, как и остальные. Наставники не всегда говорят правду. — немилосердно произнес Кормак, вынув меч и сделав шаг вперед.
Опустившись на колени перед ассасином, он взглянул ему в глаза, надеясь увидеть то, чего раньше не замечал — смятение. Нельзя слепо веровать лишь в слова одного человека.
— Ты… — через силу проронил ассасин — не тамплиер, они все едины… в представлениях о мире и… верности слову магистра. Что же случилось, Шэй? Зачем примкнул к врагу? — попытался узнать правду в последние минуты своей жизни Росс.
— Мои братья мне не поверили, даже слушать не стали. И когда настал момент выбора, пытались избавиться, словно я им враг. И всё бы удалось, если бы не Монро. Он спас меня. Не все тамплиеры такие, как нам рассказывали, и как мы думали. Среди них есть достойные люди. Поверь мне, не всё в нашем мире окрашено в черные и белые цвета.
Мужчина, тяжело вздохнул, продолжая держаться за жизнь, ускользающую из его рук. Каждое слово давалось с трудом, но услышанное, вызвало болезненный смех, наполненный непониманием и недоверием, что буквально исчезало на глазах. Дрожащей рукой, он коснулся плеча врага, пытаясь склонить его к себе. Молодой человек подчинился.
— Шэй, если всё так… — кашель, поднимающий кровь к легким — как говоришь, те, кто не такие, как Монро… убьют тебя скорее рано, чем поздно. Беги… если хочешь прожить хоть немного дольше.
— Нет пути назад, всё давно решено. Прости… — с сожалением произнес союзник тамплиеров, осторожно опуская руку ассасина.
Вновь окружающая бойня заиграла прежними красками, будто и не уходила с главного плана. Великий магистр словно всё это время был рядом, успел отклонить Шэя от залпа мушкетов. Оказавшись в укрытии, капитан Кормак бросил взгляд на бездыханное тело Росса, не до конца понимая, как мир, окутывающий его, перестал существовать.
— Шэй! — крикнул Хэйтем, встряхнув соратника за грудки — Что с тобой?! Приди в себя! Они нас прикончат!
— Что с Морриган и командой?
Тамплиер чуть не зашипел от злости, повторив действие, желая вытрясти всю дурь из союзника, которого уже как неделю назад решил принять в Орден.
— Поздравляю, капитан! Ваша посудина и люди в безопасности! За ними даже погони нет, похоже, эта шайка, получила то, зачем явилась. — взгляд Хэйтема договорил за него сам.
Мужчина перезарядил пистолет и выглянул в сторону, прикидывая, как им дальше отступать. Молодой человек сделал тоже самое и, с присущим его голосу спокойствием, произнес:
— Уходите, магистр. Я их отвлеку.
Услышанное Кенуэя поразило, будто подобное его просили сделать впервые. Нет, не впервые. Хэйтем не мог допустить гибель ещё одного тамплиера, что достоин жизни больше многих членов Ордена и видеть результаты их совместных действий на благо всего мира. Но не успел Магистр выразить свое несогласие, как Шэй сорвался с места и полы плаща взметнулись следом.
— Его дерзость не знает границ. — бросил Кенуэй, выскочив из укрытия с другой стороны.
Пули пролетали с опасной близостью, мечи разрезали воздух, тела с шумом падали под ноги, в немом крике матросы встречали последние мгновения своей жизни, и только две фигуры неизменно шли к своей свободе, расчищая путь, словно скрытые клинки, поражающие каждого, кто станет для них преградой.
— Четыре корабля под британским флагом! — разнеслось раскатами грома над непрекращающейся битвой.
Среди противников тамплиеров возникло замешательство, чем они и воспользовались, увеличив количество своих жертв. Вдруг раздался залп и судно содрогнулось. Кто-то смог устоять на ногах, а кто-то сорвался с вант , выпав за борт. Атака произошла с тыла, и Шэй не мог не узнать пушки Морриган. Душа возликовала: он не ошибся в Гитсе, команда их не бросила. Это был неожиданный, но крайне мудрый ход. Шэй знал, что если сможет с магистром выбраться из передряги, в которую угодили с широко открытыми глазами, вечно будет должен своему первому помощнику.
— Убейте уже этих британских щенков! — раздался крик с капитанского мостика.
— Да как этот… — увернулся от бокового удара и режущим по диагонали вспорол грудь мушкетера. Он с криком упал под ноги Хэйтема. — Тамплиеры не сражаются за корону! — уворот и металл вновь вонзился в чужую плоть.
Разворот, но нежданный противник испустил дух прежде, чем клинок достиг цель. Из уголков рта побежала кровь. Шэй с легкостью сбросил тело с лезвия меча. Даже не взглянув на Кенуэя, тут же выстрелил в головореза позади. В голове мишени зазияла дыра. Мгновение и он на полу.
— Им плевать, сами мы по себе или же нет. — отбил удар матроса, выше на голову и мощнее во всех смыслах.
Подоспевший товарищ решил помочь расправиться с назойливым приспешником тамплиеров, все никак не желающим умирать. Хэйтем оборвал ещё одну жизнь и успел в последнее мгновение, когда лезвие уже было готово вонзиться в спину бывшего ассасина. Парировав удар, Магистр оказался тылом к капитану, которого, не кривя душой, мог сравнить по умению управляться с кораблем со своим отцом. Мгновенное замешательство и Хэйтем отправился бы вслед за Эдвардом, но Шэй успел оттолкнуть Магистра, и пуля задела его самого.
Очередной залп сотряс корабль. Кенуэй в бою разжился мушкетом и выстрелил в того, кто не отличался благородством. Судно накренилось. Оставшиеся в живых только тогда обратили внимание на близость вражеского присутствия, что заставило их отвлечься от тамплиеров. Капитан Морриган откатился в сторону, стараясь ухватиться за что-нибудь. Пуля пробила предплечье, обжигая плоть. Кровь заливала грудь, в глазах темнело от резкой боли. Собравшись силами, он смог подтянуться и взяться за канат. В это же мгновение Хэйтем подхватил под здоровую руку соратника, помогая ему держаться на ногах.
— Шэй, наши корабли уже близко, но нам придется прыгать. Шэй! — чуть громче воззвал к тамплиеру мужчина, не без волнения смотря в мутные глаза.
Прозвучавший голос сумел выдернул из мрака сознание Кормака, что с пониманием вещей кивком отозвался на слова Магистра.
— Отлично, держись, парень. - с этими словами Кенуэй подвел бывшего ассасина к краю. И они прыгнули.
Даже после удара о воду, Хэйтем не отпускал руку молодого тамплиера. Столкновение с поверхностью выбило из воина дух. Притянув к себе Шэя, мужчина попытался вернуть его в прежнее состояние, но попытки были тщетными. Оставалось только ждать помощи от кораблей Монро.
Дежавю… Как же странно оно порой выглядит.
***
Ожидание больше походило на томление. Обработка и перевязка собственных ран, что не превышали четырех порезов, один из которых был глубок и давал о себе знать пронзительной болью, не заняли больше пятнадцати минут. И своей тяжестью они не шли ни в какое сравнение с пулевым ранением мастера Кормака, бесстрашно ринувшегося защищать собой магистра. И он до сих пор не пришел в себя… Этот шаг вновь подтвердил преданность делу Ордена. Молодой тамплиер безоговорочно заслужил безмерную благодарность каждого, кто посвятил себя служению общим целям. Даже больше. Хэйтем знал, каковы бывают истинные порывы и желания соратников, кои порой не отличались благородностью и чистотой, чего не скажешь о мотивах, побуждающих Шэя действовать.
— Как я мог сомневаться в тебе? Сейчас, даже сама мысль о том, что может пойти не так от твоих действий, кажется мне абсурдной. — воздух с шумом вырвался из груди Магистра. Рана на ноге заставила опуститься на стул возле кровати — Шэй, ты меня не слышишь, но всё равно… Знай, как я ценю твою жизнь и вклад в наше общее дело. Не смей больше рисковать собой, такие люди нужны Ордену.
Пальцы невольно легли на кисть руки бывшего ассасина, слегка дрогнув. Судьба Кенуэя достаточно показала примеров, чем оканчивается доверительное отношение и близкое наставничество, но в этот раз всё было иначе. Магистр обрел верного соратника, который на порядок выше большей части нынешних союзников, имеющий все благородные черты характера, делающие Хэйтему честь, находиться рядом с ним. И Кенуэй должен изменить ход вещей, не дав Шэю погибнуть, оказавшись рядом в пылу сражений. И есть один единственный выход — дать Кормаку полную волю в действиях по пресечению завладения Ахиллесом Древа и в поисках шкатулки Предтеч. Молодой тамплиер прав: ассасины не должны преуспеть.
Раздался тихий стук, и дверь открылась. Неспешной поступью, присущей определенному возрасту, в комнату вошел Джеймс Монро, кивнув в знак приветствия магистру, что по-прежнему касался руки Шэя.
— Как он, приходил в себя? — без лишних реверансов и почестей проговорил мужчина с внимательными голубыми глазами. Казалось, от него утаить что-либо невозможно.
— Нет, полковник Монро. Но рана не воспалилась и прогнозы весьма положительные.
— Ясно. — коротко отозвался тамплиер, встав по другую сторону от кровати молодого человека.
Чувствовалось, пожилой мужчина хотел ещё о чем-то поговорить, но продолжал хранить молчание, смотря на магистра, не решающегося отпустить руку союзника, словно от этого зависит его жизнь.
— Джеймс, — всё-таки нарушил молчание Хэйтем, вновь обратив внимание на прибывшего — я знаю, мы должны были раньше посвятить Шэя Кормака в наш Орден. И как только он встанет на ноги, будьте уверены… — договорить ему было не суждено.
— Прошу прощения, Магистр Кенуэй, если я позволю себе дерзость, но всё это выглядит, как беспочвенное недоверие. Этот юноша доказал не раз, что будет лучшим из нас. И только тогда, когда он спас вам жизнь, он стал достоин того, чтобы вступить в наши ряды. Я был о вас лучшего мнения. — крайне лаконично и строго высказал своё мнение полковник, взгляд которого источал холод и, возможно, презрение.
Хэйтем был неприятно удивлен открытой критике члена колониальной ложи, но возражать не стал. Доля истины содержалась в его словах.
— Вы правы, но не до конца. Я более чем внял к вашим словам, можете быть в этом уверены. — сдержано и сухо отозвался тамплиер, вновь посмотрев на Шэя.
— Нисколько не сомневаюсь. Слово магистра — закон. Прошу прощения, мне нужно идти.
Кенуэй лишь кивнул, оставшись наедине со своими мыслями, заставляющими пересмотреть подход к вербовке и оценке действий кандидатов в ряды Ордена.
Веки медленно наливались свинцом, так и норовя подтолкнуть мужчину отправиться в мир сновидений, но Хэйтем каждый раз себя одергивал, чувствуя вину перед тем, кто был в стане врагов, а теперь стал самым надежным человеком, которого только знал. Неужели Шэй мало страдал? Хотя, к чему задаваться такими вопросами, жизнь - воплощение несправедливости.
В глазах стоял словно туман, но слух по-прежнему оставался чутким, и когда ткань на подушке чуть сильнее смялась, Кенуэй сразу встрепенулся, посмотрев на паренька. Его веки чуть дрогнули и наконец-то приподнялись. Хэйтем вздохнул с облегчением.
— Магистр… — пробормотал молодой человек, силясь приподняться, но сидящий рядом тамплиер осторожно коснулся здорового плеча и затылка брата по оружию, бережно опуская назад.
— Шэй, отдыхайте. Всё хорошо, команда и Морриган в порядке. Полковник был здесь, справлялся о вашем состоянии. — мужчина пытался говорить спокойно и мягко, насколько позволяла ситуация. — Магистр Кенуэй, — начал было Кормак, поморщившись от прорезавшейся боли — из-за меня все вы были в опасности… Я не заслуживаю вашего доверия… — веки сомкнулись, а на лице мелькнула уловимая маска боли и сожаления.
— Нет, ты не виноват. — магистр сам не заметил, как перешёл на «ты» — Шэй, посмотри на меня — Хэйтем осторожно коснулся лица бывшего ассасина, оказавшегося на редкость прохладным. Их глаза встретились — Мы проверили информацию, но не ты лично. Скажу по-другому… — мужчина тяжело вздохнул, не отыскав понимания во взгляде раненного — Ты был исполнителем, вины ничьей здесь нет, тем более твоей. Шэй, эти проклятые ассасины подставили всех под удар.
Молодой человек чуть кивнул, коснувшись кончиками пальцев манжета рукава Магистра, явно собираясь сказать что-то важное. Кенуэй четко осознал, каким на самом деле было их взаимопонимание: они улавливали смысл сказанного друг другом с полуслова.
— Что ты хочешь знать? — по-отечески проговорил тамплиер, взяв ладонь Шэя в свою.
— Магистр, ваши взгляды на незыблемые постулаты и позиции Ордена… на счет мира никогда не менялись?
Вопрос, заданный Кормаком, заставил его помедлить с ответом, ведь только с Берчем Хэйтем открыто обсуждал подобное, и последний раз в возрасте своего спасителя. Говорить не хотелось, но стоило продолжить тему, поднятую бывшим ассасином. Обстоятельство в лице его давней принадлежности к Братству являлось опорной точкой.
— Шэй… твои вопросы справедливы, но сказать то, что хочешь услышать, я не могу. — молодой человек со вниманием, на которое только был способен в своем состоянии, слушал Магистра, и последнего это тронуло до глубины души. Люди ещё не разучились внимать к чужим мыслям. — Когда-то я подвергал любую истину сомнению, как учил меня отец, но вскоре попав под иное влияние, мои воззрения начали меняться. И в итоге пришел к тому, что есть вещи, которые не могут стать иными. Тоже самое касается Кредо, и взглядов нашего Ордена. Единственное, что можно подстроить под себя, это методы достижения целей.
— Но что-то я не вижу разницы. Методы всех объединяют. — Шэй глухо рассмеялся, от чего рана вновь дала о себе знать, и пришлось сбавить обороты. — Если среди тамплиеров… будут люди подобные вам, порядок и мир нашей цивилизации обеспечен. — совершенно серьезно проговорил Кормак, не сводя взгляда с Магистра.
— Надеюсь, что ты прав, Шэй. Именно мир и есть роскошь, которую приходится выковывать из стали веками.
— Если бы Ахиллес… — бывший ассасин понял, что осекся, но отступить не представлялось невозможным — назад пути нет — умел слушать, и попытался понять… Тамплиеры и ассасины не столь различны, как пытаются нас заверить наставники. Возможно, был шанс всё изменить… — тяжелый и протяжный вздох — но уже слишком поздно.
Выслушав товарища до конца, Хэйтем не мог не поразиться схожести рассуждений своих и Шэя. Они не были родственниками, становление личности и путь к в братству и ордену прошли порознь, но взгляд на вещи и ситуацию в мире оказался единым и теперь, когда Кормак уже тамплиер, что осталось подтвердить церемонией посвящения, сомнений не было. Таких совпадений не бывает. И Магистр знает, к чему их союз может привести Отец Понимания.
— Нам остается делать то, чему положено начало. Орден сможет привести мир к процветанию, главное — не терять веру, Шэй. — с легкой улыбкой на губах отозвался Хэйтем, осторожно коснувшись ладонью лба тамплиера.
Он по-прежнему был холодным, будто Кормак попал под осенний проливной дождь. Кенуэй отпустил его руку и поправил одеяло, но этого явно было недостаточно. Магистр, ничего не говоря, встал и покинул помещение, но когда обернулся с металлической грелкой с углями, бывший ассасин находился на грани сна и бодрствования. Чувствовалось, Кормаку лучше не становилось, не смотря на, казалось бы, четко подержанный ранее диалог.
— Прости, Шэй. — практически одними губами проговорил магистр, приподнимая уголок одеяла и опуская то, что хоть немного даст тепла ослабшему организму.
Ночь выдалась крайней беспокойной для обоих мужчин. Хэйтема днем сломила усталость на пару часов, чем лишила ночного сна, уступив место размышлениям над словами соратника и о том, кто и где мог поспособствовать проникновению дезинформации. Магистр колониальной американской ложи старался проверять каждого с кем приходилось иметь дело, но всё же за всеми не уследишь. Враги не дремлют. Кенуэй никак не мог предвидеть, как скоро на Шэя откроют охоту из союзнических братств. Дело принимает серьезный оборот. И сейчас Хэйтем должен встретиться в тенях пристани с информатором: второй раз допустить утечку крайне важных данных он не имел права. Покинув свою комнату тихо, насколько это возможно, Кенуэй через чердак выбрался на крышу, оставаясь незаметным, для редких прохожих, снующих по пустым улицам. Но только для них.
Оставленный в своих покоях, совсем один, вполне скромного поместья, отвечающего своим задачам, Шэй устало смотрел во тьму, пронизывающую дальние углы комнаты, продолжая поддаваться мрачному расположению духа. Слышал ли Кенуэй разговор с Россом, и если «да», принял во внимание с подозрением на возможный выход из игры или же всё с точностью наоборот? И имеет ли всё это смысл? Ведь на кону новые разрушения, а вместо действий приходиться отлеживаться в кровати, порой вздрагивая от неосторожных движений, причиняющих боль. Но Шэй не жалел о поступке, спасшем жизнь магистра Ордена, делающего всё, ради воплощения общей цели, общей мечты. Благородный человек, за которым идут и пойдут в дальнейшем многие. Кормак в этом не сомневался.
Легкий стук черепицы, заставил капитана Морриган приподняться на локтях и довериться ощущениям, вскоре отчетливо предоставившим картину, скрытую от чужих глаз. Хэйтем, не смотря на прошедший бой и полученные раны, напрягая резервные силы, прокладывал безопасный путь по крышам, сохраняя инкогнито. Выдержкой этого человека можно было только восхищаться. Но разве вылазка под покровом ночи может быть безопасна, учитывая события минувшего дня? Нет, конечно же, нет. Шэй прекрасно понимал всю глупость пустых переживаний: Кенуэй проворачивал и не такие дела, не зря же его пожаловали на место Великого магистра колониальной американской ложи. Возможно, осознание полного одиночества, отсутствия рядом тех, кому можно довериться, как себе самому, действовало на молодого человека крайне угнетающе. Он не хотел остаться один, но в душе Шэй знал: всё к этому и идет.
***
— Сэр, — раздался шепот за спиной.
Реакция со стороны Хэйтема не заставила себя ждать: во мраке блеснуло лезвие, взметнувшееся к внезапно явившемуся шпиону, ощутившего возле своей шеи смертоносное оружие. Его глаза в испуге распахнулись, до предела возможного. Магистр мог оборвать его жизнь без лишних колебаний.
— Какого черта? — процедил тамплиер, легким движением запястья скрывая клинок — Инструкции для того и даются, чтобы безоговорочно выполнялись. — в голосе магистра прозвучало недовольство с оттенком раздражения. Постоянные неожиданности заметно злили Кенуэя, старавшегося по мере возможного держать себя в руках. Терять лицо не присуще человеку, занимающему такое положение.
— Магистр, прошу прощения… Я… — но жестом мужчина оборвал его, кивком указывая, куда они пойдут дальше.
Хэйтем не желал слушать «раскаяние», в коем отсутствовало основополагающее, а именно искренность. И эта мысль снова заставила вернуться назад к тому моменту, как он разговаривал с Шэем. До чего же парень был скрытным и замкнутым, но при этом, если выходил разговор по душам, он ничего не утаивал, будто доверял Хэйтему, как никому другому. Тамплиер сам не заметил, как этот факт теплом отозвался в душе, сменив гнев на милость по отношению к человеку, идущему рядом. Их разговор возобновился и оказался весьма продуктивным.
Вручив на клочке бумаги несколько имен и словесно новые инструкции, великий магистр тем же путем, но значительно медленнее, отправился в поместье, рассчитывая остаться незамеченным для бывшего ассасина, что вот-вот станет тамплиером.
