Больше чем секс

Из статьи в Википедии по запросу "НБС_07": "Нейтрализатор Блокирующий Сущность или НБС_07 — 23-ий перезапуск блокирующих сущность браслетов, скрывающих принадлежность человека к формам Альфа или Омега. Позволяет не только скрывать принадлежность тела к одной из данных форм, но также блокирует все внешние запахи/раздражители, что могут оказать влияние на поведение человека, введенного в систему НБС_07. Аппарат в свободном доступе". Из рекламного ролика НБС_07: "Ты, наконец, можешь полностью контролировать свое тело, время и эмоции. Мы дарим тебе свободу. Инстинкты в прошлом. Выбор только за тобой!" Из договора о соглашении на использование и внедрение, а также эксплуатацию НБС_07: "Я подтверждаю, что мне уже исполнилось четырнадцать лет и семь месяцев (полное становление формы). Я соглашаюсь с тем, что НБС_07 — 23-я экспериментальная модель — отныне скрывает мою принадлежность к формам Альфа или Омега. Я ознакомлен с историей создания НБС_07. Я ознакомлен с правилами эксплуатации НБС_07. Я предупрежден о возможных сбоях работы НБС_07 (в случае кибератаки, магнитных бурь, природных аномалий, зова истинных, беременности — полный список в дополнении 17 к правилу 9, стр. 673) и предупрежден о всех возможных последствиях. В случае сбоя в системе работы НБС_07 я не имею претензий к выпускающей компании Дженезис Джапен и Правительству Японии". Из обращения премьер-министра Японии, сентябрь, 1973 год: "Япония заключила договор с Соединенными Штатами Америки о долгосрочном сотрудничестве и обмене информацией в рамках проекта "НБС". Равноправие пугает сегодня. Мы веками придерживались традиций, которые устарели. Формы Альфа и Омега привыкли подчиняться физиологическим инстинктам и не всегда могли раскрыть свой истинный потенциал. Мы не животные! НБС — это ключ, который открывает двери в мир без границ". Из видеообращения экстремистской организации АББ (Азия Без Блокаторов): "Они убивают в нас то, кем мы были рождены! Заглушают зов! Если люди продолжат скрывать форму в погоне за собственными интересами — Альфы и Омеги выродятся в течение следующего столетия! Необходимо остановить массовое сумасшествие! НБС не дает возможности распознать истинных! Мы теряем гораздо больше, чем приобретаем. Вспомни о своем предназначении! Откажись от браслетов!"

***

Ойкава раздраженно вздохнул и заблокировал разряженный телефон. Новый ролик АББ набирал просмотры, стремительно разлетевшись по сети. Обсуждение шло во всех чатах мессенджера. Пришлось выключить звук, чтобы телефон не пищал каждые десять секунд, и появилась возможность спокойно переодеться после душа. Разве клоуны в масках понимали, что значит ненавидеть форму, в которой родился? Ойкава бы рассказал каждому ненормальному фанатику, как глубоко они ошибаются, называя подобных ему — сумасшедшими! Разве есть дело до вырождения форм, когда на карту поставлена мечта всей жизни? Ойкава стремился попасть в большой спорт, сколько себя помнил. Каких-то пятьдесят лет назад в чемпионатах, турнирах и олимпиадах принимали участие только Альфы и Беты. Организаторы крупных мероприятий отказывались переносить запланированные даты в ожидании, пока у кого-то из членов команды закончится течка. Ойкава их прекрасно понимал. На Земле больше двух миллиардов омег, и пусть не все они стремились стать спортсменами — до появления первого НБС ученые не понимали, как выровнять циклы и просчитать лучшее время для проведения какого-либо крупномасштабного события без риска массовых беспорядков. Ладно, речь шла не только о турнирах. Тут тренировки, и экзамены, и концерты, и то, каким бы Ойкаву воспринимали без браслета другие. Не то чтобы Ойкаве было дело до них, однако лицо перекашивало всякий раз, когда он слышал что-то вроде: "Омеги должны сидеть дома и рожать детей! Им не место в большом мире. Они зря занимают бюджетные места в университетах. Зачем возглавлять крупные компании? Пусть учатся управляться с семьей! Сборная? Спорт для Альф. Омегам же следует принять свое предназначение!" Кто все эти люди, что пытаются решить, что он может, а что — нет? Кто они, чтобы загонять его в рамки, навесив ярлыки? НБС_07 открыл перед Ойкавой двери в новый мир. Из этого мира он показывал средний палец всем обидчикам, ослепительно улыбался и шел победами команды к главной мечте — позиции Связующего в сборной Японии по волейболу. Обида за проигрыш Карасуно потихоньку улеглась. Волнение охватило тело, заскреблось внутри. Если во время матча Ойкава не обращал на это внимания, то сейчас задержался в раздевалке, чтобы перевести дух и успокоиться. — Долго ты еще? — Ивайзуми выглянул из-за двери. Команда рассеялась по спортивному комплексу. Оставалось около сорока минут до встречи с тренером на парковке, поэтому каждый использовал оставшееся время на свое усмотрение: поесть, с девочками пофлиртовать, с кем-то познакомиться, переговорить с ребятами из других команд о местах в турнирной таблице. Ойкава опустился на скамью, стоявшую к стене вплотную, и откинул голову назад. Сердце в груди билось глухо и медленно, от каждого удара перехватывало дыхание. — Ива-чан, — улыбнулся он. — Иди. Я догоню. Просто еще не до конца остыл. Ивайзуми что-то пробурчал про "Дуракаву, который не умеет распределять время". — Тогда встретимся на парковке. — Не волнуйся, Ива-чан, — засмеялся Ойкава, и, едва успев обрадоваться тому, что за Ивайзуми закрылась дверь, согнулся пополам. Кости скрутило и вывернуло в болезненном спазме. Сердце сжали тиски, воздух выбило из легких. Дышалось с трудом. Знакомые симптомы. Видимо, от волнения и нагрузки, что Ойкава испытал на соревнованиях, цикл сдвинулся, и течка началась раньше. Во время загруженной матчами недели все признаки он списывал на физическое переутомление. НБС было прекрасным изобретением. Ойкава благодарил каждого ученого и министра, что собрали и ввели в свободный доступ браслеты. Первые два дня течки, когда тело даже под блокаторами перестраивалось и готовилось исполнить свое предназначение, никогда не проходили гладко. Окружающие считали, что Ойкава беспричинно становился слишком нервным и обозленным, сам же он испытывал дикий дискомфорт от того, что происходило в штанах и голове. На такой случай в спортивной сумке лежала припрятанная упаковка форма-подавителей в капсулах. Течку бы они не отменяли, но хотя бы успокаивали нервы и разбушевавшиеся гормоны. Ойкава выдавил из блистера сразу три глянцевые капсулы и запил большим глотком воды. Таблетки застряли в горле. Ойкава поперхнулся и влил еще полбутылки, прежде чем выровнял дыхание. Он вышел из раздевалки в вялом состоянии. Чувство, что таблетки стоят поперек горла, никуда не делось, к тому же добавилась тошнота от количества выпитой воды. Ойкава медленно побрел в сторону главного выхода, чтобы с улицы добраться до парковки. Лучи закатного солнца пробивались в высокие окна. Небо за стеклами окрасилось в алый. — Ойкава. Этого не хватало. Он бы прошел мимо вчера, позавчера, неделю назад. Отпустил бы пару-тройку колких шуточек, съязвил и отправился бы дальше своей дорогой, но что-то заставило остановиться. Если Ушиджима и удивился, то никак этого не показал. — Ты хорошо играл, — сказал он. Ойкава усмехнулся, вздергивая на плечо лямку спортивной сумки. В груди всколыхнулось пламя. Закололо кончики пальцев. — Очевидно, недостаточно хорошо. Ушиджима промолчал. Ойкава заметил, как раздуваются ноздри, словно Ушиджима боялся нормально дышать. — Если бы ты перешел в Шираторизаву… Вот оно! Одна из тех фраз, от которой в бешенстве вскипала кровь. Если бы он перешел в Шираторизаву! Если бы он родился Альфой! Если бы… Ойкаву скрутило. Он бы не добежал до туалета. Блевать в горшки с цветами было неэтично, а вот мусорный бак с пакетом, сбоку от Ушиджимы, подошел для маленького акта вандализма как нельзя кстати. Чуть сморщенные капсулы подавителей, утратившие блеск, плавали в луже мутной воды на дне пакета. Ойкава сплюнул вязкую слюну и утер рот. Перед лицом возникла бутылка воды. Ойкава протянул руку. Пальцы коснулись Ушиджимы. От боли, обрушившейся словно цунами, случился повторный приступ тошноты. Согнувшись над баком, Ойкава ощутил, как ладонь Ушиджимы ложится на спину. Это было неправильно — то, как Ушиджима успокаивающе гладил его: от воротника спортивной куртки вниз, до поясницы. Ойкава перетерпел внезапный приступ тошноты. Рот наполнился слюной. Стало значительно легче. Видимо, три подавителя в один прием без вводных таблеток оказались слишком большой дозой для взбудораженного соревнованиями организма. — Спасибо, — выдавил Ойкава, выпрямляясь. Он осторожно сделал несколько глотков воды из бутылки Ушиджимы и принюхался. Вроде, после такого запах должен стоять не из приятных. Ойкава удивленно отступил в сторону от мусорного бака. — Ушивака-чан, ты чувствуешь? — спросил он и только посмотрев на Ушиджиму, заметил, как расширились у того зрачки, затопив темным радужку. Ушиджима дышал очень медленно, словно воздух стал плотным, и застревал в носу. Ойкава невольно подстроился, чтобы дышать в унисон. Незначительная мелочь внезапно показалось важной. На запястье Ушиджимы тонкой стальной полосой поблескивал браслет. Такой же носил Ойкава. Их носили все, чтобы инстинкты не мешали нормальному образу жизни. В современном обществе не спрашивали о форме, это считалось неэтичным и очень личным. Закон защищал право о неразглашении формы, и даже Ивайзуми не знал, что Ойкава — Омега. Никто не знал. — Пахнет тобой, — сказал Ушиджима. Мир показался вдруг бессмысленным и нелепым. Затрещал под потолком и обрушился сверху, придавив информацией. Ушиджима — знал. Ойкава зажмурился до цветных огней, заискривших под веками. Спокойно. Только спокойно. — Ушивака-чан, — сказал он. В голове проносились мысли об НБС. Ойкава вспомнил инструкцию, перечислил про себя пункты, при которых браслет мог дать сбой, и ни один из них не радовал. — Ушивака-чан, — повторил Ойкава. — Пожалуйста, уйди. Последние слова дались тяжело. Так тяжело, что голос дрогнул, и Ойкава отвернулся, чтобы не видеть лица Ушиджимы. Или чтобы Ушиджима не увидел лица Ойкавы. Глаза предательски наполнились слезами. Что за напасть, Ойкава даже в детстве не плакал! — Уходи! — повторил Ойкава. Все в нем воспротивилось этим словам. Ноги подкосились, и Ойкава бы рухнул на пол, приписывая ситуации первое место в топ-3 того, что "никогда не могло случиться и случилось". Но он не упал. Вместо этого Ойкава ощутил, как сомкнулись вокруг руки, не давая потерять равновесие, и Ушиджима сказал в ухо, почти касаясь его губами: — Лучше попроси меня остаться. Кожа в тех местах, где через одежду ощущались прикосновения, стала горячей. Мурашки стаями устремились от шеи вниз, к спине, а в живот совершенно недвусмысленно уперся член Ушиджимы. В штанах самого Ойкавы было влажно и тесно. Тело моментально реагировало на близость. — Ушивака-чан, — умоляюще простонал Ойкава и сам поразился тому, как прозвучал голос. Так не просят уйти. Ушиджима отступил на полшага назад. Ойкава вцепился побелевшими пальцами в его спортивную куртку. Разрывать контакт было физически больно, все внутри кричало от паники. Браслет накалился и теперь обжигал руку. Ойкава ведь мог уйти. Мог пересилить себя и сбежать, переждать течку в одной из специально отведенных для этого комнат, которыми оснащены все спортивные комплексы, стадионы, торговые центры, парки развлечений и аэропорты. Мог, как раньше, добраться до дома, напиться таблеток и, может быть, уже завтра появиться на занятиях и тренировке, потому что никто в Сейджо не вызывал подобной реакции. Но это был Ушиджима. И Ойкаву тянуло к нему. В Ушиджиме хотелось раствориться. — Ты эгоист, — пробормотал Ойкава, выдавливая одну из излюбленных улыбок. Спасибо браслету, что еще не растерял остатки благоразумия. Правда, если общение с Ушиджимой продолжится, совсем скоро Ойкава не сможет удерживать себя в руках. Тело взбунтовалось, как и мысли. С двух сторон коридор был пуст. Ойкава прислушался, стараясь различить посторонние звуки, но слух улавливал лишь тяжелое дыхание Ушиджимы. — Предоставил мне решать за двоих, а сам, — Ойкава опустил ладонь на член Ушиджимы, погладил через ткань штанов. Ушиджима толкнулся бедрами навстречу. Ойкава чуть сжал пальцы и задрал голову вверх, чтобы видеть, как смотрит Ушиджима. Чтобы запомнить… как у них может начаться. Он нащупал за своей спиной руку Ушиджимы, которой тот все еще удерживал Ойкаву за талию, и дернул вниз. Пальцы Ушиджимы уперлись во влажную от выступившей смазки ткань формы между ягодиц. Ойкава был уверен, Ушиджима тоже чувствует, как подрагивает в предвкушении тело; как хочется, чтобы Ушиджима развел в стороны ноги, и Ойкава, истекая смазкой, принял бы его в себя. Может быть, со стонами. — Может быть, я буду кричать, — прошептал Ойкава. Он и не заметил, что озвучил шальные фантазии вслух. Ушиджима лихорадочно облизнулся. Язык мелькнул между белоснежными зубами. — У тебя такая выдержка, — с наигранным восхищением сказал Ойкава. — Ушивака-чан. Он чуть подался назад, и пальцы Ушиджимы проехались через одежду по изнывающему отверстию. Удерживать привычную маску самому становилось все тяжелее. — Ойкава, — тяжело обронил Ушиджима. Кто первым потянулся за поцелуем, Ойкава не запомнил.