Больше чем секс

Ойкаве, определенно, нравилась близость Ушиджимы. Нравилось, как осторожно Ушиджима удерживает в объятиях и оглаживает спину, не спускаясь ладонями ниже резинки спортивных штанов. Губы Ушиджимы оказались мягкими. Ойкава прильнул к широкой груди. Мысли совсем спутались и лениво растеклись в разные стороны. Сильное возбуждение, что он испытал ранее, улеглось, оставив после себя расслабленное умиротворение. Тело постепенно успокоилось. Когда восстановился контроль, Ойкава прервал поцелуй. Разум прояснился, и тот факт, что они с Ушиджимой стояли в одном из коридоров спортивного комплекса, и их в любую минуту могли заметить, совсем не обрадовал. Ойкава отстранился, внутренности протестующе сжались. Взгляд Ушиджимы, казавшийся шальным каких-то пять минут назад, прояснился. Зрачки приняли обычную форму. Он рассеяно разглядывал Ойкаву. Стянув с плеч спортивную куртку, Ойкава повязал ее на бедрах. — Прости, Ушивака-чан, — сказал он. Попытка выдавить беспечную улыбку удалась. — Кажется, мы оба переутомились после игр. Ушиджима нахмурился. — Кажется, — согласился он. — Тебе нужно переодеться. Словно ранее это не они были почти готовы заняться сексом в коридоре. Кончики ушей горели, а лицо стягивало от подсохших слез (что за напасть!): — Прости, Ушивака-чан. Не знаю, что на меня нашло. Ушиджима пожал плечами: — Здесь на этаже есть туалет. Я подожду снаружи, пока ты поменяешь одежду. В пустом туалете Ойкава быстро переоделся в шорты и, свернув штаны в ком, сунул на дно сумки. Если бы с такой легкостью можно было спрятать воспоминания. Тело успокоилось. Смазка перестала обильно сочиться из отверстия. Его края были чуть влажными, как в предыдущие течки, когда не приходилось думать о тампонах и прочей ерунде, потому что течка никогда не преподносила Ойкаве подобных сюрпризов — спасибо, НБС. Что за представление они устроили с Ушиджимой? Как так получилось, что в один миг барьеры рухнули, обнажив древние инстинкты? Ойкава думал, он сильнее. Ведь в двадцать первом веке разговоры о неконтролируемой страсти между Альфами и Омегами звучали смешно и нелепо, а НБС прекрасно справлялось со своими функциями. До сегодняшнего дня. Что-то дало сбой. Ушиджима ждал за дверью туалета в коридоре как верный страж. Ойкава криво усмехнулся и плеснул в лицо холодной воды. Присутствие Ушиджимы ощущалось плотью и кровью. Это успокаивало. Потеряв голову, они оба повели себя безответственно. Повезло остаться незамеченными, иначе как бы Ойкава объяснялся перед друзьями? Что бы Ушиджима сказал своим? А если какие-то незнакомые люди или члены других команд проходили бы мимо в этот неловкий момент? То, чем они занимались, мало походило на дружеский или недружеский разговор капитанов лидирующих команд. Только человек с атрофированным чувством обоняния не уловил бы в воздухе запаха текущей Омеги. Тут бы даже НБС не спас. Браслеты блокировали «чужое» возбуждение, и никто бы не сунулся к Ойкаве (особенно, в присутствии Ушиджимы, потому что он был Альфой несопротивляющейся Омеги), но все стало бы понятно с их формами. Ладно, с формой Ойкавы. Ведь нет ничего постыдного в том, чтобы быть Альфой и играть в волейбол. Ойкава растер виски мокрыми пальцами и сунул руку с НБС под воду. В коридоре из-за близости Ушиджимы браслет так нагрелся, что почти обжигал. Странно, что металл до сих пор не остыл. Кожа под ним покраснела и зудела. В дверь постучали: — Ойкава? От голоса Ушиджимы вдоль шеи потянулись мурашки. Ойкава ссутулился и, нахмурившись, сказал: — Ушивака-чан такой нетерпеливый. Уже соскучился? Ушиджима прошел к соседней раковине, включил холодную воду и плеснул в лицо. Несколько раз. Струи побежали вниз по намокшей челке, носу, к подбородку. Ушиджима тряхнул головой. Ойкава потянулся за бумажными полотенцами до того, как подумал и оценил свои действия. Только протянув несколько листов мягкой бумаги Ушиджиме, он понял, что это было не совсем в его стиле. Что уж тут! Последние двадцать минут с Ушиджимой вообще были не в стиле Ойкавы. — Спасибо, — вежливо сказал Ушиджима. Даже если он и удивился, то никак не стал комментировать нестандартное поведение Ойкавы. — Ушивака-чан, — начал Ойкава. — То, что случилось… Он сам не знал, как хотел продолжить фразу. Правильнее было бы сказать, что все это ошибка, так случайно получилось, и Ойкаве пора идти, а еще ему стыдно, что Ушиджиме пришлось увидеть его таким, но он лишь выдавил: — Забудем об этом. Ты ведь тоже на парковку? Ушиджима подхватил игру: — Я провожу тебя до автобуса. Смотреть в лицо Ушиджимы было тяжело, поэтому Ойкава разглядывал отражения в зеркале, подмечая мелочи вроде того, что Ушиджима все-таки выше и шире него, и смотрит он на Ойкаву… непонятно. — У тебя ведь есть еще подавители? — спросил Ушиджима. Неожиданный вопрос вывел из задумчивого состояния. Ойкава кивнул. — Выпей сейчас одну таблетку. Еще одну выпьешь на парковке. Потом в автобусе третью и четвертую с промежутком в полчаса, чтобы не тошнило. Поставив спортивную сумку на соседнюю сухую раковину, Ушиджима снял форменную куртку Шираторизавы и стянул с себя черную футболку. — Держи. Кинь к своей форме, а лучше надень, чтобы… твои ничего не почувствовали. На душ не осталось времени. Не знаю, как отреагируют другие… просто я до сих пор чувствую тебя. Но сейчас мне гораздо легче держать себя в руках. Возьми, Ойкава, — повторил Ушиджима. Ойкава пораженно уставился на протянутую футболку. Даже тот факт, что Ушиджима стоял перед ним одетым лишь наполовину удивлял не так сильно. Раньше Ойкава никогда не разговаривал с Ушиджимой больше пяти минут на поле или вне его, непременно о волейболе, а сейчас он, кажется, впервые осознал, за что Ушиджиму любила команда, и почему именно он стал капитаном Шираторизавы. — Ты заботишься обо мне, — словно пробуя слова на вкус, медленно проговорил Ойкава. Черная футболка еще хранила тепло чужого тела. Она так остро пахла Ушиджимой, что Ойкава поборол глупое желание поднести ее к лицу и поглубже втянуть в себя запах, от которого сжимались внутренности. Он не спрятал футболку в сумку. Повернувшись к Ушиджиме спиной, Ойкава медленно переодевался, специально растягивая время и наблюдая за отражением Ушиджимы в зеркале. Ноздри Ушиджимы дрогнули. Дышать он явно стал глубже, без стеснения рассматривая Ойкаву. — Тебе нравится подглядывать? — спросил Ойкава, перехватывая взгляд Ушиджимы в зеркале. Он не собирался смущаться. Что-то подсказывало, что с Ушиджимой можно быть честным. Не на все сто процентов и не больше, чем с Ивайзуми, но стоит попробовать. — Мне нравится, как ты смотришь. Одернув футболку вниз, Ойкава развернулся к Ушиджиме. К выходу они шли рядом по веренице коридоров, не сильно заботясь о дистанции. И если в туалете после умывания Ойкава почувствовал себя лучше, то сейчас от близости Ушиджимы и того запаха, что окутывал, стоило только опустить голову и принюхаться к футболке, снова закружилась голова. Может, на то были и другие причины, но Ойкава думал об очевидном. Выпитая в туалете таблетка снова ощущалась застрявшим поперек горла комом. Ойкава часто глотал воздух, но это не приносило облегчения. — О, так мы тут не одни, — он выдавил кривую улыбку, когда коридор перестал быть безлюдным. — А я-то думал, все сквозь землю провалились. Ушиджима ничего не ответил. Кажется, ему тоже было не очень хорошо, хотя это не он выпил подавители и мучился от течки. — Держись ближе, Ойкава, — скомандовал Ушиджима. Ойкава поперхнулся шуткой о заботливом Ушиваке-чан, потому что трое за последние сорок метров обернулись и посмотрели ему в спину. Такого никогда не было! Ведь он заметил на чужих руках НБС. Браслет все еще грел запястье, создавая уже ощутимый дискомфорт. Ойкава натянул рукав куртки до пальцев. — НБС мог дать сбой? — медленно спросил он, отступая к Ушиджиме. Уверенность, что Ушиджима не сделает ему ничего плохого и другим не позволит, шла изнутри. Наверное, так работали древние инстинкты. Течка в присутствии Ушиджимы обратилась в неуправляемый процесс. Возможно, еще и потому, что он оказался первым Альфой, видевшим Ойкаву в таком состоянии. Ушиджима резко остановился. Его лоб взмок. Дышал он загнанно и часто. — Ушивака-чан, ты в порядке? Ойкава ступил к Ушиджиме ближе, но тот ничего не успел ответить. Коридор затопила звуковая волна. Вибрировали и звонили мобильники, пищали плазменные экраны на стенах, под потолком включились громкоговорители. Отовсюду зазвучала речь: — Здравствуй, Япония. Ойкава, как и многие, уже слышал этот голос раньше. АББ заглушили любые частоты, чтобы все внимание сосредоточилось на подготовленном обращении. Они больше не тянули на группку фанатиков, постящих забавные видео на каналах в ютубе и вейбо. Человек в маске говорил на английском языке, поверх его голоса наложили звуковую дорожку-перевод. На видео тянулась строка с субтитрами. — Я пришел в этот мир с предназначением, пока власти моей страны не решили его скрыть! Я был рожден нести жизнь, а меня сковали цепью, разрушившей связь, скрепленную небесами. Я перед вами — и вы внимаете мне! Проклятые браслеты, что убивали в нас инстинкты, теперь лишь железки, которые носят глупцы! От судьбы не уйти! Хватит бежать! Прими себя, Альфа! Прими себя, Омега! Эпоха НБС закончилась! Экраны потухли, связь оборвалась, а потом ноги Ойкавы подогнулись. Тело прошибла… нет, не вспышка — взрыв боли! Всюду протянулись искрящиеся щупальца. Запястье опалило. Жгло так сильно, что Ойкава с трудом устоял на ногах: это Ушиджима удержал его на месте. Он с силой сдавил запястье Ойкавы. Браслет скрипнул под пальцами. Когда что-то хрустнуло, Ойкава решил, Ушиджима сломал ему руку. Дышать вмиг стало легче. Слабость еще забивалась во все конечности, отчего Ойкаву мутило. Всюду царили шум и суматоха. — Ойкава, — позвал Ушиджима. — Идти можешь? Ойкава кивнул. Сердце отбивало дабстэп. От смеси запахов, ворвавшихся в нос, затошнило. Он вцепился в плечо Ушиджимы непослушными пальцами: — Ушивака-чан, — испуганно прошептал Ойкава. — Мой НБС… Ушиджима рванул Ойкаву на себя и двинулся сквозь разросшуюся толпу. Людей прибавилось, паника толкала их объединяться в группы. Пробираясь боком, Ушиджима одной рукой придерживал Ойкаву, второй же освобождал дорогу, когда этого требовали обстоятельства. Впереди замаячили двери первых комнат XY. Ойкава ускорил шаг следом за Ушиджимой. Зеленые огни в боковых панелях сообщали, что комнаты в рабочем состоянии. Многие из них еще не успели занять. Их строили, выказывая дань уважения прошлому и истории. Они имелись в каждом муниципальном здании. Государство продолжало выделять средства из центрального бюджета на содержание, даже не смотря на то, что с появлением НБС комнаты XY пустовали. Последние пятнадцать лет многие общественные организации были недовольны подобным раскладом: зачем тратить деньги народа на то, что больше не пригодится стране? Ведь теперь пары предпочитали оставаться в гон дома, а одинокие омеги носили браслеты. Двери комнат XY были оборудованы электронно-звуковыми замками. После прикладывания пальцев к специальному окошку для снятия отпечатков, в первый раз Омеге нужно было подтвердить спокойным голосом (пометка — спокойным, чтобы система убедилась, что это не принуждение) данные свои и Альфы. Неделя в комнатах XY стоила дешевле, чем в отелях, плюс — они были полностью оборудованы для безопасного и комфортного времяпровождения. В них имелись ванна, туалет, чистое постельное белье, интернет и телевизор; и даже кухни со стиральными машинами. Зайти и выйти могли лишь те, кого пускали Альфа и Омега. За продукты или готовую еду, конечно, приходилось доплачивать, как и за сменную одежду — зато все можно было заказать онлайн с доставкой до двери. Пара, что решалась воспользоваться комнатами XY, моментально становилась на государственный учет, поэтому входная система была по отпечаткам пальцев, а не по паспортным данным. Ведь первое, в отличие от второго, было почти невозможно изменить. — Ойкава, — сказал Ушиджима, опуская руку. Система уже считала и обрабатывала его данные. — Ушиджима Вакатоши. 13 августа — этого хватит. — Ушивака-чан, — всхлипнул Ойкава. — Ты понимаешь, что это значит? День оказался перенасыщенным на эмоции. Без НБС Ойкава ощущал себя выставленным напоказ всему миру без одежды. У него начиналась истерика. То, что сдерживал браслет с таблетками почти три года, ударило под дых с такой силой, что никак не получалось восстановить дыхание. Ойкаву потряхивало, по лицу текли слезы. От взглядов, что бросали спешащие в разные стороны люди, хотелось выть. Было все равно, кто они — Альфы или Омеги. Теперь они чувствовали его! Как чувствовал Ушиджима. В шортах снова стало мокро, от запахов кружилась голова и тошнило. Ушиджима притянул Ойкаву к себе, словно спрятал от всего мира. Все посторонние звуки резко оборвались. Ойкава теперь слышал только один голос. — Успокойся, — сказал в ухо Ушиджима. — Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. Ойкава вцепился двумя руками в куртку Ушиджимы, сильно зажмурившись. Если он сейчас сделает это, то подпишется под пожизненную связь с Ушиджимой. И если после их пути разойдутся, придется объясняться в Верховном суде, почему они выступают за расторжение пары. А ведь это даже не брак! Если бы на запястье был НБС, Ойкава бы чувствовал себя увереннее. Он бы наглотался подавителей и уехал домой на автобусе своей команды, отлежался дома пару-тройку дней, и все бы вернулось на свои места. Однако идти за Ушиджимой хотелось даже с браслетом. Ойкава доверял ему на уровне инстинктов. Это бесило. Хотелось разобраться с фанатиком из АББ, заварившим эту кашу, голыми руками! Ойкава ненавидел его, сбившийся цикл, соревнования и гребанную течку! Успокоиться. Необходимо успокоиться. Он недавно подстраивался под дыхание Ушиджимы. Повторить оказалось просто. — Ойкава Тоору, 20 июля. Ушиджима Вакатоши, 13 августа. Ойкава дотронулся пальцами до панели. Через пять секунд на ней загорелась надпись: "Статус — подтвержден". — Добро пожаловать, — сообщил нейтральный механический голос, чей пол невозможно было определить. — Комната XY 45801 2407 в вашем распоряжении. Ушиджима потянул Ойкаву внутрь. За спиной сомкнулись двери.