Пять на счастье

В моём городе самая тяжёлая работа — любить кого-то. Но кто-то же должен выполнять и эту работу…» Курара

Ничего не хотелось. Жить тоже уже не хотелось, но Сергей упрямо шёл вперед, двигался, чтобы совсем уж не замерзнуть в этот злой зимний вечер. Впереди его ждала не менее холодная зимняя ночь. Можно было попробовать забраться в какой-нибудь подъезд. Или позвонить бывшим коллегам. Но даже от одной мысли его скручивало: настолько последнее казалось иррационально унизительным. Ещё можно было на попутках рвануть в деревню к родителям, но для этого у Сергея уже не хватало внутренних сил. Интересно, если он сейчас сядет и уснёт где-нибудь на лавочке, дотянет ли до утра? Или насмерть замёрзнет? Это всё Катька была виновата. И папаша её. Выставили за порог, даже не дав вещи собрать. После развода Катька с Сергеем не разговаривала. Даже орать почти перестала, только цедила время от времени злое: «Когда уже свалишь?» Он ведь приехал в Минск из области, и жили они с женой в тесной квартире её родителей. На жилплощадь Сергей претендовать не мог, а после развода вообще потерял всякое право там находиться. Вот и спустил его тесть с лестницы спустя две недели, видимо, вконец устав от его присутствия. Работы не было, денег не было, жилья не было. Ни друзей не было, ни любимых. Как-то посыпалось всё в один момент. Может и права была Катька, когда называла его ленивым неудачником. У Сергея руки опускались, он рассылал резюме, на которые даже ответ не всегда приходил, и уже подумывал рвануть в Россию на заработки. Но всё как-то не мог собраться. А теперь, похоже, уже и не доведётся. С неба сыпались редкие снежинки. Рука, держащая бутылку, онемела от холода до потери чувствительности, и та выскользнула и покатилась по дороге. Он не помнил, как дошёл до моста, отмахав километров семь, не меньше, но здесь впервые остановился. Устал. В неглубокой Свислочи вряд ли бы получилось утопиться. Сергей подобрал у края моста булыжник и засунул себе в карман. Он равнодушно прикинул, что ботинки тяжёлые, да и куртка быстро промокнет и вниз потащит… — А, в жопу всё! — решил Сергей и перелез через металлический заборчик. Река посередине так и не замёрзла и текла довольно быстро. Оранжевый фонарь желтил воду, отчего та становилась похожа на жидкий металл. Сергей глянул вниз, внутренности подвело страхом, острым и горячим. И парень понял, что ни за что не сможет разжать вцепившиеся в перила пальцы. Позади взвизгнули тормоза, и прямо за спиной остановилась машина. Сергей даже выдохнул как-то с облегчением, надеясь, что наконец-то его пожалеют, обратят внимание, станут уговаривать… — Привет, мужик, — донеслось сзади. Сергей обернулся, но в фонарном свете не различил лица человека. — Чё, прыгать собрался? Ну-ну. Сергей оскалился, мол, не лезь, и снова заглянул себе под ноги. Нутро сжалось адреналиновым спазмом. Чёрная вода выглядела уж очень неуютно, благо хоть пространства под ногами было достаточно, и Сергей мог стоять довольно устойчиво. «Вот бы и в самом деле не навернуться», — с ужасом подумал парень, как-то вмиг растеряв всякое желание себя жалеть. Мужик тем временем зачем-то покопался в машине, а потом подошёл к ограждению. Какой-то он был жуткий, и Сергей нервно поёжился. — На вот, держи. Будет тебе на том свете компания! — хохотнул мужчина и всунул в руки Сергея хрустящий целлофановый пакет. Тот опешил и на автомате принял подарок. И даже не успел посмотреть, как незнакомец запрыгнул обратно в машину и был таков. «Надо же, какие люди нынче бессердечные пошли», — растерянно подумал Сергей. Пакет в руках неожиданно ожил, и испуганный парень, открыв его, рассмотрел внутри пушистый клубок совсем ещё крошечных котят.