***
К Анечке мы поехали вместе с Андреем, правда Жданову не терпелось начать переписку с Ромкой от имени Алины, но я его убедила, что это приключение нас подождет, а вот с Аней нужно немедленно переговорить. И только у дверей родительской квартиры, я вспомнила, что муж ничего не знает об участии Милко в этом проекте, а вдруг он сейчас внутри. Тогда все раскроется само собой, и это будет поводом для недоверия. Нет, так не годится. — Андрюша, я забыла тебе еще кое-что рассказать. — Еще кое-что? И что? В двух словах я предупредила мужа, что Милко в курсе дела, и что он на моей, на нашей с Анечкой стороне. — Так вот кто провернул твою фотосессию? Ах, старый сводник! Ну, ничего, я найду, как с ним расквитаться, — вполне благодушно и даже со смехом сказал Андрей. — Надеюсь, что бить ты его, как Глюкмана, не станешь. — Не стану, я просто его зарэжу! — Ладно, отставь свои шуточки в сторону. Нам такое сейчас предстоит, что… — Я понимаю, Катюша, ты не думай. И понимаю, и очень сочувствую, и помогу, чем смогу. Я позвонила Анечке на мобильный, сказала, что у меня есть новости, что я буду не одна, а с мужем, и что мы уже стоим за дверью. — Катерина Вал… — Катя. — Да, Катя, подождите буквально три минуты, я только переоденусь, а то я в халате. Через пару минут мы с Андрюшей были уже в квартире, на плите мирно попыхивал чайник, а Аня без косметики, с волосами, прихваченными в хвост и в спортивном костюме, очень юная, трогательная и прекрасная, как ангел, расширившимися от ужаса глазами смотрела на меня, в ожидании новостей. — Анечка, не пугайся, но мы, кажется, нашли твою дочь. Вначале она застыла, как изваяние, потом вскочила, прижала сразу обе руки ко рту, словно хотела поставить преграду рвавшимся наружу рыданиям, а потом побледнела, как полотно, и плавно осела на пол, Андрей даже подхватить ее не успел, настолько это было неожиданно. — Я должна за ней поехать, — первое, что сказала Анечка, когда мы привели ее в чувство. — Ты не можешь пока выходить из дома, — строго сказала я. — Пока вопрос с Болотовым не закрыт, ты не можешь уйти отсюда. — Плевать я хотела на Женьку, пусть хоть прирежет меня, мне все равно, но я должна увидеть свою дочку! — Аня расплакалась. Андрей выразительно на меня посмотрел, взглядом спрашивая, может ли он вмешаться, я кивнула. Хорошо, что я ему заранее рассказала о его шапочном приятеле Евгении Александровиче, а то сейчас бы недоумевал. — Анечка, ну что за детский сад? Вы готовы потерять жизнь и навсегда лишить Надю надежды, что у нее будет мама? Вы теперь отвечаете не только за себя, но и за ребенка, вы должны осознать это. — ласково, как говорил бы с Лялькой, сказал Жданов. — Надю? Её зовут Наденька? — Да, — подключилась к разговору и я. — Аня, мне очень понятно твое нетерпение, но… — Что? — Во-первых, уже сегодня вечером вопрос с Болотовым будет закрыт, не так долго осталось потерпеть. Во-вторых, ты не можешь поехать в Детский Дом и броситься к ребенку с криком: я твоя мама! — Значит Надюшу никто не удочерил? Но тогда почему не могу? — Прежде всего потому, что это может быть и не она, вначале нужно сделать анализ ДНК. Но и это еще не все. Ты уверена, что органы опеки просто так отдадут девочку матери, которая ее бросила? Прости, что я жестока, но я вынуждена думать о Наденьке. А что если не отдадут, или отдадут, но придется пройти через суды. А это время! И все это время девочка будет нервничать, переживать, мучиться. Ты этого хочешь для дочери? — Нет! — выкрикнула Анечка так искренне, что я ей сразу поверила. — Тогда давай не пороть горячку. Давай будем действовать согласно плану. — А что? Уже есть план? — спросил Андрей. — Конечно. Для начала «Zimaletto» возьмет шефство над этим приютом…Часть 26
22 февраля 2018 г. в 10:15
POV Катерина Жданова.
Сказать, что Глюкман… ммм… как бы это так выразиться, чтобы и его не обидеть, и передать суть… не очень адекватен, это ничего не сказать. Конспирация с бейсболкой, черными очками и дутой курткой в жарко натопленном помещении, которую он устроил для меня в нашу первую встречу, это, как оказалось, вовсе не была конспирация, так, детский лепет на лужайке. Тот вид, в котором Игорь предстал Васей перед Андреем — вот это конспирация, так конспирация. У меня от смеха даже слезы потекли.
Представьте себе седого длинноволосого кучерявого пожилого человека с черной, как смоль, бородой, в той же бейсболке, натянутой на те же черные очки, в тонком свитере, плотно облегающем его довольно большой горб и с трубкой зажатой его крупными кривыми прокуренными зубами, в джинсах с прорехами и тонких кожаных перчатках с обрезанными пальцами. Эдакий карикатурный горбатый хиппи на пенсии.
— Знакомься, дорогой, это и есть Вася. — представила я Глюкмана, сгибаясь от смеха пополам.
— Василий! — бойко представился Игорь тонким писклявым голосом.
— Александр, — парировал муж басом.
— Почему Александр?
— Потому что Василий.
— Вас же Андреем зовут? — Глюкман, всем своим видом выражая недоумение, повернул ко мне голову. Взгляда его из-за темных очков я не видела, но думаю, что он выражал примерно то же, что и лицо.
— Тссс! — Жданов приложил палец к губам. — А конспирация? Ты Вася, я Саша, и не надо лепить горбатого!
— А! Ты в этом смысле! Ну, Саша, так Саша, какая разница.
— Никакой.
Я поняла, что мальчики поладят, вот уже и на «ты» перешли, а ведь еще и пяти минут не прошло. Но то, что случилось дальше превзошло все мои ожидания.
— Тебе смешно? А я, между прочим, рискую. — хмуро заметил Глюкман.
— Ты рискуешь? Не смеши меня! Чем это ты рискуешь? Да я рискую в тысячу раз больше тебя!
— Ты? — у Игоря даже горб от изумления приподнялся.
— Конечно я!
— Чем это ты рискуешь?
— Не чем, а кем. Самым главным, что есть в моей жизни! Женой! Как же она о тебе сказала? А вот: красивый, вернее очень интересный. И ты мне будешь сейчас вти…
— Ты правда так сказала? — Глюкман, перебив Андрея на полуслове, снял очки и с восхищением посмотрел на меня.
— Да. Ты в самом деле очень интересный и привлекательный, почему я должна была это скрывать?
— А ты, Кать, вообще красавица.
— Нет, вы только гляньте на этих голубков! Надо же как увлеклись друг другом, Вася даже про конспирацию забыл, очки снял. А ничего, что муж сидит рядом? Это вам как-то так не мешает?
— Мне не мешает! — Игорь расплылся в улыбке, обнажив прокуренные кривые зубы. — И вообще, сразу хочу тебе сказать, — он водрузил очки на место и повернул голову к Андрею. — Я люблю твою жену.
Во дурак-то! Нашел кому сообщать эту пикантную подробность. У Андрея же вначале работают кулаки и только потом мозги включаются…
Накладная челюсть с крупными кривыми прокуренными зубами выскочила у Игоря изо рта и, описав дугу, приземлилась в Андрюшином бокале с пивом, голова гения хакерского искусства, мотнувшись в сторону, поникла, а горб переместился на плечо. Хорошо еще, что очки не разбились, а то урона здоровью Глюкмана было бы куда как больше.
— Андрей, ты что творишь? — вскочила я и бросилась к Игорю. — Очень больно? — он помотал головой. — Помощь нужна? — он снова помотал головой. Я села на свое место и довольно сердито спросила мужа: — Ты хоть когда-нибудь голову включаешь?
— А я должен был подарить Васятке букетик фиалок за то, что он охмуряет мою жену? Прости, не догадался.
— Ты о многом не догадываешься, Андрюша. Например о том, что человек не волен в своих чувствах, что любой может полюбить любого и ничего с этим поделать нельзя. Ты очень хотел меня полюбить? Или может, я горела желанием влюбиться без памяти в почти женатого мужчину?
— Кать, это совсем другое дело.
— Никакое не другое!
— Я что, должен был спокойно сидеть и смотреть как вы тут флиртуете прямо на моих глазах?
— Кто флиртовал, Андрюша? Кто? Да если бы у… — я запнулась, потому что чуть не ляпнула настоящее имя Глюкмана, — у Василия были какие-то дурные помыслы, он никогда не сказал бы тебе в глаза, что любит меня. А сказал бы это мне наедине, и в другой обстановке. Неужели это не понятно?
— А мне он зачем сказал?
— Я вообще-то здесь, можешь у меня самого спросить, — то ли от боли, то ли от обиды Игорь даже пищать перестал, заговорил своим нормальным голосом. А может, из-за потери челюсти? Не знаю.
— Спрашиваю. Зачем ты мне сказал, что любишь Катерину? Ты не знал, что я ее муж?
— Знал, потому и сказал, чтобы по-честному было.
— Что по-честному?
— Всё! Катя мне говорила, что очень тебя любит, и я рад этому.
— Как это — рад? Почему? Ты же сам сказал, что ее любишь.
— Не понятно? Потому и рад, что люблю. Не было бы тебя, мне пришлось бы начать ее завоевывать, потом мучиться вместе, а потом расставаться.
— Ты что, дурак?
— Сам ты дурак! Как бы я не любил человека, я не оторвусь от работы, даже если любимая будет рожать в это время. Я этого просто не замечу, если буду вскрывать что-то сложное. Понял? Так что наличие любимого мужа у любимой Катьки сбережет мне массу сил и времени. Так понятно?
Ого, какую длинную фразу Игорь произнес, значит, раскрылся и перед Андреем. Ура?! Думаю, что ура и победа. Странные все-таки эти субстанции, именуемые мужчинами. Боюсь, что если бы Андрей не ударил Игоря, а Игорь не променял бы любовь на… любовь к хакерству, вряд ли бы они так быстро нашли общий язык и начали доверять друг другу.
— Ты это серьезно? — недоуменно спросил муж.
— Более чем! Вот Катька показывала фото вашей дочери, я обзавидовался, а потом представил, что ребенок бегает по моей квартире, мешает сосредоточиться и ужаснулся, а когда осознал, что любой бэбик еще и нос в мой комп обязательно засунет, понял, что и детей я тоже люблю на расстоянии, при чем, чем оно дальше, тем лучше. Ясно?
— Более чем.
— Тогда… Глюкман, — Игорь протянул Андрею руку.
— Что? — не понял муж.
— Глюкман, говорю.
— А что это?
— Сам ты «что», а я кто! Я Игорь Глюкман.
— А! Андрей Жданов, — мужчины пожали друг другу руки. Таки ура!