Ради общего блага

Когда меня впервые похвалили за то, как я выполняю свои обязанности, я даже недоверчиво оглянулся. Мне казалось, что такого просто не может быть, кто угодно окажется достоин похвал больше меня. Я всегда был «крепким середнячком» - ко мне не придирались, но и, когда моя работа в какой-нибудь клинике подходила к концу, со мной прощались спокойно. Даже из вежливости не говорили что-нибудь вроде «заглядывайте к нам, когда сможете» или «будем рады, если вас снова направят к нам». Теперь же я вдруг услышал: «В последнее время вы выросли как помощник». И, понятное дело, смутился, растерялся. Не заслужил я эту похвалу, просто не заслужил! Я не умею принимать решений самостоятельно. Всего лишь внимательно изучил электронные документы и рукописи Заганоса и следовал «инструкциям», принимая во внимание детали, которые раньше считал незначительными, и вовремя принимая меры. Ничего своего я предложить не мог и прекрасно это знал. Мне было стыдно пользоваться чужим опытом… но Кэт убеждала меня, что так нужно. Это поможет мне, по крайней мере, удержаться в роли помощника в клиниках Лондона и городов в часе-двух пути от столицы. А значит, мы будем видеться чаще и дольше, и, возможно, работать в одних и тех же больницах. Может быть, какое-то время мне не придется ездить в места вроде Ривердейла – уже везение. И все же мою радость омрачало смутное тревожное чувство. Почему между мной и Кэти постоянно возникает кто-то третий? Когда-то я увлекся Рут, поверил ей. У нее была сила воли, ей удалось убедить меня, что я нужен только ей и больше никому. А я плыл по течению. Теперь Кэт стала помощником Заганоса, они столько времени проводят вместе. У него есть то, чего никогда не будет у меня – талант в искусстве, умение не смущаться в любых ситуациях… Кэт часто оставалась во Втором Королевском госпитале на суточные смены. Я забирал ее оттуда по утрам выжатую, как лимон, вымотанную до крайности. Отвозил ее на квартиру – она, бывало, даже пошевелиться не могла, не то что сесть за руль. Поспав хорошо если часа три, она снова куда-то спешила. Почему?.. что такого, недоступного мне, знали эти двое?! Когда я представлял, что Кэти и Заганос снова могут быть вместе, мне хотелось закричать на нее, потребовать, чтобы она раз и навсегда выбрала, я или он. Такими мыслями я терзал себя в одиночестве. А потом снова видел ее, исхудавшую от усталости, бледную, но до странности уверенную в том, что делает – слова сами собой куда-то девались. Стоило Кэт просто посмотреть на меня, и продуманные заранее реплики стирались из памяти. Раньше я просто любил ее, такую нежную, хрупкую, застенчивую и ранимую. Новую Кэт, сосредоточенную на секрете, известном ей одной, я любил и иногда побаивался. * После зимних праздников у нас выдалась короткая передышка, и мы смогли поехать ко мне и по-настоящему побыть вместе, а не просто свалиться полумертвыми и заснуть. Как же я соскучился по таким ночам! Соскучился по тому, как медленно Кэт проводила ладонями по моей спине, как целовала меня, нежно и в то же время уверенно. Она шептала, как сильно любит меня, только меня одного… и я верил. Моя. Ты только моя, Кэт. Будь со мной, люби меня, никогда не оставляй меня. Никогда. Утром она сидела на кухне, накинув мою рубашку, пила чай, смотрела в окно. И я так и не мог разгадать, о чем она думает. * Мой подопечный в Илфорде пережил четвертую выемку. В моей работе это случалось впервые. Правда, говорили, что после пятой всё точно закончится. «Но вы останетесь у нас, мы уже подали запрос, чтобы вам доверили еще одного донора здесь». Я слушал это, опустив взгляд. Что хорошего в попытках выехать на чужом уме?! Я просто бездарность. Моих работ не брали на выставки, да это, оказывается, и не было так уж важно. Как помощник я тоже посредственность. Выйдя из клиники, я решил пройтись в ближайший магазин и немного успокоиться, прежде чем ехать в другой пункт назначения. По дороге я вспоминал мисс Люси, ее слова о том, что каждый человек хорош по-своему и в чем-то одарен. Но в чем мой дар? В чем я могу раскрыться? И тут я впервые за долгое время задумался над опасной темой: кем бы я стал, если бы не был донором? В Коттеджах многие из наших это обсуждали. Не всерьез, конечно. Так, заговаривали время от времени, как хорошо, наверное, быть продавцом или водителем. Понятное дело, это для нас невозможно. А если бы! Если бы я мог… Наверное, я стал бы учителем физкультуры. Я люблю футбол, в Хейлшеме я неплохо играл. И показал бы себя еще лучше, если бы другие ребята чаще брали меня в игру и не смеялись бы надо мной за неудачи в рисовании и скульптуре. Впрочем, нет смысла жалеть о несбыточном. Я буду работать помощником, со временем стану донором. И через несколько лет завершу. Вот и всё.