Ради общего блага

Когда-нибудь я забуду Второй Королевский госпиталь и доктора Мерсера, как страшный сон. Но сейчас кошмар оставался слишком реальным. Гринвичский центр трансплантологии по сравнению с тем адом, который я покинул, производил впечатление тихого места… но я еще с Хейлшема привык не доверять уюту и покою. Стоны доноров, страдающих от боли, звучали у меня в сознании даже в тишине палаты, больше похожей на номер в гостинице. Я сидел, обхватив голову ладонями, как будто меня терзала мигрень. Сколько, сколько это будет продолжаться?! Даже если всё пройдет успешно, я не сразу смогу осуществить задуманное. Тех, кто не дождется прекрасного будущего, будет слишком много. В один день Кэти, заметив, что мое мрачное настроение не проходит, принесла мне листы для рисования акварелью и акварельные карандаши. - Здесь совсем другие условия, - сказала она. – Почему бы тебе снова не начать рисовать? Тебе стало бы легче. Я взял папку с яркими узорами, открыл, провел кончиками пальцев по слегка шероховатым листам. - Ты очень хорошо знаешь, почему. Рисование слишком выявляет душу. Я не хочу, чтобы чужие люди знали, как мне сейчас… прости за выражение… херово. Кэти мигнула, пытаясь не заплакать. - А ты выдержишь, если будешь держать всё в себе? Рисунки я могу просто забирать с собой. Я пожал плечами. - Не знаю. Может, я и правда порисую… просто, чтобы убить время. * С каждым днем напряжение нарастало. Я вроде бы спокойно ходил на анализы и процедуры, но Кэт, бывало, прикасаясь ко мне, говорила: «У тебя мышцы, как камень. Так нельзя. Тебе нужно расслабиться. Мы могли бы куда-нибудь съездить на прогулку, пока нам разрешают». Мы и правда выбирались развеяться, но старались найти такие места, где можно было спрятаться и обсудить новости от Райтхена. Пока что сообщения вселяли в меня надежду. Доктор Сехир, так же, как доктор Лоу, видел все недостатки нынешней системы. И у него тоже был проект, почти готовый, но не вписывающийся в рамки существующей политики министерства. Правда, старик поступил умнее – он даже не давал чиновникам знать о своих разработках, оставаясь с виду послушным винтиком огромной машины. Но на сделку с посредниками от Райтхена согласился. И даже слил им просто бесценную инфу – что молодая жена Уэсли посещает психоаналитика, и все контакты специалиста. Дальше Райтхен незаметно взломал почту и рабочие файлы душеведа, узнал псевдоним, под которым миссис Уэсли фигурировала в рабочей базе доктора, и переслал откровения дамы Кэт. Мы вместе читали эти файлы во время наших отлучек. Ведь если всё выгорит, мне придется иметь дело с женой моего оригинала, а эта область доныне оставалась белым пятном. М-да, обидно мне было думать о том, с какой твари меня скопировали. Четыре года назад Лейтон Уэсли женился на девятнадцатилетней Изабелле Хантер, дочери владельца корпорации «Хантер и Пайк». Это был типичный брак по расчету: отец девушки передавал зятю выгодные акции, получая взамен выгодные знакомства и возможность проворачивать еще более крупные сделки. Господин министр просто купил себе юную красивую жену, с которой можно светиться перед прессой и в обществе. Мнения девушки никто не спрашивал. Родители опасались, что самостоятельно она сможет себе найти только какого-нибудь несерьезного юнца, и потому устроили брак сами. Вот она, закономерность – техника развивается, мир меняется, а некоторые убеждения остаются те же, что и сотни лет назад. Итак, молодая миссис Уэсли уже четыре года страдала с мужем, который критиковал каждый ее жест и шаг, не мог лишить ее невинности, и в напрасных попытках винил только ее. За благополучным фасадом скрывалась та еще действительность. Что же… по крайней мере, когда Уэсли, скажем так, завершит вместо меня, никому из посвященных не будет его жаль. Впрочем, не так уж много будет посвященных. У доктора Сехира для особо важных и конфиденциальных случаев оборудована операционная, в которой значительная часть действий выполняется автоматически. Такой блок есть только у него и еще у одного специалиста, больше нигде в Британии. Я выжидал. «Выемку» назначили на середину марта. Скоро начнется крупная игра.