Год Фестрала

Лондон. 19 апреля 1997 г., суббота.       Промозглый субботний вечер густел за окном. Блики огня плясали на стенах гостиной: в комнате жарко горел камин. Запах старой мебели, лимона и хорошего коньяка делали духоту уютной.       Аластор Муди, отставной мракоборец, подвинул протез поближе к огню и аккуратно пристроил на нём уцелевшую ногу, устраиваясь поудобнее в глубоком кожаном кресле. Наполнив бокал тёмного стекла дорогим французским коньяком до самого верха, он поглядел сквозь него на пламя свечи, блаженно улыбнулся, сделал хороший глоток и углубился в чтение магловской газетёнки, купленной сегодня в ближайшем гипермаркете из чистого любопытства. В газетке была огромная, на два разворота, статья о призраках.       Было время, когда Аластора страшила отставка. Не старый ещё мужчина, никогда не имевший семьи, он плохо представлял себе, как будет жить, когда станет нечего делать. Собственно, он не представлял себе этого до сих пор.       Во-первых, почти ежедневно наведывались молодые сотрудники Аврората. За консультацией. Это, конечно, радовало. Он был нужен, востребован, необходим. Денег, разумеется, не платили, но ребята приходили не с пустыми руками. Этот вот роскошный коньяк приволокли, и ещё принесут. Знают, чем порадовать старика. С другой стороны, чему их в Академии учили? Чему лично он их учил? Ничего сами не могут, взрослые мужики, а нянька нужна до сих пор! Аластор ворчал, а эти балбесы только улыбались в ответ и через неделю являлись опять…       Во-вторых, Дамблдор.        Дамблдор…       С того дня, как Аластора вытащили со дна его собственного сундука, минуло уже почти два года. Было до чёртиков обидно: его, старого и опытного мракоборца, которого окружающие давно считали законченным параноиком, провели как мальчишку. И кто? Этот сопляк, Барти Крауч младший! Успокаивало одно: за молокососом стоял Том Реддл, а это уже не шутки.       Беда в том, что была одна важная деталь, которая не давала Аластору покоя вот уже второй год. Да, Крауч использовал оборотное зелье. Разумеется, существуют средства, позволяющие обнаружить его действие, ими активно пользуется, например, Аврорат. Это парочка-другая не самых простых и дешевых в приготовлении зелий и парочка-другая энергоёмких заклинаний, после применения которых валишься с ног. Да, да, чтобы вывести обманщика на чистую воду, усилия требуются немалые. А как иначе? Оборотное зелье создано, чтобы водить за нос не только простодушных маглов!       Однако не каждый волшебник аврор, но никто не хочет быть обманутым. В повседневной жизни всё делается значительно проще. Во-первых, можно просто подождать, поскольку не нашёлся ещё гений, способный продлить действие оборотки: она действует час и ни секундой дольше! Идиотов, подобных Краучу младшему, на свете единицы. Дело в том, что чрезмерное потребление зелья даёт такие милые побочные эффекты, что… Барти простительно. У него в Азкабане крыша поехала, бывает.       Во-вторых, есть один «метод», который прост до идиотизма и стар как мир. Конечно, если некий волшебник под личиной случайного магла пытается, скажем, затеряться в лондонской толпе, он затеряется, тут уж ничего не поделаешь. Но если маг долгое время пользуется внешностью другого мага, пусть даже близко ему знакомого, он рано или поздно выдаст себя с потрохами, будь он трижды гениальным актёром. Как? Однажды он забудется, расслабится, выпьет лишнего, наконец, а с ним рядом окажется некто, хорошо знающий «оригинал». Всего делов. Барти Крауч младший и стоявший за ним Том Реддл знали Аластора Муди в лицо, но никогда не были близко знакомы с ним лично. Альбус Дамблдор знал Аластора Муди с тех пор, как будущий мракоборец поступил в школу, он даже когда-то обучал его трансфигурации, наказывал снятием баллов и назначал отработки. Спустя много лет учитель и ученик продолжали общение, став если не друзьями, то хорошими приятелями и даже собутыльниками. Тем не менее, Альбус Дамблдор подмены не заметил. Подмену заметил Северус Снейп, «бывший» упивающийся смертью, невесть что делающий в школе, знающий его, Аластора Муди, ничуть не лучше, чем Крауч младший. В присутствии только что освобождённого мракоборца штатный зельевар Дамблдора напомнил директору о своих давних подозрениях, причём в более чем невежливой форме. Глазки Альбуса стали до противного честными, он развёл ручками, пожал плечиками и сказал на чистейшей латыни, что человеку свойственно ошибаться. Снейп на это только плюнул и молча покинул кабинет, хлопнув дверью так, что с полки рухнул какой-то непонятный артефакт и разбился, даже Репаро не помогло. Альбус на это очень обиделся и долго изливал своё горе, замяв тем самым неприятный разговор.       Аластор пытался поговорить по поводу более чем странного неузнавания ещё несколько раз. С тем же успехом.       И тогда Аластор задумался. Задумался о многом, ибо кем он был? Старым опытным мракоборцем. Стреляным воробьём. Параноиком. Ну, почти…       Собственно, кое о чём Аластор задумался, ещё отбывая заточение в собственном сундуке. Крауч младший был сверх меры болтлив, оставлять старого аврора в живых он не собирался, поэтому Муди всегда знал, что происходит снаружи, а также о том, чем живёт и дышит его тюремщик. Тюремщик был до крайности зол, в частности, на господина директора, по попустительству которого он (и не только он) по совершенно ложному обвинению, которое никто не озаботился проверить, попал в Азкабан. Бедному парню, очевидно, не с кем было поговорить. А потом Барти уходил, редко когда погружая пленника в сон: сбежать из запертого снаружи сундука без волшебной палочки совершенно невозможно. Аластор, за неимением других занятий, думал, размышлял, анализировал. И очень быстро терял доверие к господину директору.       Догадывался об этом Альбус? Разумеется.       Что не помешало ему через две недели после освобождения повесить на старого приятеля всю оперативную работу в Ордене Феникса.       Ох, Орден Феникса был для Аластора не просто ещё одной головной болью. Он был для него вечной мигренью, избавиться от которой было невозможно. Не знал Аластор ни единого способа.       По мнению Муди, Орден Феникса был похож не на подпольную контртеррористическую организацию, коей должен был бы являться, а на передвижной цирк шапито. Костяк команды составляли: пожилая профессорша, многодетная домохозяйка, оборотень, чокнутый изобретатель, сдвинутый на магловской технике, старуха-сквиб, вор, «бывший» упивающийся смертью, непонятно на кого работающий, отставной аврор-параноик (сам Муди), его ученица-метаморф, влюблённая в оборотня… Правил этой милой компанией старик, носивший лиловые мантии с серебряными звёздами, туфли на высоком каблуке и бубенчики в роскошной белой бороде. Единственным нормальным человеком, невесть как затесавшимся в труппу, был Кингсли Шеклболт, чернокожий маг, талантливый и перспективный начинающий политик. Впрочем, Муди подозревал, что попросту не всё о нём знает.        Муди чувствовал, что десять месяцев, проведённые в сундуке, не прошли даром. Он всё ждал, что Альбус догадается, найдёт его и освободит. Он потерял счёт времени, напридумывал и навспоминал Мерлин знает чего. И дождался освобождения — вечность спустя. Мракоборец за эту вечность заполучил ревматизм и стал мечтать о покое. Постарел? Может и так. Сейчас он хотел бы бросить всё, купить где-нибудь в глуши кирпичный домик, увитый плющом, читать глупые книжки, пить любимый коньяк, принимать редких гостей, и чтобы в окно не билась чья-то назойливая сова.<right>