Про музыку внутри себя

— А ты давно косплеишь самку богомола? — интересуется Светло, приподнимаясь на локтях. Рудбой на него не смотрит: ковер за кроватью оказывается в пятьсот раз интереснее. «Лучшая защита — нападение» — думается Ване и тот продолжает разглагольствование. — Вот ты зачем вообще пришел? Хотя, у меня сегодня день долбоебов — ты отлично вписываешься, — он говорит это на одном дыхании, не совсем соображая зачем и почему, но отчаянно пытаясь заглушить бешеный стук сердца. — Сам не понимаю, что я здесь делаю, — шепотом произносит Евстигнеев, не отрывая взгляда от ковра. — Бля, что? Это я-то долбоеб? — он повернулся на Ваню с оценивающим взглядом, от чего второму стало не по себе. — Ну, дядь… Это не я же бесконечно зациклил в своей голове «Волапюк», — отнекивался Светло. — Пиздец, зато ты со своей Сердючкой охуенное разнообразие внес в мой плейлист, спасибо, — Рудбой взмахнул руками и пепел с сигареты упал прямёхонько на белую простынь, на что Ваня лишь тяжеловато вздохнул и закатил глаза. — Тебе надо отдохнуть… — одновременно говорят они и напрягаются еще больше. Рудбой тушит сигарету в пепельницу на столе, поднимается на ноги, с фразой «я тебе позвоню» вылетает из комнаты. А потом и из квартиры, — это Ванечка понимает по звуку хлопнувшей входной двери. — Ебаные восьмиклассники, — резюмирует Карелин, доливая воду в чайник. — Правда? — с насмешкой спрашивает Мирон. — Так. Все-таки, нахуй вы от них бежали? — «Если страшно, клади на все и сматывайся» — старая поговорка анонимных алкоголиков, — пожимает плечами Слава.