Breathe for me

      Парни сидели кто где и разбирались, кто о каком периоде моей жизни мне будет рассказывать. Было бы действительно смешно, если бы не так грустно. А я сидел и пересчитывал их, словно цыплят по осени, стараясь воспроизвести имена и сопоставить их с лицами. Маленький - Чимин, плечистый - Сокджин, самый высокий - Намджун, малой с кроличьей улыбкой - Чонгук, еще один малой со странной улыбкой - вроде как Тэхён, а приставучий (или мне теперь называть его причиной всех моих бед?) - Хосок. При звучании последнего имени где-то что-то ёкнуло, только вот я не обратил на это особого внимания.       Еле разобравшись между собой, они начали с детства. Намджун утверждал, что знает этот период отлично, так как я сам ему все рассказывал еще в период трейни. Детство - скучно, еле дослушал. Дальше о подростковом и юношеском возрасте рассказывал Джин, но о депрессии в семнадцать лет либо умолчал, либо не знал - я уже даже не припомню, рассказывал ли об этом кому-то. О периоде трейни пытался рассказать Хосок, только вот он постоянно начинал плакать, что вводило меня в ступор, поэтому за него продолжил Намджун, говоря, что мы с ним были трейни дольше всех, поэтому кому, как не ему, знать. О дебюте и последебютных временах рассказывал Чимин, а я к тому времени уже даже не пытался что-то запоминать, было слишком много информации, поэтому я попросил, чтобы они продолжили завтра и периодически напоминали мне самые важные вещи.       Так как мой режим был сбит в течение долгого времени, ночью я никак не мог уснуть. Просто лежал, смотря в полумрак, так как комната тускло освещалась фонарем с улицы, и думал о том, что же произошло тогда, когда я попал в психушку и почему тот парень - Хосок - считает себя виноватым. Но думать долго мне не пришлось. Кто-то взял меня за руку и с вопросом "не спишь?" потянул в другую комнату. Это был тот самый Хосок. - Я не могу так, Юнги, меня это гложет, - без особых разъяснений начал он, поэтому я не имел другого выхода, кроме как спросить: - Что именно? - То, что ты такой... Из-за меня. - А вот с этого места поподробнее, - я уже усаживался поудобнее, будто ребенок, которому должны были рассказать сказку на ночь. Но было очень заметно, как он волнуется, как ненавидит себя за это. - Ты попал в больницу из-за меня, Юнги. У меня была очень жесткая депрессия, а ты тогда пытался спасти меня, - он взял меня за руку и не отпускал до тех пор, пока мы не разошлись по кроватям. - Я совершал кучу попыток покончить с собой, тогда ты появился в моей палате и предотвратил мою смерть. И выбрался я оттуда только благодаря тебе. Но сука... Я даже не подозревал, что произойдет что-то подобное. Я думал, тебя отпустят сразу же после меня, но каждый раз, когда я приходил, мне говорили, что у тебя депрессия, поэтому тебя не выпустят, пока не вылечат. На них ничего не действовало, ни мои слезы, ни уговоры, ни предложения взятки. Ничего. Хвала небесам, сменился главврач и с радостью согласился на кругленькую сумму.       Я был просто шокирован. Кем для меня был этот человек, что я поперся за ним в такое место, да еще и впал после этого в депрессию, зависнув там почти на полгода. - Мы были хорошими друзьями? - В том то и проблема, что нет. Ты тогда сам сказал мне, что я тебя всегда бесил, и это запутывало меня все больше и больше. Я не понимал, почему ты пожертвовал собой ради меня.       От этих слов у меня даже мурашки по телу побежали. Хоть я и не помнил ничего, но точно знал, что я не из жертвенных людей. Мы оба просто сидели и ничего не понимали: я из-за того, что ничего не помнил, он - в целом. Просидев так около получаса, думая каждый о своем, мы все же разошлись по кроватям. Уснуть мне тогда так и не удалось. Даже он не смог открыть мне суть происходящего, так как и сам ее не знал.       На следующее утро у нас был запланирован фансайн, на котором я должен был присутствовать, ведь с ним было не так проблемно, как с концертами, на которых нужно знать и песни, и хореографию. Подняли нас около шести утра, все сонные, перехватывая по пути кто на что горазд - йогурты, булочки, кусок колбасы, завалились в машину. Доев, умостились, чтобы по дороге, которая занимала около двух часов, досмотреть сон. Спать мне не хотелось, поэтому я шерстил телефон, который мне вернули, просматривая фотографии, переписки и все, что только могло открыть мне глаза на правду. Возле меня уселся Хосок, он тоже не отлипал от экрана телефона, поэтому я на него даже внимания не обращал, пока не почувствовал, что его голова уже покоится на моем плече.       И это дыхание, которое было совсем рядом... Такое знакомое. В голове начали всплывать непонятные, несвязные картинки: вот я стою посреди комнаты, а на меня все смотрят, а этот Хосок почему-то ругается, вот я зажимаю его запястье, из которого прямо таки херачит кровь, вот ложусь рядом с ним, обнимая со спины... Все эти воспоминания слайдами без звука крутились в голове, и чем дольше я прислушивался к его дыханию, тем более четкими становились эти моменты.       Я, как завороженный, ловил каждый его вздох, вспоминая все больше и больше, и с каждым его вздохом мне становилось все больнее и больнее. Да, я действительно вспоминал все, что касалось его. И эти чувства нахлынули снова. Словно мощнейшая волна. Лавина. Они сбили меня с ног, выбивая воздух из легких. Слезы сами потекли из глаз, а желание прижать его к себе, обнять как можно крепче, становилось невыносимым. Я понял, насколько скучал по нему, понял, что в моей потере памяти виноваты в большей мере даже не препараты.       Виноват я сам.       Его образ я затер до дыр, он не выходил у меня из головы ни на секунду, я вспоминал его, мечтал о нем, думал о нем. Все мои мысли во время пребывания в "карцере" крутились исключительно вокруг него. И мой мозг просто перестал выдерживать, стирая понемногу все то, что мне было так дорого и что держало меня на земле.       Я вспомнил и все хорошее, что было связано с ним, и все плохое, в частности причину моей депрессии. Вспомнил тот разговор, те советы, которые дал ему в надежде, что он будет счастлив, последовав им. Но я так и не успел разобраться, что между ним и Чимином сейчас происходит. Пока что не хотелось раскрывать тот факт, что память, пусть и частично, ко мне вернулась. Поэтому я решил просто наблюдать, разыгрывая свою полную амнезию дальше.