The world's greatest Show

      Эрику Леншерру исполнилось двадцать восемь лет, когда его в десятый раз уволили с работы.       Что ж, дни своего рождения он всё равно не справлял, но всё-таки была в этом какая-то злорадная шутка судьбы… Хотя Эрик сам заслужил это.       Если пытаться описать этого мужчину, что расстроенно спустился по крыльцу и злобно пнул ни в чём не повинный камень, в двух словах, то эти два слова будут: трудный характер. Леншерр сам не помнил, с каких времён в нём поселилось это упорство и несгибаемость, когда дело доходило до каких-то принципиальных вопросов. Как, например, в этот раз, когда он работал помощником помощника помощника… и, в общем, рассорился со своим прямым начальником из-за тех методов, которые применялись в этой конторе чиновников.       Жизнь Эрика никогда не была простой, и часто он оправдывал этим своё поведение. Без денег он не мог получить никакого даже самого низкого официального образования (а без бумажки самостоятельно добытые им знания никому не интересны), без работы он не мог раздобыть денег, а без образования он не мог найти хорошую работу — и так по кругу. Всем было плевать на мальчишку-беспризорника.       Как только ему исполнилось достаточно лет, он стал рваться работать на местный металлоплавильный завод. Ему всегда было интересно изучать и развивать свои силы в местах, где никто этого не мог увидеть, и он открыл, что может не только перемещать металлические предметы в пространстве, но и определять разные металлы, менять их форму, сплавлять, расплавлять, меняя без воздействия температуры их агрегатную конфигурацию… В общем, ему было интересно, а где, как не на заводе, узнать больше о металлах? Но идея закончилась плохо. Он многократно помогал процессу производства или самому себе, например, при таскании тяжестей, но очередной несчастный случай нашёл его и здесь. Однажды ковш с расплавленным железом чуть не свалился с креплений, и на счастье рабочего, который стоял прямо под ковшом, Эрик находился рядом. Но на несчастье Эрика демонстрацию его способностей, а именно вытянутую руку парня и изменение траектории падения ковша, увидело несколько человек. К удивлению Эрика начались разборки. Никто, конечно же, не поверил россказням испуганных рабочих, но юный Леншерр решил, что ему лучше уйти, попутно в очередной раз разочаровываясь в людях.       Последнее его место работы тоже было весьма удобным и несложным: он быстро стал рекордсменом по быстрому печатанию документов на печатной машинке. Без управления стальной основой кнопок, естественно, не обошлось. Но когда Эрик узнал о некоторых финансовых махинациях, проводимых его начальством, всё полетело в тартарары.       Теперь Эрик медленно шёл в толпе спешащих людей. Была осень, и ветер стал северным, но освежиться сейчас ему казалось подходящей идеей. Он уже присмотрел себе новое место работы, ещё неделю назад он увидел объявление о наборе сотрудников в одну судоходную компанию. Возможно, эта работа принесёт ему больше удовольствия, чем другие… В конце концов, ведь должно работать правило: если что-то теряешь, то что-то обретаешь, так ведь?       А пока он похлопал по карману своего потрёпанного пиджака, где гремела его выплата за увольнение. Нужно рассчитаться за арендную плату до предполагаемой зарплаты на новой работе, закупить какой-нибудь крупы, оплатить водопроводные услуги и, может быть, даже купить те тёплые ботинки с распродажи… Тут его внимание привлекло какое-то размытое движение в небольшой толкучке у рынка неподалёку. Обычно Эрик мало обращал внимания на людей, но здесь он заметил что-то странное боковым зрением, но пока не мог понять, что именно.       Тем временем к какому-то засмотревшемуся на цены пареньку подошла девочка лет десяти. У неё было потрёпанное старое платье и длинные каштановые волосы, но самое интересное началось, когда она встала за спину пареньку и как бы невзначай провела ладошками рядом с ним. Эрик мгновенно застыл и вылупил глаза, потому что, он мог заложить свои последние деньги, но он увидел вокруг рук и глаз девочки какое-то красное сияние! Паренёк, на которого нацелилась девочка, растерянно встал, словно не понимая, где и зачем он находится, и Эрик ещё не успел опомниться и осознать произошедшее, как к девочке присоединился светловолосый мальчик её же лет. Он на невероятной для человека скорости прошарил у потерянного прохожего по карманам, пока не нашёл бумажник, и тут же скрылся в другой части рынка. Девочка как ни в чём не бывало отошла на несколько шагов, и только после этого обворованный паренёк вздрогнул, осматриваясь по сторонам.       Эрик так и стоял, как истукан, на дороге и чувствовал, как его пульс забился чаще. Проработанное взаимодействие отвлекающего манёвра и быстрого действия меркло перед тем, как именно это происходило.       «Неужели… — Эрик боялся допускать эту мысль, но она затопила всё его сознание, — Неужели они такие же необычные, как и я?..»       Он не питал таких надежд уже большое количество времени. Хотя, может быть, он просто чего-то не замечал? Последние годы Эрик жил как в тумане, пытаясь держаться на плаву, не потерять свою комнату, не умереть от голода или какой-нибудь болезни, и даже не мог уделить время тому, чему бы он хотел. В общем говоря, эти дети стали словно громом с чистого неба для Эрика. Он ещё раз проверил реакцию окружающих людей, но никто ничего не замечал. Как же она это делает?..       Эрик направился к рынку, не думая о том, что он хочет сказать этим детям, просто его ноги вели туда, а дальше оно само как-нибудь сложится…       Ванда и Пьетро Максимовы действительно работали слаженно. Они давно наловчились так зарабатывать на жизнь с момента побега из последнего детского приюта. Это они только называются «приютами», сами близнецы назвали бы это «детской каторгой». Однажды они посчитали, что трудится на неблагодарных и жестоких работников приюта хуже, чем выживать самим, и вот теперь они скитались по улочкам города, стараясь не попасться стражам порядка на глаза.       Пьетро подошёл к сестре, которая делала вид, что рассматривает сшитых кукол у одной из лавок, и шёпотом указал ей на ещё двух человек, который выглядели более-менее обеспеченными. Они всегда выбирали тех, по кому был виден достаток выше среднего, хотя в приближении зимы у этой моральной установки стали размываться границы.       Ванда подошла к женщине в лёгкой шубе, которая деловито рассматривала плетёные сумки, и начала было отвлекать её внимание, как вдруг прямо к ней направился какой-то человек. Она, начав использовать свои ментальный силы для воздействия на эту женщину, мгновенно почувствовала направленный на неё интерес этого человека. Девочка резко развернулась, поняв, что притворяться нет смысла, и увидела высокого мужчину лет тридцати в простой одежде, но с не простым выражением лица. Она сразу забыла о женщине рядом и пыталась определить, кем был этот мужчина. Ни на охранника, ни на продавца он похож не был, и вообще имел слишком умные глаза для здешнего работника или покупателя. Ванда плюнула на размышления и наконец решилась протянуть руки в сторону незнакомца.       Эрик только добрался до девочки, проталкиваясь сквозь толпу, и даже не успел рта открыть, как она испуганно направила на него руки, вокруг которых стали плясать красные всполохи.       — Подожди, я просто… — начал Эрик, но, встретив взгляд девочки, забыл, о чём хотел сказать. В её карей радужке вспыхнули рубины, и Эрик перестал видеть что-то другое. Кажется, его матери нравились рубины… Или другие камни? Он вспомнил её смех и отцовскую тёплую улыбку. Что он здесь делает один? Может быть, он потерялся, а они покупают овощи вон в том конце рынка?       Эрик не мог разглядеть сквозь туман, где стоят его родители. Он нахмурился, потому что на краю сознания оставалась какая-то мысль. Что-то было не так, что-то он собирался сделать на этом рынке, что-то когда-то произошло с его родителями…       Пьетро оглянулся, поняв, что Ванды нет на нужном месте, и обнаружил сестру не у выбранной цели, а рядом с каким-то мужчиной. Она выглядела странно сосредоточенной, словно ей удавалось отвлекать его тяжелее, чем обычно. Пьетро осмотрел мужчину, удивляясь выбору Ванды, но пожал плечами и подбежал к ним. Один из карманов его пиджака был подозрительно полным, и Пьетро ожидаемо нашёл там деньги.       Но что было не ожидаемым, так это то, что почему-то Ванда посмотрела на него круглыми глазами и покачала головой, собираясь что-то сказать, и мальчик вопросительно нахмурился, как вдруг мужчина протянул руку к голове и попытался проморгаться. Пьетро с леденящей ясностью осознал, что Ванда не могла удерживать его дальше, и испугался. Это был первый такой случай.       Разум Эрика со всех сил пытался пробиться сквозь навязанную потерянность. Он не пришёл сюда с мамой и папой, он давно был один, потому что они умерли. Одной этой болезненной мысли было достаточно для того, чтобы всё встало на свои места. Девочка. Это она что-то сделала с его разумом.       Он взялся за голову и попытался сфокусировать зрение и другие органы чувств, и вдруг понял, что шустрый мальчик только что залез в его карман. Когда Эрик смог сосредоточиться, единственное, что он успел заметить, это две испуганные пары глаз, а потом светловолосый мальчик схватил девочку за руку, и они размытым пятном скрылись с его поля зрения.       Эти дети ухитрились обворовать его!       Эрик в шоке повернулся в ту сторону, где они скрылись, и увидел, как они бегут с рынка в направлении закоулков, которые могли сравнится с бесконечными тёмными лабиринтами. Если он хочет поговорить с ними, то действовать нужно немедленно, понял Эрик и сорвался с места, расталкивая людей. У паренька проскальзывать в толпе получалось явно лучше, но Эрик со своими грозным лицом и стремительностью быстро разогнал людей вокруг.       Хоть девочка и слегка замедляла быстрого мальчика, они всё равно уже достигли первого поворота в закуток между двумя зданиями. Эрик сдаваться не собирался и прямо на бегу мысленно дотянулся до своего кошелька, так как почувствовать недавно лежащие в его кармане монеты и застёжку кошелька было проще простого. Найдя их, он так же обнаружил некоторое количество других денег, распиханных по карманам одежды мальчика, и их оказалось меньше, чем он ожидал. Эрик подождал, пока дети скроются за углом, перебежал улицу и стал тянуть все серебряные, медные и никелевые монеты к себе.       Пьетро размышлял, сколько ещё поворотов им нужно пробежать, хотя он не сомневался в том, что их не догонят, когда вдруг резко завис в воздухе. Ванда по инерции пронеслась вперёд и, споткнувшись, упала. Она резко повернулась к брату, не понимая, что не так, и вдруг увидела, как он удивлённо двигает ногами и руками, оставаясь на месте. Спустя мгновение он и вовсе был поднят над землёй, почувствовав, что он словно подвешен за собственную одежду. Он посмотрел на сестру и увидел в её глазах отражение собственного страха. А потом Ванда посмотрела куда-то ему за спину, и Пьетро с трудом повернул голову, чтобы увидеть приближающегося мужчину.       — Беги! — Крикнул он сестре, но она посмотрела на него, как на дурака, явно не собираясь оставлять его здесь.       — Успокойтесь, — услышал Пьетро низкий голос сзади. К его удивлению, мужчина пытался придать своему голосу некую мягкость, казалось бы, не присущую данной ситуации. — Я просто хочу поговорить.       Эрик осторожно опустил мальчика на землю, надеясь, что он не будет снова убегать. Но он казался слишком растерянным, чтобы сделать это, и просто подошёл к девочке, которая встала рядом с ним. Их обоюдно защитные позы говорили либо о крепкой дружбе, либо о семейной связи.       Пьетро трясущимися руками отыскал в кармане деньги этого мужчины и выбросил перед собой, не решаясь отдать в руки.       — Вот, забирай! — мальчик пытался говорить уверенно и нагло, — И на том и расстанемся! — но странный человек продолжал надвигаться на них, накрывая своей длинной тенью от света, проходившего с улицы. Тогда Пьетро вытряхнул из карманов всё остальное, на землю посыпались монеты и пара бумажных купюр, — Я не забирал у них всё, только часть! — Словно оправдываясь крикнул он, — Только у тебя не успел…       — Я не хотел поговорить о том, что вы занимались воровством, — начал мужчина, останавливаясь в нескольких шагах от них, — Я хотел поговорить о том, как вы это делали. — Пьетро переглянулся с Вандой, и отошёл вместе с ней на шаг назад, — Ты, — незнакомец указал на Ванду, — Как-то отвлекала людей, а твой друг на нечеловеческой скорости обворовывал их.       — Нечеловеческой, — нервно усмехнулся Пьетро, — Никто тебе не поверит! Ты никому не докажешь…       — Я и не собирался никому доказывать, — тоже усмехнулся странный человек.       — Как ты его остановил? — вдруг подала голос молчавшая до этого Ванда, которая занималась анализом происходящего.       Эрик улыбнулся и легко повёл ладонью вверх. Сразу за этим по его воле с земли поднялись все выкинутые монеты, вызывая дружный вздох удивления у детей. Одной рукой Эрик поймал свой кошель и убрал его обратно в карман пиджака, а другой собрал всё остальное.       — Ты тоже!.. — воскликнула девочка, пока мальчик смотрел на Эрика с открытым ртом.       — Да, я тоже… особенный, — подобрал слово Эрик и присел, чтобы быть на одном уровне с детьми. Он радостно смотрел на них, ожидая ответного принятия, — Я всегда думал, что один такой.       — Как и мы, — ошеломлённо произнёс мальчик, возвращая себе голос.       — Но воровать, кстати, действительно плохо, — Эрик решил дать детям прийти в себя, собрал бумажные купюры и строго посмотрел на них.       — Ну, не возвращать же теперь, — невозмутимо сказала Ванда и протянула руку к мужчине, который сомнительно посмотрел на неё, — Да они уже и разошлись, наверное… — он ещё немного подумал и отдал ей деньги.       — Только не нужно говорить, чтобы мы не воровали впредь, и всё такое, — предупредил Пьетро, — Нам же нужно на что-то питаться, в конце концов.       Эрик долго смотрел на детей, которые не знали, как себя вести с ним, и переминались с ноги на ногу, а затем задумчиво похлопал себя по карману, где расположился вернувшийся кошелёк.       — Здесь неподалёку есть местечко, где мы могли бы отобедать, — вдруг предложил Эрик, — Я угощаю, — спохватившись, добавил он. — И поговорим заодно.       Пьетро хоть и соблазнился мыслями о бесплатной еде, но всё же больше хотел удрать отсюда, но Ванде было неимоверно интересно поговорить с первым таким же необычным человеком, как и она с братом. Она возмущенно ткнула мальчика в бок, и они несколько секунд обменивались взглядами, пока не пришли к общему мнению.       — По рукам!       Не прошло и получаса, как Эрик уже сидел в местной забегаловке и, покачивая головой, наблюдал за активно евшими детьми. Они, особенно мальчик, ели чуть ли не в две ложки, словно век нормальной еды не видели. Хотя возможно, так и было.       — Значит, вы брат и сестра? — начал Эрик, попивая свой чай.       — Угу, — в унисон ответили они, не отрываясь от тарелок.       — И как вас зовут?       Дети переглянулись и промолчали. Эрик тяжело вздохнул.       — Меня зовут Эрик Леншерр, мне двадцать… восемь лет, и я работаю… что ж, временно нигде не работаю.       — Очень приятно, — вот и всё, что ему ответила девочка. А мальчик усмехнулся.       — Ты запнулся целых два раза, как нам верить тебе?       — На самом деле двадцать восемь мне исполнилось только сегодня, как и работу я потерял — сегодня, — неохотно пояснил свои заминки Эрик и встретил два недоверчивых взгляда. — Правда.       — Даже если и так, — пожала плечами девочка, — Мы ничего не скажем. Вдруг ты решишь сдать нас обратно в приют?       — Значит, у вас нет родителей? — уточнил Эрик то, о чём и так догадывался. Мальчик в ответ фыркнул и встряхнул головой, пытаясь казаться безразличным.       — Это у них нет нас, — с обидой пробормотала его сестра, откладывая ложку и откидываясь на спинку стула.       — Итак, когда вы узнали о своих... — Эрик решил перевести тему, но оглянулся на других людей, — О своих талантах?       — Брат всегда был быстрее всех, и однажды он смог убежать от разошедшегося драчуна в другой конец приюта за секунду, — герой рассказа усмехнулся от этих воспоминаний, и девочка продолжила: — А я как-то сильно разозлилась на приставучих мальчиков и… нагнала на них какие-то дикие ужасы, — Эрик увидел, что она не очень довольна этим воспоминанием.       — То, что ты сделала со мной на рынке, было довольно жестоким, — заметил он сквозь зубы после некоторого молчания.       — Жестоким? — удивлённо переспросила она, наконец, посмотрев не на скатерть, а на Эрика.       — Ты заставила меня почувствовать нечто хорошее, что у меня давно отняли. И приход обратно в себя был довольно болезненным, — Эрик, до этого дырявящий пол взглядом, тоже поднял глаза на девочку, а её брат перестал радостно жевать и громко сглотнул. — Ты и с другими так делаешь?       — Я… я не знаю, — она казалась растерянной и расстроенной, и Эрик в какой-то мере даже пожалел, что сказал это, — Я вообще не совсем понимаю, как делаю это…       — Хей, в конце концов, мы только открыли эти «таланты», — мальчик сразу же пришёл на защиту сестры, — И времени на понимание как-то не остаётся, только на выживание.       Эрик вдруг ощутил сжимающее грудь желание, чтобы всё было намного проще. Чтобы странные люди не боялись своих странностей, чтобы им не приходилось скрываться ото всех. Может быть, вокруг много таких же несчастных и потерянных детей, которые не знают, что им делать с собственными силами…       — Оплатите? — от тяжёлых размышлений Леншерра отвлек подошедший официант. Эрик молча кивнул ему и полез в карман за деньгами.       Он с грустью отсчитал нужную сумму, понимая, что те самые ботинки с распродажи достанутся не ему. Но Эрику казалось, что иным способом накормить детей и заставить их хоть немного разговорится было невозможно. Кстати, насчёт детей.       После отвлечения на оплату он повернулся к стульям напротив, но они уже были пусты. Эрик быстро взглянул на дверь, которая только что захлопнулась за братом и сестрой, которые бросили на него последний взгляд через окно и убежали. Мужчина было вскочил и хотел их догнать, но понял, что не провернёт тот трюк второй раз: это был уже не тёмный закуток, а людная улица. Сейчас близнецов ему уже не поймать.       Он в очередной раз за сегодняшний день покачал головой и попытался утешить себя тем, что хотя бы накормил их. Или, что важнее, дал им понять, что они не одни такие, и сам это впервые за долгое время своего одиночества понял.       Да и, в конце концов, у него были свои дела, он не собирался гоняться за этими детьми по всему городу.       Оставшись довольным таким заключением, Эрик направился в ту самую судоходную компанию, которой требовались люди для ведения учётов и печатания бумаг. Эта фирма расширилась, поэтому ей нужен был целый дополнительный коллектив, по причине чего Эрика сразу же приняли на работу, начинать он мог уже со следующей недели. Зарплата здесь была меньше, чем на его предыдущем месте, но, возможно, здесь он наконец сможет проявить свои таланты и креативные идеи и подняться по должности.       Для честности — Эрик надеялся на это при каждом приёме на работу.       Леншерр вернулся домой, когда уже стемнело. Он с усталостью бросил одежду на стул и упал на скрипучую кровать, чувствуя внутри себя какое-то неудовлетворение. Затем он выбрал книгу из своей небольшой потрёпанной коллекции, которую можно было перечитать, но чтение не шло. После он попытался составить план расходов на листе бумаги, но быстро отбросил карандаш. Походил кругами по комнате. В шестой раз подумал о том, что он не фея-крёстная и не должен волноваться о чужих детях. И сразу же после этой мысли всё-таки схватил пиджак и выбежал из квартиры.       Ванда была недовольна тем, как быстро они ушли от этого Эрика Леншерра. Это Пьетро решил убежать, хотя в какой-то мере он, наверное, был прав.       — Не так уж весело проводить время с придурками, — оправдываясь сказал мальчик.       — Он не придурок, — недовольно отозвалась Ванда. Пьетро иногда выставлял себя слишком нахальным, хотя она-то понимала, что он делает это специально.       — Да ладно, все взрослые — придурки.       Сейчас они жили в одном заброшенном и пока не перестроенном частном домике, стоявшем с несколькими другими среди новых многоэтажек. Наверное, и эти домики тоже скоро снесут, но пока они сделали себе вполне сносный уголок в одной из целых комнат. Правда, ночами становилось всё холоднее, и Ванда начала беспокоится на этот счёт, хотя Пьетро, казалось, было всё равно. Он вообще часто вёл себя, как ребёнок, — себя-то Ванда считала уже вполне взрослой, — и ей приходилось брать решения проблем на себя.       Была уже почти ночь, и они пытались уложиться поуютнее, чтобы уснуть, хотя их единственное рваное одеяло было тонким, а Ванде постоянно казалось, что по ней сейчас проползёт какое-нибудь насекомое… Как вдруг она услышала чьи-то шаги за дверью. Пьетро тоже услышал их и подскочил с пола. Он ломанулся к окну и потянул за ручки, но не смог его открыть. Щеколда вдруг сама собой опустилась вниз, не пуская деревянную раму, и Ванда сразу поняла, кто это идёт. Она повернулась и увидела в дверном проёме Эрика Леншерра, их странного нового знакомого.       — Ну, что ж, снова здравствуйте, — сказал он растерянно, не зная, как начать разговор.       — О боже! — Пьетро испуганно подскочил и обернулся, удивлённый голосом в тишине.       — Как ты нас нашёл? — потребовала Ванда, тоже поднимаясь и автоматически отходя к брату.       — Ну… — Эрик прошёл в комнату и сложил руки на груди, подбирая слова, — Я тоже некоторое время бродяжничал и знаю все подобные места. А найти биомагнитное поле двух людей в заброшенных домах было не сложно.       — Ты тоже бродяжничал? — переспросил Пьетро.       — Биомагнитное поле? — одновременно с ним переспросила Ванда.       — Можем поговорить об этом у меня, — улыбнулся Эрик и сразу перешёл к делу. — Ну, знаете, у вас здесь не очень уютно.       Близнецы отошли к стене и смотрели на него исподлобья, явно не видя причины идти разговаривать домой к незнакомому мужчине. Эрик знал, что это будет непросто, но всё равно почувствовал раздражение от того, что ему приходится объяснять свои действия.       — Чёрт возьми, на улице холодно, а вы дети, — он показательно провёл по их скромному убежищу с голым полом и некоторыми дырами в потолке, — И я просто не смог сидеть у себя дома с этой мыслью, окей?       Его возмущение их недоверчивостью повисло в воздухе, и дети с прищуром смотрели на него, будто бы это помогло бы им понять правдивость его слов.       — Ты не похож на добродетеля, — заявил Пьетро.       — Я знаю, — не стал отрицать Эрик, и несколько секунд вновь повисла тишина.       — Мы убежали после обеда потому, что у нас уже был такой случай, — с явной неохотой начала рассказывать Ванда, — Один мужчина угостил нас едой, а потом он стал просить меня о…       — О разных неприятных вещах, — закончил Пьетро за сестру, когда она не смогла продолжить, — Если бы не наши способности, мы бы не убежали от него.       Эрик вдруг заледенел от осознания того, что тогда могло произойти с детьми. Он отпустил руки с груди и сжал кулаки, отворачиваясь от детей, чтобы посмотреть в пустое пространство и успокоиться. Гнев на этого неизвестного ублюдка оказался внезапно слишком сильным для Эрика, и он не сразу взял себя в руки.       — Я не собираюсь… ничего требовать от вас, — наконец, сказал он, подбирая каждое слово. — Я просто хочу поговорить с вами, — он решил не говорить «помочь вам», потому что боялся, что мальчик начнёт возмущаться и заявлять, что помощь им не требуется.       — Ладно, — внезапно согласилась девочка, кивая головой, — Я тебе верю.       Эрик чувствовал, что она словно просканировала его и ещё раз кивнула, отходя от стены. Возможно, её способности как-то помогли ей понять что-то о нём.       — А я не совсем, — завил её брат, упирая руки в боки, — Я буду следить за тобой.       — По рукам, — повторил Эрик их дневную фразу, стараясь не засмеяться от угрожающего тона парнишки.       Сказать, что Леншерр чувствовал себя странно — не сказать ничего. Он зажёг свет в квартире и только сейчас понял, что это первый раз, когда он кого-то привёл сюда. И его первыми гостями сразу же оказалась парочка бездомных детей со сверхъестественными способностями. Если жить, то с размахом, верно?       — Ну, квартирка-то не шик… — протянул Пьетро и получил подзатыльник от сестры.       — В чём-то ты, конечно, прав, — отозвался Эрик с нервно дёргающейся улыбкой, стараясь не психовать. Если бы ему ещё вчера сказали, что он приведёт в свою обитель одиночества двух наглых детей, он бы, наверное, рассмеялся. А Эрик давно не смеялся.       Он прошёл несколько шагов по коридору, пока не понял, что не слышит шагов детей, и обернулся. Они всё ещё неловко стояли у дверей, до сих пор замёрзшие из-за прогулки по ночному городу и не знающие, что делать. Эрику впервые за двадцать лет пришлось вспомнить правила гостеприимства, которые пыталась привить ему мама.       — Зато у меня здесь есть небольшая кухня, где можно сделать тёплый чай, — он улыбнулся, пытаясь не выглядеть и не звучать, как последний идиот, и, кажется, у него получилось, потому что дети радостно зашагали за ним, желая согреться чаем.       — Ты живёшь один? — спросила девочка, заглядывая в единственную комнату, что располагалась напротив кухни.       — Да, — просто ответил Эрик, а про себя закончил: «Да, мне почти тридцать, я живу один, меня уволили с работы, мои таланты нигде не нужны, а ещё я привёл к себе домой двух детей, не зная, что с ними делать». Это был определённо самый весёлый его день рождения.       — А как ты открыл свои способности? — Ванда, наконец, решилась перейти к интересующей её теме, ведь свою историю они рассказали, а их новый знакомый ещё нет.       У Эрика было всего два стула, поэтому он придвинул их детям, а сам встал, облокотившись на кухонную тумбу, после того, как зажёг плиту. Мальчик сел и сразу же стал осматриваться по сторонам, мотая ногами над полом, и Эрик понял, что ему, видимо, сложно обходиться без движений.       — В детстве я жил с родителями в мелком бродячем цирке, и однажды в нём чуть не произошёл несчастный случай с какой-то падающей балкой, — после вздоха начал Эрик. Он никогда ни с кем не делился этой историей, и слышать собственный рассказ было странно, — Позже я стал изучать свои силы, даже не понимая, насколько это уникально. Оно ведь… — жестяная кружка подлетела к нему и зависла над протянутой ладонью, — …ощущается таким естественным и нормальным. Как дыхание, — кружка стала вращаться, ведомая движениями его пальцев, и Эрик почувствовал, что близнецы завороженно наблюдают за этим. Он усмехнулся, взял кружку нормально, рукой, и стал наливать чай.       — Цирк — это то место, где кто-то выступает? — нахмурилась Ванда, пытаясь вспомнить, что слышала об этом. Эрик выглядел так, словно его охватила грустная ностальгия.       — Можно и так сказать, — он расставил кружки, которых, к сожалению, тоже было две, перед детьми. Хорошо хоть, что не одна. — Изначально термин «цирк» появился в Древнем Риме, этим словом обозначались лошадиные скачки с колесницами на круглой арене. Цирк, где зрителям показывают различные представления и фокусы, появился в конце прошлого века во Франции, а после распространился по Европе, — мальчик хмурился от изобилующих подробностей, но его сестра внимательно слушала, поэтому Эрик продолжил. — Мой отец был немцем, а мать родом из Польши, они встретились в таком вот бродячем европейском цирке, а мне уже в юношестве посчастливилось попасть на корабль, идущий в Америку, — это случилось почти сразу после смерти родителей, но Эрик не уточнил этого. — Ну, вообще-то правильнее сказать: проникнуть на этот корабль.       — Ого, ты был в бегах? — вдруг воодушевился мальчик, и Эрик удивлённо поднял брови, — Ну, в бегах после того, как кто-то увидел твои способности?       — Или твои родители бросили тебя, как нас? — спросила девочка, и Эрику пришлось держать лицо и делать вид, что он не замечает грусти за их спокойным тоном.       — Нет, всё было прозаичнее, и я просто решил, что в этой новой стране можно добиться большего, — Леншерр не смог больше смотреть на одиноких детей и отвернулся к окну, высматривая ночное небо среди соседних зданий, — Мои родители приняли мои странности и никогда бы не бросили меня. Мы любили друг друга.       — Оу, — протянула тихо Ванда и уставилась в свою кружку. Пьетро же решил не поддерживать грустную обстановку и громко тянул свой чай.       — Ну, а наши сразу же отдали нас в приют, — сказал он безразличным тоном, а после добавил, будто бы хвастаясь, — Наверное, испугались моих белых волос.       Эрик оглянулся на мальчика, только сейчас понимая, что волосы у того действительно не просто слишком светлые, а словно седые. «Неужели, это тоже часть… этих изменений?» — Леншерр не смог подобрать нужного слова и бросил эту мысль.       — Ха, может быть, они испугались моих красных глаз? — воскликнула Ванда с ещё большей бравадой в голосе.       — Или они просто ужаснулись того, как громко твой брат хлюпает, когда пьёт, — подключился Эрик, после слов которого мальчик подавился чаем.       Повисла тишина, и мужчина даже подумал, не переборщил ли он с шуткой, но девочка вдруг засмеялась во весь голос, чуть не падая со стула назад. Когда Эрик услышал этот чистый детский смех, он почувствовал, что в его груди будто бы оттаял и отвалился какой-то груз, от чего ответному смеху стало легко взлететь вверх, и он несколько удивлённо затрясся от тихих смешков. Мальчик сначала делал вид, что обижен, потом кидал косые взгляды на сестру, но всё же не удержался и присоединился к неловкому смеху с малознакомым взрослым, на кухне которого они почему-то оказались. Сумасшедший день. Но пока что самый лучший за последние месяцы или даже годы их жизни.       — Хэй, а ну тише, вы, там! — вдруг раздался крик из открывшегося окна соседа снизу, — Людям спать не даёте!       Почему-то Эрику от этого стало ещё веселее, люди вряд ли допускали мысль, что этот ночной смех раздаётся из квартиры их обычно угрюмого или задумчивого соседа-одиночки. Но дети смутились окрика, а Эрику в голову забрела мысль о том, сколько же взрослых кричало на них за всю жизнь. Он спокойно собрал кружки, для собственного успокоения представляя, как одна бы из них могла спикировать в лоб ворчливому соседу снизу, и решил:       — Кажется, кому-то тоже пора спать.       — Нам ещё нет, — ожидаемо запротестовал беловолосый мальчик, пытаясь подавить зевок. Сестра тут же подхватила за братом сонное зевание, и Эрик еле удержался, чтобы не присоединиться к ним: хоть какое-то суровое достоинство он ведь должен сохранить?..       — Сразу предупрежу, что отговаривать меня бесполезно, поэтому… — вместо окончания фразы он указал рукой на комнату напротив, — Кровать небольшая, но, думаю, вы поместитесь.       — Подожди, мы будем спать у тебя?       — На кровати?       Близнецы спросили это почти в один голос, так, что Леншерр даже не разобрал, кто именно из них что сказал. Он против воли вспомнил тот сладостный момент, когда после долгих скитаний, наконец, смог позволить себе сон на кровати, хоть и в общей комнате для работников одной стройки, где он как-то был на подхвате.       — Не думали же вы, что я выгоню вас обратно на улицу? — спросил устало Эрик, подталкивая детей к комнате.       — Или заставишь нас спать на полу? — продолжила Ванда, — Думали. Мы вообще стараемся ко всему быть готовыми, — Пьетро деловитым кивком подтвердил слова сестры. Но вся его игра в самодостаточность иссякла, когда он увидел нормальную кровать в углу комнаты.       — Юп-пи! — крикнул он и с разбегу бросился лицом в подушку, забыв о любых рамках.       — Осторожнее там, — Эрик взволнованно оглядел свою несчастную старую кровать.       — Хотя бы обувь сними, — привычно проворчала на брата Ванда, в нетерпении ожидая, когда тот подвинется и даст место и ей.       Оставив детей спорить о приличиях, месте на кровати и бог знает о чём ещё, Эрик с мрачной решимостью полез в шкаф. Там обнаружилось всего два одеяла, ещё одно уже лежало на кровати вместе с простынью и подушкой. Он измученно посмотрел на деревянный пол и решил постелить одеяло потолще на пол, положить какую-нибудь одежду вместо подушки и накрыться тонким подобием одеяла. Пока он делал своё импровизированное спальное место, брат с сестрой полностью обустроились на его кровати. Казалось, как только они её увидели, никаких проблем со смущением или недоверчивостью остаться не могло.       — Кажется, у вас всё в порядке? — Эрик удивлённо поднял брови, заметив, что мальчик уже спит без задних ног, — И, кажется, твой брат не такой стойкий, как пытался казаться.       — О, просто все манеры при рождении достались мне, — ответила девочка, качая головой. Эрик не смог сдержать мягкой улыбки и как-то не заметно для себя присел рядом с ней на кровать. Девочка натянула одеяло к лицу, и он испугался, что смутил её, но оказалось, она просто стеснялась своей следующей просьбы, — А можешь рассказать ещё про цирк?..       — Там всегда было интересно, хотя конкретного я мало что помню. Только весёлый шум из зрительского зала, волнение до и радость после выступлений, яркие огни… Но это быстро всем наскучило, наш руководитель не знал, как по-настоящему заинтересовать людей, — Эрик посмотрел на широко раскрытые девчачьи глаза и ему захотелось поделиться чем-то большим, — Знаешь, я когда-то в детстве даже хотел открыть свой цирк, мне казалось, что я знаю как сделать людей счастливее. Как сотворить то, чего ещё никто не видел.       — А сейчас ты этого не хочешь? — почти расстроенно спросила его маленькая собеседница, и Эрик задумался над этим.       — Когда вырастаешь, многие вещи уже не кажутся возможными. Особенно когда остаёшься один, — последняя фраза Эрика утонула в зевании девочки, которая не могла больше сопротивляться сонливости. — Но мы можем поговорить об этом как-нибудь в другой раз, тебе пора спать…       — Ванда, — вдруг сказала она, — Меня зовут Ванда, — и улыбнулась, а потом покосилась на видящего десятый сон брата и прошептала, — А его — Пьетро.       — Хорошо, — прошептал в ответ Эрик, — Тебе пора спать, Ванда.       — Спокойной ночи, мистер Леншерр, — сказала она, после чего отвела глаза в сторону и снова посмотрела на Эрика, — И спасибо за всё это.       «Мистер Леншерр» просто кивнул ей и встал с кровати, оставляя уставших детей одних. Всё-таки странные ситуации — странными ситуациями, а спать нужно. Он погасил свет и стал пытаться поудобнее уместиться на полу. Взгляд его всё время возвращался к кровати неподалёку, и Эрик даже хотел позлорадствовать и посмеяться над своей внезапной благодеятельностью, но у него не вышло — он впервые почти за всю свою жизнь чувствовал, что сделал что-то правильное.       Последней мыслью перед сном, что заставила его ещё раз улыбнуться, была мысль о том, что, действительно, если что-то теряешь - что-то обретаешь...