Феникс

***

      Время летело быстро, но для Питера каждый день проходил словно в замедленной съемке. Мальчику было плохо, понимание того, что твой близкий и родной человек находится на грани смерти причиняло боль. Питер не особо помнил своих родителей, он был слишком маленьким, когда они погибли в авиакатастрофе. Но по рассказам Мэй и Бена, они были хорошими и добрыми людьми. Любили науку и стремились помогать людям, их смерть была глупой и трагичной. Да, Питер не помнил их, особо и не скучал за ними. Хотя иногда представлял себе: каково было бы, если бы его воспитывали Ричард и Мэри Паркеры? Но сейчас он не думал о родителях, ведь человек, который заменил ему отца лежал в коме и шанс, что он очнется был очень маленьким.       Питер был умным парнем, поэтому Мэй не стала ничего скрывать от племянника.       — Ему не повезло, малыш, — грустно говорила женщина, крепко прижимая племянника к себе, — Просто не повезло.       Это была такая глупость! Каковы шансы того, что совершенно не умеющий обращаться с оружием подросток, выстрелив из маломощного пневматического пугача медным шариком, сможет отправить человека на грань жизни и смерти? Будучи медсестрой, Мэй могла с уверенностью сказать, что эта вероятность стремиться к нулю. Но именно ее семье не повезло оказаться в этой сотой доле процента вероятности. Тот металлолом, из которого чуть не убили ее мужа, не способен был прострелить даже дерматиновую куртку, а на теле в худшем случае мог оставить лишь парочку гематом. Единственное уязвимое место для него — глаза.       Фрэд О’Донохью клялся, что не собирался стрелять в Бэна, что даже не целился в него. И Мэй, глядя на залитого слезами подростка, который на следующее же утро после трагедии сам явился в участок, не могла ему не верить. Мальчишка действительно не целился в ее мужа, он вообще никуда не целился. Да и с того пистолета невозможно это сделать. Так что это была чудовищная, жуткая, но абсолютно случайная, катастрофа. Которая практически оборвала жизнь Бэна, перевернула жизни ее и Питера, а так же полностью поломала судьбу Фрэда.       — А он выживет? — тихо прошептал Питер в плече тете.       — Не знаю, Пит, не знаю, — еле сдерживая слезы ответила ему женщина.       — Так значит ничего нельзя сделать? — Питер с надеждой смотрел на тетю. — У мистера Старка же много знакомых, он бы мог помочь!       — Ох, милый! — мотнула головой Мэй. — Это не зависит ни от тебя, не от меня, тем более от мистера Старка, он и так сделал достаточно.       — Неужели мы совсем ничего не можем сделать? — мальчик не хотел сдаваться.       — Все что мы можем сделать это верить и быть рядом с Беном, чтобы он поскорее вернулся к нам, — ласково ответила женщина со слезами на глазах.       И Питер верил. Он почти каждый день ходил в больницу после школы, сидел по несколько часов рядом с Беном, читая или рассказывая ему что-то интересное. Парень сильно осунулся, а синяки под глазами были темно-синими, что их было видно за несколько метров. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Мэй первой забила тревогу, но упертый Питер даже слушать ее не стал, продолжая следовать своему собственному режиму, который был абсолютно вреден для его организма. И встревоженной женщине не оставалось ничего другого как обратиться за помощью к Старку как любимому наставнику ее племянника, она конечно сомневалась, что мужчина согласиться помочь. Однако стоило Тони услышать лишь «Питер» и «плохо» как он сразу же примчался к Паркерам домой, чтобы спасти своего паучка.       Парень и вправду выглядел не очень, поэтому серьезно поговорив с Мэй и заверив ее, что с ним Питер будет в безопасности, он под свою ответственность забрал паучка на базу Мстителей. Там он сможет немного расслабиться и отвлечься от ситуации с Беном, да и у Мэй будет больше свободного времени чтобы провести его с мужем, не отвлекаясь на племянника.       От секретной базы, где жили настоящие супергерои и его обожаемый Железный человек, Питер пришел в неописуемый восторг. Он словно меленький ураган носился всюду, энергично размахивая руками что-то восторженно крича. Тони показал паучку все: начиная от домашнего кинотеатра заканчивая лабораторией, где работали доктор Чо и Брюс.       — Ух ты! — воскликнул Питер с блестящими глазами смотря на Дубину, которая, если была бы человеком, точно бы покраснела от такого внимания.       — Это Дубина, — усмехнулся Тони. — Я создал его одним из первых, поэтому он немного тормознутый, — робот издал какой-то обиженный звук и мужчина ласково погладил его по металлической голове.       — Он прикольный! А что тут еще такого же крутого есть?       — Давай покажу, — со смехом ответил Тони.       Пока Тони развлекал своего паучка и всеми возможными способами отвлекал его от грустных мыслей не давая скатиться в депрессию, в другой части базы Тор и Локи снова выясняли отношения. Громовержцу надоела эта неопределённость, внутренней волк недовольно рычал, не понимая, почему пара не рядом. А Локи строил из себя оскорблённую невинность, доводя брата до нервного тика. Терпение Тора лопнуло. И не придумав ничего лучше, он просто выдернул трикстера с обеда и утащил в свою комнату подальше от любопытных глаз. Но если Локи наивно полагал, что Тор будет вести с ним душевные беседы про чувства, то он жестоко ошибся.       Стоило мужчинам оказаться за закрытыми дверями, как Тор осторожно, но все же грубо бросил Локи на кровать, сразу же нависая сверху. — Что… — от возмущения и столь хамского поведения над своей драгоценной тушкой, Локи просто потерял дар речи. Но Тору этого и не требовалась, он, итак, прекрасно знал, что хочет сказать любимый. Хищно усмехнувшись, тем самым став похожим на свою вторую сущность, Тор как самый настоящий волк или скорее пес провел горячим, шершавым языком по бледной щеке Локи, оставляя мокрый след.       — Если ты не веришь моим словам, тогда я покажу на деле, как ты мне дорог. А теперь молчи и получай наслаждение. Хотя вряд ли ты сможешь долго сдерживать себя, я безумно хорош.       — Придурок! Отпу…       Дальше Тор слушать не стал и просто заткнул брюнета жестоким поцелуем. Мужчина понимал, что возможно перегибает палку, но он устал ждать, ему нужен был Локи, без него все теряло смысл.       Сколько прошло времени с тех пор, как он последний раз сжимал это тело? Ласкал эту бледную, нежную как шелк кожу? Вечность или больше? Тор не помнил. Все что было важно — это то, что его зеленоглазый хитрец снова в его объятиях. Отвечает на жадные поцелуи не менее страстно. Гнется словно кошка, обнимает и притягивает ближе к себе. Разве можно от такого отказаться?       Куда исчезла одежда ни один из мужчин даже не заметил, да и не важно это было. В голове был туман. Тор медленно спустился поцелуями на грудь, прикусив розовый сосок, вырывая из Локи тихий стон, его тело задрожало. Тор ничего особого не сделал, а трикстер уже терял контроль, и ведь он не был девственником, хотя, конечно, спал он только с женщинами, так как показать себя таким слабым перед кем-то из асов-мужчин он не мог себе позволить. А легкие воздушные служанки хоть и приносили наслаждение, но не вызывали чувства опасности как мужчины, каждый из которых был прекрасным и сильным воином. Но ни один из этих воинов не смог бы подчинить хитрого трикстера. Кроме одного, того единственного, кому он готов был отдать свое сердце. И он отдал.       — Не о том думаешь, сладкий, — промурлыкал Тор заглядывая в глаза любовника.       — А о чем же я должен думать? — хрипло спросил Локи, смотря в темно-синие глаза блондина.       — Только обо мне, — рыкнул громовержец и уже более серьезно взялся за брюнета. Щёлкнув пальцами, Тор с блеском в глазах смотрел как зеленые атласные ленты словно по волшебству связывают руки Локи, приковывая его к изголовью кровати. Сковывая, лишая свободы, — Теперь ты в моей власти!       Не теряя больше времени, Тор начал ласкать тело, что принадлежало только ему одному. Тонкая шея, грудь с торчавшими розовыми сосками, плоский живот с тонкой линией волос, что вела к самому сокровенному. Член трикстера был прекрасен: длинный, тонкий, шелковистый с розовой головкой. Идеальный, он уже крепко стоял, требуя к себе внимания. Рот сразу же наполнился слюной и Тор не стал лишать себя удовольствия, он провел по всей длине, после чего обхватил головку губами, посасывая ее. Локи тяжело дышал, во рту громовержца было жарко, влажной и так хорошо. Он толкался бедрами на встречу, при этому дергая руками, мечтая запустить их блондинистые волосы любовника. Однако ленты наверняка были какими-то магическими или просто Локи не мог сосредоточится чтобы действительно убрать их. Сейчас он не мог думать ни о чем, кроме тесной глубины, что обволакивала его член. Тор ласкал его, умело помогая себе рукой, отвлекая, что он даже не заметил, как в него проник первый палец, смазанный в чем-то холодном. На втором пальце Локи дернулся, наконец-то почувствовав дискомфорт, но Тор смог удержать его на месте, а вот себя он сдерживал из последних сил. Внутри Локи было ужасно жарко и тесно, он уже просто мечтал поскорее оказаться внутри. Рыкнув от переполняющего его возбуждения, тем самым создавая вибрацию горлом, от чего Локи громко закричав, бурно кончил прямо в ласкающий его рот. И пока брюнет приходи в себя, Тор быстро перевернул его на живот, поставив в колено-локтевую позу. Несколько секунд полюбовавшись открывшемся ему видом, он вернулся к ласке. Пройдя быстрыми поцелуями-укусами по тонкой спине прямо к двум бледным половинками ягодиц, мужчина поцеловал каждую, оставляя следы своих зубов, как метки принадлежности. Мужчина осторожно раздвинул половинки, открывая себе вид на розовое отверстие, которое было слегка растянуто и блестело от смазки. Он провел широким мазком языка между половинок, после чего стал растягивать дырочку еще сильнее, умело работая языком. Локи скулил, дрожал, сжимал кулаки, ему было не удобно со скованными руками, но это было меньшее из его проблем, так как то, что вытворял Тор с его телом, просто туманило разум.       — Хватит, — уже откровенно хныкал трикстер, отвлекая брата от его увлекательного занятия. — Хватит меня мучать…       — Что ты хочешь, мой хороший? Что мне сделать?       Локи не ответил, просто призывно качнул задницей, на что Тор только рыкнул, быстро растерев смазку по-своему колом стоящему члену, он начал осторожно входить, периодически замирая, давая любимому привыкнуть к своему размеру. Локи тяжело дышал, было больно, внутри все горело, тянуло, распирало. Оба тяжело дышали, пытаясь привыкнуть к новым, «давно забытым» ощущениям. Полностью оказавшись в Локи, Тор напряженно замер, прикрывая от наслаждения глаза, чувствуя, как что-то внутри него становиться целым, он снова мог дышать.       — Мой Локи.       — Двигайся, — рыкнул этот самый Локи, который даже в такой момент умудрялся командовать. Громовержец только усмехнулся, он и не говорил, что хочет что-то менять.       — Как прикажет мой Повелитель!       Дальше им обоим было не до разговоров. Тор почти сразу сорвался на быстрый, резкий ритм, и Локи потерял себя в водовороте неиспытанного ранее удовольствия. Он только и мог, что стонать, кричать от восторга, закрыв глаза. Он просто растворился во всем, что давал ему Тор. Жар окутывал его, согревал, уничтожал тот холод, что сковывал его своими цепями так долго. Маг жалобно застонал, когда одна из сильных, горячих рук громовержца сомкнулись на его сосках, лаская, посылая заряд тока по всему телу. Он запрокинул голову назад, задыхаясь от собственных криков. Вторая же рука, запуталась в его смоляных волосах, слегка дергая за них. Приятная боль делала ощущение еще ярче. Тор несколько раз грубо вошел в него, будучи уже на самой грани. Оба чувствовали подступающий оргазм. Вот-вот, еще немного! Вбиваясь в заскулившего любовника последний раз, Тор громко зарычал, бурно кончая до звездочек перед глазами. Маг же, ощутив, как воин излился в него, опаляя все внутри него жаром, громко закричал, кончая не менее ярко. После чего обессиленно повалился на смятую постель, чувствуя, как сильное тело наваливается на него.       Несколько долгих минут мужчины приходили в себя, пытаясь привести дыхание в норму, после чего Тор все же соизволил выйти из брюнета и скатиться с него.       — Ты как? — хрипло спросил мужчина, с нежностью смотря на лежащего рядом любовника.       — Хорошо, — так же хрипло ответил Локи, даже не открывая глаз, немного помолчав он продолжил. — Ты думаешь нам стоит начинать все это, чем бы оно не было?       — Да, потому что я люблю тебя, — с легкой улыбкой, ответил Тор, и говорил он так спокойно, уверенно, что Локи даже открыл глаза, чтобы увидеть выражение его глаз. Не врет ли?       — Вот так просто? — все же не поверил трикстер.       — А зачем искать сложности, когда Судьба найдет чем усложнить нам жизнь? — резонно заметил Тор, подняв руку, он ласково погладил Локи по щеке. — Я люблю тебя, и в этот раз сделаю все, чтобы ты был рядом со мной, живой и счастливый. А для этого мы должны уничтожить Таноса, Хелу и тех, кто придет после них. Но знаешь, что я понял?       — Что? — Локи завороженно смотрел на такого не привычного, ранее не виденного Тора.       — Что без тебя в моей жизни ничего не имеет значения. Все, что я делаю, я делаю ради тебя, потому что ты моя жизнь, Локи.       Трикстер только хмыкнул и ловким движением оказался сверху на Торе, удобно устроившись задницей на твердеющем члене. Он серьезно смотрел в голубые глаза своими хитрыми, зелеными, затягивающими, словно бездна, из которой не было спасения.       — Ну, так если любишь меня, Тооор! Докажи это, и тогда, возможно, ты услышишь мой ответ.       Когда он того хотел, Локи мог быть настоящим искусителем, поэтому не было ничего удивительного, что громовержец не смог сдержать себя после столь откровенной провокации. К тому же, дальше у них просто может не оказаться времени лишь для них двоих, так как в ближайшее время они должны отправиться за Эфиром, который вот-вот должен появиться на земле. ***       Пока в Мидгарде царил относительный мир и покой, жизнь кипела, а люди и не подозревали о грядущем, в далеком космосе на инопланетном корабле, что имел лишь двух пассажиров, происходил занимательный разговор.       — Откуда вы знаете о Земле? Это как-то связано с тем, что Вы феноменальным образом похожи на обычного человека? — спросил Шмидт, подходя к капитанскому креслу.       — Отчасти, — ответила женщина, не отвлекаясь от происходящего за стеклянным фонарем. — Мой отец с Земли, но я сама там никогда не была.       — Удивительно, — задумчиво произнес Красный Череп. — А Ваша мать? Кто она?       — Она йотун. Может быть слышали. Ледяные великаны.       — Наслышан. Враги Асгарда и лично Одина.       — Я не лезу в эту политическую херь, и Вам не советую. Терки между Йотунхеймом и Асгардом стары как этот мир.       — А Вы аполитичны, — усмехнулся Иоган.       — Что-то типа того. Я ведь и на родине матери не была никогда. Родилась на Сакааре. Там прошло мое детство.       — И к Сакаару, как я понимаю, теплых чувств Вы не питаете? — ухмыльнулся мужчина.       — Странно было бы питать теплые чувства к планете-помойке.       — И тем не менее. Там все-таки живет ваша семья.       — Мой отец был гладиатором. Рабом Грандмастера. А мать служила в его охране. Отец погиб полтора года назад в очередном поединке. А мать пропала без вести спустя месяц. Ее челнок не вернулся из очередного рейда.       — Соболезную.       — Не стоит. Я тоскую по ним, но теперь меня ничего не держит в той клоаке, и я вольна распоряжаться своей судьбой.       — А на Землю Вы летите из-за отца? — продолжил разговор Шмидт. — Это конечно не совсем мое дело, но мне было бы интересно услышать ответ.       — Мне некуда особо податься. Возможно, Вы ждали от меня более захватывающей истории, но правда в том, что я чужая везде. Ни один из миров Империи Нова не вдохновил меня на то, чтобы остаться там навсегда. А бороздить космос до скончания дней — не то, о чем я мечтала, сбегая с Сакаара.       — Вы выглядите разочарованной. Хотя на вид так молоды. Сколько вам?       — Двадцать восемь.       — Это не возраст даже для чистокровного человека, не говоря уже о том, в чьих жилах течет кровь высших рас Иггдрасиля, — ободряюще произнес Шмидт, кладя руку на плече Джонс. — Я верю, что вы найдете планету, которую сможете назвать домом.       — Вы говорите, словно предвыборную речь толкаете, — не глядя на мужчину, ответила Йорак.       — Привычка, — улыбнувшись, произнес Иоган, поглядывая на своего спутника.       И пусть женщина сделала вид, что ее не слишком заинтересовали слова бывшего руководителя Гидры, по легкому блеску в ее глазах было понятно, что речи Шмидта нашли свой отклик.