Феникс

***

      Все начинается с тьмы. Она начинается с нашего рождения. Бескрайняя, необузданная, никем непонятая и внушавшая страх. При этом, по какой-то неясной причине, ее объятия желанны настолько, что их не хочется покидать. Ведь даже дети плачут при рождении, когда их вырывают из лона матери. Яркий свет, после родной тьмы причиняет дискомфорт, а громкие и незнакомые звуки пугают, вырывая из глотки громкий крик страха и паники.       Новорожденная Хела испытывала страх и любопытство. Слишком яркий свет и и нестерпимый холод внешнего мира был чужд ей, как и любому ребенку. Ей хотелось вернуться обратно в чрево матери, что дарило покой и умиротворение. Туда, где она чувствовала себя в безопасности. Суровое лицо незнакомца, что брал ее на руки пугало. Один хотел сына. Первенца, наследника и соратника. Рождение дочери вызывало в его душе легкое разочарование. Нет, Всеотец соврал бы, если бы сказал, что не рад ее рождению, что только рожденный ребенок не вызывает в нем умиления, но все же. Тем более, что помимо всего прочего рождение сына вывело бы попытки Асгарда укрепиться в Йотунхейме на новый уровень. Ангрборда была дочерью двоюродного брата Лафея, и их с Одином сын вполне мог бы в будущем претендовать на трон ледяных великанов. А это, в свою очередь, обеспечило бы лояльность королевского двора Йотунхейма, которой так не хватало Всеотцу. К сожалению, маленькая богиня тогда совершенно не могла осозновать, что происходит вокруг, ее просто пугал здоровый рослый воин, излучающий золотой свет, от чего она могла только плакать.       С возрастом все забылось и вместо страха перед Одином, она уже стремилась не скрыться от его сурового взгляда, а наоборот, завоевать его любовь и похвалу. Стать гордостью своего отца стало целью юной богини. Тем более, что возможности этого добиться были.       Мечта о Игдрасиле была общей для нее и отца. Девять миров, созданных якобы из плоти и крови Имира под власть асов — первых среди равных, народа, ставшего богами. Эта мечта вынашивалась и реализовывалась веками. Мир за миром падал к ногам Хель, мир за миром она приносила отцу своему и отцу Всего. Он хвалил ее, обнимал при всех на пирах, наполнял ее рог до верху пенной медовухой и прославлял ее имя. Он нарек ее Богиней Смерти, подарил Хельхейм, где она стала первой, после Всеотца. Мало кто из асов удосуживался титула бога. Смешно, но название, придуманное отсталыми мидгардцами, было подхвачено асами. И с тех пор сами асы стали себя так величать. Но божественной вотчины хватало далеко не на всех, поэтому титул бога был в таком почете. Из всей многотысячной армии, которой командовала Хела, только она и Хеймдаль были богами.       В общем, в те далекие времена жизнь казалось яркой и безоблачной, а грядущий день нес все новые и новые победы. Хель любили и уважали, она выигрывала битву за битвой, а Один обещай ей венец Асгарда и Йотунхейма. Ничего не предвещало беды. Хотя, как показывается практика, настоящую беду никогда ничего не предвещает. Она просто случается.       Хела до сих пор не может взять в толк, что же случилось такого, что Один пересмотрел все свои взгляды на мир. Что сказали ему эти престарелые асини? Богиня очень хотела эта узнать!       А ведь все начиналось очень хорошо, даже слишком. Ванахейм находился на грани того, чтобы признать безоговорочную капитуляцию на любых условиях, какие бы ни выдвинул Асгард. Флот был разбит, армия осталась без нормальной связи и сообщения и представляла из себя по большому счету разрозненные партизанские отряды. Переговоры с царским двором уже велись, но упрямые ваны еще на что-то рассчитывали. Войны осталось пара месяцев. Вопрос времени.       Хела уже предвкушала свою победу, когда из Асгарда пришли странные вести. Один Всеотец приказывал… отступить. Подписать акт о капитуляции Ванахейма сейчас и на условиях, которые казались Богине Смерти неприемлемыми. Царская семья сохраняет короны и полную свободу внутренней политики. Только на международной арене они будут вынуждены считаться с мнением асов. И еще этот акт предусматривал запрет иметь армию, только силы самообороны. Асгард же выводит свои войска полностью, оставляя только небольшой отряд в столице и военного атташе. Унизительно! Асгард мог получить все, а не этот огрызок. Сколько сил потрачено, сколько жизней отдано и сейчас, когда триумф у них в кармане Всеотец решил отступить. Ничего непонимающая Хель Биврестом отправилась домой требовать объяснений от отца. И отец их дал, только богиню они совершенно не устроили. Норны предсказали падения Асгарда и смерть Одина, если тот продолжит расширять границы. По крайней мере именно так понял их пророчество Всеотец. Царь Асгарда был непоколебим в своем решении, но Хель сдаваться не собиралась. Тем более что и простые солдаты были не согласны с тем, что их кровь и кровь их друзей оказывалась пролитой обратно.       Хела объявила Одина сумасшедшим. Впрочем, после того, как отец безропотно поверил древним как мир старухам, чьи пророчества хоть и сбываются, но совсем не так, как того можно было ожидать, она действительно считала, что Царь Богов лишился рассудка.       Против нее и верной ей армии Один бросил Валькирий — элитный отряд Асгарда, присягающий на верность лично Всеотцу. То, что происходило тогда на земле ванов иначе, чем мясорубкой назвать было нельзя. Один подавил бунт дочери, но то была Пиррова победа: как с одной стороны так и с другой выживших было единицы.       Суд был фарсом. Его смысл был только в унижении и демонстрации всем, что бывает с теми, кто идет против Одина.       Ссылка в Хельхейм, по мнению Хелы, была не самым страшным, что с ней мог сделать Один. А это внушало некую надежду, что может однажды отец поймет ее и простит. Однако шли века, а отец так ни разу не навестил ее и Хела наконец-то поняла, что тот, кому она безоговорочно верила предал ее. В душе как будто что-то умерло, на языке был мерзкий привкус горечи, любовь превратилась в лютую ненависть. Тьма, что была с ней с самого рождения, оберегая словно родная мать, подняла свою морду, раскрывая зубастую пасть, желая вкусить чужой плоти, искупаться в божественной крови «Непогрешимого Всеотца». И пусть пока выбраться из Царства Мертвых у Богини не было никаких шансов, но сидеть на месте Хела тоже не планировала. Тысячелетиями, она оттачивала свои навыки, доводя их до совершенства, выводя на новый уровень свою магию. Все, чего отныне желало ее сердце, так это мести. И столь сильное чувство делало Хелу не только сильнее, но и намного опаснее.       Казалось, что заточению, персональному аду, серости и тралену мертвого мира с его обитателями не будет конца, пока в один прекрасный день пришел ОН. Титан, от которого веяло силой и могуществом. Хела была поражена. Он был жив и при этом смог войти в Хельхейм без протекции Всеотца. А это значило, что Танос мог дать ей то, чего она так желала последнюю вечность — голову Одина на серебряном блюде.        — Моя прекрасная Богиня, как ты смотришь на то, чтобы очистить сей прекрасный мир от скверны, что убивает его?       — Хм, любопытно, но что я получу взамен? — надменно спросила Хела, гордо восседая на своем каменном троне, стараясь ни словом, ни жестом не выдать свою заинтересованность.       — Я слышал, у тебя личные счеты с Одином, — усмехнулся Танос, рассматривая женщину перед собой, отмечая ее красоту. — Я помогу тебе забрать себе венец Асгарда, что твой по праву, а взамен хочу лишь маленькую услугу.       Богиня Смерти сразу же подобралась, как только услышала про бывший дом и отца.       — Что я должна сделать?       — Добыть для меня Камни Бесконечности и, пожалуй, тебе стоит начать с Эфира.       Танос не соврал, он действительно просил мелочь. Один в свое время хотел от Хель большего.       Именно в этот момент, когда был создан столь опасный союз, чаша весов покачнулась в противоположную сторону. Вселенная даже предположить не могла, что фиолетовый титан заключил контракт с той, кто с радостью отнимет их жизни, неся за собой смерть, как истинная Богиня. ***       Стив задумчиво хмурился недовольным взглядом смотря на множество отчетов, что скопились на его столе. Джарвис прекрасно выполнял свою работу по поиску необходимой информации, а уже при помощи незаменимых мозгов Тони мстители узнавали все раньше Фьюри и Щ.И.Т.А. Однако несмотря на это, информация не радовала. Гидра залегла на дно, да так, что их не могли найти Рамлоу в паре с Баки. Да, Стив решил верить любимому, и отпустил его на несколько миссий в паре с командиром Страйка, и ни разу об этом не пожалел. Баки как будто стал более свободный, открытый, особенно когда понял, что Роджерс не собирается посадить его под замок до конца жизни. Нет, мужчина, конечно, мог и даже хотел, но понимал, что это не выход. Прекрасно зная характер любовника, он понимал, что придет момент и тот взбунтуется и наломает дров. А так он был почти под контролем (Стив навешал на него штук двадцать маячков, чтобы не дай бог, кто его принцессу не украл), к тому же как ни отрицай очевидного, но Баки был легендарным Зимним Солдатом, лучшим наемным убийцей, что видел этот мир. К тому же тот больше не был под колпаком кодов, так что Стив был относительно спокоен.       От размышлений его отвлек сам объект его мыслей: домашний, уютный, словно котенок (ага, пока не разозлить до состояния саблезубого тигра, когда он откусит руку даже не по локоть, целиком). Но сейчас он был особенно милым с отпечатком подушки на щеке и растрёпанными волосами, которые уже снова почти вернулись к привычной длине Зимнего.       — Ты чего встал? — нежно спросил Стив, откладывая надоевшие отчеты и притягивая Баки к себе на колени. — Ты же только утром вернулся с миссии.       — Тебя нет, мне стало холодно, — капризно пробормотал брюнет, уткнувшись носом в тёплую шею кэпа.       Стив только хмыкнул на такое поведение. В последнее время, Баки вспоминал все больше и больше. К нему начали возвращаться какие-то старые привычки, но стать окончательно довоенным Баки Барнсом он все равно не мог. Личность Зимнего никуда не делась, из милого и обаятельного, местами саркастичного мужчины, он мог за секунду стать безжалостным убийцей, который разорвет оппоненту глотку без лишних эмоций. Однако, после вызволения из Гидры и снятия кодов, две личности начали сливаться воедино, создавая третью и на этот раз единственную в голове Барнса. И сказать, что Стив был сильно против было нельзя. Чтобы ни происходило, это все равно был его Баки, а любил он его любым. К тому же глупо надеяться, что столь трудная и долгая жизнь не изменит человека. Роджерс тоже больше не был тем тощим астматиком или героем, у которого из задницы бил свет. Как и у Тони или Тора, собственно. Время их не пощадило и этого уже не изменить.       Баки дернул Стива за волосы, вырывая его из мыслей, желая, чтобы все внимание Стива принадлежало ему одному. Он стал жаден, но мужчине было на это плевать, больше никто не заберет его Стиви, даже не вовремя нагрянувшие мысли.       — Не злись, — сразу понял ход его мыслей Стив, нежно поглаживая брюнета по обнаженной пояснице. — Просто меня напрягает полученная информация.       — Так, Гидра вроде пропала с радара? Попрятались, видать выжидают, когда слегка поутихнет и про них немного забудут, — произнес Барнс, как никак, а как работает это организация он знал слишком хорошо.       — Знаю, это конечно беспокоит, но я попросил Джарвиса узнать все про человека, с которым встречался Штрукер. И знаешь, то, что накопал Джарвис, мне очень не нравиться.       — Что узнал? — сразу же подобрался Баки, отрываясь от шеи, чтобы иметь возможность видеть серьезное лицо Стива.       — Что я могу сказать, по отвратительным поступкам майор Страйкер может дать фору Золе на пару с Черепом.       — Все настолько плохо? — недоверчиво спросил Баки, он сильно сомневался, что может быть кто-то хуже этих двоих, хотя если вспомнить ученных Гидры, что были уже после смерти Золы, то даже Красный Череп будет выглядеть ангелом на их фоне. Передернув плечами от неприятных воспоминаний, Барнс снова сосредоточился на том, что говорил Стив.       — Как ты уже знаешь, Страйкер занимается опытами над мутантами, но при этом он так же является самым верным человеком Америки. По найденной информации Уильям Страйкер совершенно чист, но если копнуть глубже, то наружу вылезет то еще хм… дерьмо, — передернув плечами, как будто пытаясь сбросить с себя информацию, что узнал. Не выдержав, он потянулся к лежащей на столе пачке сигарет и вытащив одну с удовольствием закурил. Баки терпеливо ждал, пока любимый соберется с мыслями, чтобы продолжить. — Страйкер не только занимается ужасными экспериментами над людьми активно сотрудничая с Гидрой, он так же пытается создать идеального солдата, который превзойдет нас с тобой и любого другого сверхчеловека, мутанта, инопланетянина или даже бога.       — Мда, — мотнул головой Зимний, не переставая удивляться тому, сколько же психов ходит по этой земле, — Если он найдет мутанта, что будет идеально ему подходить, то у нас могут возникнуть проблемы.       — Ты когда-то имел с ними дело? — сразу же догадался Роджерс.       — Да. Где-то в семидесятых меня как раз отправили ликвидировать некого Генри Скотта. Этот сукин сын был чертовски ловок, а в придачу обладал умением превращаться в огромного буйвола. Он знатно меня потрепал, но я все же его прикончил, — Баки сейчас очень сильно напоминал Стиву холодного и без эмоционального Солдата, которого он когда-то встретил на мосту.       Вздохнув, Роджерс притянул Баки к себе крепко целую, отвлекая его от не самых приятных воспоминаний.       — Эй! Все хорошо, успокойся я здесь с тобой, — нежно сказал Стив, отрываясь от любимых губ, что немного покраснели, а взгляд перестал быть стеклянным. Убедившись, что Баки более-менее в порядке, Стив все же решил продолжить разговор. — Что было дальше?       — Ничего, я собрал генетический материал этого мутанта и вернулся в Гидру, после чего меня снова заморозили. Но я помню, что мой тогдашний куратор сетовал на то, что Гидра связалась с настоящим психом, который погубит их ради своих безумных экспериментов.       — Думаешь — это был Страйкер?       — Возможно.       — Это логично, — кивнул Стив. — Насколько я успел узнать, Страйкер занимается излучением мутантов с начала шестидесятых. И делов он за это время натворил очень много. Покопавшись в старых архивах, Джарвис выяснил, что у Уильяма Страйкера была секретная база на озере Алкали Лэйк, но в двухтысячных она была уничтожена группой неизвестных, предположительно мутантов. Они взорвали дамбу, и вода смыла все подчистую. Сам майор по предположению военных и гидровцев погиб, тело так и не было найдено.       — Но раз он погиб, то кто тогда встречался со Штрукером? — нахмурился Баки, и скептически добавил. — Он что, мог выжить?       — Только теоретически, — помотал головой Стив. — Поток был такой силы, что… Я, честно сказать, даже не уверен, смогли бы мы пережить такое. Разве что там Страйкера и не было и это все подлог. Но звучит еще бредовее.       — Так что ты думаешь? Кто-то другой встречался со Штрукером, представившись Страйкером?       — Не знаю.