Слово - не воробей

Надежда на то, что еще кто-то из назгулов зайдет в кухню «на запах» была ничтожно мала. Даже если Девятый больше не лежал, придавленный железяками, а Второй отмылся, реабилитировав свою чистоплотность, вряд ли чувство голода будет тем чувством, которое они испытают в ближайшее время. Что же касается остальных, пока еще случайно или нарочно не попавших мне под руку, вряд ли они окажутся настолько глупы, чтобы попасть в расставленную ловушку, имея перед глазами печальный опыт товарищей. Да и сама ловушка уже не представляла прежней опасности. «Аромат праздника», на который возлагались надежды, наверняка, основательно выветрился. Другое дело, что попавшие под его влияние Седьмой и Третий очнутся еще не скоро. Уж я-то знаю… Итак, четверо моими усилиями пострадавших против пятерых оставшихся. Следующий «первый встречный» будет своеобразным рубежом, ознаменовывающим середину пути. И было бы неплохо отметить это очередным сюрпризом. Но каким? Временной цейтнот не располагал к изобретению чего-то заковыристого, а вот кладовка за очередной попавшейся по пути дверью, натолкнула меня кое на какие мысли. Позаимствованные оттуда материалы позволили бы за небольшое время замастрячить новую западню. Да, примитивную. Но ведь главное, чтобы сработало? Оставалось определиться с местом. Потому как, что в нашем деле главное? Не просто расставить капкан, но и поймать в него что-нибудь стоящее. — Куда назгулы могут бегать чаще всего? — задала я себе вопрос и, предварительно проржавшись над первой пришедшей на ум версией, не буду говорить какой, чтобы окончательно не дискредитировать себя в ваших глазах, выдвинула вторую и главную. — С докладом к начальству или за его же распоряжениями. Короче, в коридор, ведущий в тронный зал, я вернулась раньше, чем собиралась, и только успела реализовать задуманное и спрятаться за какой-то пыльной занавеской, как добыча вышла на охотника. Этот назгул брел в гордом одиночестве, что было даже хорошо, потому что западня была рассчитана именно на столько назгулов. То, что его — один штук, бредущего нисколько не смущало, разговаривал он так, будто их было несколько. И это тоже зачлось в мою пользу. — Нет, ты это слышал? У них, видите ли, психологическая травма! Им, видите ли, нужна передышка! Им — в комнату отдыха! А Шестому? Девчонку искать? Шестому отдыхать не нужно! Ведь Шестого в другое место… вызвали! Услышав слова назгула, я не отказала себе в удовольствии сквозь малюсенькую щелку как следует разглядеть своего благодетеля, даже не подозревающего о том, что именно он помог мне выйти «на свободу с чистой совестью». Хорошо, что за занавеской некуда упасть, а то б я рухнула в обморок от счастья. И все же один из нас сейчас рухнет. Особенно если и дальше будет смотреть не под ноги, а на воображаемого собеседника. Многое бы я отдала, чтобы увидеть выражение лица Шестого — если оно, конечно, у него есть — когда он запнулся о натянутую мною поперек коридора веревочку. Но, увы, пришлось довольствоваться тем, что я услышала, когда он приземлился в разлитый по полу клей. Это было потрясающе! Даже лучше, чем у Второго. Я заслушалась. Жаль, что и половины не запомнила. Хоть бери и проси повторить на бис. На специализированные курсы что ли Саурон своих прихвостней направляет? Убедившись, что без посторонней помощи назгул-стильный-коврик от пола не отклеится, и прикинув, не добавить ли ему в компанию факел, ведь некоторые любят погорячее, но все же признав, что это уже перебор, я продолжила свое триумфальное шествие. Интуиция подсказывала, что теперь мне следует направиться именно туда, куда так хотел попасть Шестой — в комнату отдыха. Партизанская война длилась третий час, а комната отдыха, как и неохваченные вниманием назгулы, так и не нашлись, хоть я, опьяненная успехом, на встречу с ними целенаправленно нарывалась, перестав соблюдать даже подобие скрытности. Когда же я уже была готова вернуться к Шестому и спросить: Где эта чертова комната отдыха? Где прячутся его приятели? — до меня донеслись звуки музыки и голоса. Ориентируясь на звук, я добралась до нужной комнаты и осторожненько заглянула внутрь. Представшее моим глазам помещение представляло собой нечто среднее между музыкальным салоном и комнатой оказания срочной психологической помощи. Обитые чем-то мягким стены, приглушенный свет, удобные лежанки, и… арфа, на которой прямо сейчас с видом хирурга, выполняющего наисложнейшую операцию по пересадке мозга, самозабвенно наяривал Восьмой. Судя по тому, что выглядел он на порядок лучше, чем остальные присутствующие, сейчас, видимо, просто была его очередь «отдыхать» получивших психологическую травму. Хотя, я могу и ошибаться. Вдруг это у него последствия переживаний по поводу моего поведения по прибытии или последующего побега? Хм, было бы здорово. Итак, Восьмой играл на арфе, а остальные двое — методом исключения: Четвертый и Пятый — пели проникновенными дрожащими голосами. И вот то, как они пели, заставило меня, хоть это и так казалось невозможным, обнаглеть еще больше, потому что идиоты, которые считают такой ужас пением, не способны на решительные действия. А у Восьмого не только руки заняты, но и, я успела заметить, рукава в струнах запутались. С ноги распахнув приоткрытую дверь и перешагнув порог, я радостно заявила трем ошеломленно уставившимся на меня Кольценосцам. — Врача вызывали?! Замена мании величия комплексом неполноценности без хирургического вмешательства. При раздвоении личности второму лицу десятипроцентная скидка на обследование. Пациентам с диагнозом «острый психоз» шизофрения в подарок! И где у вас тут можно тапок положить? — Тапок? Зачем? — удивился один из «лежачих». — Первый раз у психиатра? — сочувственно покачала я головой и пояснила. — От тараканов избавляться будем! А что такие грустные? Гарантирую, после моего ухода вы будете улыбаться, даже если решите повеситься. А вы решите! Тут я одарила слушающих доброй-доброй улыбкой доктора Геббельса. Пробрало даже Восьмого, что уж говорить про остальных. — Но сейчас не об этом, — я придала своему лицу профессиональное выражение и осведомилась. — У вас депрессия? Двое «лежачих» переглянулись и, вновь посмотрев на меня, согласно кивнули. — Все надоело? — я продолжила поверхностную диагностику. Еще один утвердительный кивок. — Люди — козлы? Коллеги — сволочи? Похоже, это было самое точное попадание, потому как кивнули все трое. — Нужно изменить свою жизнь! — поставила я диагноз бодрым голосом рекламного агента, впаривающего всякую туфту. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мне пригодится сей сомнительный опыт. Ну, что ж, додавим клиентов. Когда-то это у меня неплохо получалось. — Вы готовы поменяться? — Да, — с надеждой мекнул второй «лежачий», видно, была его очередь отвечать. — Тогда нужно перестать думать о плохом в себе и начать думать о хорошем в себе. Плохое в вас это то, что вы — подстилки сауроновские, о которые он ноги вытирает. Два назгула согласно всхлипнули, а третий, он же Восьмой, яростно сверкнул глазами и сжал пальцы вокруг арфы, будто это чья-то шея. Интересно, чья? Моя или Саурона? Но об этом подумаем позже, сейчас, как говорил наш куратор по прочистке мозгов, нужен финальный аккорд. — А хорошего в вас нет! — поставила я жирную точку, призванную окончательно свести на нет положительную динамику прерванной арт-терапии, и обозрела результат своих усилий. Трое назгулов бились в истерике. Четвертый и Пятый — от осознания собственной никчемности. Восьмой от того, что ему никак не удавалось выпутать пальцы и рукава хламиды из арфовых струн, что-то мне подсказывало, не для того, чтобы взять у меня автограф. На языке уже вертелся язвительный комментарий по этому поводу, но тут мне на плечо легла чья-то рука. От неожиданности я пискнула… и обернулась. — Ты что творишь? — Ангмарец нервно рухнул на трон Саурона, предварительно со всеми неудобствами за шкирку транспортировав меня в тронный зал. — Трое — в обмороке, четверо — в истерике! Еще один — на принудительном проветривании, клеем надышался! Тебе кто позволил? Вот мы тебе сейчас покажем, как Чертоги Мандоса изнутри выглядят! — А че, я спрашивать буду? — огрызнулась я, прекрасно понимая, что Первый имеет в виду. — И ничего вы мне не сделаете, потому как команды убивать меня не было! — Тебе, значит, можно, а нам нельзя? — Да не собиралась я вас убивать! Нужны вы мне! — пожала я плечами, а потом закатила глаза в ответ на недоверчивое покачивание капюшона. — Ну, даже если и собиралась, что с того? Вы ж, вроде, неубиваемые? — Ну, я-то точно, хвала Морготу…- тихонько в сторону буркнул король-чародей, а затем добавил громче. — Те нелепые ловушки, что ты расставила моим собратьям, мне не страшны. Смертному мужу не под силу справиться со мной… И тут я даже сквозь ткань накидки «увидела» отблески осознания смысла происходящего. Я чуть снова не расчувствовалась: всегда приятно, когда лица противоположного пола начинают видеть в тебе женщину. — Упс… Да? — радостно улыбнулась я и достала из-за пазухи заныканный специально для Ангмарца сюрприз, которым обзавелась все в той же кладовке. — Надеюсь, я еще не растеряла былую форму… Надо было видеть, сколько недоуменного презрения выразила фигура Короля-призрака при виде обычной собранной из подручных средств рогатки. — Ты собираешься убить меня этим? — Убить — не убить, но поцарапать, — заявила я и прицелилась. Снаряд в лице обычного камня разминулся с Ангмарцем на какой-то дюйм и попал в деревянный столб, поддерживающий потолок. — Промахнулась! — радостно констатировал Первый. — Или просто хотела не этим в тебя попасть, — невозмутимо усмехнулась я, прислушавшись. К сожалению, вынуждена признать, то, что произошло дальше, снова было чистой воды везением. Как говорится, хотела, как всегда, а получилось лучше. Планируя в профилактических целях засветить Ангмарцу в лоб, я взаправду промахнулась. Но камень попал в то единственное место на столбе, которое… Дальше будет физика, ее я тоже промотаю, и вернусь от теории к практике. Пока Ангмарец выражал свое «пфэ» моим снайперским способностям, столб, заскрипев, подозрительно зашатался и, радостно громыхнув, рухнул на пол. Потолок, который он подпирал, преданно последовал за ним, и на Первого свалился огромный кусок перекрытия, погребя его под собой почти полностью. — Эх, ремонт-то поди харадцы с умбарцами делали? — сочувственно вздохнула я, внимательно наблюдая за дальнейшими поползновениями перекрытий. Повторить судьбу Ангмарца в мои планы не входило. — Ну, что? Сядем за стол переговоров? Или продолжим воевать, и пусть земля тебе будет пухом? Потолок тем временем неторопливо продолжал рушиться. — У меня аллергия на пух! И на землю тоже! — голос Ангмарца с каждой секундой слышался все слабее и слабее. — Кто-нибудь!!! Кто может!!! Отнесите ее обратно, чтобы духу ее здесь не было!!! * * * Из тумана в свою родную комнату я вылетела так, что метра два пропахала по ковровому покрытию. Но я была так рада вернуться домой, что готова была поблагодарить и за первоначальное ускорение, приданное на старте. — Ну, наконец-то! — раздался искренне радостный голос подруги. — Что случилось? Почему ты исчезла? Где тебя носило? — засыпала она меня вопросами. Сидя на полу, я окинула подружку внимательным взглядом. Ее счастье, что я уже выпустила пар и больше не желаю вырвать ей язык, а также совершить еще ряд очень неприятных для нее процедур за необдуманные высказывания. Поэтому я просто ответила, вложив в слова все доступное мне возмущение. — Нет, она еще спрашивает! Куда ты меня послала, там меня и носило! Забыла, кому предложила меня забрать? Если бы ты только знала, через что мне пришлось пройти, чтобы вернуться! — и тут я, не сдержавшись, хихикнула. — А уж через что им пришлось пройти… — Расскажи! — поняв, что я не сержусь, глаза подруги зажглись интересом. — Вот еще… — хмыкнула я. — Ну, расскажи… — голосок подруги стал заискивающим, а я высокомерно вздернула нос. — Такой рассказ услышать… это еще надо заслужить. — Расскажи, — в голосе собеседницы появились угрожающие нотки. — А то я тебя опять туда же пошлю… — Только попробуй! — предостерегающе прищурилась я, нашаривая рукой что-нибудь поувесистее, чтобы объяснить подружке, что и я настроена серьезно. — И попробую! — ехидно усмехнулась та и начала. — Чтоб тебя наз… И тут мимо меня что-то просвистело, а подруга, ойкнув и схватившись за лоб, рухнула на пол напротив меня. — Вы что, с ума сошли? — обратилась она к кому-то за моей спиной. — А нечего на нас все сваливать! Сама с ней разбирайся! — услышала я голос Ангмарца, и мне на колени упала рогатка, которую я выронила, когда меня тащили «провожать». Обернувшись, в клубах рассеивающегося тумана я еще успела заметить восемь разной степени потрепанности Кольценосцев, счастливо аплодирующих предводителю.