Between two fires

Про то, что в далекой холодной России существует город, который все называют город-музей, а его превосходная архитектура вышла давно за пределы страны, Юри был наслышан. Эти знания не давали ему абсолютно ничего, пока в его жизни не появился один русский фигурист, который, по совпадению, проживал в Санкт-Петербурге. И с тех пор в жизни маленького Юри прибавилась еще одна мечта: побывать в Петербурге. Ну и встретиться с Виктором Никифоровым конечно, а если уж эти два желания совместить... Мечты имеют свойство сбываться, особенно если ты очень сильно веришь в них. Юри довелось проверить этот закон жизни на себе, и не сказать, что он жаловался — закон был абсолютно положительным, а Санкт-Петербург слишком завораживающим. Холодным правда, но мамины варежки спасали ситуацию. Кацуки нравилось все. Абсолютно все, что попадалось ему на глаза. Даже воздух в Санкт-Петербурге был свой, совершенно особенный. А уж подышал он много где, спасибо соревнованиям. Его хотелось вдыхать и вдыхать, не для того, чтобы банально существовать в кислородной среде, а чтобы наслаждаться каждым вздохом и словно губка, впитывать в себя атмосферу города, которая витает в морозном воздухе. Виктор тоже очень любил Санкт-Петербург, в этом Юри сомневаться не приходилось. Видеть то, как глаза Никифорова радостно блестят в свете уличного фонаря, который к слову выглядит так, как-будто над ним работала команда архитекторов — особое удовольствие для него. Любимый город и любимый человек, что еще надо для счастья? Может быть немного тепла, кружку кофе и большой имбирный пряник. Юри никогда не любил имбирные пряники, да и склонность к полноте оптимизма не добавляла, но все в России было не таким, как в его родной Японии. Даже пряники. Виктор затащил его в малюсенькую кофейню, которая была настолько неприметной на фоне архитектурных нагромождений, что Кацуки грешным делом подумал, не стоит ли сменить очки, и как невнимательный Виктор разглядел такую кроху? Недоверие, связанное с площадью заведения, испарилось сразу же, как только Юри зашел внутрь, и его нос уловил пряные нотки каких-то сладостей и обожаемого кофе, который, судя по запаху, варился прямо в воздухе. Посетителей было немного, и свободные места нашлись сразу же. Они сели около окна. Юри пил ванильный раф, краем глаза поглядывал на падающий снег и просто наслаждался жизнью. И правда, что еще нужно для счастья одному маленькому пареньку, который постоянно жил в мире, где существовали только проблемы и сплошные несчастья? Просто кофе, аппетитный пряник на тарелке и любимый человек напротив, который совершенно счастливо уплетает чизкейк. Любимый. Ему было привычно говорить это нарисованному Виктору на стене, и, впрочем, он делал это почти ежедневно. В реальности Виктор стал еще более любимым, но сказать три простых слова язык не поворачивался. В жизни всегда все немного сложнее, чем когда ты находишься за дверью собственной комнаты. Он признался ему в симпатии, а Юри... промолчал. Хотя на языке крутилась тысяча слов и миллион ответных признаний и душераздирающих откровений, высказать которые он так и не смог. Он был идиотом, но тем не менее, Виктор Никифоров был все еще рядом, сидел с ним за одним столом и беззаботно доедал тарелку со сладостями. Если в Японии личное пространство Юри сократилось в десять раз, то в России от его предполагаемого уединения остался лишь пустой звук и голубая шторка в ванной. Виктор был везде. Он спал с ним в одной кровати, его серебристые волосы почему-то все время оказывались на черных футболках Юри, на раковине стояло теперь две зубные щетки, а на кухне — тарелки. Они будто были вместе, вся общественность, что скрывать, считала их парой, но были ли они в отношениях? Парные кольца, поцелуй на глазах у всего мира и, черт, постель на двоих не оставляли простора воображению, но... Всегда было проклятое "но" и никуда без этого. Ну да, обручились они, да, живут вместе, ну выкладывает Виктор фотки в инстаграм, где Юри в веночке с сердечками. Все, казалось бы, очевидно, но на самом деле нет, и все очень запущенно. Кольца на пальцах были, милые селфи тоже, можно считать за конфетно-букетный период, поцелуй тоже имел место быть, но имели ли место искренние чувства с обеих сторон, которые и должны быть в основе отношений. Юри не знал, а спрашивать откровенно боялся. Виктор мог запросто обидеться на вопрос "эй, извини, а мы пара или где? и почему я живу в твоей квартире, любовь, да?" и был бы совершенно прав. Лежа в одной кровати, заложив руки за голову и пялясь в окно на ночной Санкт-Петербург, Юри решительно подумал, что найдет в себе и силы и скажет Виктору... что-нибудь. Что-нибудь из разряда романтики, ну или в крайний случай задаст тот самый вопрос. А может его просто в кино позвать? Когда мысль о кино пронеслась в его голове, сердце болезненно кольнуло. Собственная истерика и плакаты с Виктором повсюду, отчаяние и тот, кто вытащил его из всего этого, попросту пригласив сходить на фильм. Пхичит. Юри вымученно улыбался, когда Виктор с удивлением и некой гордостью показывал ему комментарии из своего инстаграма, которые оставлял Чуланонт. Обычно это были смайлики, которые не давали понять о том, что тайцу неприятно видеть их вдвоем, иногда же он писал похвалы их внешности или короткое и четкое "ня". Несмотря на обещания, данные друг другу, друзьями они не остались. Хотя оба искренне надеялись на это. Просто не сложилось. Кацуки не скучал по Пхичиту-любовнику, но ему частенько не хватало его в качестве друга, его опоры и поддержки. Он точно был законченным эгоистом. Виктор под боком сопел слишком сладко.

***

— Эй, пидоры! Вставайте уже, я кому говорю?! Думаешь, если приближаешься к пенсионному возрасту, то можно спать до обеда? Звонкий и как обычно озлобленный голос Юрио привел его в сознание. Юри смешно поморщился и едва переборов себя, разлепил сонные глаза, которые тотчас уловили перекошенную физиономию Плисецкого, который стоял напротив их супружеского ложа. Виктор, лежащий рядом, простонал что-то невразумительное. — Подъем! — Юрио, — недовольно буркнул Виктор и залез обратно в плен пушистого одеяла, скрываясь с юриного горизонта, — отстань. Какие черти тебя принесли в такую рань? Юри скептично покосился на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Почти час дня. — Совсем уже? — фыркнул подросток и эффектным взмахом руки убрал с лица мешающую челку. Виктор, который наблюдал за этим через дырочку, сделанную в одеяле, тихо хихикнул, и Кацуки разобрал едва слышное "показушник". Юра плюхнулся между ними, совсем не жалея бедную кровать, которая мгновенно издала неодобрительный скрип, хотя видала вещи и похуже. Плисецкий завозился, не забыв заехать прижатому Юри в бок, заложил руки за спину, уставившись в потолок. — Ну? — требовательно спросил он. — Баранки гну, — огрызнулся Никифоров и вылез из-под одеяла, тяжело дыша и неодобрительно косясь на белобрысую макушку своего соотечественника. — Мы же вроде договаривались на... Виктору пришлось замолкнуть на полуслове, так как забывчивый по природе русский, совершенно запамятовал, что они как раз-таки условились встретиться в двенадцать. Но благополучно проспали. И это в такой важный день! — Прости, Юрио, — Юри впервые за сегодня подал голос, опасливо поглядывая на Плисецкого, который хоть и выглядел более умиротворенным, все равно внушал ему некий страх. — Я Юра, а ты свинья, — незамедлительно огрызнулся Юрий. — И это не отменяет того, что вам пора вставать. Ебашьте уже. Виктор и Юри переглянулись и скатились с кровати с одинаковыми недовольными вздохами. Юра торжествующе хихикнул, оставшись в гордом одиночестве. — Надо отобрать у него ключи от квартиры, да? — с долей веселья спросил Виктор, сплевывая в раковину зубную пасту. Юри неопределенно повел плечами. Он и ранее считал, что доверить ключи от собственного жилища Юре, с которым отношения у него так себе, идея весьма и весьма сомнительная. Но не стал перечить своему мужу и просто промолчал. Как и всегда. — Ожидаешь чего-то грандиозного от сегодняшнего дня? — последовал следующий вопрос. — Возможно, — Кацуки выдал легкую улыбку, — если Юрио не убьет меня раньше. — Я не Юрио, скотина ты безмозглая! — из комнаты послышался незамедлительный ответ разъяренного Юры. — Я помню! — крикнул ему в ответ Юри и выдавил пасту из тюбика. Встречу фигуристов запланировали совершенно спонтанно. Просто Юра, которому вечно не сидится на месте, шерстил социальные сети своих конкурентов и не только и обнаружил, что Кристоф Джакометти собирается наведаться в Россию. В Москву правда, но это все мелочи. Юра написал Виктору, который написал Крису и уговорил его заскочить в Санкт-Петербург, а Крис написал Джей-Джею (черт бы его побрал), а потом уже сам Плисецкий написал Отабеку, у которого тоже все складывалось наилучшим образом. И сейчас они бессовестно опаздывали. Нет, у них было в запасе еще полчаса времени, но добираться до кафе по питерским пробкам... Юри и Виктор, которые собирались непозволительно долго (в основном конечно из-за Никифорова) были готовы в рекордно короткие сроки, и уже через двадцать минут дружной гурьбой вывалились из квартиры Виктора и Юри, попутно созваниваясь с таксистом и заматывая шарфы. Юри, откровенно говоря, был немного взволнован. Это волнение отличалось от того, что он испытывал перед соревнованиями. Оно было более бытовым, что-ли, но все равно ощутимо действовало на нервы. Хоть он и был со всеми в хороших отношениях, кроме Жан-Жака наверное, но это отдельный случай. В кафе они пришли ожидаемо самыми последними. Вытерпев унизительные, но по своему милые тисканья от Криса, поприветствовав хмурого Отабека и обменявшись приветствиями с неунывающим Джей-Джеем, Юри и Виктор плюхнулись на мятного цвета диванчики и уткнулись в меню. Говорил больше Виктор, который принялся обсуждать с Крисом самые горячие тренды проходящей зимы, и Юрио иногда вставлял парочку ехидных реплик, чересчур близко сидя к Алтыну, который выглядел как всегда снисходительно. В общем и целом, было довольно уютно, и Юри легко улыбался, водя пальцем по меню и задумчиво изучая содержимое. — Хочешь сливочный суп? — Виктор прошептал ему в самое ухо, опалив шею горячим дыханием. Юри непроизвольно поежился и вжался в диван, пытаясь уйти от прикосновений своего жениха. Что-что, а проявлять чувства на публике, пусть даже на такой небольшой и максимально знакомой, было явно не его. Виктор решительно не понимал этого — они ведь влюблены! Юри всегда отвечал, что это не повод целоваться на каждом шагу и смущаться тем самым прохожих. Тоже самое и произошло сейчас. — На самом деле я хотел бы сырный суп-пюре, — тихо возразил ему Кацуки, пряча глаза в меню. Виктор неодобрительно цокнул языком. Официант, который вовремя подошел к их столику, принял заказ у Юрия и Отабека, Кристофа и Жан-Жака и вопросительно повернулся к Никифорову, который был "языком" в их паре, и при любой удобном случае высказывался за него. — Нам, пожалуйста, два сливочных супа, салат с курицей и черносливом и салат с кальмарами и ветчиной, пожалуй. И два зеленых чая. — Чая? — насмешливо фыркнул Плисецкий. — Перед тобой бутылка дорогого вина. — Ты же не взял чай для себя, Юрочка, а алкоголь несовершеннолетним запрещен, — парировал Никифоров и насмешливо посмотрел на подростка, откинув со лба платиновую челку. Юри промолчал, хотя так и хотелось высказать Виктору пару ласковых. Какого черта он заказал ему сливочный суп, если он прямым текстом сказал ему, что хочет сырный? Это все были такие мелочи, на которые, казалось бы, надо попросту закрыть глаза и думать о хорошем, но Кацуки не мог. Сложно жить, когда твое мнение твой собственный жених ни во что не ставит и при малейшем поводе заверяет его, что ему так лучше, а самому Юри лучше молчать в тряпочку. Японец молчал. Наверное, он делал это, потому что безукоризненно доверял Виктору и правда считал, что его драгоценный русский и впрямь лучше знает, что делать, а он слишком глуп, чтобы вступать в споры, которые могут привести к разрыву их отношений. Юри так глубоко погрузился в свои мысли, что совершенно не заметил того, как к их столу подошел еще один человек. Тот, кого Кацуки никак не ожидал здесь увидеть. — Привет всем! Голос Пхичита зазвенел в ушах, и Юри непонимающе моргнул. Но спустя секунду он понял, что ему не послышалось, а голос тайца и впрямь звучит где-то над ухом. Меню было отброшено в сторону, и спустя мгновение глаза Юри встретились с карими глазами Чуланонта, который улыбался во все тридцать два. — Привет, Пхичит! — Крис повис на Пхичите, щебеча приветствия и настойчиво интересуясь как его дела. Чуланонт был со смехом усажен между Джей-Джеем и Крисом. Ровно напротив Юри. — Я не знал, что ты будешь здесь, — выдавил из себя Юри, не зная куда себя деть от накатившего смущения и осознания того, что Виктор вряд ли одобрит нахождение тайца в такой непосредственной близости от Юри. — Привет. — Это был сюрприз! Я до последнего не верил, что смогу прилететь, но как видите... Пхичит подмигнул всем фигуристам и вытянул руку, чтобы сделать селфи с соседями по дивану. Крис закатил глаза, но в кадре оказался очень довольным всем происходящим. — Угадайте, кто помог ему с билетами, — Джей-Джей поиграл бровями и снисходительно улыбнулся всем, кинув косой взгляд на Юру, которого его реплика ничуть не задела. — Не пялься на меня, придурок, — огрызнулся он. — Совсем нет, — отмахнулся темноволосый. — Цыц, принцесса. — Да я тебе сейчас! Пока Отабек успокаивал Юру и кидал предупреждающие взгляды на канадца, который, к слову, не выглядел виноватым, Юри исподтишка наблюдал за реакцией Виктора, который не притрагивался к вину и неспешно потягивал воду, находящуюся в граненом стакане. — Как погода в Тайланде? — спокойно спросил он. Человек, который не знаком с Виктором Никифоровым, мог бы сказать, что он не испытывает никакой агрессии и настроен исключительно положительно, но Юри, к счастью или к сожалению, очень хорошо знал Виктора и чувствовал волны напряжения, которые он испускал, глядя на улыбающегося Пхичита. Черт, это могло закончиться плохо для обоих, да и Юри достанется. Кацуки накрыл колено жениха рукой и легонько погладил, заглядывая в голубые глаза, негласно успокаивая русского. Виктор улыбнулся уголками губ. — Немного холоднее, чем обычно, но это даже хорошо. А в Петербурге холодно. Взгляд Виктора красноречиво говорил о том, что раз холодно, то проваливай, пожалуйста. Юри успел тысячу раз пожалеть, что рассказал Виктору об отношениях с Пхичитом, чтобы между ними не происходило. Кто же знал, что Никифоров такой ревнивый. — Петербург не слишком гостеприимен зимой, Пхичит. Жан-Жак, передай, пожалуйста, салфетку. Никифоров принял салфетку из рук канадца с совершенно непроницаемым лицом, и Юри с отчаянием подумал, что рука на колене уже не является аргументом для столь ревнивого Виктора. Атмосфера за столиком накалилась настолько, что Кацуки почувствовал непреодолимое желание прогуляться до туалета. — Я сейчас вернусь, — пробормотал он и вылетел из-за стола, ни на кого не глядя. Холодная вода немного привела в чувство. Юри снял очки и крепко зажмурился, надеясь, что когда он откроет глаза, то не будет Пхичита и Виктора, и все то смятение, что царит сейчас, исчезнет, словно по волшебству. Чуда не произошло и открыв глаза, Юри все еще стоял над раковиной в туалете ресторана. Он не видел Пхичита так давно, что буря, разразившаяся внутри него, была готова вот-вот выйти из-под контроля, и крышу сорвет окончательно. Юри любит Виктора, о чем речь? Он никогда в жизни не любил никого так, как этого русского, и был уверен, что не полюбит никого еще. Не он ли переживал по этому поводу, состоя в отношениях с Чуланонтом? Но когда видишь человека, который был рядом с тобой в самый сложный период в жизни, успокаивал, поддерживал и... любил, то собственные эмоции контролировать слишком сложно. Несомненно, Виктор, несмотря ни на что, все еще оставался для него тем самым журавлем в небе, в то время, как Пхичит был синицей в руке. Юри чувствовал себя законченным эгоистом. — Юри. Властный голос Виктора сотряс пустое помещение туалета. Японец вздрогнул. — Виктор, я же сказал, что скоро вернусь, — тихо, но уверено ответил Юри. Взгляд его уперся в раковину, и ему отчаянно не хотелось видеть то страшное выражение на лице своего жениха. — Ты выглядел нездоровым. Никифоров не разговаривал с ним так, словно он был зол, но Кацуки все равно чувствовал себя очень неуютно. Захотелось сбежать от самого, по-сути, близкого человека в мире. Неправильно. — Все в норме. — Это Пхичит так повлиял на тебя, верно? — голос русского все еще оставался ровным. — На твое настроение. — Не говори ерунды, Виктор. Черт возьми, кого он пытается обмануть? — Кого ты пытаешься обмануть, Юри? Ты не реагировал так на Криса или Отабека. Только на Пхичита, — он что, мысли читает? — Мы, — голос предательски дрогнул, и Юри почти физически ощутил, как напрягся Виктор позади него, — были хорошими друзьями, ты же знаешь. — Если ты имеешь ввиду то, что вы встречались, то да — конечно же я знаю. Юри резко обернулся и увидел Виктора, который стоял и смотрел на него, скрестив руки на груди. Полуулыбка на его лице не предвещала ничего хорошего. — У тебя тоже были бывшие пассии, Виктор! — Юри повысил голос. — Но я не волнуюсь по этому поводу, поэтому я просто не понимаю... — Я не сажусь со своими, кхм, бывшими пассиями за один стол. В отличии от тебя, — язвительно ответил Никифоров. — Ложь! — вскрикнул Юри, и карие глаза за стеклами очков раздраженно блеснули. — Кристоф. — Мы просто спали, и я говорил, что между нами не было ничего серьезного. — Как и между нами с Пхичитом, Виктор! — Это разные вещи. — Абсолютно одинаковые! Ты же знаешь, что я только с тобой, Виктор, и ты не прав, когда ревнуешь меня к каждому столбу, — отчеканил Кацуки. — Забавно, что ты сравниваешь Чуланонта со столбом. Юри, я не хочу показаться тебе ревнивым глупцом, я просто переживаю за тебя, — Виктор разжал руки и сделал маленький шаг в сторону Кацуки. Он попятился назад. — Уже, — значительно тише буркнул он. — Не преувеличивай. Я переживаю за своего жениха, за тебя, Юри. Я просто боюсь потерять тебя. Виктор выглядел таким искренним в этот момент, что Юри почувствовал, как оттаивает от этих слов. В сотый раз закрывая на все глаза. — Виктор, — значительно спокойнее произнес он, — давай не устраивать скандалы. — Иди сюда, — Никифоров распахнул объятия и выжидательно уставился на Юри. Он оказался в теплых объятиях Виктора и закрыл глаза, устроив голову на его плече. — Я такой дурак, — прошептал Юри. — Это было очень неожиданно, пойми. — Тише, родной. Все мы делаем ошибки, правда? — Виктор начал гладить его по голове, пропуская темные пряди через пальцы, массируя чувствительную кожу. Юри расслабился. — Куда вы пропали? Они отлетели от друг друга так, будто их застукали за чем-то противозаконным и запретным, нежели в объятиях друг друга. В дверях стоял Пхичит. — Принесли заказ. Мы устали ждать вас двоих, — Чуланонт упрямо смотрел куда-то позади них, но как показалось Юри, то он успел уловить в темных глазах тайца нечто болезненное. — Мы уже идем, — Виктор широко улыбнулся ему и приобнял Юри за талию, безмолвно показывая Пхичиту на то, что он занят, а его партнер очень ревнив. — Просто прекрасно, — оборонил Чуланонт, прежде чем скрыться из глаз. Юри сел и молча ел сливочный суп, заказанный Виктором, не вникая в суть общей беседы. Ощущение, что он делает что-то неправильно, никуда не исчезло.