Шалунишки

Школа, уроки, куча учеников, которые вечно галдели, и недовольные этим учителя - им потом из этих детей людей растить. Но даже среди этих придурошных особей находятся те, кто ещё более придурковатый. Самые выделяющиеся - братья Ким. Тэхен и Чимин. Ничего особенного, вы скажете? А вот и нет. Эта парочка ходит постоянно вместе, как сиамские близнецы, неразлучно идут даже в туалет посреди урока, чему учителя уже устали сопротивляться и тупо забивают на их эту особенность. Вот и в этот раз братья вновь отпросились у математички посреди урока в туалет, и получив раздражённое согласие оставить ее в покое, ускользнули в коридоры школы. — Эх, а если нас когда-нибудь спалят?-говорит Тэхен Чимину, и стоит возле него, прижимаясь к стенке, старого туалета, в котором стены скоро сами падать будут.— Но все же это стоит того, - отвечает сам себе Тэ, поглядывая на Чима, кусая до покраснения свои губы. В общем-то, их никогда не палили, хотя было пару случаев, но после этого, те люди еще долго боялись вообще что-то говорить. Да и все уже привыкли, что они ходят туда только вдвоём, и когда заходят туда, всегда закрывают дверь, из-за чего там вечно образуется толпа, чтобы просто сходить в туалет, или сделать свои дела. Но братьям было как то плевать, ибо если им было хорошо, на остальное им было как то похер. - Если и спалят, мы снова используем нашу тактику "на абордаж". Всегда срабатывало, даже с учителями, - ухмыльнулся школьник, приближаясь к своему брату и касаясь его губы пальцем, высвобождая из плена зубов. - И хватит кусать свои губы, это моя прерогатива, братик, - выдохнул Чимин, прикусывая чужую губу и слегка оттягивая ее. Это всегда было схоже с риском, с падением вниз с высокого здания и даже лучше. Греховное падение, причем двойное, которое доставляет удовольствие им обоим. - Весь день терпел этих людей только ради этого, - прошептал парень, коротко касаясь чужих губ своими. — А ты не представляешь как я терпел, хён! — проговаривает Тэ в губы Чимина, медленно прикрывая свои глаза, и трепетно сминая губы Чима. Тэхену всегда нравилось называть всех хенами, но в особенности своего брата, и далеко не только из-за того что он был старше. Это приносило ему некое удовольствие. Да и оно подходило под все ситуации. Особенно если кто обижается, или злиться на Тэхена, он говорит свое -" прости хееен", делая грустную моську, чтобы срабатывало. И это работает. Особенно на его братике. — Ты же закрыл дверь да, хён? — продолжает проговаривать в губы Мина Тэхен, нежно целуя их, проскальзывая ладошками под его рубашку, гуляя ими по спине, и обнимая, прижимаясь поближе, чтобы чувствовать его полностью. - Щеколда хлипкая стала, но должна выдержать чужую нетерпеливость, - убирая чужие сомнения, проговорил Чим, одной рукой обнимая брата вокруг тонкой талии, а другой опираясь об облупившуюся стену. Хотелось бы место и получше, но это место - только дома, в их общей постели, или учительский стол. - Все будет в порядке, малыш. Его коронная, которая действительно убирала все эти перегородки брат-брат. Хотелось только вечно целоваться и прижиматься телом к телу, что они сейчас и делали, самозабвенно целуясь и расстегивая друг на друге школьную форму. — Ты же знаешь я тебе верю, хён, — кивает брату Тэхен, прикусывая его губы, оставляя красные следы, оттягивая. Чимин не любил когда его губы кусают, и Тэхен это ой как прекрасно знал, и знал какие будут последствиях. Но его это никогда не останавливало его, а наоборот добавляло еще больше интереса в его глаза. — Ой, прости Хён, я случайно, ты же не будешь злиться? — говорит Тэхен Чимину, снова кусая его губы, медленно растёгивая на нем рубашка, касаясь холодными ладонями его тела. - Ты прекрасно знаешь мой ответ, малыш, - прорычал Чимин, кусая шею брата и подхватывая его под бедра, заставляя обхватить свои ногами. - Я сколько раз предупреждал? Верно, много. Мелкие укусы посыпались на тело брата, спускаясь все ниже, вслед за расстегивающейся рубашкой, куда мог дотянуться Чимин. Мелкие следы оставались после этих укусов, и Чимин не станет отрицать, что ему нравится наблюдать за результатом. — Хён, я больше не буду!!! — тихо стонет на ушко брата Тэхен, кусая свои губы, пытаясь остановить его, хотя, кому он врёт, ему это дико нравится, он этого и добивался, чтобы разозлить своего хёна, чтобы тот брал его грубо, оставлял на нем свои метки, и чтобы Тэхен подчинялся ему, давай свое тело в его руки, и тот, делал бы с ним все что захотел. Тэхен маленький мазохист, который всегда добивается всего если захочет, и сейчас был хороший пример, как Тэхен добился того чего хотел. — Хен, я правда больше не буду!! — медленно мотает головой Тэ по стенке, пачкая свои волосы штукатуркой, которая уже начала сыпаться с этих стен, и держит за плечи брата, сжимая их в своих ладошках. - Нет, малыш, я сколько раз повторял - ты будто и не слышал об этом. А теперь получишь по полной, мой любимый братик, - тихо прошипел Чимин, одной рукой сжимая талию, а второй высвобождая из брюк брата ремень. - Будь добр, подними ручки, малыш, - ласково попросил старший, прижимая своего маленького мазохиста к стене и упираясь пахом в его ягодицы. - И не заставляй меня ждать, я сегодня немного нетерпелив. — Я правда не буду, ну хеееен. — протяжно стонет Тэхен, послушано поднимая ручки наверх, и дует губы, смотря на своего брата с неким азартом(?), потираясь своей попой о его пах. — Я буду послушным, обещаю, хеееен!!! — шепотом отвечает Чимину Тэхен, тихо поскуливая от маленького наслаждения и предвкушения того, как его снова будет драть собственный брат. Его это не может не возбуждать. Тэ это возбуждало с самого начала всего это. Он всегда хочет своего старшего брата, всегда, и каждой частичкой тела. Ремень обвился вокруг худых запястий, тем самым не позволяя и рубашке сползти с локтей брата, оставляя его полураздетым, что являлось неким фетишем Чимина. Не полностью голые, горячие, слегка вспотевшие от бьющего в голову и член пламенного возбуждения. Шум крови в ушах, стоны над этим же ухом и горячее нутро, обхватывающее его член. Этого хотелось снова и снова, больше и больше. В выходные, если они не идут гулять, то они и вовсе не вылезают из постели, устраивая тихий марафон секса (иначе их будут морально иметь родители). А что уже говорить, когда родителей дома нет? - Вот и правильно. Будь послушным, малыш, и хен даст тебе то, что ты так хочешь, - ухмыльнулся Чимин, затянув ремень, после спускаясь ладонями вниз по телу к бёдрам и расстегивая ширинку, высвобождая чужой возбуждённый член, который колом стоял. Как и всегда. - Моему малышу уже так не терпится ощутить мой член в себе? - прошептал на ушко старший, медленно начиная надрачивать. — Да, да, да, хён, возьми меня, я очень тебя хочу, хён, — тихо стонет Тэхен, толкаясь бедрами в руку брата, жмуря глазки от наслаждения, и сжимает ладошки в кулачки, вцепляясь ногтями в кожу, оставляя полулулнки на ней. — Твой малыш будет послушным, и сделает все что хён захочет, — хнычет Тэхен, кусая и оттягивая свои губы, делая их алыми, и облизывать их, приоткрывая глаза, смотря через реснички на возбужденного и горячего брата, и закрывает их обратно, представляя у себя в мыслях как грубо и развратно будет иметь его Чимин. Тэхен бы громко простонал от удовольствия, но их могут услышать, но он не хочет чтобы их прервали на самом пикантном, поэтому он с силой сдерживает стоны, лишь тихо поскуливая, ведь он знает, как его стоны возбуждают Чима, а особенно когда никого нет, и он может насладиться ими один.