Мне нравится быть вампиром

Дамблдор не привык разбрасываться кадрами, для создания необходимых качеств которых приложил усилия, поэтому выручил Северуса, когда после уничтожения Темного Лорда Волдеморта начались суды над его соратниками. Поставив Визенгамот в известность, что Снейп в стане врага занимался шпионажем для светлой стороны, Альбус добился его освобождения под свое поручительство и тут же принял в штат Хогвартса профессором зельеварения, ни разу не пожалев об этом за все годы, прошедшие с того времени. Северус то ли в благодарность за свое спасение от Азкабана, то ли в искупление вины перед Лили Эванс, в смерти которой винил себя, безоговорочно подчинялся приказам директора и выполнял любую просьбу вплоть до бесплатного изготовления зелий для Больничного крыла и личных нужд Дамблдора, а также кое-каких полезных тому людей. Стоило в школу поступить Гарри Поттеру, как у Альбуса для Снейпа отыскалось новое ответственное персональное задание. – Северус, нельзя допустить, чтобы мальчика испортила слава. Ты же видел, что творилось в Большом зале, когда все узнали о его присутствии? – Не нужно было десять лет назад поддерживать идиотов, раздувших его заслуги до размера героизма. Какой из пачкавшего штаны щенка герой? Я всегда об этом говорил, – язвительно прокомментировал слова Дамблдора Снейп. – Ты многого пока не понимаешь. Гарри пригодится его известность. Но это будет позже, ему сначала необходимо повзрослеть и очень многому научиться. Северус, прошу тебя – будь с ним построже. Он обязан уяснить, что в жизни всего следует добиваться своими силами. Покажи ему, что не все готовы носить на руках того, кто на самом деле ни пальцем не ударил, чтобы заслужить благодарность общества, – Альбус старался донести до своего подчиненного всю серьезность собственных требований. – Вспомни, что творил его отец, как унижал тебя, и никто не мог его урезонить. Гарри – его сын, и характер у него такой же, – похоже, напоминание попало в цель, подпитывая мстительный нрав Снейпа. – Если ты не поможешь перевоспитать мальчишку и держать в узде его дурные порывы, то из него вырастет тот, кто будет считать весь мир обязанным себе. А ты знаешь, к чему это приводит. Вспомни своего хозяина – Риддла, – Альбус удовлетворенно отметил, как Снейп, не терпевший такой постановки вопроса о служении Темному Лорду, раздраженно скрипнул зубами, но промолчал. – Северус, я поручаю тебе заботу о Гарри Поттере. – Но он распределился на Гриффиндор. Почему бы Минерве не заняться твоим героем? – попытался возразить Снейп, прекрасно осознавая, что это ничего не даст – если Дамблдор что-то решил, то его не переубедишь. – Потому что она помешана на мальчике-который-выжил, – фыркнул Дамблдор, прекрасно осведомленный о слабостях своих подчиненных. Вот Северус, к примеру, готов был душу заложить за рецепты древних декоктов и за возможность сварить какое-нибудь особенное зелье, даже если оно и относится к разряду запрещенных. – Нет, Минерва не подходит для этого. А насчет того, что Поттер не попал на Слизерин, благодари Распределяющую шляпу, – Дамблдор недовольно зыркнул на названный артефакт, лежавший на книжном шкафу и прислушивавшийся к его словам. – Она призналась мне, что мальчишка уговорил ее не посылать его на твой факультет. Жаль, что нельзя провести перераспределение. Гарри легче было бы держать в узде, если бы ему не потакали, – камень был брошен в огород волшебной Шляпы. – А я рад, что мне не привалило такое «счастье», – ядовито заметил Снейп. – Северус, тебе придется присматривать за мальчиком и бороться с его дурными наклонностями.

***

Вот с этого и началось личное противостояние между Снейпом и Поттером. Однако шло время, и оба они то ли устали соревноваться, кто кого сильнее ненавидит, то ли интуитивно поняли что-то друг о друге, но на шестом курсе Гарри лишь по привычке огрызался на выученные наизусть за долгие годы, а потому приевшиеся и уже не приносившие боли, оскорбления Северуса. Когда на втором курсе Поттера Дамблдор выяснил, что Риддл создал не один хоркрукс, а несколько, это его подкосило, ведь не было гарантии, что при таком раскладе тот возродится в Гарри, на чем строились все нынешние планы. Привыкнув преодолевать любые трудности, Альбус взялся разыскивать остальные артефакты, чтобы заблаговременно уничтожить их, однако не успел. Волдеморт вернулся в магический мир, и вовсе не так, как это ранее представлялось. А Поттер продолжал оставаться в неведении о своей сущности хоркрукса, о которой знали лишь Дамблдор и мадам Помфри (школьный колдомедик), посвященная в тайну в силу необходимости и давшая обет о неразглашении.

***

Поттер отбывал у Дурслей в Литтл Уингинге последнее лето, по крайней мере, именно так его заверил Дамблдор, пообещав сразу после совершеннолетия, наступавшего в магическом мире в семнадцать лет, отправить на остаток каникул к Уизли или в Блэк-хаус. «Посмотрим по обстоятельствам», – именно так уточнил директор в беседе перед отъездом Гарри из школы. В принципе, эти каникулы проходили не так плохо, как все предыдущие. Видимо, Дурсли давали себе отчет, что Гарри уже не маленький забитый ребенок и при случае способен постоять за себя. Да к тому же тот в первый же день нарочно продемонстрировал, что владеет беспалочковой магией, которой научился по чистой случайности – призывные чары на расстоянии в три-четыре ярда у него выходили вполне сносно. Объяснить, что его способности в подобном ограничены, Гарри, естественно, не счел необходимым. Вернон Дурсль, вспомнив прошлые случаи колдовства племянником, злорадно потирая руки, заявил, что теперь Поттера наверняка исключат из его дурацкой школы, но когда вопиллера из Министерства, как бывало раньше, он так и не дождался, то предпочел держаться подальше от «ненормального» родственника. А Гарри только и нужно было, чтобы его оставили в покое. Время шло даже не черепашьим, а улиточным ходом, и до момента освобождения, казалось, было не ближе, чем топать пешком до Марса. Минула всего неделя, а Поттер уже маялся от скуки: в целях безопасности ему строго-настрого запретили покидать пределы домовладения, Дамблдор даже передал письмо для тетки Петунии, чтобы та не вздумала проигнорировать требование. Хорошо, что осталась возможность хотя бы выходить в сад за домом Дурслей. Именно там Гарри и проводил вечер в этот день, пользуясь отсутствием родственников дома и спасаясь от духоты своей маленькой комнатки. Он сидел на старой лавочке под яблоней и, пока ночь не добралась до Литтл Уингинга, читал учебник по продвинутому курсу зельеварения, чтобы не думать о Волдеморте и предстоящей битве с ним. Отвлекаться выходило неважно, теория совместимости ингредиентов растительного и животного происхождения никак не могла для Гарри считаться увлекательным чтивом, и его мысли постоянно соскальзывали в сторону тревожных событий, произошедших буквально за несколько дней до каникул. Дамблдор весь год на дополнительных занятиях рассказывал Поттеру о Томе Риддле и о созданных им хоркруксах, а в самом конце учебного года и вовсе пригласил поучаствовать в изъятии одного такого артефакта из тайника. Гарри с содроганием вспоминал и инферниев, и вид самого Дамблдора после того, как тот выпил практически ядовитое зелье из чаши, чтобы добраться до медальона-хоркрукса. Вернее, это директор так считал, а позже оказалось, что все усилия были напрасны, потому что кто-то их опередил и забрал настоящий хоркрукс, подкинув на его место обычную побрякушку. Но самое странное произошло позже. Когда они вернулись в Хогсмид, увидели в небе над Хогвартсом Темную метку – знак Пожирателей Смерти. Дамблдор, держась из последних сил, вместе с Гарри на метлах, которые им любезно предоставила мадам Розмерта, добрались до Астрономической башни, над которой висел светившийся зеленым в ночном небе знак – череп со змеей. Вскоре на площадку башни примчался Снейп и кинулся диагностировать и поить Дамблдора какими-то снадобьями. Но Гарри показалось, что директор был до крайности растерян и расстроен, словно ожидал увидеть кого-то другого. Да и вопросы он задавал Снейпу странные: «А где мальчик? У него все хорошо?» Еще удивительнее прозвучал язвительный ответ: «Тебе придется еще пожить, Альбус. Мальчик сломал свою игрушку и сбежал». На следующее утро Дамблдор, будто ничего не случилось, присутствовал за завтраком в Большом зале, правда, присмотревшись, Гарри показалось, что он все еще, как и ночью, был огорчен и даже сердит на что-то или на кого-то. И вот теперь Поттер сидел, позабыв о соскользнувшем под лавку учебнике зельеварения, и пытался разобраться, свидетелем чему он, в конце концов, стал. Откуда у хозяйки паба мадам Розмерты оказались школьные квиддичные метлы, и почему она их выдала за свои собственные? Уж Гарри, налетавший на тренировках десятки часов, ни за что не спутал бы эти метлы с другими, ведь именно ими пользовалось большинство членов факультетской команды. А уж разговор Дамблдора и Снейпа о каком-то сбежавшем мальчике и вовсе наводил на мысль о Малфое, именно он исчез в тот день и не появился в школе до самых каникул. За своими размышлениями Поттер и не заметил, что сумерки начали сгущаться, а на заднем дворе дома появился посторонний, для которого кровная защита Лили Поттер, усиленная в свое время чарами Дамблдора, не стала помехой. Все произошло в считанные мгновения. Гарри только уловил, как кто-то метнулся к нему из-за дерева, а сумасшедший уже вонзил зубы ему в левое предплечье. – Прочь! – завопил Поттер, пытаясь вырвать свою руку у какого-то оборванца, но тот лишь сильнее вцепился в нее грязными пальцами с длинными когтями. Гарри лишь отметил, что на него напал, скорее всего, не человек, особенно если судить по горящим красным глазам с вертикальными зрачками, но анализировать ситуацию немедленно отказался – боль призывала сначала спастись. – Ступефай! – интуитивно выкрикнул Гарри, хотя его волшебная палочка со дня приезда осталась лежать в сундуке на втором этаже дома. Ему повезло, видимо, страх придал сил, и чары все же сработали, пусть и не так сильно, как хотелось бы. Но этого хватило, чтобы существо взвизгнуло, словно обиженный пес, а потом с такой скоростью, что зрение его передвижение восприняло как смазанную сизую полосу, скрылось за углом дома. – Мерлин! – Поттер разглядел на руке следы от зубов, похоже, непростого существа – вокруг двух довольно глубоких проколов, как от клыков, быстро расползались синие пятна. – И что мне делать? – страх затопил Гарри. Он с силой сжал место укуса, надеясь, что с кровью вытечет и яд, если он попал в раны. Но яркая синева продолжила распространяться, и через пару минут пятна слились в одно. Аппарировать в таком состоянии вряд ли удалось бы без дополнительных повреждений, поэтому Поттер кинулся в дом, где к счастью в клетке сидела его сова Хедвиг, умевшая волшебным образом добираться до адресатов за считанные минуты. Гермиона утверждала, что некоторых почтовых птиц зачаровывают специальным образом, но Гарри никогда не имел желания разбираться в этом вопросе. Сейчас же срочно требовалось позвать на помощь, но кого? Уизли? Вряд ли они в курсе, как лечить укусы неизвестных существ. Гермиону? Тоже не вариант. На ум пришло, что Дамблдор мог бы организовать его доставку в Больничное крыло, но Гарри тут же засомневался – а осталась ли на лето в школе мадам Помфри? Снейп! Тот точно разбирался в ядах и должен знать о всяких кусачих тварях получше других знакомых волшебников. Обращаться к самому нелюбимому профессору было неловко, но умирать не хотелось, поэтому Гарри быстро накарябал на первом попавшемся под руку огрызке бумаги: «Профессор Снейп, меня кто-то укусил. На руке раны от зубов, и она посинела. Помогите, если можете. Поттер». Хедвиг, подхватив записку, тут же вылетела в окно, словно понимала, что следует поторопиться. Гарри сел на кровать и принялся следить за тем, как из ранок продолжала сочиться кровь, а вокруг них постепенно расползалось синее пятно. На удивление боль почти прошла и больше не тревожила. Он жалел, что не запасся безоаром на такие вот непредвиденные случаи. Ничего другого, что могло бы ему помочь, в голову не приходило, все же в зельях Поттер был профаном. А еще ему стало до слез жалко себя, отрезанного от магического мира, где ему наверняка могли оказать помощь или успокоить, компетентно заверив, что ничего страшного с ним не произошло.

***

Северус Снейп, преподававший в последний учебный год защиту от темных искусств, по достоинству оценил преимущества этого предмета перед зельеварением в плане гораздо меньшего объема сил и времени, необходимых ему для обеспечения учебного процесса на должном уровне. Обычно у него только на переучет ингредиентов в школьной лаборатории уходило пару недель каждое лето. На этот же раз он после отбытия учеников по домам буквально за три дня расквитался с отчетами, сводными таблицами успеваемости и заказами учебных пособий для студентов на будущее, после чего отправился пользоваться благами положенного ему отпуска, не задерживаясь в Хогвартсе ни одного лишнего часа. Северус не питал иллюзий и прекрасно догадывался, что и Дамблдор, и Волдеморт еще не раз до осени призовут его к себе, но осознание относительной свободы все же пьянило и подталкивало надеяться хотя бы на скромный отдых. Однако у судьбы на Снейпа явно были свои планы, потому что не успел он размечтаться, как отправится в Глазго, чтобы повидаться с семьей, которую не видел несколько месяцев, как в окно настойчиво заколотили клювом. Не узнать личного почтальона мистера Поттера было невозможно. На весь Хогвартс один он отличился и завел столь выделявшуюся среди остальных белую полярную сову. Не решившись проигнорировать усердную птицу, Северус отобрал у нее послание, исключительно неаккуратно нацарапанное на обрывке тетрадного листа. Мысленно прокляв злосчастные обстоятельства и мальчишку, находившего приключения на свою тощую задницу, Снейп даже не стал заострять свое внимание на том, что Поттер попросил содействия у него, а не у Дамблдора, Люпина или на крайний случай – у Грейнджер. Одно ему было ясно как день – произошло что-то из ряда вон выходящее, раз Поттер проигнорировал их вражду, пусть и слабо поддерживаемую в последнее время. Ведь обычно тот не имел привычки жаловаться и справлялся самостоятельно со своими проблемами летом, в чем Снейп прекрасно был осведомлен и за что, в общем-то, уважал этого парня. Заскочив в лабораторию и отобрав несколько антидотов с широким спектром действия, Северус поторопился выяснить, что стряслось с Избранным и надеждой магической Британии, благо адрес его родственников был известен – директор иногда поручал присматривать за Гарри, когда другие члены Ордена оказывались слишком заняты собственными делами. Спустя несколько секунд Северус уже стоял напротив жилища Дурслей, где, по идее, должен был находиться Поттер, не уточнивший в записке своего местонахождения. Солнце уже почти село за горизонт, но окна дома оставались темными, и это почему-то показалось зловещим признаком. На размышления, как поступить дальше, ушло еще пару мгновений, и Снейп, решив, что для конспирации нынче не подходящее время, раз его позвали на помощь, размашистым шагом подошел к крыльцу и нажал кнопку звонка. Чуткий слух уловил топот ног спускавшегося по деревянной лестнице человека, в прихожей клацнул выключатель, и рядом с Северусом засветилось окно, а еще через несколько секунд входная дверь распахнулась, и перед взором предстал Гарри, выглядевший расстроенным, настороженным и (о Мерлин!) обрадованным одновременно. – Профессор, вы все-таки пришли, – озвучил он очевидное с какой-то затаенной надеждой в тоне, отступая в сторону и пропуская Снейпа в дом. – Ни минуты покоя! Поттер, куда вы снова вляпались? – Северус, увидев мальчишку твердо стоявшим на ногах и не корчившимся в предсмертных судорогах, решил не выходить из образа вредного преподавателя. – Как всегда беспечны – даже не поинтересовались, кто стоит на пороге!