***
Домой возвращались пешком. Снейп вдруг сравнил себя с нянькой, приставленной к двум великовозрастным детям: Гарри и Никоделаус дурачились, перебрасываясь шутками и не обращая на него почти никакого внимания. Семь лет – относительно небольшая разница в возрасте, так что они легко нашли общий язык. Если учесть, что речь шла о вампирах, традиционно лишь после пятидесяти вступавших в пору зрелости – то и Северус считался еще молодым. Однако в данный момент рядом с веселившимися Гарри и Никоделаусом он казался себе старым и скучным гувернером. Таким его, вероятно, видел и Поттер. Эта мысль отдавала досадной горечью, потому что походила на правду. И вдруг Гарри, сам того не зная, насыпал соли на рану уязвленного самолюбия Северуса своими расспросами: – Нико, а почему все вампиры такие красивые? – Ты считаешь и меня красивым? – Никоделаус рисовался – имея крупноватый фамильный нос, он все же отличался от близких родственников некоторой смазливостью. – Конечно! – Гарри искренне улыбнулся. – Но ты не ответил. – Это наша личная магия так воздействует на окружающих, чтобы легче было договориться с донором. – Но я… Вампиры ведь не кормятся кровью вампиров. А я тоже вижу, что все… – Привлекательность – видовая особенность вампиров, – сухо бросил Северус, напоминая о своем присутствии и практически демонстрируя состоятельность размышлений, пришедших ему в голову ранее. – У нас отличная регенерация тканей, поэтому исключительно редко остаются шрамы, пропадают веснушки и все прочее, что можно принять за изъяны внешности. Нам нет нужды переживать о мимических и старческих морщинах. «Я только и способен поучать», – мелькнуло в голове Северуса, и он разозлился на себя. – Гарри, как ты его терпишь? Если он и все остальное рассказывает тебе таким замогильным тоном, то я удивляюсь, как ты успел столь много изучить. Я бы уснул через пять минут, – Никоделаус насмехался, догадываясь, что уязвил этим Снейпа. Они давно вели это полусерьезное состязание – кто кого сильнее раздразнит. – Северус – очень хороший учитель, – встал на защиту своего наставника Поттер. – Посмотрим, что ты запоешь в Хогвартсе, – саркастично кинул Снейп, почувствовав себя еще неуместнее в этой компании. Он думал, что подобные приступы самокритичности и недовольства собой уже давно остались в прошлом. Но, похоже, все изменило появление Поттера в его жизни столь близко. Благо хоть подростковая неуверенность, из-за которой у Северуса практически не было друзей, не спешила возвратиться. Пока они проводили время с Гарри вдвоем, мысли о возрасте не приходили, поэтому деятельный разум не успокоился, пока не отыскал причину, почему сейчас все не так, как было еще утром. «Я ревную?» – вывод слегка ошеломил своей очевидностью. Гарри не успел придумать достойный ответ на реплику о школе – они вошли в дом. Никоделаус, почувствовав себя лишним, тут же попрощался и ушел спать. Северус заявил, что ему нужно переговорить с Дариусом, и сбежал. Поттеру не оставалось ничего другого, как отправиться в свои апартаменты, гадая, чем недоволен Снейп.***
Гарри после завтрака устроился в библиотеке, намереваясь основательно засесть за чтение, пока Дариус и Северус о чем-то совещались с Нериусом, заявившимся с самого утра и расстроившим планы в отношении охоты, которую пришлось перенести на следующий день. Накануне Поттер так и заснул, в очередной раз не дождавшись Северуса. Ему в голову закралось подозрение, что после расспросов о причинах их совместного сна в одной постели тот намеренно уже который вечер подряд приходил поздно. Конечно же, Гарри и сквозь дрему всякий раз слышал, как Северус укладывался спать рядом с ним, но о чем-либо говорить среди ночи не хотел. До обеда оставалось еще больше двух часов, когда его уединение было нарушено. – И что сказал Нериус? – спросил Поттер, внимательно наблюдая, как Северус, молча перекладывая книги, разложенные на столе, и пробегая взглядом по их названиям, интересовался, чем тут занимался его обращенный. – Совет сомневается и пока не готов принять окончательного решения по вопросу вмешательства. Перестраховщики, – определение было полно презрения. – Они дождутся, что придется разбираться с настоящей войной. – И что их останавливает? – Гарри догадывался, что не все так просто. – Вопросы личной безопасности вампиров, опасения случайного разоблачения, недопустимость нарушения традиций, – Северус присел на край стола. – Это официальные версии несогласия членов совета, принадлежащих к другим семьям. Но на самом деле все они боятся, что наша ветвь в итоге узурпирует власть в клане. – Только и слышу везде – власть, власть, власть… Волдеморту нужна власть. И Дамблдору, наверное, тоже. Неужели, нет ничего более важного? – Гарри тяжко вздохнул. – Есть. Важнее всего – полная свобода, когда нет никаких ограничений. Но вот парадокс – ее можно достичь, лишь обладая беспредельной властью. Только тогда появится возможность не подчиняться ничьим правилам, – Снейп усмехнулся, увидев, как Гарри нахмурился, услышав его слова. – Но тогда же будет скучно. Когда все цели достигнуты, то больше не к чему стремиться. Разве не так? Пропадет сам смысл существования. Зачем что-либо делать, если все уже есть? – Я мог бы поспорить насчет того, что «все уже есть», но в принципе ты прав. После восхождения определенного индивидуума на высшую ступень власти зачастую начинается его деградация, распад личности, а некоторые признаки этих процессов появляются и раньше. – Волдеморт упрямо не хочет считаться ни с чьим мнением – это ведь тоже говорит, что он не совсем полноценная личность? – для Гарри было еще непривычно вести беседы на такие темы, однако постепенно багаж его знаний увеличивался, и это не могло не радовать. – Несомненно. – Ты сказал, что свобода важнее власти. Но тогда почему волшебники соглашаются подчиняться таким, как Волдеморт, к тому же порой на довольно жестких условиях. – Осваиваешься с языком недомолвок и намеков? – хмыкнул Северус, усмехаясь. – Тебя интересует, почему идут в Пожиратели? Причин много. Кто-то надеется урвать и себе кусок власти, другой мечтает разбогатеть, а у кого-то просто не было выбора, потому что семья уже продалась Темному Лорду. – А ты? Для вампира нет ничего дороже свободы. Как ты решился принять метку? Это же рабское клеймо. Прости, если я слишком груб, но мне нужно разобраться, иначе… я не научусь жить своим умом, – Гарри и впрямь были интересны ответы на его вопросы. – Для волшебников это действительно клеймо, ты прав, – Снейп провел пальцем по своему предплечью, и стала видна метка, ранее скрытая чарами стойкой иллюзии для того, чтобы летом можно было без проблем носить одежду с коротким рукавом. – Ты стал Пожирателем после того, как получил все способности вампира? – Да. У нас в семье обычно рано вступают в силу. Я, как и Никоделаус, и Тазеус – ты с ним вчера танцевал в «Розе», прошел обучение в шестнадцать. Так что к моменту получения метки был полностью сформировавшимся вампиром. Однако мне пришлось постараться, чтобы она закрепилась на руке, – Северус улыбнулся недоумению, промелькнувшему на лице Гарри. – Метка содержит чары психического подчинения, а на нас они не действуют. – Я тоже сбрасываю Империо, – невольно вырвалось у Гарри, и он вдруг осознал, что это прозвучало, как хвастовство, отчего немного смутился. – Кстати, возможно это один из факторов, который каким-то образом помог тому, что основной этап обращения прошел как надо. – Хочешь сказать, что способность не подчиняться Империо зависит от особенностей крови или личной магии? – тут же сообразил Гарри, на что намекал Снейп. – Не знаю, но это предположение ничем не хуже любого другого, которые выдвигают исследователи этой проблемы. Теперь тебе точно подобное не грозит – подчинить твою волю чарами или зельем нельзя, только с помощью убеждения. А моя метка, – Северус похлопал себя по предплечью, возвращаясь к вопросу, с которого все началось, – служит лишь в качестве своеобразного сигнального артефакта: я чувствую вызов и с ее помощью аппарирую к месту сбора, как по маяку. Причинить через нее боль, как остальным волшебникам, мне Темный Лорд не в состоянии. Так же как и отыскать меня по ней не выйдет, если я этого не захочу. Вообще-то, я могу ее удалить, потому что, по сути, она привязана ко мне моими же чарами. Но благодаря ее наличию я попал в ближний круг Пожирателей, а следовательно, подобрался довольно близко к Волдеморту. – А почему тебе верит Дамблдор, и как ты стал членом ордена Феникса? – Гарри увидел, что Северус сразу же напрягся, будто у него спросили о чем-то предельно неприятном. Его взгляд стал хмурым и сосредоточенным. – Не стану врать – я хотел бы избежать разговора на эту тему, но такое невозможно. В любом случае мне пришлось бы рассказать тебе все, хотя бы для того, чтобы ты узнал правду, а не кому-нибудь выгодную ее версию, – Северус махнул рукой в сторону кресел, предлагая Гарри расположиться там – ему самому не с руки было вести серьезный разговор, сидя на краю стола. Поттер все же предпочел устроиться на диване – Снейп не стал возражать, присаживаясь рядом. – Семья Эвансов жила неподалеку от дома моих родителей. Я познакомился с Лили еще до поступления в Хогвартс. Мы дружили с ней до самой ее гибели, пусть другие и думали, что это не так, – Северус вкратце рассказал об общении с Лили Эванс в школе, о том, как они поссорились, а потом помирились. Объяснил, что ввиду личной заинтересованности Лили в Джеймсе Поттере, с которым у Северуса не складывались отношения, они не признались никому, что, невзирая на разногласия по некоторым жизненным аспектам, продолжили поддерживать товарищеские связи, пару раз тайно встретившись даже сразу после ее замужества. – Дамблдору, похоже, требовалось передать Волдеморту сведения о пророчестве Трелони. Для этого он устроил собеседование для кандидатов на работу в Хогвартсе в снятой комнате паба «Кабанья голова», вместо своего рабочего кабинета, как это делал обычно. Ты же понимаешь, что, будучи вампиром, я сначала проверил паб на предмет ловушек и тому подобное, ведь такой поступок Альбуса вызывал подозрение? Я прошелся там по коридорам под прикрытием одного слоя тени – так, как мы с тобой наблюдали происшествие с аземой. Так вот Дамблдор заставлял Сивиллу Трелони раз за разом повторять и повторять начальные строки пророчества, при этом держа дверь комнаты чуть ли не нараспашку – я даже смог заглянуть внутрь. Было похоже, что он ее чем-то опоил, чтобы она не удивлялась такому его чудачеству. В общем, когда я, уже не скрываясь, оказался возле двери, то было разыграно целое представление в итоге которого меня не приняли на работу по причине моего «неуемного любопытства и пристрастия сунуть нос куда не следует». – Постой, он сам оставил дверь открытой, а тебя обвинил, что ты подслушивал? – Снейп кивнул. Гарри уже сообразил, к чему идет речь, и внутри него разгоралось пламя возмущения и желания обвинить Северуса в смерти родителей, но он чувствовал, что тому тоже больно, поэтому держал свои эмоции в узде, хоть это и было неимоверно трудно. – А почему ты решил, что услышал не все пророчество? – Я уже отметил ранее, что, когда наблюдал из тени, стал свидетелем, как Альбус все время останавливал декламирующую Сивиллу и просил повторить с начала. Она пыталась иногда возразить, что это еще не весь текст, но ей приказывали не перечить и делать то, что сказано. Как ты понял – это я передал пророчество Темному Лорду. В свое оправдание могу отметить лишь то, что не имел ни малейшего представления, что оно коснется семьи Лили, – Снейп замолчал, ожидая реакции Поттера на свое признание. Пару минут в библиотеке стояла тишина, лишь вскрикивала какая-то птица за окном. – Раз Дамблдор заставлял ее повторять и держал дверь открытой, то выходит, он действительно хотел, чтобы ты услышал. Он знал, что ты Пожиратель? – Наверняка. Когда позже я не смог разыскать Лили, чтобы предупредить ее об опасности, и пришел к Альбусу, его не удивило наличие метки на моей руке. И он бросил мне в упрек, что это я донес содержание пророчества, – Северус не мешал Поттеру самому делать выводы. – Следовательно, если бы не ты, то кто-то другой, тот же Петтигрю, все равно передал бы это Волдеморту. Ты… Ты же вампир, и для тебя многие чары не преграда, почему ты не увел маму из того дома? – Гарри, я не имел ни малейшего представления, где пряталась Лили с семьей. Я – вампир, но не всесильный. Однажды мне удалось ее увидеть – она зачем-то приходила к Дамблдору уже после того, как я согласился на него работать шпионом у Темного Лорда в обмен на защиту Поттеров. Мы случайно столкнулись с ней в школе. Я рассказал ей все, что знал о пророчестве и о своей роли в сложившейся ситуации. Она… Лили не стала обвинять меня, а только покачала головой и попросила… – Северус не был уверен, что об этом стоило говорить, но все же признался: – Она попросила, чтобы я помог тебе выжить, если с ней случится непоправимое. – Так ты поэтому согласился меня обратить? Я помню, ты и Нериусу сказал, что я для тебя важен как память о моей маме, но все не приходилось к слову, чтобы расспросить об этом. – Просьба Лили – не единственная причина. Раз уж ты помнишь эти мои слова старейшему, то вряд ли забыл и другие. Я сделал это ради тебя самого, а не ради твоей матери. – Конечно… Спасибо, что рассказал мне. И я… Я тоже не виню тебя в том, что случилось с моими родителями. Мне, конечно, неприятно и горько узнать, что это ты передал пророчество Волдеморту, но, – Гарри нервно почесал лоб там, где находился шрам, чего не делал уже давно, – ведь никогда нельзя предугадать, чем может обернуться то или иное наше действие. Вот если бы я написал не тебе, а Дамблдору или Уизли, то сейчас не сидел бы здесь, – Гарри мрачновато улыбнулся. – Я уверен, ты научишь меня жить так, чтобы их гибель не стала напрасной. Мы же разберемся с Волдемортом? И с… с ним тоже, раз это он решил затеять всю эту карусель с пророчеством. Оно, наверное, и ненастоящее… – Каким бы оно ни было, ты уже не подвластен его действию. И я обязательно помогу тебе разобраться со всеми, кто причинил тебе боль, – Северус рискнул положить руку на плечо Гарри: то ли утешая после непростого разговора, то ли убеждая в своих обещаниях. – Я знаю, что это наша связь влияет. Но мне кажется, я и без нее поверил бы тебе, ведь ты и раньше мне никогда не врал и открыто сомневался в моих мыслительных способностях, – хмыкнул Гарри и бесцеремонно прижался к Северусу, вдруг осознав, что у него действительно никого нет надежнее и ближе этого вампира. – Мы справимся, – Снейпу и самому требовалась поддержка после того, как он разбередил собственные раны, вспоминая утраты и не самые достойные свои деяния. – Обязательно, – согласился со вздохом Гарри, сосредотачиваясь на стуке сердца Северуса под своим ухом – это успокаивало.