Мне нравится быть вампиром

Вернувшись в Глазго, Гарри вспомнил, что Снейпа не было рядом с ним в Норе не только после прогулки, но и до нее, поэтому посчитал необходимым предупредить его о том, что узнал от Гермионы. Быстро переодевшись, он заглянул в соседнюю комнату, разделявшую их спальни и служившую общей гостиной. Северус, устроившись на диване, что-то помечал в записной книжке, которую тут же спрятал в карман, увидев на пороге Поттера. – Грейнджер при мне говорила миссис Уизли, что завтра в полдень состоится собрание Ордена, на котором директор будет рекомендовать ее. – Так вот почему ваш разговор начался с обсуждения ее возможного членства в Ордене, – понимающе кивнул Снейп. – Мне Альбус еще не сообщал об этом, и, зная его нелюбовь к моим репликам о бесполезности большинства участников его команды, я могу и не дождаться приглашения. – Но тебе ведь интересно, примут ли ее? – Подозревать ее в содействии Волдеморту нет причин, значит – примут. Еще ни одну кандидатуру не отклонили на моей памяти. Я же тебе рассказывал, что Орден Феникса слишком малочисленный и скорее похож на союз по интересам, чем на серьезное объединение. Те, кто входил в первый состав, либо погибли, либо слишком состарились, либо поумнели и теперь не желают иметь ничего общего с Альбусом и его идеями. Так что люди там нужны хотя бы для того, чтобы создавать видимость внушительности организации, – Северус старался постепенно вводить Поттера в курс дел, связанных с противостоянием, поэтому никогда не отказывал в пояснениях. – А уж в свете того, что рассказала Грейнджер о роли будущей помощницы – этот выбор оправдан обстоятельствами. Теперь мне понятно, почему Дамблдор не стал от нее скрывать своего плачевного состояния. Поделился секретом, надавил на жалость и вселил надежду на получение особого статуса в Ордене – чем не стимул для того, чтобы проникнуться доверием. – Я могу отказаться, если Дамблдор и мне предложит войти в состав его… компании? Я же теперь вампир, и такой шаг, скорее всего, не одобрит совет клана, – Гарри прекрасно понимал, что Северус не ради развлечения растолковывал ему многие детали. – Пока не примут постановление о дозволенном вмешательстве, ты действительно не вправе принимать подобные решения без одобрения старших. По крайней мере, хотя бы Дариус должен поддержать твою инициативу. Но и отказываться от прямого предложения Дамблдора тоже нежелательно. Он может принять это за, так сказать, условный переход на другую сторону. Однако ты вправе придерживаться своей версии об отсутствии доказательств, что в пророчестве сказано о тебе, тогда Альбусу станет невыгодно вводить тебя в состав Ордена, чтобы ты не мутил там воду. – Так и сделаю, – кивнул Поттер в знак благодарности за подсказку. Ему еще трудно было всегда верно ориентироваться в обстановке и правильно поступать – так, чтобы не навредить клану. А нарваться на наказание совсем не хотелось. – Северус, можно у тебя спросить? – А для чего я здесь сижу? – язвительное фырканье сопроводило риторический вопрос. – Чтобы скрасить тебе одиночество и развеять скуку? Спрашивай. Гарри улыбнулся – он так привык к спокойному и покладистому Снейпу, что даже не представлял, как будет терпеть его в Хогвартсе, когда тот вернется к своему образу саркастичной язвы. – Как мне кажется, миссис Уизли не очень одобряет некоторые идеи Дамблдора. Похоже, ее мнение изменилось с тех пор, как она присоединилась к нему. В таком случае, почему она не уйдет? – От Дамблдора, как и от Волдеморта, нельзя просто взять и уйти. Семья Уизли лишь два года назад вошла в состав Ордена Феникса, вскоре после возрождения Темного Лорда. – Хочешь сказать, что они в прошлом не участвовали в противостоянии вместе с моими родителями? – новость поразила Поттера. Он всегда считал, что Уизли давно на стороне Дамблдора и были с ним в первой войне. – Нет. У них тогда была куча малых детей на руках – о какой работе на Альбуса могла идти речь? Хотя, возможно, они и сочувствовали его идеям. Ведь братья Молли – Гидеон и Фабиан Пруэтты – состояли в Ордене и погибли в один год с твоими родителями. – Я совсем ничего не знаю… Но тогда не понимаю, зачем миссис Уизли вступать в организацию, которой руководит директор, если она не согласна с его методами? – Дамблдор сначала сманил на свою сторону ее старших сыновей – Билла и Чарли. Как ему это удалось – не знаю, однако они первыми из семьи Уизли принесли клятвы верности Ордену Феникса. Молли и Артуру ничего не оставалось, как последовать за детьми, но могу тебя заверить, что они никаких особых заданий не получают. Собственно, как и большинство остальных членов Ордена, занимающихся болтовней на собраниях – и ничем больше, – презрительно бросил Снейп. – Я ответил на твой вопрос? – Только на один из многих, – кивнул Поттер, попутно что-то обдумывая, о чем говорила сосредоточенность на его лице. – Что ты имеешь в виду? – Ты давно обещал мне что-то важное рассказать о Дамблдоре, но все время откладываешь. Тогда еще прозвучал твой намек, что я мог пожелать отомстить кому-то. – Вампирская отличная память иногда раздражает после долгого общения с волшебниками, которые не могут похвастаться подобным, – хмыкнул Снейп. – Похоже, тебе не слишком приятна эта тема, но… Чем больше я буду знать, тем мне станет проще разбираться в обстановке. Разве не так? – Так. Считаешь, что готов поверить в то, что услышишь? – Не знаю. Посмотрим, о чем пойдет речь, – Гарри демонстративно поерзал на диване, давая понять, что устроился удобнее и готов внимать. – Я расскажу тебе историю о хоркруксах волшебника по имени Том Риддл, – словно предваряя сказку, начал Северус. – Но ты обещал про Дамблдора! – перебил Поттер, однако Снейп так на него зыркнул, что спорить расхотелось. – Ты в курсе, как Том Риддл жил до того, как попал в Хогвартс? – Да, директор мне рассказал, что его отец был магглом и отказался от жены, узнав, что она ведьма, а мать – Меропа Гонт – умерла сразу после родов, успев дать сыну имя отца. Риддл новорожденным малышом попал в сиротский приют. Письмо о зачислении в школу ему относил Дамблдор. – Все верно. Гонты – древний чистокровный род, наследующий по женской линии Слизеринам и Певереллам, – начал свой рассказ Снейп лекционным тоном, не желая выказывать свое отношение к истории и давая Гарри возможность самому определиться с личным мнением. – Это объясняет тот факт, что Том Риддл оказался весьма сильным волшебником, а благодаря своей настойчивости он стал обладателем фундаментальных знаний в разных областях магических наук. Его тягу к учебе заметил профессор трансфигурации Дамблдор и не спускал с него глаз до самого окончания Хогвартса. Мне известно наверняка, что Риддл не ладил с ним. Мало того, Альбус вызывал у него стойкую антипатию своим чудовищно раздутым самомнением и любовью к недомолвкам, помогавшим создавать образ этакого мудреца. – Это не изменилось до сих пор, – Гарри хмыкнул, услышав причину. – Спустя пару десятилетий после окончания Риддлом школы их активное соперничество в области магических наук переросло в настоящее противостояние, охотно подпитываемое Дамблдором. Альбус к тому времени победил Гриндевальда и стал директором Хогвартса, получив значительный вес в обществе. Он открыто начал обвинять Риддла в создании тайной организации и в намерении уничтожить магический мир. – Но ведь Волдеморт действительно создал союз Пожирателей Смерти. – Создал, – кивнул Снейп. – Правда, их задачей было не завоевание власти, как настаивал Альбус, а проведение реформ, которые не позволили бы волшебникам забыть о традициях. – Для этого они убивали магглов? – Гарри, ты считаешь, волшебники отслеживают все происшествия в маггловском мире? Откуда стало известно, что кто-то там погиб от Авады, а не от сердечного приступа? Нельзя подобное определить по внешним признакам без серьезной диагностики, – Северус подталкивал Поттера, заставлял его думать, а не пассивно слушать историю и верить всему, что ему скажут. – Эмм… Мистер Уизли упоминал, что Пожиратели запускали в небо метку над местом, где они совершали убийство. – И ты полагаешь, что подобное не вызвало бы вопросов у магглов? А как же Статут о секретности? Пожиратели всегда утверждали, что наш мир должен надежно отгородиться от маггловского, а не идти на открытое сотрудничество, как предлагал Дамблдор. Метки использовались лишь в магических поселениях над домами за что-то наказанных волшебников, так сказать, в назидание. Волдеморт никогда не рискнул бы дать повод магглам узнать о нашем мире. – А кто запустил метку над Хогвартсом в тот день, когда мы с Дамблдором вернулись и встретили тебя на Астрономической башне? – перебил рассказ Поттер. – Драко Малфой. Но давай о нем поговорим в другой раз, – Гарри кивнул Северусу. Удовлетворив сиюминутное любопытство, он был готов слушать дальше. – Свой первый хоркрукс Том Риддл создал, будучи студентом. – Дневник. – Да, – подтвердил Снейп. – Намеренно ли это было сделано, из научного любопытства или при преследовании конкретной цели – не имею представления. Именно тогда же Риддл придумал себе псевдоним «Волдеморт» и начал собирать вокруг себя тех, кто разделял его идеи о порядке в магическом мире, который следовало установить. Когда я присоединился к Пожирателям Смерти, Волдеморт все еще являлся харизматичным лидером с весьма толково продуманными планами и целями, но в его характере уже преобладали жесткость, бескомпромиссность, а порой – параноидальность. Его иногда одолевали навязчивые идеи. – Как считает Дамблдор, причиной стало создание нескольких хоркруксов, – заметил Поттер, свидетельствуя, что располагает ранее полученными сведениями по рассматриваемому пункту. – При этом процессе разрывается душа, и волшебник становится неполноценным. Отсюда и жестокость, и желание убивать, что Волдеморт и заставлял делать Пожирателей. – Прежде всего, как ты себе это представляешь? Что значит – оторвать от души какую-то часть? Ты сможешь жить с половиной сердца? А с поврежденным магическим ядром, из которого выдрали кусок? – Северус перевел дыхание и продолжил спрашивать: – Как определить, чем на самом деле является душа? Из чего она состоит, чтобы ее можно было делить? Из эмоций или особенностей характера? – Но хоркрукс – это артефакт с частью души волшебника. Разве не так? – Гарри растерялся, ему казалось, что из-под ног выбили почву. Выходило, что все выводы, сделанные на основании только что процитированных слов Дамблдора, теперь следовало подвергнуть сомнению. – Хмм… Действительно, в некоторых источниках именно частью души называют отпечаток личности, который маг сохраняет в хоркруксе. Нельзя надеяться на полноценное возрождение из куска. Мне казалось, что ты должен был это осознавать. А «частью» его называют, потому что после создания артефакта волшебник продолжает жить, а значит, в спрятанном отпечатке будет храниться не весь его опыт, а лишь полученный до создания хоркрукса, – увидев, как Гарри, прикусив губу, переосмысливает свои знания в обсуждаемой области, Северус повинился: – Прости, я должен был догадаться, что Альбус подаст тебе информацию однобоко. Мне следовало именно с этого начать – с основ и понятий. – Ничего. У меня теперь каша в голове, но я справлюсь, – заверил Поттер. – Нужно думать и анализировать данные хотя бы на логичность, перед тем как соглашаться с чьим-либо мнением, – Северус слегка насмехался над доверчивостью Гарри. – С этим разобрались. Дальше… Кто тебе сказал, что Волдеморт был жестоким раньше, до возрождения? – Он решил меня убить. – Заговоры его пугали, это так. Волдеморта встревожило пророчество, хоть в нем и не было ни его, ни твоего имени. Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему он пришел к твоим родителям один, без своих последователей? И вообще, зачем бы ему убивать тебя собственноручно? Поручил бы кому-нибудь – и делу конец. – Хотел убедиться, что предсказано обо мне и я смогу его победить? – Годовалый ребенок? – Северус хмыкнул. – У меня нет определенного ответа, потому что я не имею достаточно сведений по этому факту. Так же как мне неведомо, что там произошло на самом деле. Почему дом оказался частично разрушенным? Это не последствия Авады Кедавры, а директор утверждает, что именно с помощью этого проклятия были убиты твои родители и ранен ты, тогда как ни твой отец, ни Лили не успели применить ни одного заклинания. Откуда у него такие сведения? – Он знает больше, чем рассказывает, – сделал вывод Гарри и тут же предположил: – Может, он об этом узнал из моих воспоминаний? Он же легилимент. – Ты был слишком мал, чтобы адекватно воспринимать реальность, так что из твоего сознания он ничего не смог бы выудить. Легилименты никогда не работают с детьми до десяти лет, потому что это опасно для обоих участников контакта. – Но мне снится в кошмарах зеленый свет… И когда приближались дементоры, я слышал, как кричит мама, – признался Гарри. – Это твоя память, поэтому ты имеешь к ней доступ и, став взрослым, способен понять, что видел, будучи маленьким ребенком. Да и откуда нам знать, каковы последствия Авады, которая не сработала на тебе? – Снейп пожал плечами. – Я не сомневаюсь, что Волдеморт в итоге убил твоих отца и мать, но не знаю, почему он это сделал. Когда я обратился к нему с просьбой сохранить жизнь Лили, он тут же заявил, что мне нет нужды переживать на этот счет, потому что его не интересуют родители ребенка из пророчества, да и с детьми он не воюет. Вернемся к вопросу создания хоркруксов, а то мы несколько отклонились в сторону. Итак, не факт, что причиной изменения поведения Риддла послужило создание хоркруксов. Возможно, все было как раз наоборот. Само наличие противостояния способствовало разрушению его психики. По свидетельствам старой гвардии Пожирателей Волдеморту постоянно мерещились заговоры против него, и это могло заставлять его создавать новые хоркруксы. – Но заговоры ведь могли и существовать? – Не знаю, я тогда еще не родился, а открытое противостояние еще не началось, следовательно, круг близких соратников был слишком узок, чтобы оказалось легко что-либо прояснить теперь – спустя почти полвека. В принципе, ведь хватило же одних только слухов, распространенных Дамблдором, для нагнетания страха, заставившего Риддла, защищаясь, открыто выступить первым и практически развязать войну. – То есть его специально довели до такого состояния? – Это одна из версий. Нет реальных доказательств, что создание хоркрукса как-либо влияет на характер и поведение человека, к тому же действительно никто не рисковал сотворить больше одного такого артефакта. Но не потому что это опасно, а из-за отсутствия достаточной силы. Столь сложное темное колдовство в плату за создание надежного якоря, который не позволит уйти за грань, требует часть личной магии, навсегда ослабляя волшебника. Никто не желает покупать себе шанс на выживание такой ценой, ведь остаться чуть ли не сквибом – незавидная перспектива. У Волдеморта же потенциал просто огромный. У тебя, кстати, он тоже весьма солидный, – словно между прочим бросил Снейп, но комментировать не стал, а продолжил свое повествование: – Те, кто решался на столь серьезное колдовство, никогда не жаловались на побочные явления и оставались самими собой. Но все же следует отметить, что за последний год перед развоплощением Волдеморт кардинально изменился. Он не был таким, каким является сейчас, но налет безумия уже тогда порой давал о себе знать. Может, именно это и привело к трагедии с твоей семьей. Не имею представления. Нам стоит сверить некоторые сведения, которыми мы располагаем. О скольких хоркруксах рассказал тебе Альбус? – О трех. О дневнике, кольце Гонтов, повредившем его руку, и медальоне Слизерина, за которым мы ходили в ту ночь в конце учебного года. Но он оказался поддельным, – по просьбе Северуса Поттер вкратце поведал, где был найден тот медальон. – Дамблдор уверен, что всего создано семь хоркруксов. Это из-за воспоминаний, которые я выпросил у Слагхорна, – Гарри в нескольких словах остановился на истории их получения. – Я не располагаю точными данными, сколько в действительности хоркруксов у Волдеморта, но наверняка знаю еще о двух, кроме упомянутых тобой, – выслушав Поттера, заявил Снейп, готовясь к самой сложной части их сегодняшней беседы. – Расскажешь? – Естественно. Ведь именно для этого мы и завели разговор. Четвертый – это Нагини, змея Волдеморта. Она появилась у него уже после развоплощения. Подозреваю, что все, оставшееся от сущности Темного Лорда после событий в Годриковой Лощине, некоторое время пребывало именно в этой змее до того, как он смог обрести собственное тело. Но не могу настаивать, что все было именно так. Однако сейчас Нагини точно является живым артефактом, носящим в себе отпечаток сути Тома Риддла, – Северус замолчал, прикидывая, как лучше преподнести шокирующую новость Гарри. – Пообещай, что не станешь делать преждевременных выводов и выслушаешь все мои пояснения. – Хорошо, – Поттера слегка удивила просьба. – Еще одним хоркруксом до недавнего времени являлся ты, – Снейп был готов к чрезмерно эмоциональному восприятию его слов. – Я?! Нет! Но как? – несмотря на предупреждение, услышанное оказалось неожиданным, как удар в спину. Гарри вскочил с дивана, растерянно озираясь вокруг себя, будто пытался определить, где можно спрятаться от ужаса, охватившего его после жуткого известия. Не совсем устойчивая психика новорожденного вампира явно намеревалась сыграть с ним нехорошую шутку. – Успокойся, – Северус кинулся к Поттеру и обхватил его руками, прижимая к себе, испугавшись, что тот сейчас шагнет в тень, а потом натворит глупостей, будучи в нестабильном состоянии. – Я же сказал – был! Теперь это уже не так. – Был? – Гарри всхлипнул, когда до него дошло утверждение. – Я больше не хоркрукс? Ты уверен? – Абсолютно! – Снейп ослабил хватку, превращая ее в утешающие объятия, когда Гарри облегченно выдохнул и прижался к нему, все еще немного вздрагивая после пережитого шока. Тяга Поттера к физическому контакту, обусловленная и его особой связью с наставником, и личными качествами, выработанными из-за недостатка подобного в детстве, не казалась странной. Но Северусу и не было дела до причин, он с удовольствием прижимал к себе того, кто все основательнее завоевывал его сердце.