***
Снейп после ухода Гарри тоже был вынужден покинуть свой невидимый пост в директорском кабинете. Как же его раздражало, что члены совета клана вампиров никак не могли договориться между собой и принять ответственное решение по вопросу вмешательства в дела волшебников. Вот прямо сейчас можно было бы посмотреть, что предпримет Дамблдор, явно раздосадованный сделанным открытием в отношении Поттера, но ограничения традиций не позволяли Северусу задержаться хотя бы на какое-то время и понаблюдать из тени за одной из важнейших ключевых фигур нынешнего противостояния в магическом мире. Хотя, зная осторожность директора, разжиться чем-то действительно интересным вряд ли удалось бы, поэтому Снейп без особых сожалений возвратился в свои покои. В основном ему понравилось, как держался Поттер. Лишь раз за всю беседу Северус посчитал необходимым слегка вмешаться, удерживая того от чересчур откровенных нападок на Дамблдора.***
Проводив Поттера несколько отрешенным взглядом, Дамблдор достал из стола чистый пергамент и принялся записывать все, что приходило ему на ум в связи с выявленным пренеприятнейшим фактом – пропал хоркрукс, на который у него имелись весьма важные планы. Перо быстро заскользило по чистой поверхности, оставляя на ней цепочки мелких округлых букв, складывавшихся в слова и фразы. «1. Совершеннолетие. Почти исчез шрам. Это повлияло на хоркрукс. 2. Поттер попал под случайное проклятие, разрушившее хоркрукс. 3. Поттер каким-то образом узнал правду о своем состоянии и нашел способ избавиться от хоркрукса». Дамблдор задумался на миг: такой вариант в некоторой степени объяснял, почему Гарри столь резко изменил свое отношение ко всему, связанному с противостоянием, но был слишком сомнительным. Альбус нигде не встречал упоминаний о другой возможности обезвредить живой хоркрукс, кроме убийства носителя кем угодно или разрушения заклинанием Авада Кедавра части вложенной в него чужой души самим творцом хоркрукса. В последнем случае носитель мог и выжить, хотя надежных свидетельств подобного в истории не зарегистрировано. Дамблдор поставил после третьего пункта жирный знак вопроса и продолжил перечислять на пергаменте возможные причины исчезновения части души Риддла из Поттера, не забывая и о самых немыслимых. Вряд ли Волдеморту удалось бы тайно организовать свою встречу с Поттером. А так как ничего об этом не было слышно, то вероятность подобного стремилась к нулю. Однако ничего нельзя сбрасывать со счетов. «4. Поттер встретил Риддла, и тот по незнанию уничтожил вторую сущность, дав мальчишке сбежать. 5. Поттер каким-то образом поглотил часть инородной души. 6. На хоркрукс все же оказал влияние яд василиска, воздействовавший на Поттера ранее и нейтрализованный слезами феникса. 7. Определитель сущностей ошибся, и Поттер не являлся хоркруксом, а все дело было в шраме. 8. Хоркрукс все же активировался, и тело Поттера захвачено Риддлом». Последняя запись заставила Дамблдора вздрогнуть и ощутить, как по спине поползли капли холодного пота. Он прекрасно осознавал, что если теория магических взаимоисключений окажется несостоятельной, и в реальности появится два Тома Риддла, то такого поворота событий магическая Британия может и не вынести. Совершенно невозможно предсказать, как они поведут себя в отношении друг друга. Если выберут вражду – всех ожидает неимоверно кровавая война, а если объединятся – это позволит им вдвое легче добиться победы и захватить власть, что тоже ничего хорошего в будущем не сулит. Дамблдор положил перо и уставился на недлинный перечень, пытаясь вычислить, какой из пунктов является ключевым для понимания изменивших Поттера обстоятельств, и очень надеясь, что не придется иметь дело с двумя Темными Лордами. Двадцать минут усиленных размышлений ни к чему не привели – не хватало исходных данных, чтобы склониться к какой-либо конкретной версии случившегося. – Негодный мальчишка, куда же ты влез?! Это же нужно так спутать мне карты! Все разрушил! Все! – возмущение вырвалось из самого сердца, и, хоть произнесено оно было чуть громче шепота, искренние эмоции, вложенные в слова, вызвали всплеск личной магии, едва не превратившийся в полноценный стихийный выброс. Некоторые артефакты на приставном столике отозвались недовольным дребезжанием, Фоукс, до этого мирно дремавший на своей золоченой жердочке, встрепенулся и сонно курлыкнул, а Дамблдор почувствовал, как по поврежденной проклятием руке прошла судорога, свидетельствуя о частичном разрушении сдерживающих чар. – Нет-нет! Только не это! – глубоко задышав под влиянием паники, охватившей его, Дамблдор живо отыскал в столе припасенный для подобных случаев усовершенствованный Умиротворяющий бальзам и тут же принял двойную дозу. – Так нельзя… – выдохнул он, ощутив как буквально через несколько секунд его сознание под действием зелья начало погружаться в липкую паутину полного спокойствия. – Никакой магии… Придется кардинально ограничить себя в колдовстве. Задрав рукав, он тщательно осмотрел почерневшую кожу руки, намереваясь отыскать видимые изменения, вызванные собственной несдержанностью. Ничего существенного не обнаружив, Дамблдор облегченно вздохнул. Откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза и дал себе несколько минут для того, чтобы полностью успокоиться, перед тем как продолжить невеселые размышления. Ситуация ставила перед фактом – требовалось срочно пересмотреть планы и попытаться придумать выход из создавшегося положения. Стоило ли инсценировать собственную смерть при нынешних обстоятельствах? Ранее это наверняка послужило бы Волдеморту сигналом для того, чтобы перейти к активным действиям и в первую очередь разобраться с Поттером. Даже тень угрозы, предсказанной пророчеством, не позволила бы ему чувствовать себя в безопасности. Гарри стал бы приманкой, которая завела бы Риддла в ловушку, устроенную Дамблдором. Любимое заклинание Авада Кедавра, отправленное в Поттера и уничтожившее хоркрукс, обессилило бы Волдеморта настолько, что с ним не составило бы труда справиться, даже невзирая на проблемное состояние здоровья. Особенно привлекала перспектива извлечь существенную пользу из гибели Темного Лорда. Альбус слишком сильно сроднился с мыслью, что смерть Риддла поможет ему в итоге обрести новое здоровое тело, чтобы и в дальнейшем на протяжении долгих десятилетий тайно направлять магическую Британию по пути развития и прогресса. Теперь же миссии всей жизни Дамблдора грозил крах. Из опасений быть не понятым до конца он не обзавелся настоящим идейным последователем, учеником, готовым подхватить эстафету и продолжить тонкую игру с сознанием общества волшебников. Да и к чему было так рисковать, открывая перед кем-либо все свои карты, если имелся вариант, гораздо лучше вписывавшийся в планы Дамблдора. И вот все пошло насмарку из-за того, что Поттер перестал быть хоркруксом. Справиться с Риддлом, полным сил, не имея возможности колдовать так, как раньше, Альбус даже не мечтал. – Как же спасти магический мир? Ему ведь не выстоять, если я не помогу? И речь даже не о Томе… – сам того не заметив, принялся шептать Дамблдор, все же стараясь отыскать выход. – Без меня волшебники вернутся к древним традициям и погрязнут в средневековье. Магглы с их технологиями в конце концов сообразят, что не везде могут проникнуть на территории собственной страны, и тогда магам не помогут ни Статут о секретности, ни кровные ритуалы, за которые цепляются многие из них, – пожевав губами, сдерживая желание грязно выругаться, Дамблдор, давным-давно уверовавший в собственную исключительность, пришел к выводу: – Мне никак нельзя умирать! Я обязан продолжить свое дело! Значит, перво-наперво нужно выяснить, что случилось с Поттером – а вдруг выйдет восстановить его полезный статус? Хотя надежды ничтожно мало, – директор с тоской посмотрел на артефакт, который его еще ни разу не подвел и даже в случае с медальоном заранее предупредил, что тот не являлся хоркруксом. В памяти всплыло, как тщательно он готовил летнюю операцию, которую Драко Малфой малодушно сорвал, сбежав из школы, так и не выполнив приказ Волдеморта. – Если бы этот сопляк не струсил – Том уже, скорее всего, был бы мертв или критически близок к этому. Дамблдор снова отвлекся от анализа обстановки, уделив внимание усмирению собственного гнева на Малфоя – не хватало сорваться и без пользы расходовать столь драгоценный магический потенциал. Спустя полчаса пришла мисс Грейнджер. Она ежедневно в заранее оговоренное время заглядывала к директору, чтобы помочь ему справиться с мелочами, вроде запечатывания специальными чарами писем, приготовленных на отправку, или настройки камина для внешней связи с членами Ордена, собиравшими полезную информацию для их борьбы. А по выходным, как сегодня, Гермиона еще и под присмотром Дамблдора занималась изучением тщательно подобранных для нее книг. Если вначале это чаще были издания с описанием различных охранных заклинаний и труды по защите от темных искусств, то теперь директор рекомендовал ей в основном работы по истории волшебного мира, магическому законодательству и праву, исследованию колдовских традиций и тому подобному. – Разрешите вопрос, сэр? – отложив в сторону очередную прочитанную тонкую книжицу небольшого формата, поинтересовалась Гермиона. – Конечно, – Дамблдор оторвался от не дававших ему покоя мыслей о Поттере и исчезнувшем хоркруксе в нем. – Согласно анализу, проведенному группой исследователей, – Грейнджер указала на книгу, – выходит, что магический мир медленно деградирует, потому что слишком много внимания уделяет древним традициям. А значит, если удастся окончательно избавиться от этого балласта, то волшебники смогут значительно продвинуться в своем социальном развитии. Я правильно поняла? – Вполне, – благосклонно улыбнувшись своей ученице, ответил Дамблдор. – Главное – не терять чувства меры. Нельзя бездумно запрещать все подряд. Вначале следует очень тщательно разобраться, что действительно является, как ты выразилась, балластом, а без чего волшебный мир не сможет существовать и погибнет. – Но все эти кровные ритуалы, за которые цепляются чистокровные – они же не играют роли… – Не спеши с выводами, – строго прервал ее директор. – Традиции нельзя просто так вычеркнуть, потому что родились они не на пустом месте. Чистокровные, в семьях которых придерживаются старых правил, имеют много преимуществ перед теми, кто пришел из маггловского мира. У них и здоровье крепче, и магический потенциал выше. Этого нельзя отрицать, с фактами не поспоришь. Среди магглорожденных и безродных полукровок редко встречаются столь выдающиеся маги, как ты или я. Но действительно существует огромное множество ненужных и даже вредных ритуалов. Вот от них и стоит отказаться, чтобы они не мешали развитию нашего мира. Тебе еще предстоит долго и упорно учиться, если ты желаешь окончательно разобраться в этом вопросе. Но главное ты уже поняла – без разрушения некоторых стереотипов, связанных с традициями, волшебникам никогда не удастся хотя бы догнать в развитии магглов. А это обязательно в итоге приведет к их гибели, как вида, стоящего на более высокой ступени индивидуального развития. Тебе понятно, о чем я говорю? – Да. Волшебники имеют перед магглами преимущество в личном плане, ведь они способны колдовать, но как нация они уступают, потому что здесь прогресс почти стоит на месте, – Гермиона в последнее время многое узнала о магическом мире и была благодарна за помощь Дамблдору, помогавшему ей все осмыслить. – Правильно. Для того чтобы волшебники заняли достойное место, им нужно стать активнее, переключить внимание со своих семей на общество в целом. Волдеморт возводит чистокровность в абсолют, считая остальных волшебников кем-то вроде слуг и рабов, которым нельзя даже получать нормальное образование. Подобное деление никогда не позволит магам хотя бы догнать простецов по развитию. Именно поэтому наш Орден выступает против политики Волдеморта. Я уже не говорю о том, что его методы насилия абсолютно неприемлемы – волшебников и так не слишком много, а войны уносят жизни тех, кто мог бы отлично потрудиться на благо общества, – Дамблдор помолчал, давая Гермионе в уме повторить его слова, укладывая их в своей голове. – Позволь поинтересоваться – как твои отношения с Гарри? Он перестал беспочвенно злиться на тебя? – Да. У нас все нормально, – Грейнджер чуть улыбнулась, подтверждая свои слова и демонстрируя, что она рада такому повороту событий. – Не обижайся на него, – от Дамблдора не ушла поспешность, с которой ему ответили. – Уверяю, Гарри не только с тобой ведет себя странно. Я тут с ним сегодня побеседовал и, честно сказать, был весьма удивлен тем, что от него услышал. Мне кажется, что с ним летом произошло что-то необычное, если не сказать – опасное, – трагические нотки в тоне заставили Грейнджер предположить самое худшее: – Думаете, он попался Пожирателям, и это так на него подействовало? Он же не под Империусом? – тревога в голосе была неподдельной – Гермиона действительно сильно беспокоилась о друге. Дамблдор, всегда предпочитавший путь одиночки, не мог никак понять вот эту преданность Грейнджер, не исчезнувшую даже после жестоких обвинений Поттера. По его мнению, если желаешь чего-либо добиться в жизни, то следует забыть о привязанностях. Когда Гермиона после десятка задушевных бесед, определивших конкретное направление для ее дальнейших действий, отправила своих родителей в Австралию, предварительно стерев им память, Дамблдор открыто одобрил ее поступок и похвалил за целеустремленность. Он понадеялся, что нашел для себя идеальную ученицу, с которой можно будет поделиться своими идеями без купюр и оговорок, но, видимо, ошибся. Мало того, что Гермиона очень тяжело перенесла бойкот, устроенный ей Поттером и Уизли, так в ее откровениях уже несколько раз проскальзывали сожаления о том, как она поступила с родителями. Похоже, она несколько поубавила свой энтузиазм в отношении борьбы за всеобщее благо, переключившись на личное благополучие, из-за того, что летом Альбус имел возможность почти ежедневно общаться с ней, задавая необходимый тон ее мыслям, а за весь сентябрь они серьезно поговорили от силы раза три. Как бы там ни было, полное разочарование в потенциальной идейной ученице позволило Дамблдору еще раз убедиться – магической Британии не обойтись без его персонального вмешательства в историю, а это повод для того, чтобы использовать любой способ для собственного выживания. – Нет-нет, – поспешил заверить директор, пока Гермиона не нафантазировала еще больших ужасов. – Я осторожно проверил – на Гарри нет никаких подчиняющих проклятий. Но ведь не зря он отдалился от нашей борьбы, заявляя, что пророчество сказано вовсе не о нем? Девочка моя, ты бы присмотрелась к Гарри потщательнее. Выясни, с кем он поддерживает контакт, кто тот его друг, как его… – Николас Фасулаки, – тут же подсказала Грейнджер, гордившаяся своей почти феноменальной памятью. – Точно. Постарайся узнать – откуда он взялся и чем так подкупил Гарри. Ты же говорила, что этот Николас старше вас? – Он упоминал, что ему двадцать четыре, – кивнула Гермиона. – Это странная дружба – не правда ли? Зачем молодому мужчине связываться со студентом, если у него нет для этого существенной причины? И тем более поддерживать с ним связь сейчас, когда начался учебный год. Гарри не делился с тобой, что было в полученном им письме? – Гермиона ограничилась покачиванием головой и тихим коротким «Нет». – Боюсь, что все это связано с тем, как Гарри теперь себя ведет. Мы должны обязательно узнать, не манипулируют ли им? И, наверное, следовало бы как-нибудь ограничить ночные прогулки Гарри, о которых ты упоминала. Как староста… – Он и не подумает меня слушаться! – поспешила вставить веское слово Гермиона, воспользовавшись небольшой паузой. Ей очень не хотелось злить Поттера своими придирками, хотя она и понимала, что он нарушает школьные правила. Остаться практически в одиночестве не входило в ее планы. Гермиона уже успела прочувствовать, как это неприятно – оказаться чуть ли не в полной изоляции. Так уж вышло, что на протяжении всех лет учебы у нее не появилось других настоящих друзей, кроме Рона и Гарри, которые после ее летних откровений и настойчивых попыток по распоряжению директора вовлечь их в поиски хоркруксов устроили полное ее игнорирование. Так что она жутко боялась испортить только-только возобновившиеся нормальные отношения. – Делай как считаешь нужным, но постарайся выяснить, что так повлияло на Гарри, что он готов отказаться от своего долга перед магическим миром. Ты же знаешь, что без него мы не сумеем победить Волдеморта, – Дамблдор пристально посмотрел на Гермиону, давая понять, что его слова – не просьба, а приказ. – Заглянешь ко мне завтра к полудню, я подготовлю бумаги к отправке, – он потянулся рукой в сторону внушительной стопки на краю стола, демонстрируя, что у него еще масса работы. – Иди и помни, что от тебя зависит, как быстро мы сможем вернуть Гарри в наши ряды. – Я не подведу, – пообещала Гермиона, однако в ее взгляде промелькнуло то ли сомнение, то ли опасение не справиться с поставленной задачей, поэтому директор решил слегка мотивировать ее: – Орден верит в тебя. Дамблдор надеялся с помощью Грейнджер разобраться: не произошло ли самое ужасное – не активировался ли (в качестве исключения из правил) хоркрукс в Поттере, угрожая появлением еще одного Темного Лорда. Риддл был весьма талантлив в искусстве скрывать свое истинное лицо, так что часть его души, каким-то образом полностью завладев волей Поттера, вполне могла теперь притворяться. Конечно же, это был крайне маловероятный вариант развития событий, но для того, чтобы вычеркнуть его из списка возможных, следовало окончательно убедиться, что это не так.