Год спустя
Поттер вторые сутки практически не отходил от «Столетней тюрьмы», несмотря на беззлобные насмешки Снейпа, говорившего, что он похож на безнадежно влюбленного, с нетерпением поджидавшего свидания и опасавшегося, что его объект воздыханий не придет. Но Гарри лишь отшучивался, в душе переживая – вдруг артефакт даст сбой и не установит ежегодную связь с этой реальностью, как было обещано в описании его работы. Само собой, в хранилище, устроенном в подземелье Блэк-хауса, были поставлены сигнальные чары, которые сработают сразу, как только там проявятся любые изменения магического поля, однако Гарри не хотел пропустить момента, когда зеркало «оживет». Его терпение подходило к концу, а тревога все сильнее сжимала сердце, и тут раздался мелодичный звон, исходивший словно из ниоткуда. Поттер, устроившийся с книгой на удобном диване, подскочил на ноги – о таком в записях, переданных вместе с артефактом, не было ни слова. Как бы внимательно он ни всматривался в зеркальные глубины, но кроме своего отражения ничего там не видел. Спустя полчаса звон повторился. И снова потянулись минуты ожидания. Снейп, посредством партнерских уз почувствовав, что муж чем-то сильно взволнован, оставил свои опыты в лаборатории и пришел выяснить причину его состояния. Так что бывшего Темного Лорда Волдеморта, а ныне заключенного Тома Риддла они увидели одновременно. Тот, как ни старался придать своему лицу бесстрастное выражение, мало в этом преуспел и выглядел сердитым и каким-то обиженным одновременно. – Привет! Рад вас видеть! – первым подал голос Гарри. – Век бы тебя не видеть, Поттер! – прошипел Том в ответ, а Снейп тут же едко прокомментировал: – Так это легко устроить – мы просто не будем приходить в день связи. – Как ваши дела? Как устроились? Вам что-то нужно? – Гарри, заметив злобно поджатые губы Риддла, поспешил сгладить ситуацию. Он надеялся услышать хоть короткий рассказ о том, чем тот занимался в прошедший год. – Превосходно устроился! У меня аж двухкомнатные апартаменты с удобствами во дворе! Отделка из натурального дерева, пол каменный, волчья шкура на полу перед очагом. Да-да, здесь даже нормального камина нет! А до естественного бассейна в виде озера полмили пути! – раздражение выплеснулось ироничными восклицаниями. – Волчья? Разве здесь есть хищники? – Гарри скорее удивился, чем испугался за безопасность своего узника. – Поттер! Не думаете же вы, что я опущусь до того, чтобы сидеть на козлиной шкуре?! Магия здесь работает не в полную силу, но на трансфигурацию подстилки ее достаточно! – возмущенно вскинулся тот. – Мистер Риддл, давайте начнем с того, нужно ли вам что-то? Нам ведь будет необходимо время, чтобы справиться с вашим заказом, если вы его приготовили, – Гарри и сам не заметил, как начал говорить так, словно перед ним как минимум тяжело больной человек, которого нельзя волновать резким тоном. – Не называй меня этим именем! Если для обращения мой статус Темного Лорда встает поперек твоего горла, то используй мой псевдоним – Волдеморт. – Вам так нравится тратить драгоценное время на подобные пустяки? Повторю свой вопрос – вам требуются какие-то вещи или продукты? – Да. У меня список, – Риддл достал из кармана обычный маггловский блокнот – такими его снабдил Поттер, когда отправлял в заключение. – Диктуйте, – Гарри демонстративно развернул на небольшом столике свиток и установил над ним прыткопишущее перо. Спустя двадцать минут он отнес перечень пожеланий Никоделаусу, который пообещал помочь с покупками, чтобы Гарри не отвлекался и мог побеседовать с заключенным в артефакт магом. Понадобилось почти два часа дипломатических танцев, чтобы натянутая атмосфера слегка разрядилась, Риддл перестал ершиться, а беседа потекла более-менее спокойно. Гарри и Северус услышали о том, что, кроме забот о хлебе насущном, отбиравших у Волдеморта довольно много времени, он все же занимался исследованиями. – Похоже, вы надеетесь вернуться к нам раньше времени, – чуть насмешливо отметил Гарри, проанализировав направления наук, выбранных Риддлом для углубленного изучения. – Вряд ли, даже зная структуру колдовства, создавшего вашу тюрьму, вы сумеете справиться с этой задачей, так сказать, изнутри. Это достойная цель для такого выдающегося ученого, как вы. К тому же вы попутно сможете столько всего интересного изобрести… – Не думайте, что я отдам вам результаты своих изысканий, чтобы вы их выдали за свои! – вдруг окрысился Риддл, до этого вполне спокойно обсуждавший со Снейпом возможность создания зелья, которое помогло бы связи разумов двух волшебников, находившихся в разных реальностях. – А если я поклянусь, что издам труды под вашим именем? Поделитесь изысканиями? На новые зелья и заклинания можно оформить патент, деньги будут вам не лишними после возвращения, – предложение Северуса было заманчивым. – Я подумаю, – пару секунд помолчав, явно прикидывая перспективы, сказал Риддл. – Но твоя же клятва и ломаного кната не стоит! – вдруг он вспомнил, что даже метка не задержалась на предплечье Снейпа. – Поговорим об этом, когда у вас появится что предложить миру, – ухмыльнулся тот. – Уверен, мы найдем решение, устраивающее нас обоих. К концу сеанса связи Риддл, получивший свой заказ в полном объеме и даже с бонусами в виде копий нескольких редчайших книг по интересующей его теме, быстренько отысканных Поттером в собственной библиотеке, был настроен к своим тюремщикам если и не дружески, то вполне терпимо.***
Еще шесть лет спустя
– Все началось с Дамблдора… – произнес Северус, давая Гарри отправную точку для размышлений. На того еще иногда накатывали сеансы самокопания, когда он вспоминал то, что с ним случилось в прошлом, и по-новому оценивал с высоты обретенного за прожитые годы опыта. Правда, пока еще не слишком большого в свои всего-то двадцать пять лет, что по меркам вампиров приравнивалось к ранней юности. Поттер в такое время не впадал в депрессию и не искал виновных, чтобы наказать их за свое несчастливое детство, но обычно сторонился чужих, пока не прокрутит все в голове. В этот раз у него ушло всего два дня на то, чтобы убедиться – все получили по заслугам, а те, чья вина не доказана, нынче не имеют на него никакого влияния, чтобы продолжать вмешиваться в его судьбу. Гарри ни разу не пропустил ежегодный сеанс связи с узником «Столетней тюрьмы» и уже чуть ли не подружился с ним. Перед обаянием Поттера, к тому же еще и вампира, было сложно устоять – вот и бывший Темный Лорд начал сдавать позиции и теперь уже практически не выказывал злости во время их бесед. В преддверии очередной встречи с ним Гарри спросил у мужа: – После разговора с Риддлом съездим куда-нибудь к морю? – Может, попозже. Михня вчера прислал письмо – зовет нас в гости. У него сын женится. – Оу!.. И кто счастливая избранница Драгоса? – заметив лукавый взгляд Северуса, Гарри неверяще покачал головой и предположил: – Еще одна подружка Лаванды? Что, действительно? – Она считает, что это поможет ей в будущем добиться для вампиров заслуженного места в магическом мире, – посмеиваясь, подтвердил его догадку Северус. – Предприимчивая девица. Если честно, мне она казалась пустоголовой, когда училась в школе. И я рад, что ошибался. Всего за два года после того, как они с Нико поженились, она сумела выбить себе должность в Отделе сотрудничества с магическими расами и развила там бурную деятельность. Обеты не дают ей что-либо конкретное рассказать о нас и заставляют придерживаться исключительной конспирации, но это не стало для нее помехой, – Снейп не скрывал своего доброго отношения к невестке. – Не прибедняйся, если бы ты не замолвил слово министру, она еще долго обивала бы пороги Министерства. Не как Грейнджер, конечно, но все же своим взлетом по должностной лестнице Лаванда обязана тебе. Кстати, ты в курсе, что Нико считает тебя виновным в том, что у них еще нет детей, ведь его жена заявила, что сначала сделает карьеру, а потом будет рожать вампирят. Я вообще поражаюсь – она так спокойно восприняла известие о том, что ее муж – магическое существо, если судить по классификации волшебников. А как искренне она обрадовалась, узнав, что и мы с тобой такие же, как ее муж… – Гарри в свое время был удивлен, что Никоделаус сразу после свадьбы решил признаться жене и раскрыть тайну своего происхождения. Это не было чем-то из ряда вон выходящим при заключении брака, но обычно происходило после появления детей. Зато теперь он мог открыто, не скрывая своей природы, общаться не только с Лавандой, но и с Парвати Патил, и, как ни странно, с Луной Лавгуд, которых предприимчивая однокурсница пристроила в надежные руки вампиров. И это, как правильно заметил Северус, всего за два года. – Если она продолжит с тем же энтузиазмом, то лет через пятьдесят магический мир Британии полностью будет повязан с вампирами, чего нельзя допустить. Нам еще придется придерживать ее инициативы, иначе маги исчезнут, а мы лишимся возможности размножаться естественным путем. Выходя замуж только за вампиров, ведьмы перестанут рожать обычных волшебников и волшебниц. Во всем нужна мера, нельзя нарушать равновесие, – несмотря на улыбку, Северус высказал вполне серьезное мнение. – Для этого мы и пробрались к власти. Будем поддерживать баланс, – Гарри пожал плечами, давая понять, что он готов к работе. – Значит, в этом году едем отдыхать в Румынию, – вернулся он к начальной теме беседы. – Тоже неплохо. В прошлый раз мы всего пару дней провели у Михни, я ничего толком там и не рассмотрел. – Кстати, ты вспомнил про Грейнджер. Как там она? Что-то я ничего о ней не слышал пару месяцев. Ее газету прикрыли, что ли? Интерес Северуса был не праздным. Грейнджер оказалась упрямее мула и продолжала борьбу с темной магией и ритуалистикой, даже не прислушиваясь к заявлениям специалистов, утверждавших, что тщательно следят за тем, чтобы не использовалось вредящее колдовство, независимо от его окраски – светлое или темное. Ее не устраивало существование перечня недозволенных заклятий и ритуалов, она ратовала за полный запрет всего раздела магии, связанного с обрядами. Она не понимала сути их действия, принимая магию лишь в пределах «взмахнул палочкой или выпил зелье – получил результат». Не сумев устроиться в Министерство, она вышла замуж за главного редактора одной из второсортных газетенок, выпускаемых в магическом мире, и принялась атаковать сознание общественности через печатное слово, что, порой приносило ожидаемые ею результаты, вызывая среди обывателей волну недовольства правительством магической Британии. Для своевременного реагирования приходилось тщательно следить за публикациями, чтобы не довести ситуацию до кризисного состояния. – Да никто не трогал ее «Реку перемен», – Гарри язвительно скривился, произнеся название, на которое Грейнджер сменила старое – «Котел сплетен». – Просто Гермиона беременна, и ее мучит токсикоз. Так что ей сейчас не до сочинения пасквилей. – Что? У ведьм не бывает токсикоза, – Снейп недоуменно приподнял бровь. – Пфф… Она уже в печенках у Маргаритес. Тикнесс собирается баллотироваться еще на один срок, а Грейнджер портит ему предвыборную картину, нападая на качество реформирования, – Гарри хмыкнул. – Значит, токсикоз – дело рук Маргаритес? – Ну… не совсем. Ей ведь нельзя вмешиваться, как нам. Но это по ее просьбе заклинание временного бесплодия дало качественный сбой. И теперь вот такое несчастье с нашей «дорогой революционеркой», не планировавшей в ближайшем будущем заводить детей – впервые в истории у ведьмы целители зафиксировали проявление токсикоза беременных, – с издевкой в тоне признался Гарри и даже не покраснел – совесть его не тревожила. Он теперь вообще несколько иначе смотрел на обычных волшебников, чем на вампиров и тех, кто был им близок. – Так что пускай немного отойдет от дел и посидит в сторонке, пока пройдут выборы, раз не хочет понять, что ножом можно и почистить ребенку яблоко, и убить, но ножи из-за этого не запрещают ведь. – Однако оппозиция тоже нужна. Она сдерживает любителей экспериментировать с запретным колдовством, – заметил Северус не в назидание, а словно между прочим. – Так мы же ее и не трогали, да и сейчас лишь на пару-тройку месяцев заткнули. Вот останется Тикнесс у власти – тогда пускай Грейнджер и продолжает свою мышиную возню, которая дает ей повод гордиться собой, – насмешка явно прорезалась в замечании Гарри. – Кстати, ты слышал, что она взяла в штат Люпина? – Нет, не слышал. И кем? Цепным псом? – Угадал! Вроде того. Начальником охраны. На их типографию было несколько покушений – пытались ее сжечь. Не смотри так – мы не имеем к этому ни малейшего отношения! Министерство там абсолютно не замешано. Это недовольные фигуранты их публикаций пытались вывести на чистую воду эту «Реку перемен». Газета ведь и после смены названия так и осталась рупором сплетен, там даже на каждой странице внизу отмечено, что сведения неподтвержденные, так что верить или нет – дело самих читателей. Хитрый ход. Их и оштрафовать за ложь и клевету нельзя. Острых высказываний они не допускают, подают все в виде слухов. Ну, кроме серьезных, так сказать, статей Грейнджер, конечно же. В общем, у них теперь там круглосуточная охрана, а Люпин всем заведует. – Спелись. – Угу. Обоим мое существование как кость в горле. Люпин обвиняет меня в смерти моих же родителей, словно я – годовалый мог как-то изменить ситуацию. А Грейнджер обижена, что я не позволил ей стать героиней наравне с Роном и другими ребятами, приняв участие в пленении Темного Лорда, – Гарри вздохнул. Он только вчера перебирал в памяти все, что пришлось пережить в те времена. – Да еще и не устроил ее на работу, пользуясь своими связями у министра. Такой вот я плохой, черствый и неблагодарный, не помню добра и заботы, забыл, как она давала мне списывать домашние задания. – Вот только в Министерстве Грейнджер не хватало с ее пропагандой! И не уймется же никак! – Северус усмехнулся. Он пока что не считал бывшую подругу Гарри с ее лозунгами опасной для них, однако предпочитал приглядывать за ней. – А вот то, что она пригрела возле себя Люпина, мне не нравится. Как бы они не создали какой-нибудь Орден. Держи их на контроле. – Я тоже об этом подумал, когда они сошлись по работе. Так что не волнуйся – я их не выпущу из поля зрения. – Хватит серьезных разговоров. У меня есть некоторые потребности… – А моя фантазия поможет тебе с ними справиться, – перебил его Гарри и провоцирующе облизнул губы. – Пойдем в спальню или хочешь в лесу? Я знаю отличное глухое местечко, магический фон там – закачаешься. Думаю, заняться сексом в тени деревьев… – Грр… Поттер, ты сведешь меня с ума! – Северус, глаза которого загорелись огнем жажды обладания, подскочил с места и скомандовал: – Веди! Так уж и быть – разложу тебя на траве! Потом не жалуйся, что было жестко. – Ты не пожалеешь, – соблазняюще мурлыкнул Гарри и потянул его за руку в тень.***
– Хорошо выглядишь, Том. Охота была удачной в этом году? – Вполне, – Риддл с удобством расположился на плетеном кресле напротив открывшегося одностороннего портала «Столетней тюрьмы». – В лесу развелось много кроликов и куропаток, так что мне пришлось постараться, чтобы уменьшить их поголовье, иначе они съели бы все на моем огороде, и никакие чары их не остановили бы. Мерлин! Я рассуждаю, как какой-то фермер! – одернул он себя, рассердившись на свою болтливость. Хотя это-то как раз было понятно: сказывался недостаток общения с людьми, змея – не тот собеседник, даже будь она во сто раз умнее своих ползучих сородичей из-за помещенной в нее части души волшебника. – Очень рад за тебя. Прости, нам так и не удалось уговорить Визенгамот пожертвовать хотя бы одним заключенным, чтобы отправить его к тебе. Как ты помнишь из моих рассказов, Кэрроу, Лестрейнджи и Петтигрю лишились своих душ в тот же день, как их осудили – охранник Азкабана, нарушивший правила и отправивший к ним дементоров, потерял жену от рук Пожирателей. Он был наказан за превышение полномочий, но… – Гарри развел руками. – Остальные нераскаявшиеся твои соратники получили сроки от десяти до двадцати лет, и заменить их на почти столетнее заключение суд по закону не имеет права. Тот же Нотт согласен был присоединиться к тебе, но Визенгамот решил, что он волен это сделать лишь после того, как отбудет назначенное ему наказание в Азкабане, если к тому времени не потеряет такое желание. У нас есть негласная договоренность с Визенгамотом – если кто-то в последующие годы будет осужден на поцелуй, то нам позволят поговорить с ним насчет отправки к тебе. Но я не надеялся бы, что нам повезет, ведь за последние лет сорок те пятеро твоих бывших слуг были единственными, кто получил такое наказание. – Жаль. Хоть какого-нибудь маггла мне забросили бы. Что вам стоит? – Нет, – Гарри покачал головой. – Мы это уже обсуждали. Только по личному согласию к тебе сможет попасть человек, и никак иначе. Таково мое решение. Том, ты не забыл, что наказан за свои преступления? Унял бы свою гордыню – сидел бы сейчас в Отделе тайн. Тоже не свобода, но и не такая вот изоляция от нашей реальности. – Я все чаще задумываюсь, а не водил ли нас за нос пресветлейший Дамблдор, когда намекал, что то дурацкое пророчество – ложное? Ты ведь все же исполнил его! – раздраженно бросил Риддл. – И сила твоя – в твоей нынешней сути. Я ничего не мог противопоставить твоему вампирскому началу. – Мне нравится быть вампиром! Это и впрямь – огромная сила! И я говорю не о магии, – Гарри довольно прищелкнул языком. – И как ни странно, я должен именно тебя поблагодарить за то, что стал таким, – услышав, как фыркнул Снейп, сидевший рядом и дожидавшийся своей очереди побеседовать с Риддлом, Гарри повернулся к нему и, тепло улыбнувшись, добавил: – Я и твою роль в этом не умаляю, – он умолк, уставившись на мужа, но, казалось, продолжил беседовать с ним без слов. – Хватит ворковать! – прервал их игру в гляделки Риддл. – Снейп, что там с моим заказом по ингредиентам? Исследования свойств найденного мной здесь магического растения с плотоядными наклонностями сдвинулись с мертвой точки, но мне не хватает результатов опытов по совместимости с другими веществами растительного и животного происхождения. Знаешь ли, выбор здесь все же бедноват из-за ограниченности территории. Снейп и Риддл принялись обсуждать вопросы зельеварения, а Гарри расслабленно наблюдал за их научными спорами и в который уже раз пожалел, что Риддл оказался таким упрямым и не согласился на его предложение капитулировать, поступившись гордостью.***
Двадцать лет после победы
– Гарри, мне кажется, тебе все же следует серьезно задуматься над этим, – Снейп, сидевший за своим рабочим столом в директорском кабинете Хогвартса, уставился в спину Поттера, рассматривавшего что-то за окном. – Тикнесс уже два срока отмотал в министрах. Люциус тоже получил свои несколько лет славы, протирая мантии в самом важном кресле магической Британии, – он чуть ехидно фыркнул, вспомнив, как Малфой чуть в обморок не падал от счастья, когда ему удалось обойти на выборах четверых других кандидатов, причем в честном состязании за пост. – Я не хочу. Северус, я еще не чувствую себя достаточно готовым к подобному шагу, – он развернулся и взглянул в глаза мужу. – Мне еще нет и сорока – совсем не авторитетный возраст. Какой из меня министр? – Но ты и так уже почти руководишь магической Британией! Люциус и шагу не может сделать без совета с тобой! Чего ты опасаешься? Народ тебя любит и поддержит! Это даже не обсуждается. Так что? – Снейп подошел к мужу и, заглянув ему в глаза, серьезно переспросил: – Что тебя сдерживает? Ты же не боишься ответственности? – Нет, – Гарри усмехнулся. – Вот чего никогда не избегал – так это ответственности за свои поступки. Ты же меня знаешь уже целую вечность! Не хочу на выборах соперничать с Грейнджер. Она, безусловно, проиграет, в этом нет ни малейших сомнений. Но… Мне хотелось бы поставить ее на место до того, как я соберусь сесть в министерское кресло, чтобы это не выглядело как использование своего служебного положения. – Вот именно из-за этой… – Северус еле сдержал сочное ругательство, – общественной активистки тебе и стоило бы не откладывать свои планы на потом. Она набрала вес в обществе, и я не стопроцентно уверен, что Люциус справится и сумеет удержаться на роли министра магии. А если Грейнджер доберется… Да ты и сам прекрасно знаешь, что будет. Или ты снова поспособствуешь, чтобы муж ее обрюхатил, как тогда – в первые выборы после устранения Темного Лорда? – Что-нибудь новое придумаем. Но Люциусу придется задержаться еще на один срок. Из него вышел отличный министр. Но если он так боится… Можем и Тикнесса выдвинуть – о его успехах в руководстве страной еще не забыли, так что шансы утвердить на должность своего человека у нас возрастут, – Гарри обхватив мужа руками и уложив ему голову на плечо, будто рассуждал вслух. – Ты дождешься, что Грейнджер добьется своего, и тогда все наши усилия пойдут фестралу под хвост, – продолжил уговаривать Снейп. – Она пойдет дальше, чем Альбус. Тот лишь прикрывался своим магглолюбием, на самом деле ничего такого не испытывая, а она… Слава Мерлину, что ей еще не взбрело в голову бороться с законами Статута о секретности! Но остальное! Она же низведет магию до уровня балаганных фокусов! В Хогвартсе будут учить лишь Люмосу и чистящим чарам. Ты же в курсе, что она сейчас пытается протолкнуть, манипулируя общественным мнением! Согласись, мы ее слегка недооценили. – Не ее, а реакцию волшебников. Они наконец-то вынули голову из задницы и заметили, что кроме их магического мирка существует огромный мир магглов. Но сведений об их истории развития им не хватает, да никто и не стремится самостоятельно в чем-то разбираться. Обывателей интересуют лишь технические достижения и способы их адаптации для работы в домах, наполненных магией. На этом Грейнджер и играет, просвещая всех лишь о том, что ей удобно. Собрала единомышленников и агитирует за какую-то утопическую свободу от «грязного колдовства». Она планирует зарегистрировать первую магическую партию Британии, представляешь? – И у нее это может получиться. Мы сами исподволь проводили курс, учитывающий принципы демократии. Теперь можем за это и поплатиться, – высказал свое сомнение Снейп. – Не-а. Ничего у нее не выйдет. Я уже прозондировал почву и могу заверить – существующий закон магической Британии ей этого не позволит. А изменять его ей в угоду мы ни при каких условиях не станем, – Гарри не скрывал эмоций, демонстрировавших его торжество и превосходство, что легко уловил его муж. – Пояснишь? – Еще два века назад имел место подобный прецедент, и тогда Визенгамот совместно с еще существовавшей тогда Палатой лордов приняли закон, что магическая Британия будет придерживаться курса, устанавливаемого действующим кабинетом министра, и никакие другие политические силы не получат права на узаконивание, следовательно, не смогут вмешиваться в управление страной. Они это аргументировали тем, что волшебников не так уж много, чтобы позволить им разобщение на почве различия своих идеологических взглядов. Даже Дамблдору не удалось отменить этот закон, хоть он и предпринимал несколько настойчивых попыток на этот счет. Поэтому его противостояние с Волдемортом так и осталось вне закона, а министры, даже забыв об этом древнем соглашении, получившем статус неизменяемого, все равно воспринимали его выступления как посягательство на их власть, – Гарри потерся щекой о щеку Северуса, успокаивая его тревоги. – Так что пускай Грейнджер катится со своими грандиозными планами к Мордреду. – Ты провел отличное исследование. Я уже не успеваю за тобой, – Снейп ответил на ласку, поцеловав любимого в висок. Сколько бы лет они ни прожили вместе, сколько бы ни спорили по любым поводам, дороже друг друга у них не было никого на целом свете. – Выходит, вы обломаете крылья свободолюбивой птичке Грейнджер? И это произойдет до выборов, солидно ее дискредитировав – незнание законов вызовет подсознательное недоверие избирателей к ней. – Да. К тому же она лишится поддержки части своих единомышленников, надеявшихся на создание в Министерстве новых должностей для членов их партии, которые они смогли бы занять. Ну а мы еще что-нибудь подкинем – есть там в ее статьях гнилые места, на них и сыграем. Маргаритес уже работает над этим. Оппозиция нужна, чтобы обычные волшебники постоянно могли наслаждаться пониманием, что сделали верный выбор, потому что действующее правительство всегда готово защитить их от всяких обманщиков, готовых втянуть наш мир в очередное кровавое противостояние. – Какой изощренный подход к демократии! Народ может решать, как должен быть устроен мир, но исключительно в рамках, установленных министром магии. Да? Как же я люблю тебя, – Северус взял лицо Гарри в ладони. – И почему я вдруг засомневался в том, что у тебя все под контролем? – Потому что у тебя есть чем заняться и без политики, как таковой. На тебе ведь не только Хогвартс, но и все направление развития магической Британии в области научных разработок. Ты же у нас эксперт в этом. Так что не забивай себе голову всякими мелочами. Я же всегда советуюсь с тобой, если в чем-то сомневаюсь, – Гарри было приятно, что его старания были высоко оценены именно тем, чье мнение для него являлось самым важным в жизни. – Пусть Люциус еще один срок побудет министром, а я продолжу совершенствоваться в качестве его заместителя и первого советника. А в следующий раз я, так уж и быть, сменю его, раз он так устал, что готов уже сейчас уступить мне свое кресло. Поттер откровенно насмехался – Люциус Малфой никогда по своей воле не отдал бы любую власть кому бы то ни было. Но тот прекрасно понимал, что магической Британии не избежать предначертанной судьбы и она очень скоро окажется под пятой Избранного. И не на министерский срок-другой, а скорее всего – пока Поттеру самому не надоест командовать волшебниками. Тот и сейчас уже практически правил в их мире, хотя и скрывался за спиной сначала Тикнесса, а теперь – его, Малфоя. О том, что Поттер – не обычный маг, уже догадывались многие, потому что Гарри принципиально не прятался за иллюзией и по-прежнему выглядел как двадцатипятилетний. Пока что это списывали на его врожденную особенность, якобы подаренную ему вместе с испытаниями, принесенными пророчеством. Но Лаванда – жена Никоделауса – не только родила двоих забавных здоровых вампирят-близнецов, что являлось исключительной редкостью, но и почти преуспела в своем желании добиться равных прав практически для всех разумных магических рас на территории магической Британии. Еще максимум лет десять – и дело будет окончательно решенным. Тогда Северусу и Гарри можно будет подумать и о том, чтобы раскрыть секрет своей молодости. – Что ж, не стану больше настаивать. Хотя не скрою, мне уже не терпится похвастаться перед отцом, что мой муж стал министром магии, – Северус лукавил, он хоть и уважал тех, кто умел взять власть в свои руки, но не считал подобное главным критерием для оценки личных качеств человека. – Слава Мерлину, мы – вампиры. Так что у нас есть еще много лет впереди для того, чтобы насладиться осознанием, что именно мы имеем прямое отношение к изменениям в этом мире.