Я хочу разделить твою тьму.

Я не понимаю где реальность, а где сон. Все это время мой мир состоит из череды воспоминаний, боли, ощущения трепетных касаний и расплывчатого лица напротив. Неужели это и есть мой персональный ад? Под кодовым названием «неизвестность». Глупо надеяться после стольких убийств оказаться в благом месте и наблюдать за бренным миром сверху. Нет, Аид явно ждал моего прихода, чтобы отыграться за все злодеяния, совершенные под моим четким контролем. Тогда к чему эти проблески света и встревоженные зеленые глаза напротив? Неужели этот несносный мальчишка станет моим личным наказанием даже в потустороннем мире? Верно говорят, у дьявола слишком острое чувство юмора. — Профессор? Этот голос. Черт. Его я узнаю из тысячи. Хотелось бы вздохнуть полной грудью, чтобы показать все свое негодование сложившейся ситуацией, да только я не то что шевелиться не могу - открыть глаза для меня стало просто невыполнимым заданием. Все-таки не зря все боялись эту болотную гадюку Лорда. Шею я практически не ощущаю. Поэтому мне ничего не остается, как пытаться подать сигнал Поттеру путем легких телодвижений пальцев на правой руке. Надо же, не такой уж он и идиот, раз сразу заметил эти жалкие попытки обозначить мое присутствие с ним в данный момент. Тут же моих губ коснулось что-то холодное и мокрое. Смоченное полотенце. Надеюсь, это — яд и недоумок хочет побыстрее от меня избавиться и побежать праздновать победу. Победу ведь? — Вам не стоит пытаться открыть глаза, профессор. Слишком рано. Вы пролежали без сознания почти 3 месяца. Постарайтесь заснуть. Это зелье Сна без сновидений. Не бойтесь. Меня больше волнует твое странное поведение, гриффиндорский неуч, чем какое-то зелье. Слава Богу, обоняние не пострадало, так что даже без твоих объяснений я сразу узнал этот запах. Значит, не отрава. Жаль. Азкабан я уже не переживу. Не тот возраст, чтобы строить из себя героя. Конечно, я же не Великий Поттер, которому все нипочем. Мои мысли прерываются на этом моменте, потому что усталость берет свое. Я проваливаюсь в забытье. *** На этот раз пробуждение намного приятнее. По крайней мере, я ощущаю свои затекшие мышцы, и веки поддаются настойчивому порыву поскорее открыть глаза. Свет приглушенный, хотя видно, что шторы на единственном окне еле справляются с поставленной задачей сдержать источник дневного светила. Неужели Герой позаботился о самочувствии ненавистного зельевара? Скорее всего, это домовики проявили к смертельно больному человеку немного сочувствия. Пора вставать, Северус. Не в твоих правилах ожидать приговора бездействуя. Но стоило мне попытаться встать с кровати, как что-то неприятно звякнуло и меня откинуло обратно на постель. Только сейчас я ощутил на своих запястьях неприятные объятия железа. Наручники. Это ошеломило меня. Кому придет в голову задействовать такие маггловские способы удержать человека, если он владеет магией? Даже для Поттера это слишком странно. Позволяет мне сбежать, применив беспалочковую? Зачем? Хочет искупить вину? Как бы ни так. Но я с удовольствием воспользуюсь либо его непроходимым идиотизмом, либо жертвенностью. И то, и другое вполне в его стиле. Стоило мне сосредоточиться и направить всю свою магию на оковы, связывающие меня по рукам и ногам, как я тут же вскинулся. Не работает. Я ощущаю магию. Но не могу позволить выйти ей наружу. Похоже, впервые мне стало не по себе. Без способа реализации магии — волшебник беспомощен. А волшебник, совершивший множество преступлений, без магии, в руках своего кровного врага, просто заранее обречен. Откинувшись на спинку кровати, я даже успокоился. Неизвестность пугала больше, чем смерть. Так что так даже лучше. Поток моих размышлений бесцеремонно прервал стук в дверь, а после и само появление Поттера с подносом в руках. Интересно. Соблюдает приличия? Чем таким я мог заниматься, пока связан и не могу использовать магию? — Я вижу, вам уже лучше профессор. Отлично. Сейчас мы будем есть. Думаю, вы соскучились по обыкновенной еде, а не тому, чем мне обычно приходилось пичкать вас эти три месяца. Что-то меня настораживает в его голосе. Что-то совсем несвойственное Поттеру. Что-то, что знакомо только мне. Он не поднимает свой взгляд. Я могу лишь наблюдать его отросшие за это время волосы и губы, которые нервно сжаты в одну полоску. — Пока что вам лучше молчать. Нужно сохранить голосовые связки. Это куриный бульон, — он протягивает мне ложку, заполненную жидкостью, на которую предварительно подул. Какая забота! Я демонстративно отворачиваюсь. Ничего не желаю принимать от этого бессовестного мальчишки, пока он мне не объяснит в чем дело. Молчаливый протест тоже протест. И иногда он даже эффективнее. — Вам все равно придется поесть, профессор. Это для вашего же благополучия. Опять. Значит, мне не послышалось. То, что меня напрягает сейчас в мальчишке.… Это его безэмоциональность. Я видел разного Поттера. Жизнерадостного, злого, отчаявшегося, наивного, неловкого и даже пристыженного. Но никогда в его голосе я не мог уловить равнодушия. До этого момента. Будто все это сейчас происходит не с ним. С опаской я поднимаю свою правую руку и, насколько мне позволяет цепь, беру его за подбородок. Тяну вверх. Мне нужно посмотреть в глаза. Сейчас это кажется единственным правильным решением. У меня внутри все замирает от ожидания. Холодок пробегает по коже, хотя подсознательно я понимаю, что в комнате более, чем тепло. Только не это. — Боитесь, профессор?