Прозвучавший выстрел

Pov Николь Мы оказываемся в полностью белом помещении. Без окон и дверей. Даже пол с потолком не поленились сделать белыми. Здесь, помимо нас с братом, еще находятся пятеро сущностей: двое полицейских, скорее всего оборотней, Макс в наручниках, Глава Светлых Сил и еще не знакомый мне персонаж. Вдох-выдох. Главное сейчас сохранять спокойствие. Сжимаю руки в кулаки. Чувствую, как ногти впиваются в ладони. Главное не расклеиться… Pov Феликс. И так, передо мной стоит весь состав суда светлых сил. Ну, и Макс. Сейчас нам, скорее всего, зачитают приговор. Но какой? Убить они нас явно не смогут, а вот усыпить и заточить в склепе на ближайшее тысячелетие спокойно, за милу душу. Я не боюсь за себя, мне страшно за Николь. Она только вернулась в этот мир и мне не хочется чтобы первое, что она ощутила, было мучение. -Феликс, — спокойно, но громко произносит один из присутствующих, он будет зачитывать приговор, — вы обвиняетесь в самовольном уходе из жизни, предательстве светлых сил и не подчинении. Николь, вы обвиняетесь в предательстве светлых сил. Оба вы обвиняетесь в пересечении границы мира живых и мира мертвых, а так же разглашении своего происхождения смертным, — он с золотым свитком в руках разворачивается к Максу, — Максимилиан, вы обвиняетесь в смерти свыше ста человек, подделке документов, денежными махинациями, употреблении человеческой крови, изнасиловании. Вы приговариваетесь к пожизненному заключению в места лишения свободы без права на повторное рассмотрение судом вашего обвинения. -Решение суда по делу Максимилиана опровержению не подлежит, — сказал Глава Светлых Сил, — увести. Полицейские, подняв брата с колен, исчезли. Интересно, сколькими веществами пришлось накачать Макса, чтобы он сильно не сопротивлялся. -Ну, а вас, дорогие мои, я могу оправдать, ведь вы проделали это все для того что бы остановить зло, не так ли? — произносит Глава, желая обнять нас обоих. Молчу. Николь стоит, всунув руки в карманы, и смотрит куда-то в одну точку на стене. -Вы спокойно можете вернуться в мир людей, а можете остаться здесь, со мной. Выбирайте, — он не торопясь обходит нас, разглядывая со всех сторон, — вы оба знатных кровей. Мы могли бы жить в одном особняке, я бы был вам как отец родной… -Вы никогда не смогли бы стать мне отцом — сказала Ника, не скрывая злость и отвращение. *** Ночь опустилась на город. Мы с сестрой несколько часов назад вернулись в мир людей и с момента нашего возвращения она не разговаривает. Вообще, ни одного слова, не то, что моим сотрудникам, даже мне. Они пытались с ней поговорить, а все без толку. Даже на вопросы не всегда реагирует. Она просто сидит в моем кресле, закинув ноги и укутавшись в одеяло, и смотрит куда-то на стену. Она не дает даже касаться себя. Она не пила с момента нашего возвращения. Такое ощущение, словно она выпала из этого мира. Может быть, она копается в собственных воспоминаниях? -Ник, — говорю я, садясь на диван и аккуратно разворачивая ее к себе лицом, — давай поговорим. -О чем? — спрашивает она, укутавшись еще плотнее. Ей сейчас нужна забота. И защита. -О твоей фразе. Что значит «Вы никогда не сможете заменить мне отца»? Николь вздохнула. -Глава клеился к нашей маме. -Что?! -Он приставал к нашей маме, из-за этого родители хотели развестись. У меня медленно отвисает челюсть. -Когда? Почему ты мне об этом ничего не сказала? Она вздохнула. -Я хотела, но не могла. Ты тогда ушел из семьи, я писала тебе письма, но не знала на какой адрес отправить. Ты ушел, Макс вернулся, родители ссориться начали, причем каждый день и громко, настолько, что иногда билась посуда, а слуги боялись их тревожить лишний раз. А еще этот, идиот старый, к маме клеиться начал. Ты представь себе, как мне было тяжело. Со мной никого не было рядом. Даже ты ушел. Было дико одиноко. Я тогда каким-то образом нашла раствор, которым у нас принято казнить, выпить хотела, но не смогла. Сил не хватило. А уехать я не могла, традиции не позволяли. Феликс, тогда меня бросили все. Молча обнимаю сестру и глажу по спине. Маленькая моя, девочка. Как ты выжила в том аду? -Извини, — шепчу, — даже тогда я жалел что уехал, а сейчас жалею еще больше. Ника обняла меня в ответ. Начинаю качать ее как маленького ребенка. Как качали меня мои родители. -Это в прошлом, - говорю,- нужно двигаться дальше. Отпускаю ее. Она плачет. Смахиваю с ее щек слезы. -У меня, кстати, некоторые твои вещи остались. -Какие? -Практически все. Книги там, ноутбук, записи, наброски татуировок, даже гитара, которую пытался освоить. — И как? Успешно? -Не очень. — Ну, значит, научу тебя как-нибудь играть. Нужно будет разобрать. -Может , кофейку выпьем, — говорю, отпуская сестру. -Давай, только мне чай. -Хорошо. Встаем с дивана и идем на кухню. Ника идет вместе с одеялом, и садиться тоже с ним. Она напоминает мне сейчас птенца в гнезде. Такая маленькая, хрупкая, чуть надавишь и погибнет. -Феликс, слушай, прежде чем я приступлю к работе, можно я скатаюсь в одно место? -Какое? -Да так, быстро, дня на 2-3 и вернусь. Старое место работы. -Хорошо, только она связи будь, а то потерь мне в жизни хватает.