Осознание важности

Погода была на удивление прекрасной, если только не считать жуткого холода, который был повсюду, замораживая даже воздух в легких. В небольшом автобусе это чувствовалось особенно хорошо, поэтому различные парочки сидели, прижавшись друг к другу, постоянно смеясь и говоря какие-то смазливые слова. От всей этой картины Микуни передергивало, не то чтобы от отвращения, хоть парень и считал, что личные отношения должны оставаться личными, а не показываться на публику, как сейчас поступали юноша и девушка, слюняво целуясь. Видно, что на их запястьях кресты, означающие, что только с этим человеком они будут счастливы до конца своей жизни. Алисейн смотрит на свое запястье, отодвигая рукав рубашки и тяжело вздыхает, сразу переводя взгляд на проезжающие за оконным стеклом машины. Что такое иметь родственную душу? Обычно соулмейты встречаются в возрасте пятнадцати-восемнадцати лет, когда еще гормоны играют на высшем уровне и влюбиться в возможно совершенно незнакомого человека не составляет проблем. Будто от запястья одного человека до другого появляются невидимые кандалы, которые не позволяют расстаться. Звучит даже не очень романтично, но кому какая разница? Главное - просто найти этого человека, а там все будет хорошо, они ведьсозданыдругдлядруга. Тебе, обделенному этого не понять, Микуни всегда смешило это, а еще факт того, что возможно его соулмейт умер еще лет десять назад, а он этого так и не узнает. - Ехать еще полчаса.. Дойдешь до школы быстро, у него как раз перемена будет. Тебе бы поспать не помешало в это время, хотя сам решай, как будешь проводить время, я тебе не мамочка. - но при этом эта "не мамочка" небрежно треплет чужие волосы, хмыкая и снова начиная листать какую-то газету. - ДжиДжи, но это вообще-то обидно было, признайся же, что ты со мной, не только потому что мы партнеры по бизнесу, ну скажи это, скажи-скажи-скажи! - у Микуни улыбка не сходит с лица и он продолжает отчаянно толкать своего друга локтем, тихо смеясь. Хоть разница в десять лет и дает о себе знать, но все же это никогда не мешало общаться даже на самые нелепые темы, а перемещаться куда-то вместе стало уже привычкой. ДжиДжи многое в своей жизни повидал и всегда был для светловолосого юноши примером для подражания. Но серьезный и даже суровый характер мужщины он так и не перенял, оставаясь все тем же "безответственным дебилом". - Боже, захлопнись, ты мешаешь другим людям. - и пусть этим самым людям нет никакого дела до Алисейна, положившего голову на плечо рядом сидящего, но Микуни все-таки успокаивается, лишь продолжая насмешливо улыбаться. - Как думаешь, с ним все в порядке? Мы так давно не виделись, не думаю, что он меня встретить будет рад, а тут мне его домой надо привести, ведь отец слишком занят, чтобы искать своего сына. А может он уже в другой стране или разложен по органам в сосуды.. - Ты опять несешь полнейший бред.. Все с ним будет в порядке, и поговорите вы нормально, хватит нервничать из-за каждой мелочи. - у ДжиДжи на лице всегда неизменное выражение полнейшего безразличия и лишь изредка раздражения, а еще холодные длинные пальцы, которыми он лениво, не отрываясь от газеты, похлопывает блондина по щеке. И среди всех этих парочек-соулмейтов они никак не выделяются, также разговаривают, также жмутся друг к другу, но только у брюнета из под рукава объемной черной рубашки виден ярко-синий крест, а у Микуни карие, карамельные скорее даже глаза... Алисейн никогда не спрашивал у своего друга о его родственной душе, не смотря на весь интерес. Они не так много знакомы, чтобы узнавать почему он не с ней. Не сошлись характерами? Не смогли найти друг друга после мимолетной встречи? Вынужденно расстались? Вряд-ли ДжиДжи когда-нибудь это ему расскажет.

***

Заметив вдали своего старшего брата Мисоно сразу же вскочил с лавки и кунулся по коридору. Перед глазами мелькали вывески и кабинеты, позади были слышны крики Микуни, а дыхание сразу сбилось на нет из-за плохого здоровья и отсутствия физической подготовки. Парень свернул налево, в сторону, где находились кабинеты для старших классов, в надежде увидеть Лили, который сейчас смог бы прикрыть и не сдать его внезапно объявившемуся старшему братцу. Ведь оттуда только один путь - обратно домой, к отцу, к браку по расчету и к полнейшему одиночеству. Звонок на урок уже прозвенел, но никто не торопился зайти в кабинеты. Фиолетоволосая макушка мелькнула в последнем коридоре восточного крыла, дальше либо на крышу, либо на первый этаж, либо назад. Так и не встретив Сноу, младший Алисейн старался лишь скрыться от, так усердно преследующего его старшего. Десятый кабинет, девятый, восьмой, столовая, шаги за спиной все ближе, а сил бежать вперед все меньше. Мисоно успевает завернуть обратно к раздевалкам, там можно оторваться и выбрать на улицу через черный ход, надо только оторваться хотя бы на десять метров. Но вдруг резко весь оставшийся в легких воздух выталкивается напрочь, голова тяжелеет с каждой секунд, а в глазах становится темно. Еще секунда - и подросток теряет сознание, упав на пол не далеко от лестницы.

***

- С ним все в порядке? Он скоро проснется? - Молодой человек, успокойтесь, он уже приходит в норму и должен очнуться через несколько минут. - Это он сознание потерял из-за твоего неожиданного приезда? Я знал, что это много для него значит, но не до такого же.. Мисоно присел на койке, оглядев помещение мутным вглядом и сразу же почувствовав резкую слабость и тошноту. Голова болела, ноги ощущались, как два пакета с ватой, а глаза так и не хотели открываться. Однако через некоторое время взгляд парня смог сфокусироваться на трех фигурах, стоящих поблизости. Первую он узнал сразу, пухлая, добрая медсестра преклонных лет в своем неизменном бледно-голубом халате и с пучком красных крашенных волос. Она стояла к нему спиной, видно пыталась успокоить двух других, более размытых и далеких от Алисейна. Звук долетал плохо, будто парень находился в какое-то вакуумном пространстве, а изображение смазалось, как на плохо проявившейся пленке некачественных фотографий. Поэтому подростку понадобилось около минуты, чтобы осознать, что в комнате также находятся Микуни и Махиру. Второго скорее всего отправили искать Мисоно из-за подозрительно резкого отсутствия на уроке, вот он и находится сейчас рядом, спорит с медсестрой и кричит о том, что парень очнулся. Опять слишком громко, прям до боли в ушах, хочется прямо сейчас треснуть его по голове, чтобы он заткнулся, но руки слишком неподъемные, будто прикованные к кровати и поэтому Алисейн просто ложится обратно и закрывает глаза. Он думает о двух вещах сейчас. О том, как он не хочет возвращаться к себе домой и о том, как сильно он хочет обратно домой к Лили. Страшно от своих же мыслей становится, когда ты сознаешься себе, что привык к криво нарисованным рисункам старшеклассника больше, чем к портрету (не)родного отца в коридоре (не)родного поместья. Что привык к запаху сигарет, к небрежно раскинутым учебникам, к растянутым чужим футболкам и к (не)чужим, но таким теплым и ласковым прикосновениям. Все это казалось привычным и безумно знакомым, будто он провел у Сноу не три дня, а несколько лет. Наверно правду говорят про то, что встреча с соулмейтом означает вечное счастье и что они не могут не подходить к друг другу. И вот сейчас у него хотят это просто забрать и закинуть обратно в ту чертову коробку, с которой уже который год сравнивал свой дом Мисоно. И пусть в этой коробке он родился и провел всю свою жизнь, пусть в ней дорогущая мебель, еда всех возможных видов и многочисленные сады с фонтанчиками и редчайшими растениями. Это все равно коробка, душащая, подавляющая, ставящая на колени и не позволяющая подняться. И ты вроде не умер, но и не живешь уже, ты просто смирился, не пытаешься ничего изменить, постепенного рассыпаясь на мелкие частички, которые разлетятся в стороны и никогда не вернутся. А потом ты делаешь глоток воздуха, после того, как решил утопиться и вдруг тебя кто-то вытаскивает на поверхность. Кто-то, кто берет твои руки в свои и греет замерзшие пальцы, кто-то, кто накидывает на плечи тебе свою накидку и ведет в простую двухкомнатную квартиру. Поит дешевым горячим шоколадом и кормит обычным печеньем, которое кажется тебе слаще дорогих французских десертов, что надо важно разрезать ножичком и наблюдать за стекающим шоколадом. Ты спишь у него на не самой мягкой кровати, смотришь в потолок, нелепо уклееный в звездочках, что светятся в темноте и словно просыпаешься, начинаешь жить другой жизнью. Ты наблюдаешь за тем, как он готовит самый простой завтрак (это тебе не лобстеры и бутерброды с черной икрой) и чувствуешь какое-то странное умиротворение. Все наконец-то встало на свои места. Теперь все хорошо. И теперь это "хорошо" у него хотят отобрать. - Лили, забери меня, пожалуйста..