Путешествие длиною в жизнь

Я родилась 1 апреля 1927 года ровно через десять лет после революции 1917 года. Хотя может и меньше. Мой отец воевал в Первую Мировую Войну и Гражданскую войну в 1917–1921 году. Он был сыном раввина, державший приход под Минском. После 1924 года, он (хотя это от него этого никто не требовал) унаследовал должность Раввина от отца (моего деда). Несмотря на то, что мой отец стал раввином. Семья жила более чем скромно, и мы едва сводили концы с концами. И все-таки, мать и отец готовы были на все, чтобы вырастить детей и обеспечить им нормальную жизнь. Хотя, если учитывать характер жизни, которую мы вели. Нам всегда приходилось сталкиваться с проблемами в лице Советской власти. Власть не поддерживала религию и поэтому мои родители получали меньше, чем многие другие люди. Я была единственной из шестерых детей, кто не ходила в Синагогу или в какую-то другую церковь. Для меня Религия была чужеродным явлением. Наверное, потому что я родилась последней. В отличие от своих сестер и родителей, я имела типичную русскую внешность, хотя для меня это было не важно. С детства я любила разные науки и им я отдавала свое предпочтение в течение всей жизни. Многие бы меня спросили, почему я недолюбливала отца и всю семью. Это неправда, я любила их и июнь 1941 разрушил мой старый мир. Однако, именно слабость отца и нежелание его идти в партию, благодаря которой он мог стать большим человеком, предопределило его смерть и гибель. А ведь странно, ради чего воевал отец во время Первой Мировой и Гражданских войн. Неужели ради того, чтобы потом отказать от должности, который предложил ему один высокопоставленный товарищ с которым он служил, вместе обороняя и захватывая Волгоград, Харьков и даже пытавшегося взять Варшаву. Несмотря на это, я смогла стать пионеркой. Мне очень нравились все эти партийные мероприятия и главное, когда меня, наградили пионерским значком «За активную работу». Мне в этот день исполнилась 12 лет. Это сделал тот человек, которому служил мой отец и спас его от пули. Мой отец после этого стал хромать на левую ногу. Именно тогда я впервые лицом к лицу встретилась со Сталиным. Сталин был невысоким, крепким, но при этом довольно живым человеком. Его глаза и усы казались многим смешными и его манера говорить на певчем языке (так называли акцент у народов Юга России) понравились мне. Еврейские бабки говорили, «что если бы не рябой, мы бы были давно наверху». Тогда я не понимала, о каком рябом идет речь. Только когда я увидела Сталина, мне все стало понятно, но я и виду не подавала. Я поняла благодаря Сталину, что внешность это не главное. Но уважать себя надо. — Как зовут тебя, красавица? — спросил меня он. — Соня Кац, — уверенно отвечаю ему я. Сталин подумал, что я шучу. Ведь Кац и его жена имели типичные еврейские типажи. Чтобы их дочка была светловолосой девой с глазами цвета синего неба. Ему показалось это странным. Он быстро собрался и спросил: — Твоего отца зовут Бенджамин Кац, сын раввина он, так? Я сказала, что дедушка умер прошлой зимой и отец унаследовал дело. — Твой отец имеет два георгиевских креста за Первую Мировую и в Гражданскую служил на волге, так? — Все, так. Я думала, что Сталин рассердится и выгонит меня из пионеров. Однако, он сказал что многие люди могли бы послужить нашей партии, если бы не их вера в Бога. — Ты девочка, молодец. Ты решила отойти от веры и служить государству, как полагается всем гражданам СССР. Затем он осмотрелся вокруг и сказал свою знаменитую речь: — Помните товарищи, хорошие «кадры решают все». Не совершайте ошибок и ваши дети, и вы сможете построить великую страну. Аплодисменты и овации посыпались отовсюду. Сталин поднял руку, аплодисменты стихли. Хочу сказать еще: «люди, а не деньги — вот настоящий капитал» У нас и во всех странах мира. Речь была сильная, правда я боялась, что меня наверняка пригласят в НКВД или в наш местный партийный аппарат. Но этого не случилось. — Кем ты хочешь стать девочка? — спросил меня мужчина. — Великой ученой и исследовательницей.  — Ты ею станешь, — ответил он. — Как и все вы, друзья. Жить стало лучше, жить стало веселее. Это событие изменило всю мою жизнь. В тот день, я не пошла домой, а осталась на мероприятии в честь моего дня рождения. Меня поздравили и похвалили. Я пришла домой поздно для своих юных годов в тот день. К 8 вечера и затем уснула. Я в силу своего малолетства не знала ни о сталинских репрессиях, ни о лагерях Гулаг. Меня это просто не интересовало. Даже когда на дядю Петю, нашего соседа написали донос. Я никак не отреагировала на него. Я так и не узнала, что с ним стало. Впрочем, у меня были свои дела. Я учила немецкий и читала про Адольфа Гитлера разные новости. Еще несколько лет назад мы называли его врагом. Теперь вдруг, он стал нашим другом, как это говорили многие. Отец стал становиться с годами все мрачнее. Он говорил о евреях, которых Гитлер уничтожал в лагерях и застенках СС. Меня тогда это не интересовало. Точнее, я не верила в то, что немцы могут быть способны на такое. Конечно, я не очень интересовалось тем, что происходит в Германии. Когда тебе 12 лет, ты на многое закрываешь глаза или просто забываешь. И напротив, отвлекаешься на юношеские увлечения и не думаешь о семье, когда это необходимо. Я училась с немцами и знала некоторых из них. Я дружила с ними. Не со всеми, но все равно они были такими же членами пионерской организации, как и я. Просто тогда я была ребенком и мне как-то сложно было поверить в то, что кто-то захочет уничтожать людей по национальному признаку. В ту бытность меня интересовали языки, история и другие предметы. Для меня учение было всем и я радовалась своим успехам. Мы очень часто видели и немецких солдат и офицеров недалеко от Минска. Они учились летать на наших самолетах. Давали консультации нашим пилотам и говорили техниках, где что плохо сделано и что надо исправить. Они казались мне обычными людьми, которые вряд ли могли кого-то побить или унизить. Напротив, завидев нас, они доставали из карманов конфеты и петушков на палочке. Желали нам здоровья и бодрости духа. Немцы вели себя хорошо со всеми. Не было препирательств или взаимных оскорблений. Напротив, немцы работали как волы и если что показывали русским летчикам, как исправлять поломки и ремонтировать детали вышедшие из строя. Единственная проблема, которую я однажды заметила. Это когда немец мирно разговаривал с одной из переводчиц. Они что-то говорили о цветах, о море и небесных ласточках. Все было хорошо, затем они поцеловались. Я в этом не увидела ничего плохого. К сожалению, им пришлось расстаться, поскольку Гансу Гюнтеру Шмидту. Его так звали. Пришлось вернуться на родину. До серьезных отношений не дошло. Хотя девушке сделали замечание, ведь она была комсомолкой. Считалось неправильным, чтобы девушки без особого разрешения общались с иностранцами. Но как выяснилось, разрешение было и ни о чем таком запретном, они не говорили. Ведь она была переводчиком. Похоже кто-то заревновал, потому и написал. Зависть это плохое чувство, я думала что столкнулась с этим один раз в жизни. Как я ошибалась. Но что интересно, я слышала от некоторых наших офицеров и врачей. Что немцы живут и питаются лучше нас. Мне не нравилась вся эта двойственность, с которой преподносили информацию нам. Было стыдно за офицеров, которые завидовали немцам, говорили о слабости нашей армии и при этом, на всяких праздниках заявляли обратное. И это взрослые люди, а вели себя как дети со своей нелепой завистью. Это смешно. Некоторых офицеров после этих слов, отправили в лагеря. Как я уже писала, коллектив у нас был дружеский. Единственный человек с кем у меня были проблемы. Это немецкая девочка, которая дьявольски была похожа на меня внешне. С той лишь разницей, что у нее была родинка на шее. Она была завистливой и жестокой. Она постоянно говорила, что ее никто не ценит. Кто мог знать, что в будущем мне придется вести двойную игру и выдавать себя за нее.