***
Фридрих Великий Дворец Сан-Суси считался исключительно частным дворцом и не предназначался для представительских целей. Фридрих, как любой правитель, демонстрировал свои финансовые возможности и военные достижения в строительстве дворцов, которые возвеличивали его лично и его победы, мощь молодого прусского государства. В отличие от Наполеона, у Фридриха хватало средств не только на обелиски, но и на монументальное строительство. Свои победы он демонстрировал роскошными дворцами. Так, после Первой силезской войны Фридрих построил новый флигель в Шарлоттенбургском дворце. После Второй силезской войны Фридрих капитально перестроил Потсдамский городской дворец. После Семилетней войны Фридрих построил Новый дворец. Дворец Сан-Суси — единственный, который не связан с демонстрацией военной силы. Это частная резиденция философа, своего рода эрмитаж, в котором он окружил себя любимыми картинами, книгами, собаками, конями, людьми. Это его второй Рейнсберг, который перестал выполнять роль резиденции по причине удалённости от Берлина и Потсдама и которому требовалась адекватная замена. Вместе с тем, Сан-Суси — это не просто дом. Название «Сан-Суси» — «без забот» — отражает воззрения Фридриха на вопросы жизни и смерти. Он жил как философ и хотел умереть как философ и быть похороненным как философ — без помпы и торжественных шествий. Ещё до строительства дворца Фридрих распорядился разместить на верхней террасе холма погребальную камеру, где следовало его похоронить (изначально он хотел быть похороненным в Райнсберге). Как-то прогуливаясь по верхней террасе, Фридрих указал своему компаньону на строящуюся погребальную камеру и пояснил: «Только когда я буду здесь, я буду без забот». На дворце была размещена надпись Sans, souci., но впоследствии никто не вспоминал об этом пояснении Фридриха, что позволило интерпретировать её так, что король якобы там собирался жить без забот и отдаваться развлечениям. Единственными развлечениями, которым предавался в Сан-Суси прусский монарх, были вечерние концерты, на которых он играл партию флейты и для которых подчас сам сочинял музыку (он был достаточно плодотворным композитором — 4 симфонии (в понятии того времени, примерно по 10 минут каждая), 4 концерта для флейты с оркестром, 122 сонаты для флейты и клавесина, несколько маршей) и занятия философией. Я любовалась всеми этими дворцами, они были очень живописны.***
Первого января мы отпраздновали не только новый год, но и День Рождения Генриха. Меня это очень радовало, поскольку Новый Год является моим любимым праздником, хотя немцы в отличие от Рождества, являющегося семейным праздником и справляемого традиционно в кругу семьи. Новый год в Германии принято справлять в шумной компании. Особенно среди молодежи принято праздновать в компании друзей дома или в клубе, на специально организованных вечеринках. Среди старшего поколения в канун Нового года большим спросом пользуются рестораны, новогодние балы, театральные представления или концерты.Гадание на олове
В случае празднования Нового года дома или в гостях, сбор гостей происходит вечером 31 декабря. При этом застолья в Германии не настолько обильные, как при праздновании Нового года в России. Обычно немцы ограничиваются лёгкими закусками, традиционными блюдами в Сильвестр считаются раклет и фондю. Оставшееся время до полночи проводят за просмотром традиционного комедийного скетча «Ужин на одного» и игрой в настольные игры. Типичным занятием также является гадание на свинце — расплавленный свинец выливают в холодную воду и по застывшей фигурке пытаются предсказать, что ждёт владельца фигурки в новом году. В полночь принято поднимать бокалы с шампанским и желать друг другу счастья и удачи в новом году. После этого жители Германии выходят на улицу, чтобы посмотреть или запустить фейерверк, затем продолжают празднование.Новогодний стол
Традиционными блюдами в канун Нового года являются раклет и фондю, которые располагают к длительному ужину и беседе за столом. Ранее в новогоднюю ночь к столу подавали карпа, но сейчас эта традиция менее распространена. Существует мнение, что серебристая чешуя карпа принесет много денег в новом году. Также популярны другие рыбные блюда, например, красный салат из сельди. Также традиционным угощением являются берлинские пончики. Иногда в шутку один из пончиков наполняют горчицей или луком вместо сладкого конфитюра. Среди напитков, помимо шампанского, распространены крюшон и пунш. В целом, в новогоднюю ночь немцы употребляют достаточно большое количество алкоголя. Впрочем, ни я, ни Генрих не пили в эту ночь. Мы оба были рады тому, что этот день был так похож на русский новый год. Сразу скажу, что никогда не праздновала Хануку, в отличие от своих родных. Да и Рождество тоже. Поэтому, я была рада новому 1943 году и Дню Рождению Генриха, одновременно. В этот день, я впервые увидела родителей Генриха. Мать Генриха оставила у меня благоприятное впечатление, а вот отец его показался мне типичным торгашом с базара. В общем, олицетворял собой худшее явление капитализма.***
Как немцы управляли оккупированными территориями СССР После захвата гитлеровской Германией Прибалтики, Белоруссии, Молдавии, Украины и ряда западных областей РСФСР десятки миллионов советских граждан оказались в зоне оккупации. С этого момента им пришлось жить фактически в новом государстве. В зоне оккупации 17 июля 1941 года на основании распоряжения Гитлера «О гражданском управлении в оккупированных восточных областях» под руководством Альфреда Розенберга создается «Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий», которое подчиняет себе две административные единицы: рейхскомиссариат Остланд с центром в Риге и рейхскомиссариат Украина с центром в Ровно. Позднее предполагалось создать рейхскомиссариат Московия, который должен был включить в себя всю европейскую часть России. Далеко не все жители оккупированных Германией областей СССР смогли перебраться в тыл. По разным причинам за линией фронта осталось около 70 миллионов советских граждан, на долю которых выпали тяжелые испытания. Оккупированные территории СССР в первую очередь должны были служить сырьевой и продовольственной базой Германии, а население — дешевой рабочей силой. Поэтому Гитлер по возможности требовал сохранить здесь сельское хозяйство и промышленность, которые представляли большой интерес для германской военной экономики. «Драконовские меры» Одной из первоочередных задач германских властей на оккупированных территориях СССР являлось обеспечение порядка. В приказе Вильгельма Кейтеля сообщалось, что ввиду обширности контролируемых Германией районов необходимо подавлять сопротивление гражданского населения путем его запугивания. «Для поддержания порядка командующие не должны требовать подкреплений, а применять самые драконовские меры». Оккупационные власти вели строгий контроль местного населения: все жители подлежали регистрации в полиции, более того, им запрещалось без разрешения покидать места постоянного проживания. Нарушение любого постановления, к примеру, использование колодца из которого брали воду немцы, могло повлечь за собой строгое наказание вплоть до смертной казни через повешение. Германское командование, опасаясь протеста и неповиновения гражданского населения, давало все более устрашающие приказы. Так 10 июля 1941 года командующий 6-й армией Вальтер фон Райхенау требовал «расстреливать солдат в штатском, которых легко узнать по короткой стрижке», а 2 декабря 1941 года издается директива, в которой призывают «стрелять без предупреждения в любое гражданское лицо любого возраста и пола, которое приближается к передовой», а также «немедленно расстреливать любого, подозреваемого в шпионаже». Немецкие власти выражали всяческую заинтересованность в сокращении местного населения. Мартин Борман направил в адрес Альфреда Розенберга директиву, в которой рекомендовал приветствовать на оккупированных восточных территориях проведение абортов девушек и женщин «ненемецкого населения», а также поддержать интенсивную торговлю противозачаточными средствами. Геноцид Наиболее популярным методом по сокращению гражданского населения применявшимся нацистами оставались расстрелы. Ликвидации проводились повсеместно. Людей уничтожали целыми деревнями, зачастую основываясь исключительно на подозрении в противозаконном деянии. Так в латвийском селе Борки из 809 жителей расстреляно было 705, из них 130 детей — остальных отпустили как «политически благонадежных». Регулярному уничтожению подлежали нетрудоспособные и больные граждане. Так уже при отступлении в белорусском поселке Гурки немцы отравили супом два эшелона с местными жителями, неподлежащими вывозу в Германию, а в Минске только за два дня — 18 и 19 ноября 1944 года немцами было отравлено 1500 нетрудоспособных стариков, женщин и детей. Массовыми расстрелами оккупационные власти отвечали на убийства немецких военных. К примеру после убийства в Таганроге немецкого офицера и пятерых солдат во дворе завода №31 было расстреляно 300 ни в чем не повинных мирных граждан. А за повреждение телеграфной станции в том же Таганроге расстреляли 153 человека. Российский историк Александр Дюков, описывая жестокость оккупационного режима, отметил, что, «по самым скромным подсчётам, каждый пятый из оказавшихся под оккупацией семидесяти миллионов советских граждан не дожил до Победы». Выступая на Нюрнбергском процессе представитель американской стороны заметил, что «зверства, совершённые вооружёнными силами и другими организациями Третьего рейха на Востоке, были такими потрясающе чудовищными, что человеческий разум с трудом может их постичь». По мнению американского обвинителя, эти зверства не были спонтанными, а представляли собой последовательную логическую систему. «План голода» Еще одним страшным средством, приведшим к массовому сокращению гражданского населения стал «План голода», разработанный Гербертом Бакке. «План голода» был частью экономической стратегии Третьего рейха, по которой от прежнего количества жителей СССР должно было остаться не более 30 млн. человек. Высвободившиеся таким образом продовольственные запасы должны были пойти на обеспечение нужд германской армии. В одной из записок высокопоставленного немецкого чиновника сообщалось следующее: «Война будет продолжена, если вермахт на третьем году войны будет полностью обеспечиваться продовольствием из России». Как неизбежный факт отмечалось, что «десятки миллионов людей умрут с голода, если мы заберём всё для нас необходимое из страны». «План голода» в первую очередь сказался на советских военнопленных, которые практически не получали продуктов питания. За весь период войны среди советских военнопленных, по подсчетами историков, от голода умерло почти 2 млн. человек. Не менее болезненно голод ударил по тем, кого немцы рассчитывали уничтожить в первую очередь — евреям и цыганам. К примеру, евреям было запрещено приобретать молоко, масло, яйца, мясо и овощи. Продуктовая «порция» для минских евреев, которые находились в ведении группы армий «Центр» не превышала 420 килокалорий в день — это привело в гибели десятков тысяч людей в зимний период 1941–1942 годов. Наиболее жесткие условия были в «эвакуированной зоне» глубиной в 30-50 км., которая непосредственно примыкала к линии фронта. Все гражданское население этой линии принудительно отсылалось в тыл: переселенцев размещали в домах местных жителей или в лагерях, но при отсутствии мест могли разместить и в нежилых помещениях — сараях, свинарниках. Живущие в лагерях переселенцы большей частью не получали никакого питания — в лучшем случае раз в день «жидкую баланду». Верхом цинизма являются так называемые «12 заповедей» Бакке, в одной из которых говорится, что «русский человек привык за сотни лет к бедности, голоду и непритязательности. Его желудок растяжим, поэтому [не допускать] никакой поддельной жалости». Школы Учебный год 1941-1942 для многих школьников на оккупированных территориях так и не начался. Германия рассчитывала на молниеносную победу, а поэтому не планировала долгосрочных программ. Однако к следующему учебному году было обнародовано постановление немецких властей, в котором объявлялось, что все дети в возрасте от 8 до 12 лет (1930–1934 гг. рождения) обязаны регулярно посещать 4-классную школу с начала учебного года, назначенного на 1 октября 1942 года. Если по каким-либо причинам дети не могли посещать школу, родители или лица их заменяющие в течение 3-х дней должны были предоставить заведующему школой заявление. За каждое нарушение посещаемости школы администрация взимала штраф в размере 100 рублей. Основная задача «немецких школ» заключалась не в обучении, а в воспитании послушания и дисциплины. Много внимания уделялось вопросам гигиены и здоровья. По мнению Гитлера, советский человек должен был уметь писать и читать, а большее ему не требовалось. Теперь стены школьных классов вместо портретов Сталина украшали изображения фюрера, а дети, стоя перед немецкими генералами были вынуждены декламировать: «Слава вам, орлы германские, слава мудрому вождю! Свою голову крестьянскую низко-низко я клоню». Любопытно, что среди школьных предметов появился Закон Божий, а вот история в ее традиционном понимании исчезла. Ученики 6-7 классов должны были изучать книги пропагандирующие антисемитизм — «У истоков великой ненависти» или «Еврейское засилье в современном мире». Из иностранных языков остался лишь немецкий. Первое время занятия проводились по советским учебникам, однако оттуда убирали любые упоминания о партии и произведениях еврейских авторов. Это заставляли делать самих школьников, которые на уроках по команде бумагой заклеивали «ненужные места». Повседневная жизнь Социальная и медицинская помощь населению на оккупированных территориях была минимальна. Правда, все зависело от местной администрации. Например, смоленский отдел здравоохранения в целях оказания помощи «русскому населению» уже осенью 1941 года открыл аптеку и больницу, позднее стала функционировать и хирургическая лечебница. С немецкой стороны за деятельностью больницы осуществлялся контроль гарнизонным врачом. Также некоторые немецкие врачи помогали больницам медикаментами. На медицинскую страховку могли рассчитывать только сотрудники администраций или граждане работающие на немецкие администрации. Сумма медицинской страховки составляла примерно 75% от регулярной заработной платы. Возвращаясь к работе смоленской администрации следует отметить, что ее сотрудники в меру возможностей заботились о беженцах: им выдавали хлеб, бесплатные талоны на питание, направляли в социальные общежития. В декабре 1942 года только на инвалидов потратили 17 тыс. 307 рублей. Вот для примера меню смоленских социальных столовых. Обеды состояли из двух блюд. На первое подавались ячневые или картофельные супы, борщ и свежая капуста; на второе была ячневая каша, картофельное пюре, тушеная капуста, картофельные котлеты и ржаные пироги с кашей и морковью, также иногда подавались мясные котлеты и гуляш. Гражданское население немцы главным образом использовали на тяжелых работах — строительстве мостов, расчистке дорог, торфоразработках или лесозаготовках. Трудились с 6 часов утра до позднего вечера. Тех, кто работал медленно могли расстрелять в назидание другим. В некоторых городах, например, Брянске, Орле и Смоленске советским рабочим присваивали идентификационные номера. Немецкие власти мотивировали это нежеланием «неправильно произносить русские имена и фамилии». Любопытно, что поначалу оккупационные власти объявили, что налоги будут ниже, чем при советском режиме, однако на деле к ним добавились налоговые сборы на двери, окна, собак, лишнюю мебель и даже на бороду. По словам одной из переживших оккупацию женщин многие тогда существовали по принципу «один день прожили — и слава богу».