Путешествие длиною в жизнь

В то время как Вайт принимал послание из Минска, а Мюллер, Гиммлер и Шелленберг искали пути соприкосновения с союзниками, другой не менее влиятельный персонаж, который не имел отношения, ходил по своему кабинету в 60 комнатном доме. Кабинет находился на втором этаже. Это был рабочий кабинет Вильгельма Кейтеля того самого, которого в генштабе называли не то Лакейтель, не то человек с задницей вместо головы. Однако, этот человек в отличие от трех уже известных нам эсесовцев. Он прекрасно понимал, что Германии скоро придет конец и ему придется ответить за свои преступления и за преступления Вермахта. Ведь все эти массовые убийства, казни детей и женщин, уничтожения людей по национальному признаку. Это ведь все преступления. Никакая женевская конвенция их не признает. А как только русские и союзники войдут в Германию. Что они увидят? Концлагеря, рабы и куча трупов. Когда он поступал на службу фюреру. Он и не думал, что ему придется поддерживать ограничительные законы для евреев и поляков, а уж затем и строительство концлагерей. Союзники нас просто уничтожат за все эти зверства. Кейтель, в очередной раз, посмотрел на документы, где было указано, сколько у них остается сил для ведения войны. Планы и расчеты, предоставленные заместителем начальника штаба оперативного руководства в ОКВ Вальтером Варлимонтом, показывают, что у нас нет подвижных соединений способных серьезно противодействовать русским. — Германия обречена, — сказал Кейтель вслух, посмотрев в окно где шел дождь. — Вильгельм, — кто-то окликнул его со спины. Это была жена Кейтеля Лиза (урожденная Фонтейн). Когда-то она была очень красивой женщиной. Но теперь, она сильно изменилась. Война и потеря детей оставили на ней отпечаток. — Дорогой, что случилось? — взволновано спрашивает она. — Ты мрачнее тучи. — Очень тяжело тебе говорить это, Лиза, но по всем данным мы проиграли. К сожалению, фюрер не верит ни мне, ни Гудериану. Он считает, что мы ему все врем сейчас. Он абсолютно утратил связь с реальностью. Он видит дивизии, которых нет на карте. — И что же это значит? — спросила Лиза. — Это значит, что Германия войну уже проиграла. — Что ты собираешься делать, зная о ситуации на фронтах? — Я не могу предать Фюрера, — отвечает он, смотря на жену. — Да и ты меня не поддержишь, если я это сделаю. — Но ты этого не сделаешь, — отметила Лиза. — Да, я все-таки надеюсь, что мы попадем в зону американских и английских войск. — Вильгельм, даже не думай об этом. Мы и так потеряли трех детей за 12 лет. Я не хочу, чтобы и ты погиб только из-за неправильно принятого решения. — Дорогая, не беспокойся. — Будь с фюрером до конца. Не пытайся договариваться о мире с иностранцами и сохрани свою честь. Она тебе еще пригодиться. Но если умирать, то всем вместе. — Спасибо тебе дорогая. Я так и сделаю, поскольку другого варианта у меня уже нет. С этими словами, Кейтель обнял супругу, с который уже был в браке 42 года. В голове была только одна мысль: «надеюсь, Бог не отвернется от Германии, даже не смотря на то, что она сотворила» Настоящего человека надо узнавать наедине. Когда не нужно отвечать запросам какой-либо компании, защищать смехом свои самые сильные страхи и выдерживать привычный другим образ «себя». В максимально безопасной обстановке, когда он точно знает, что его выслушают, примут и в этот момент ему разрешено быть собой без каких-либо защитных доспехов. Вы заметите эту грань, когда черты его лица примут более взрослый, спокойный и как будто расслабленный вид. Польются истинные смыслы, облечённые в слова, блеск в глазах станет более неприкрытым и в голосе покажется толика грусти (или, наоборот, уверенности). Такие моменты обычно запоминаются взаимной благодарностью, потому что настоящие разговоры двух настоящих людей встречаются настолько редко, что каждый из них становится незабываемым мгновением откровения и непривычной открытости. Главное знать, как правильно себя вести, чтобы ненароком не ранить только что оголившуюся душу. Быть настолько честным, насколько хочешь, чтобы человек был честен с тобой, ни в коем случае не отрицать его опыт, его чувства, не усмехаться, не давать непрошеных советов, быть внимательным, вовлечённым, искренним, осторожным, бережным. Быть рядом. Просто быть в присутствии другого. В его молчании, в его взгляде, в его руках. Пространство присутствия, плотное, тягучее, наполненное вниманием и любовью, которое хочется выпить, которым хочется дышать. В таких безопасных разговорах человек, который раньше не сталкивался с принятием, какое-то время будет свыкаться с приятным осадком от мысли, что ему, оказывается, можно быть собой и при этом не быть осуждённым, отвергнутым, забитым палкой. Принятие за просто так, не за что, безусловно. Ощущение, будто ты падаешь внутрь себя и приземляешься в любящие руки. И, быть может, это взаимное желание быть честным, искренним и достаточно смелым, чтобы решиться быть видимым — единственный для нас способ по-настоящему приблизиться друг к другу. И Лиза была именно той, кто знала о нем все.