НАПОЛЕОН Бонапарт (1769 — 1821), первый консул Франции (1799–1804) и император (1804–14 и 1815).
С его деятельностью связаны серьезные перемены в положении европейского еврейства. Будучи во многих отношениях продолжателем традиций Великой французской революции конца 18 в., Наполеон понимал, что бесправное положение евреев — препятствие для торжества ее идеалов, и использовал лозунг еврейской эмансипации как одно из средств достижения своих глобальных геополитических целей. Вместе с тем Наполеон совершенно искренне полагал, что всякие религиозные и общественные ограничения в отношении к евреям должны быть отменены, и необходимо уравнять их в правах с протестантами и католиками: всюду, куда бы ни ступала нога французского солдата, гетто уничтожалось. Вот один из случаев, описанных Ю. Баком в статье «Наполеон Бонапарт — провидец еврейского государства» (Новый рубеж. №97. 2011). Его первое соприкосновение с организованной еврейской общиной состоялось в городе Анкона, взятой им 9 февраля 1797 года во время первой итальянской кампании. «Проезжая во главе входящих в город победоносных полков, Бонапарт заметил, что среди радостно встречавших его толп народа стояли люди в жёлтых головных уборах, с жёлтыми же нарукавниками, помеченными шестиконечной звездой. Он спросил одного из офицеров об их значении и узнал, что они — евреи, а шапки и нарукавники служили опознавательными знаками их вероисповедания, если с заходом солнца они не возвращались в гетто. Бонапарт немедленно приказал нарукавные знаки снять, а жёлтые шапки заменить на обыкновенные. Он так же открыл ворота гетто и объявил, что отныне евреи вправе жить где им угодно, и соблюдать свою религию открыто и без помех». Его подход к еврейской проблеме проявился уже в 1799 г., когда Наполеон во главе французских войск начал завоевание Эрец-Исраэль, открывавшее путь для дальнейшего наступления на Восток. Сообщение правительственной газеты «Монитор» (май 1799 г.) о манифесте Наполеона с обещанием восстановить еврейское государство, его столицу Иерусалим и Иерусалимский храм по-видимому, опиралось на устные заявления, которые он сопровождал призывом к евреям стать под его знамена. Этот призыв не встретил отклика в еврейских массах, несмотря на то, что раввин Иерусалима А. Леви приветствовал обещания Наполеона и призывал евреев молиться за их осуществление. Французская армия без труда захватила 20 февраля Эль-Ариш, 27 февраля — Газу, небольшая еврейская община которой бежала в Хеврон, а 1 марта — Рамлу. Современный Акко Однако уже Яффа четыре дня выдерживала осаду, прежде чем Наполеону удалось овладеть ею 7 марта, а у стен Акко, куда французская армия подошла после захвата Хайфы 18 марта, ее постигла полная неудача. Паше Акко Ахмаду ал-Джаззару и туркам при поддержке огнем с британских кораблей удалось организовать столь упорное сопротивление, что в июне 1799 г., после безуспешной длительной осады и нескольких безрезультатных приступов, французская армия, понесшая большие потери и страдавшая от чумы, вернулась в Египет. Важную роль в обороне Акко сыграл помощник Ахмада ал-Джаззара еврей Х. С. Фархи. Несмотря на неудачу, этот поход Наполеона сыграл определенную роль в оживлении интереса европейских стран к Эрец-Исраэль. В прокламации Бонапарта, изданной им под стенами осажденной крепости Акко 20 апреля 1799 года ясно сказано о создании самостоятельного еврейского государства в Палестине за 118 лет до Бальфурской Декларации и 149 лет до провозглашения Государства Израиль. В прокламации, между прочим, говорится: «Бонапарт, главнокомандующий армиями Французской Республики в Африке и Азии, обращается к законным наследникам Палестины: — Израильтяне! Законные наследники Палестины! Воспряньте духом, о изгнанники! Великая нация (Франция — Э. П.), не торгующая людьми и государствами, как те, кто «продал вас сыновьям эллинов, чтоб удалить вас от пределов ваших» (Йоэль, 3:6), зовет вас не завоевать, но лишь вернуть свое отечество, отнятое у вас. С помощью и при поддержке Франции вы навеки останетесь хозяевами и защитниками своего отечества от вторжения иноземцев». Среди сопровождавших Наполеона в кампании в Египет были два еврея: художник Д. В. Денон (1747–1825; в 1803–14 гг. главный директор императорских музеев) и профессор восточных языков Ж. М. Вентуре (1739–99). Наполеон во всех завоеванных им европейских странах декларировал принцип еврейской эмансипации, благодаря чему еврейское население этих стран (например, образованных им итальянских государств) смотрело на него как на освободителя. Нередко еврейскую эмансипацию провозглашали даже в тех странах, которые находились в состоянии войны с Францией, чтобы умалить в глазах местных евреев славу Наполеона как их исключительного защитника. Так, в частности, произошло в Пруссии, где 11 марта 1811 г. был принят закон о предоставлении евреям равных с остальными гражданами прав (отменен в 1815 г., почти сразу после окончательного падения Наполеона). С другой стороны, важные последствия имели начинания Наполеона по отношению к евреям, предпринимаемые с 1806 г. во Франции. Поводом к этим мерам послужили поступившие к Наполеону во время его остановки после Аустерлицкого сражения в Страсбуре жалобы эльзасских крестьян, которые обвиняли евреев в ростовщичестве и захвате крестьянских земель. Реальной подоплекой этих обвинений было нежелание крестьян возвращать еврейским банкирам девять миллионов франков, которые они получили в виде займов на покупку секуляризированной церковной и национализированной (принадлежавшей эмигрантам) земли. Передав этот вопрос на рассмотрение государственного совета, Наполеон ясно дал понять, что намеревается ввести ограничительные законы против евреев. В этот период Наполеон сам выступил с несколькими антиеврейскими речами, поощрив шумную антисемитскую кампанию, участники которой требовали отмены принятых в годы революции законов о предоставлении евреям полных гражданских прав. Декретом от 30 мая 1806 г. Наполеон объявил, что исполнение судебных постановлений о взыскании долгов в пользу евреев в восьми восточных департаментах откладывается на год, и одновременно объявил о созыве в Париже собрания представителей еврейского населения Франции, Италии, большей части Германии и других завоеванных стран, которое должно разъяснить, действительно ли еврейская религия предписывает ненависть к христианам. Наполеон, вместе с тем, объявил, что цель собрания — пробудить у евреев гражданские чувства (которых они лишены из-за вековых притеснений) и превратить евреев в полезных граждан, приведя в соответствие требования их религии с обязанностями французских граждан. Весть о предстоящем собрании еврейских нотаблей вызвала противоречивую реакцию у руководителей еврейских общин Франции и других европейских стран. Одни видели в нем оскорбительную попытку посадить на скамью подсудимых весь еврейский народ, но многие рассматривали его едва ли не как первое еврейское представительское учреждение, способное защищать и отстаивать интересы еврейского народа. Собрание еврейских нотаблей и созыв вслед за ним Синедриона) с целью религиозного санкционирования принятых на нем решений, а также создание во Франции и ряде других европейских стран еврейских Консисторий породили легенду о заботе Наполеона о евреях. Наполеон не только приобрел репутацию лучшего друга евреев в глазах христианского населения европейских стран, но и сами евреи в большинстве случаев воспринимали эти шаги с энтузиазмом; в честь Наполеона сочинялись гимны, нередко исполнявшиеся в синагогах. Легенду о Наполеоне как освободителе и благодетеле еврейского народа не поколебала даже такая резко антиеврейская мера, как его декрет от 17 марта 1808 г., по которому евреям (за исключением живущих в департаментах Жиронда и Ланд) запрещалось в течение десяти лет заниматься рядом профессий, селиться в некоторых департаментах, а в ряде случаев и требовать выплаты долгов, выставлять себе замену для отбывания воинской повинности (в отличие от остальных французских граждан). Постепенно Наполеон освободил большинство департаментов от действия этого декрета. К 1811 г. декрет применялся только в восьми восточных департаментах Франции, но в них проживало большинство французских евреев. В 1812 г. была отменена статья декрета, запрещающая евреям выставлять замену для отбывания воинской повинности. Декрет оставался в силе и после падения Наполеона и перестал действовать только по истечении десятилетнего срока (в 1818 г.). Политика Наполеона по отношению к евреям имела серьезные последствия. Несомненно, что и после Наполеона страны Западной и частично Центральной Европы уже не могли вернуть евреев к прежнему совершенно бесправному положению. Вместе с тем, реформы Наполеона поставили перед евреями в самой острой форме проблему сохранения своего национального лица и своей национально-культурной самобытности в условиях все возрастающих возможностей участия в гражданской, культурной и политической жизни народов, среди которых они жили. Попытки решения этой проблемы, вызвавшие острые споры и раскол среди европейского еврейства, оказались в значительной степени тщетными. Евреи, решившие воспользоваться открывшимися благодаря политике Наполеона возможностями, логикой вещей принуждались либо к ассимиляции, либо к такой глубокой реформе иудаизма, которая была связана с утратой большей части национальных традиций и обычаев. Позиция Наполеона не осталась незамеченной и в России, где в связи с созывом в Париже собрания еврейских нотаблей в правительственных кругах даже обсуждался вопрос, не следует ли принять какие-либо особые меры, чтобы избежать перехода русских евреев на сторону Наполеона в случае войны с Францией. В результате этого обсуждения было отложено исполнение принятого незадолго перед этим закона о поголовном выселении евреев из сел и деревень. Русское правительство решило использовать созыв Синедриона для объявления Наполеона врагом христианской веры. Синод сочинил специальное послание, которое читалось во всех православных церквях. Впоследствии выяснилось, что для этих опасений не было оснований. Во время русско-французской войны 1812 г. евреи активно помогали русской армии. Хотя еврейское население не отбывало в то время воинской повинности. Их использовали для сбора разведывательных данных, для поддержания связи между русскими войсками, в качестве проводников. Глава хасидов Хабада Шнеур Залман еще в 1800 г. выступивший с пророчеством о поражении и гибели Наполеона, призывал своих приверженцев помогать русским войскам. Император Александр I повелел 29 июня 1814 г. выразить еврейским кагалам «свое милостивейшее расположение». Среди евреев, служивших в армии Наполеона, было два генерала: командир первой кавалерийской бригады, бригадный генерал Ж. Вольф (1776–1848) и генерал-майор А. Роттенбур. По некоторым данным, еврейского происхождения были маршалы А. Массена (1758–1817) и Н.-Ж. Сульт (1769–1851). Для представителей радикальной еврейской интеллигенции, например Г. Гейне, было характерно преклонение перед Наполеоном как распространителем идей французской революции («Идеи. Книга Легран», 1927). Он рассматривает Наполеона как «земного спасителя», нанесшего страшный удар «поповской братии» и «священной Римской империи», но осуждает его за переворот 18 брюмера. Я тут же вспомнила рассказы наших бабушек и дедушек. Они говорили, что Наполеон спаситель человечества. В начале я подумала, какого человечества, но потом поняла, что речь идет о еврейском народе в общей массе своей. Было понятно, что любой народ хочет объединиться рано или поздно. А еще лучше иметь свое государство. Однако, не всему дано сбыться. Мне был понятен гнев еврейского народа. Ведь я была его частью. Тем не менее, когда был создан вновь Израиль. Я была удивлена. Казалось, что евреем будет предоставлена земля между Германией и Польшей или между той же Германией и Францией. У них были спорные земли: Эльзас-Лотарингия и Восточная Пруссия, если мне не изменяет память. Однако, Западные державы отказались выдать им землю. Более того, поляки хотели уничтожить их после войны. Дело в том, что в деле «окончательного решения еврейского вопроса» и немецкие оккупанты и поляки достигли сразу же полного консенсуса. Да, случалось что поляки спасали евреев. Но это были единичные и редчайшие случаи, куда более редкие, чем даже в гитлеровской Германии. Более того, в уничтожении евреев участвовали не только чины коллаборационистских польских полицейских формирований, но и просто «энтузиасты» из числа гражданского населения. Так, например, произошло в Едвабне. Сначала поляки убивали евреев в Едбавне и его окрестностях поодиночке — били палками, забивали камнями, отрубали головы, оскверняли трупы. 10 июля 1941 года поляки собрали около 40 человек из числа оставшихся в живых евреев на центральной площади города. Им было приказано разбить установленный там памятник Ленину (В 1939 эта территория отошла к СССР, с 1945 года — вновь передана Польше). Затем евреев заставили под пение советских песен вынести за город обломки этого памятника, которые были затем захоронены на еврейском кладбище. Во главе этой траурной колонны шел местный раввин. После этого всех евреев, в том числе женщин и детей, завели в пустой амбар, хладнокровно расстреляли, а тела закопали там же. Однако этим дело не ограничилось. К вечеру в этот амбар согнали остальных евреев из числа жителей Едвабне, включая женщин и детей, и сожгли заживо. Общее количество жертв составило не менее 1600 человек. Немцы в происходящее не вмешивались. В 2001 году Президент Польши Александр Квасьневский официально принёс извинение еврейскому народу за это преступление, за что был немедленно обвинен некоторой частью поляков в «предательстве». Между тем, подобное происходило практически по всей Польше при одобрении оккупантов, предпочитавших делегировать грязную работу туземцам. Немцами даже была установлена премия для поляка, убившего еврея, или поймавшего бежавшего из гетто или скрывающегося еврея, — 4 кг сахара. То есть, польский патриотизм и энтузиазм надлежащим образом оплачивался оккупантами. Стоит ли говорить, что когда произошло знаменитое восстание в Варшавском гетто, многие поляки, включая Армию Крайову, не только оставались равнодушными к сражавшимся узникам гетто, но и помогали нацистом ловить беглецов — сладкого во время войны не хватало. По сути дела, единственно, где евреям могли оказать помощь, и уж во всяком случае не убивали и не выдавали немцам, были партизанские отряды Армии Людовой — довольно немногочисленные в сравнении с АК. Большинство убийств произошли в Келецком и Люблинском воеводствах, жертвами были вернувшиеся из концлагерей или бывшие партизаны. В докладе упоминались четыре типа нападений: — нападения вследствие распространения слухов об убийстве польского ребёнка (Люблин, Жешув, Тарнов, Сосновичи); — шантаж с целью выселения евреев или захвата их собственности; — убийства с целью грабежа; — убийства, не сопровождавшиеся грабежами, в большинстве случаев совершаемые путём бросания гранат в еврейские убежища. Наиболее известен погром в Кракове 11 августа 1945 года. Начавшись с бросания камней в синагогу, он завершился нападением на евреев и их жилье и был прекращен только силами Войска Польского и Советской Армии. Второй — 4 июля 1946 года в Кельце. До войны половина населения была евреями. К погрому из 20 тыс. уцелело 200. В основном бывшие узники концлагерей. Поводом послужил рассказ 8-летнего мальчика, исчезнувшего из дома и вернувшегося через два дня. Его, мол, похитили евреи и хотели убить. Позже выяснилось, что отец услал его в деревню, где ему и объяснили, что надо говорить. Но в 10 часов утра начался запланированный погром, в котором участвовало множество людей, в том числе в военной форме. К полудню возле здания еврейского комитета собралось около двух тысяч человек. Среди звучавших лозунгов были: «Смерть евреям!», «Смерть убийцам наших детей!», «Завершим работу Гитлера!». В полдень к зданию прибыла группа во главе с сержантом милиции Владиславом Блахутом, которая разоружила собравшихся сопротивляться евреев. Как выяснилось позже, Блахут был единственным представителем милиции. Когда евреи отказались выйти на улицу, Блахут стал бить их рукояткой револьвера по головам, крича: «Немцы не успели уничтожить вас, но мы закончим их работу». Толпа взломала двери и ставни, погромщики проникли в здание и начали убивать поленьями, камнями и заготовленными железными прутьями. В ходе погрома было убито около 40 евреев, среди них дети и беременные женщины, а также больше 50 человек ранено. В ходе погрома были убиты также двое поляков, пытавшихся противостоять погромщикам. Финалом этой расправы стали 9 расстрелянных и трое посаженных поляков. Но цель была достигнута. Если в мае 1946 года из Польши уехало 3500 евреев, в июне — 8000, то после погрома в течение июля — 19 000, а в августе 46-го — 35 000 человек. Накануне немецкой оккупации еврейская община Польши насчитывала 3 300 000 человек. Она была самой крупной в Европе и составляла 10 процентов от общего населения страны. После войны в живых оставалось всего 380 000 польских евреев. Однако уже после 1946 года в Польше осталось около 100 тысяч евреев. По переписи 2011 года, в Польше проживало около 7500 евреев, в основном в крупных городах, таких как Варшава, Вроцлав и Краков. То есть, можно говорить о том, что поляки вполне «успешно» завершили работу Гитлера. После поражения гитлеровской Германии страдания польских евреев не закончились, поскольку среди польских политиков возобладал взгляд на страну как мононациональное государство. Придя в 1944 году к власти после освобождения Польши, польские коммунисты заключили соглашения с Белорусской, Украинской и Литовской ССР и выслали туда из страны соответствующие этнические меньшинства. А 6 июня 1945 года Москва и Варшава подписали соглашение о репатриации поляков и польских евреев в Польшу. С конца 1944−го по 1949 год в Польшу вернулось 203 тысяч евреев. Приняли их холодно. В послевоенной стране были очень сильны антисемитские настроения. Отчасти это объяснялось тем, что евреев считали пособниками нового коммунистического режима. Но главное, поляки не хотели возвращать евреям собственность, отнятую у них во время фашистской оккупации. Попытки вернуть хотя бы часть своей собственности, не говоря уже о требовании вернуть квартиры, вызывали разговоры о «новом наводнении Польши евреями». Поводы для конфликтов и нападений придумывались абсурдные. Например, причиной погрома в Кракове 11 августа 1945 года были сплетни о том, что евреи похищают католических детей для ритуальных убийств. Как следствие, по данным польских властей, с ноября 1944 года по декабрь 1945−го в стране уничтожен 351 еврей. В основном бывшие узники концлагерей и партизаны. Всего же до лета 1947 года в стране было убито до тысячи евреев. Погром в Кельце Крупнейший послевоенный погром произошел в городе Кельце, где от проживавших до войны 20 тысяч евреев осталось лишь две сотни. Поводом явилось якобы похищение евреями польского мальчика Генрика Блашчика (потом выяснилось, что оно инсценировано отцом ребенка). 4 июля 1946 года у здания, где размещались евреи, собралось несколько тысяч поляков, требующих наказать иудеев за похищение польских детей. Среди лозунгов собравшихся был и такой: «Завершим работу Гитлера». Используя свои связи в полиции, полякам удалось разоружить намеревавшихся дорого отдать свои жизни евреев. После этого толпа взломала двери помещения и стала убивать безоружных людей железными прутьями, поленьями и камнями. Всего погибло 47 человек, более полусотни получили ранения. Из всех нападавших под суд попали лишь двенадцать. Девять из них были казнены, один получил пожизненное заключение. Евреи поняли, что погромы могут повториться, и многие решили из Польши уехать. В июле страну покинуло 19 тысяч человек, в августе — 35 тысяч. Волна отъездов спала лишь в конце 1946 года, но к тому времени в стране осталось лишь 100 тысяч евреев. Пытаясь сбавить разгул антисемитизма, польское правительство стало предоставлять евреям жилье на западных территориях, покинутых немецким населением. Однако в 1948 году, когда приказом польского правительства были распущены многие еврейские организации, из страны уехало еще 30 тысяч евреев. В конце 40−х — начале 50−х годов крупных еврейских погромов уже не происходило, однако антисемитизм, веками культивировавшийся в Польше, конечно, никуда не исчез. Неудивительно, что к 1960 году в Польше оставалось лишь 30 тысяч евреев (до войны проживало около 3,3 миллиона, после войны — 380 тысяч человек.). Три категории евреев Именно эти оставшиеся 30 тысяч евреев в 1967–1968 годах тогдашний польский лидер Владислав Гомулка сделал козлами отпущения за свою неэффективную социально-экономическую политику. Поводом для новых гонений стало бурное празднование победы Израиля в Шестидневной войне (позже масла в огонь добавили и события в соседней Чехословакии). Началось с того, что в июне 1967 года на съезде польских профсоюзов Гомулка назвал польских евреев «пятой колонной». В армии была проведена грандиозная чистка — всех высших офицеров-евреев вынудили уйти в отставку. Чистки продолжились и в чиновничьем аппарате. В марте 1968 года евреев обвинили в разжигании студенческих беспорядков, вызванных запретом властей на постановку националистической пьесы. В марте 1968 года Гомулка публично разделил польских евреев на три группы. В первую вошли те, кто, по его словам, был связан с Израилем идейно и эмоционально. Польский лидер заявил, что эти люди должны как можно скорее покинуть страну. Во вторую категорию попали те, кто не может определить, с какой страной, Израилем или Польшей, они больше связаны. Их нельзя было назначать на ответственные посты, где требуется выраженное национальное чувство. Ну и третья категория состояла из евреев, считающих Польшу своей родиной и вносящих большой вклад в строительство новой страны. Гомулка заявил, что третья группа — самая большая, но польский народ пропустил эту оговорку мимо ушей. В стране началась массовая антисемитская кампания. В каждой общественной организации проходили собрания, где выявлялись и изгонялись «просионистские элементы», а также вовсю принимались антисемитские заявления. Евреев обвиняли в неблагодарности полякам за их спасение во время войны. В опалу попали даже те, кого крестили в детстве, даже те, кто был рожден в семьях, принявших католицизм. Под шумок польские лидеры объявляли евреями своих оппонентов и изгоняли их с политически значимых постов. Естественно, оставшаяся часть евреев ринулась из Польши, в основном в Израиль или Швецию. К началу 1970 года в Польше осталось около 6 тысяч евреев, преимущественно пожилых людей. К сожалению, коммунистический режим не мог спасти многие народы от национализма полностью. На место одних, приходили и другие. Поляки стали сделали много, чтобы немцы и евреи «уехали» с их территории после войны. Как депортировали немцев из Европы после Второй мировой У обычного человека, хотя бы немного знакомого со страницами мировой истории, при слове депортация в сознании возникает образ военнопленных гонимых из оккупированных фашистами стран в Германию. Но вскоре наступили времена, когда уже немцев принудительно высылали из стран Европы.Развязали войну: пожалуйте на родину
Карта Европы, подобно лоскутному одеялу за свою историю многократно перекраивалась. Особенно постарались в этом вопросе немцы, развязавшие две мировые войны. После окончания Первой Мировой войны у страны в качестве компенсации были отторгнуты обширные территории. Но, самую большую проблему представляли три миллиона немцев живших в Чехословакии и два миллиона в Польше. Позднее именно их мнимые и реальные притеснения стали поводом для развязывания Гитлером Второй Мировой войны. Не удивительно, что после ее окончания на Берлинской конференции СССР, США и Великобританией подписали Постдамское соглашение, один из пунктов которого предусматривал принудительную высылку немцев из Чехословакии, Польши и Венгрии в Германию. Принудительная депортация Самое удивительное, что в Чехословакии после Второй Мировой войны немцев было больше, чем словаков. Фактически каждый четвертый житель страны являлся немцем, подлежащим высылке. В Судетах немцев и вовсе было 90% всего населения. Не смотря на это, с первых мирных дней у немцев возникли серьезные проблемы. Им было запрещено самостоятельно менять место жительства. Немецкое население Чехословакии обязали отмечаться в полиции. Даже в магазины они могли ходить лишь в строго отведенное для них время. У немцев были конфискованы все средства передвижения: автомобили, мотоциклы и даже велосипеды. Они не имели права пользоваться общественным транспортом, иметь в домах радио и телефоны. Это было еще не все. Некоторые пункты распоряжения правительства Чехословакии выглядели и вовсе дикими. Немецкому населению запрещалось говорить на улицах по-немецки, а также ходить по тротуарам. Впрочем, если вспомнить зверства немцев в годы войны, то это была, лишь слабая компенсация за мучения жителей Чехословакии. Вскоре начались погромы против тех немцев, которые не успели уехать. В частности в городе Брно власти собрали 20 тысяч немцев от 16 до 60 лет и заставили их пешком покинуть страну через австрийскую границу. Из вещей они могли с собой взять только то, что можно было унести в руках. В итоге к декабрю 1947 года из страны были насильно выселены 2 миллиона 170 тысяч немцев. В Польше немцам места нет Аналогичным образом обстояли дела в Польше. Немецкое меньшинство страны было лишено всех гражданских прав. Над немцами издевались все кто могли: от властей до соседей. Польское правительство обязало немцев носить специальные отличительные повязки. Мало того, поляки насильно изгоняли немцев по подписанному 2 мая 1945 года по постановлению польского премьер министра из страны, занимая их дома, хутора и квартиры. Этого полякам показалось мало, и 13 сентября 1946 года был подписан «декрет об отделении лиц немецкой национальности от польского народа». Сначала немцев согнали в трудовые лагеря, где они содержались не намного лучше, чем прежде узники их собственных концлагерей, а к 1950-му году практически все немцы были принудительно высланы из страны. Похожим образом обстояла ситуация в Югославии и Румынии. По подсчетам немецких историков всего в первую послевоенную пятилетку из стран Восточной Европы было насильно депортировано от 12 до 14 миллионов немцев. Это уже показывает, что стандарты применялись не только к евреям, но и к другим народам. И даже Сталин и все СССР, при всем своем могуществе не могли повлиять на граждан различных государств в вопросах расовой нетерпимости. Именно поэтому, когда в 50–60-е годы были восстания в республиках. Советской Армии в подавлении помогали нации побратимы. Например, Восстания в Венгрии, Чехии и Румынии наравне с СССР подавляли и солдаты Вооруженных Сил ГДР. И все же, я конечно не принимала все это. Я видела террор и смерть. Поэтому, после войны не поддерживала все эти войны и всячески оберегала сыновей от вступления в войну. Даже война во Вьетнаме обошла моих детей стороной. Я смогла из последних сил убедить их не сражаться и договорилась с чиновниками о трудоустройстве моих детей на работу. Это спасло их от войны и ее последствий. Я знала, что как мать должна обеспечить детям надежное будущее и добивалась до конца жизни чтобы они не влезали в подобные конфликты. И Слава Богу. Несмотря на ненависть к немцам, я так и не смогла поддержать идею уничтожения других людей. Для меня это было недопустимым. Я даже не успела оглянуться, как стемнело. И все же, я летала в своих мыслях. Я снова вспомнила отца, сестер, мать, деда и бабку. Я помнила историю своего рода. Мне рассказывали, что мой прадед женился на русской. Имеется ввиду, русской дворянке. Тогда были лихие времена. Куда более лихие, чем времена товарища Сталина. Евреев после смерти отца Александра III ограничили в правах и многим пришлось уехать из-за погромов. Александр III считал их главными революционерами. Несправедливо, ведь среди этих так называемых народовольцев не было ни одного еврея. Более того, они служили и работали на благо Российской Империи. Однако, царь Александр рассудил иначе.Многие в результате лишились хозяйств. Про убийства я не слышала. Но история была ужасной. Поэтому, мой предок Бенджамин Кац — раввин Пинска, решил заключить сделку. Он предложил местному инспектору из Минска, следующее: раввин обеспечивает порядок и не будет возражать, чтобы евреи выходили из общины. При условии, если инспектор, который был довольно богатым человеком выдаст за него свою красавицу дочь, Елене Билюкову. Трудно сказать, кто первый такое предложил. Тем не менее, факт остается фактом. Община и село было сохранено. Другие, кто был недоволен решением раввина вынуждены были покинуть село. Елена перешла в иудаизм. Однако, до конца жизни, она так и не смогла выучить идиш и приспособить себя к иудейскому быту. Она писала: Бог Един. Конечно, женитьба молодого раввина была браком по расчету. Приход был беден и его нужно было забивать гвоздями и крышу, и пол. В общем, он требовал ремонта. Хотя, если верить записям. Брак оказался в итоге удачным для всех. Лишь некоторые жильцы заявили, что Раввин нас обманул и предал свои корни. На деле, жизнь села улучшилась. А инспектор получил новое повышение. И все было бы хорошо, если бы сын Теодор Кац не попал бы под влияние радикальных кругов революционеров. Будучи полукровкой, ему говорили, что он не достоин прихода. Ведь он «не чистый еврей» или «еврей со смешанной кровью». К сожалению, он поддался этой идеи и стал вовсю поддерживать социалистов. Да и свои его обвиняли в том, что он как и его отец не считается с общиной. Тогда, молодой Кац сделал ход и пожертвовал деньги на социалистов (впоследствии, красных). Именно там состояли известные лидеры такие как Лейба Давидович Бронштейн, Лев Борисович Розенфельд, Григо́рий Евсе́евич Радомысльский и другие революционеры. После прихода к власти слабовольного царя Николая II. Их деятельность активизировалась. Трудно оценивать была ли революция позитивной для нас и России в частности. Это сложно. Однако, мы получили возможность учиться и работать на равных правах. Поэтому, я считаю, что Революция стала хорошим двигателем для прогресса. И действительно, Сталин сделал многое для развития России и победы в Великой Отечественной Войны. Победа есть победа. Конечно, он был жестким лидером, но справедливым. Похожим на Петра I. Жаль конечно, что многие наши люди перешли ему дорогу. Но те, кто работал честно не покладая рук. Становились его друзьями на всю жизнь. Мой отец, как я уже упоминала воевал с ним и защитил его от пуль. Возможно, именно это спасло нашу семью от голода и смерти. Сталин умел быть благодарным. Когда он попросил Каца отдать семейную реликвию, которая в Российской империи могла стоить где-то миллион. Тот так и сделал. Ему же Кацу разрешили сохранить веру и даже иметь свое поле для сельскохозяйственных работ. Я не помню, чтобы кого-то преследовали активно за веру. Однако, тот кто не состоял в партии. Мог не рассчитывать на хороший паек и еду. Деньги тогда особо не ценились. Цены постоянно менялись, а зарплаты могли как расти, так и падать. В зависимости от состоянии национальной валюты. В детстве, я всегда была сторонницей идеи. «Кто работает, то ест». Возможно, именно это спасало ни раз мне жизнь. И все же, я поняла что заснула. Я знала, что спать при сумерках плохая примета. В конце концов, собралась и вышла. Сев на метро я доехала до Берлинского вокзала и там взяла билет до Сан-Суси. Оттуда недалеко до дома Генриха. Когда я приехала, было почти 8.