Путешествие длиною в жизнь

Генрих проснулся от какого-то шума. Он не мог понять, что это. Встав с постели, он увидел жуткую картину. Он видел горящий Берлин. Все было в огне. Танки, пехота и советская артиллерия бомбили город и днем, и ночью. И вдруг он увидел как танк направил свою пушку на него. Пушка приподнялась и прицелилась прямо на него. Тут же произошел выстрел и Генриха не стало. Нет, — это были последние слова Генриха. Генрих проснулся в холодном поту. Секунду спустя он понял, что это сон. Стояла глубокая ночь. Небо было темным и видны были только звезды. Эх, и почему мне это снится каждую ночь. Неужели это из-за смерти отца, — подумал он. Он решил подойти к окну. На небе светила полная луна. Посмотрев на Анну, которая спала совершенно голой, но от этого она была не менее прекрасной. Он надел трусы и пошел в сторону окна. Генрих посмотрел на звезды. Ему казалось, что его отец смотрит на него и говорит ему: Что ты поступил правильно сын. Теперь ты должен всеми силами сохранить мир и порядок, — звучал голос отца в его голове. Иногда, ему казалось, что решение покинуть Германию было неправильным. После смерти отца ему начало казаться, что рано или поздно такая же судьба ждет и его самого. Генрих, — спросил голос за спиной. Эта была Анна, укутанная в одеяло. Ты чего так рано встал, солнце еще не взошло. А ты что, снова думаешь о делах. Да, Анна. Навалилось на меня все это, как некогда наваливалось на моего отца. Теперь я должен управлять тремя племенами, — отозвался Генрих. Но согласись, это не так плохо что мы выбрались из Германии. Ведь теперь не нам, не нашему будущему сыну ничего не угрожает. Скоро в Европе будет мир и мы сможем спокойно жить, — заметила Астрид. Да, но мне все-таки кажется, что может произойти что-то нехорошее, — подчеркнул Генрих. Я думаю, что у тебя все эти проблемы из-за ребенка, — ответила Анна. А причем тут он? Ты боишься стать отцом. Боишься, что сын или дочь не оправдают твоих ожиданий. Я тебя в этом понимаю, — пояснила она. Не понимаешь Анна, ты ведь только подумай. Моя Мать вместе с нами уехала в Швецию. Она убедила всех нас в том, что за Германию воевать не стоит. Так за что же мы боролись. Мне кажется, что вся это война была напрасна. Столько людей погибло. Все мои изобретения не пригодились. Да и я вдруг осознал, что брак моих родителей был несчастливым. Авторитарный Густав и Свободолюбивая Анна. Я боюсь, что стану похожим на своего отца и возможно умру также, как он. Твой отец понимал, что его ждет. Поэтому и покончил с собой, — подчеркнула Астрид. Да, но ведь я каждый день думаю об этом, если бы я не пошел бы в Армии и не стал бы участником всех преступлений на Восточном фронте. Жизнь могла быть другой. Может все бы это обошлось. И война, и смерть отца прошли бы мимо нас. Может все то, что я делал за все эти годы было неправильным, — сказал он. Что ты имеешь ввиду? — удивилась Анна. Понимаешь, я никогда не был и не считал себя истинным воином. Я вообще думал улететь или уплыть, когда понял, что не могу убить русских. Боже мой, Генрих о чем ты сейчас говоришь. О том, что я не должен был воевать и стремиться быть героем. Тогда я остался бы простым инженером в компании отца. Да и ты бы, наверное, никогда не обратила на меня внимания. Перестань говорить глупости, Генрих, — сказала Анна, — я полюбила тебя, еще до до военных учений и тренировок. Уже в институте. Просто я боялась в этом сознаться. Правда, а почему? Генрих, я просто разрывалась между желанием быть независимой и тем, что как я могла полюбить слабого зануду, — улыбнулась Анна. Признаться, она сильно изменилась за те 3 года, которые они знали друг друга. Впрочем, сама Анна понимала, что не вечно ей оставаться молодой. Это правда, Анна? Правда, Генрих. Я просто не знала, закончится ли вообще это проклятая война и сможем ли мы жить в мире с кем-либо. Генрих потупился немного, — ты серьезно так считаешь? Да, и я не оставила тебя тогда, не оставлю и сейчас. Генрих невольно согласиться с этим. Наконец, Иккинг решил сменить тему. Спросив у Анны: Мальчик или девочка? Анна тут же ответила: Мальчик, специально для тебя ношу под сердцем, — улыбнулась Анна. — Специально проверялась у врача на днях. Генрих тоже улыбнулся и, не зная, что сказать, прижал любимую к себе. Анна не сопротивлялась. Одеяло, неожиданно выпало из ее рук. Показав ее чудесную грудь. Беременность ее ничуть не портила. Знаешь, что нам нужно отдыхать от работы и иметь нормальные выходные, — подчеркнула Анна между поцелуями. — Я, если честно, не боюсь летать и в положении. Даже если нам придется улететь из Швейцарии. Я полечу с тобой. Что ж, тогда может, повторим, чем мы занимались каждую ночь, — с этими словами он взял Анну на руки и понес к постели. Анна прижалась к нему головой и с улыбкой думала про себя. Все мужчины дети, а женщины хранительницы очага. Правильно говорила ей мама. Любовь приходит неожиданно. Затем, подойдя к постели, Генрих аккуратно положил Анну на кровать и выждав момент, вошел в нее. Анна между вздохами и ахами говорила: я никогда не слышала о занятиях любовью на пятом месяце беременности. Однако у тебя хорошо это получается. Кровать дрожала, и дом казалось бы тоже. Пообещай мне, Анна, — подчеркнул Генрих, — если вдруг будешь рожать, не делай это без меня. Не буду, — ухмыльнулась Анна. С этими словами они оба заснули.