Путешествие длиною в жизнь

Русским войскам на берлинском направлении к середине апреля с.г. противостояли войска 9-й армии, входившие в состав группы армий «Висла». К середине апреля в состав 9-й армии входили: а) 101-й армейский корпус — на левом (северном) фланге армии; б) 11-й танковый корпус СС — в центре армии; в) 5-й горнострелковый корпус СС — на правом (южном) фланге армии. До 12–13 апреля в резерве 9-й армии находилось управление 39-го танкового корпуса; 10 апреля с.г. штаб 56-го танкового корпуса, после разгрома его войск в Силезии, был переброшен в Бланкенбург (Гарц), на следующий день прибыл приказ Ставки немедленно отправиться на Восточный фронт и сменить управление 39-го танкового корпуса, которое уже имело опыт борьбы на Западе. 12–13 апреля с.г. управление 56-го танкового корпуса расположилось в Вальд Зиферсдорф (4 км северо-западнее Мюнхеберг). Управление 39-го танкового корпуса убыло на Запад. В районе восточнее Мюнхеберг располагались в тылу 20-й мотодивизии — мотодивизия «Мюнхеберг», а в тылу 9-й авиадесантной дивизии — 25-я мотодивизия. Это были резервы 9-й армии. Предполагалось, что 56-й танковый корпус, когда он будет введен в бой, получит под свое командование эти две дивизии и мотодивизию «Курмарк», но на деле получилось по-иному. В результате действий русских разведотрядов 14 апреля части 20-й мотодивизии были выбиты с занимаемых позиций. Наше командование решило, что к предстоящему большому наступлению русских нельзя оставлять в первой линии 20-ю мотодивизию, и приказало в ночь с 15 на 16 апреля произвести смену 20-й мотодивизии частями «Мюнхеберг». 15 апреля командующий 9-й армией, учитывая многочисленность дивизий в 11-м танковом корпусе СС, приказал 56-му танковому корпусу принять от 11-го танкового корпуса дивизии: 20-ю мотодивизию, 9-ю авиадесантную дивизию и из резерва — мотодивизию «Мюнхеберг». 25 мотодивизия ушла после начала русского наступления в подчинение 101-го армейского корпуса, а мотодивизия «Курмарк» — в подчинение 11-го танкового корпуса СС. Учитывая, что к началу русского наступления — к утру 16 апреля — 20-я мотодивизия была только частично выведена с первой линии, я создал из 20-й мотодивизии и мотодивизии «Мюнхеберг» одну боевую группу под командованием командира мотодивизии «Мюнхеберг» генерал-майора Муммерта. В ходе наступления русских 56-му танковому корпусу была переподчинена дивизия «Берлин», входившая к началу наступления в состав 101-го армейского корпуса, а из резерва были введены под командование 56-го танкового корпуса 18-я мотодивизия и 11-я мотодивизия СС «Нордланд». К 16 апреля дивизии 56-го танкового корпуса были примерно следующего состава: а) Дивизия «Мюнхеберг» имела в своем составе: два мотополка двухбатальонного состава каждый, артиллерийский дивизион, дивизион зенитной артиллерии, саперную роту, разведроту, должна была получить танковый полк «Куннерсдорф», но получила только один батальон — до 35 «пантер» и штурмовых орудий. Всего дивизия насчитывала с тылами до 6 тысяч человек. б) 20-я мотодивизия имела два мотополка, фюзелерный батальон, полевой запасной батальон, артиллерийский полк трехдивизионного состава и танковый батальон, имевший на вооружении до 30 танков. Всего дивизия насчитывала вместе с тылами до 8 тысяч человек. в) 9-я авиадесантная дивизия имела три мотополка трехбатальонного состава, три артиллерийских дивизиона, два дивизиона зенитной артиллерии, полевой запасной батальон, 15 штурмовых орудий. Всего дивизия насчитывала с тылами до 12 тысяч человек. г) 18-я мотодивизия имела два мотополка (30-й и 51-й), фюзелерный батальон, запасной батальон, артиллерийский полк трехдивизионного состава, танковый полк. Всего дивизия насчитывала с тылами до 9 тысяч человек и имела до 55 исправных танков и штурмовых орудий и до 30 бронетранспортеров. д) Мотодивизия СС «Нордланд» имела два мотополка, танковый полк, в том числе до 20 «королевских тигров», 20 Т-4 и до 20 штурмовых орудий, саперный батальон, разведотряд, противотанковую роту, артиллерийский полк трехдивизионного состава, зенитный дивизион. Всего дивизия насчитывала с тылами до 11 тысяч человек. 56-му танковому корпусу был подчинен «народно-артиллерийский корпус» пятидивизионного состава. Таким образом, 56-й танковый корпус до начала боев насчитывал до 50 тысяч человек. Состав других корпусов я не знаю, так как за те два дня, что у меня было до начала наступления русских, я не успел ознакомиться детально с их составом. 13 апреля я встретился с командующим 9-й армией — генералом пехоты Буссе. Он изложил мне положение и указал, что надо рассчитывать на наступление советских войск, которое они предпримут с очень крупными силами в направлении Берлина. Генерал Буссе был озабочен и, характеризуя положение как очень серьезное, заявил, что 9-я армия имеет приказ при любых обстоятельствах и ценой любых жертв удержать фронт на Одере, так как здесь будет решаться судьба Берлина. Мой начальник штаба также получил информацию от начальника штаба 11-го танкового корпуса СС, а также из штаба армии о большой концентрации русских сил и предстоящем наступлении. Однако то, что русские после действий своих разведотрядов 14 апреля, 15 апреля не наступали, ввело наше командование в заблуждение, и когда мой начальник штаба — полковник фон Дуфвинг — от моего имени сказал начальнику штаба 11-го танкового корпуса СС 15 апреля, что нельзя менять 20-ю мотодивизию дивизией «Мюнхеберг» накануне русского наступления, начальник штаба 11-го танкового корпуса ответил: «Если русские сегодня не наступали, значит, они предпримут наступление только через несколько дней». Таково было мнение и других высших офицеров 9-й армии. К 16 апреля 56-й танковый корпус частями 9-й авиадесантной дивизии, мотодивизии «Мюнхеберг» и оставшейся не выведенной частью 20-й мотодивизии занимал оборону на участке Цехин — южнее Альт Тухебанд. 16 апреля в первые же часы наступления русские прорвались на правом фланге (южнее) 101-го армейского корпуса, на участке дивизии «Берлин», создав этим самым угрозу для левого (северного) фланга 56-го танкового корпуса. Во второй половине дня русские танки прорвались на участке 303-й пехотной дивизии, входившей в состав 11-го танкового корпуса СС, и создали угрозу нанесения удара с фланга по частям дивизии «Мюнхеберг». Одновременно русские оказывали [563] сильное давление с фронта на участке моего корпуса; в ночь на 17 апреля части моего корпуса, неся большие потери, были вынуждены отойти на высоты восточнее Зеелов в район Гузов (западнее Кюстрин), 5 км западнее Хатенов (севернее Лебус). 17 апреля русские войска продолжали оказывать сильнейшее давление на всем фронте 56-го танкового корпуса, стремясь одновременно расширить прорывы между 11-м танковым корпусом СС и 56-м танковым корпусом и 101-м армейским корпусом с другой стороны. Чтобы предотвратить дальнейшее разобщение корпусов 9-й армии и сохранить фронт, 11-й танковый корпус СС 17 апреля ввел в бой на участке прорыва русских, т.е. на стыке между 11-м танковым корпусом СС и 56-м танковым корпусом, мотодивизию «Курмарк», что дало возможность частично восстановить связь между обоими корпусами. Я 17 апреля ввел в бой 18-ю мотодивизию в районе Хермерсдорф, Вульков (6–8 км северо-восточнее Мюнхеберг) с задачей контролировать русские части и восстановить связь со 101-м армейским корпусом. 18-я мотодивизия сумела ценой больших потерь задержать дальнейшее наступление русских, но ликвидировать разрыв между 56-м танковым корпусом и 101-м армейским корпусом она не сумела. Наоборот, русские продолжали вводить в бой все новые силы и разрыв между этими двумя корпусами достиг 16 километров. К исходу 17 апреля я был вынужден под сильным давлением русских отвести войска корпуса на линию Дидерсдорф (3 км юго-западнее Зеелов), Альт Розенталь (5 км северо-западнее Зеелов), Хермерсдорф, 2 км северо-западнее Хермерсдорф (6 км северо-восточнее Мюнхеберг). 18 апреля русские продолжали расширять прорыв между 56-м танковым корпусом и 11-м танковым корпусом СС, а равно между 56-м танковым и 101-м армейским корпусами, оказывая одновременно давление с фронта на части 56-го танкового корпуса. К исходу 18 апреля части 56-го танкового корпуса отошли на линию Янсфельде, Трабнитц, восточнее Оберсдорф, восточнее Мюнхехофе, севернее Буков (севернее Мюнхеберг). Чтобы предотвратить дальнейшее расширение прорыва между 56-м танковым корпусом и 11-м танковым корпусом СС и одновременно попытаться войти в связь с 11-м танковым корпусом СС, я приказал дивизии «Нордланд» сосредоточиться и 18 апреля нанести контрудар из района юго-восточнее Янсфельде (восточнее Мюнхеберг) на юго-восток. Приказ не мог быть выполнен из-за отсутствия бензина. Командир мотодивизии СС «Нордланд» весь день просидел у меня на КП, только к вечеру 18 апреля дивизия получила бензин. 19 апреля утром мотодивизия СС «Нордланд» была введена в бой, но не на правом (южном) фланге моего корпуса, как предполагалось, а на северном фланге между Претцель (8 км северо-восточнее Штраусберг) и западнее Шермютцель-зее (восточнее Штраусберг), так как разрыв между 56-м танковым и 101-м армейским корпусами достиг катастрофических размеров. В этот же день мне была переподчинена дивизия, вернее остатки дивизии «Берлин».однако ни ввод дивизии «Нордланд», ни передача мне дивизии «Берлин» не изменили положение, русские ввели в этот прорыв очень крупные танковые силы и глубоко нависли над северным флангом 56-го танкового корпуса. Начала вырисовываться серьезная угроза моему корпусу с тыла. 20 апреля сильно побитые части 56-го танкового корпуса вели бои на линии Гартенштадт (севернее Штраусберг), Клостердорф, Хозенхольц, Дамсдорф, Мюнхеберг. Это был самый тяжелый день для моего корпуса и, пожалуй, для всех немецких частей; части, понесшие огромные потери в предыдущих боях, измотанные и усталые до крайности, не могли больше выдержать огромный натиск превосходящих русских войск и к 21 апреля отошли в район Зеберг (2 км юго-западнее Альт Ландсберг), южнее Альт Ландсберг, севернее Брухмюле, южная конечность оз. Бец-зее (6 км восточнее Альт Ландсберг), западная окраина Хенникендорф (8 км южнее, юго-западнее Штраусберг). 22 апреля разбитые части 56-го танкового корпуса продолжали отход и к 23 апреля вели бои уже на восточных окраинах Берлина на участке севернее Бисдорф, Карлхорст, Шеневейде, Адлерсхоф, Каролиненхоф. [565] 23 апреля я получил приказ от 9-й армии перегруппировать свои части, отойти из района восточнее Берлина и во что бы то ни стало соединиться с частями 9-й армии в районе Клейн-Киниц (западнее Кенигсвустерхаузен), где я должен был войти в связь с 21-й танковой дивизией. 23 апреля я послал в штаб 9-й армии командира разгромленной дивизии «Берлин» — генерала Фойнтсбергера для связи, он вернулся и доложил мне, что Гитлеру кто-то донес, что я со штабом переехал в Дебериц (западнее Берлина) и что туда послан генерал с приказом Гитлера расстрелять меня за это, В этот же день мой начальник штаба получил приказ о моем отстранении от командования 56-м танковым корпусом и о назначении на мое место генерала Бурмейстера. Я в этот же день поехал к Гитлеру в Берлин, так как обвинение против меня не имело никакого основания, ибо штаб 56-го танкового корпуса в действительности находился в нескольких сотнях метров от передовой линии. Приказ о моем расстреле был отменен, Гитлер приказал мне не уводить 56-й танковый корпус на соединение с 9-й армией, а принять этим корпусом борьбу за Берлин. Одновременно я 24 апреля или 25 апреля был назначен командующим обороной города Берлина. Я считаю, что основными чертами данной операции русских, как и в других операциях, является следующее: Умелый выбор направлений главного удара. Концентрация и ввод крупных сил, в первую очередь танковых и артиллерийских масс, на участках, где наметился наибольший успех, быстрые и энергичные действия по разрешению созданных разрывов в немецком фронте. Применение различных тактических приемов, достижение моментов внезапности, даже в случаях, когда наше командование располагает данными о предстоящем русском наступлении и ожидает это наступление. Исключительно маневренное руководство войсками, операция русских войск характеризуется ясностью замысла, целеустремленностью и настойчивостью в осуществлении этих планов. Я должен отметить, что русские за время войны далеко шагнули вперед в тактическом смысле, наше же командование шагнуло назад. Наши генералы «парализованы» в своих действиях, командир корпуса, командующий армией и частично командующий группой армий не обладают никакой самостоятельностью в своих действиях. Командующий армией не имеет права перебрасывать по своему усмотрению батальон с одного участка на другой без санкции Гитлера. Такая система руководства войсками неоднократно приводила к гибели целых соединений. О командирах дивизий и корпусов не приходится и говорить, они вообще были лишены возможности действовать самостоятельно соответственно обстановке, проявить инициативу, все должно делаться по предначертаниям сверху, а эти предначертания часто не соответствовали положению на фронте. Это был самый тяжелый день для моего корпуса и, пожалуй, для всех немецких частей; части, понесшие огромные потери в предыдущих боях, измотанные и усталые до крайности, не могли больше выдержать огромный натиск превосходящих сил русских, — писал впоследствии Вейдлинг.