Путешествие длиною в жизнь

В тот день, Вайт был бледен и напуган. Он боялся худшего. Он лишился связи со всеми своими агентами и пребывал в полном неведении и незнании. Обычно он не пил. Но сегодня он чувствовал себя так, как будто из него вытащили душу. В ту ночь ему приснился сон. Он идет под дождем изможденный и усталый. Чувствуя тоску и слабость. Болело все: кости, голова, лицо и даже глаза. Он не мог понять что это. Он хотел вырваться и освободиться из заветного круга. В конце концов, он открыл виски и выпил первый стакан. Сегодня он был один и в его душе было такое чувство, что он погибнет здесь. Ему так хотелось увидеться с женой и детьми. Но их рядом не было. Все казалось таким нереальным. Будто он очутился в страшном сне, который никогда не закончится. Он понимал и то, что русские солдаты могут убить его как только захватят бункер. Но собравшись с духом. Он вышел из комнаты. Гнев, ярость и другие эмоции перемешались в едино. Однако, он всеми силами давил их. Не выдавай себя, — говорил ему внутренний голос. Вайт же прошел к столу, где все что не наесть пили. Судя по всему, я не одинок, — сделал он вывод. Все боятся умереть, — проскользнула у него мысль. Трудно поверить, что это люди. Больше похожи на свиней. Вайт выпил немного, но все равно, чувствовал себя ужасно. Кребс, Бургдорф и еще какой-то офицер налакались больше всего. Они уже не отдавали себе отчет в том, что происходит. Впрочем, то что они говорили имело логику. «Если их никто не спасет, то им всем конец». Вайт это понимал и тоже решил присесть. Ему без разрешения налили коньяка. Он взял стакан и пьяный Бургдорф произнес тост. За нас всех и наш Тысячелетний Рейх. Затем разразился громким, практически свиным смехом. Единственный, кто не пил был Отто Гюнше. Адъютант Гитлера от СС. Гюнше больше походил на статую, чем на человека. Лицо было таким, будто его уже ничто не волнует. Но не он пил. Видимо, он ждал особого приказа фюрера. Вайт лишь вздохнул. В душе, ему было жалко всех. На глазах Вайта появились слезы. Благо, их никто не заметил. Мне уже 45 лет. Чем я занимаюсь. А мог бы просто быть врачом и лечить пациентов. Эх, странная вещь судьба. Мы не знаем, что нас ждет, — думал он и держал стакан. Чувствую себя щелкунчиком из сказки, которую в детстве читал ему отец. Он любил творчество Эрнста Гофмана, — размышлял он. Жаль, что отец умер. Как бы я хотел, чтобы родители не умирали, — задавался одним и тем же вопросом Вайт. Его размышления прервал стук в дверь. Да, — сказал Вайт поднявшись со стула. Господин Вайт, это я Томас. Мне можно войти? — послышался знакомый голос подчиненного. Конечно, входите, — незамедлительно ответил он. Сэр, мы нашли Германа Фегелейна. Он вместе со своей женой пытался бежать в гражданской одежде, — сказал сотрудник запыхавшимся голосом. Вы его схватили? — спросил Вайт. Да, сэр. Он сейчас находится в приемной. За ним следят 4 эсэсовца, чтобы он не сбежал, — продолжал подчиненный. Хорошо. Доложите Мюллеру, что он прибыл и он может его допросить, — спокойным голосом заметил Вайт. Есть, группенфюрер, — Ратенс отдал честь и как он собирался пойти к выходу, как его окликнул Вайт. Помните, Томас. Наша задача выбить из него те показания, которые нам нужны. Чем скорее он сознается, тем лучше для нас — подчеркнул Вайт. Слушаюсь, группенфюрер, — отметил Томас и вышел за дверь. Что же, теперь будем ждать, когда Фегелейн расколется.