Замена вашего менеджера

      Один из самых первых дней долгожданных и сполна заслуженных летних каникул немилосердно начался ровно в пять утра. Кана отключила будильник, мертвым взглядом уставилась в потолок и с крайне скорбным лицом застонала в голос. Меньше всего ей сейчас хотелось вылезать из-под теплого одеяла и куда-то идти, но цифры на дисплее телефона будто бы в насмешку продолжали бежать вперед.       Спустя десять минут Мацуока все-таки педантично застелила кровать и оценивающим взглядом окинула безукоризненно убранную комнату. Прижившаяся в характере привычка никак не позволяла ей уехать куда-то на долгое время и оставить за собой хотя бы малейший беспорядок. Вот и вчерашний вечер она потратила, примеряя на себя роль послушной домработницы. Зато теперь Кану не тревожили угрызения совести. Оставалось только надеяться, что в ее отсутствие сюда никто не зайдет и не перевернет все снова вверх дном.       Перед тем как заняться кухней, Кана заглянула к отцу. Сегодня у Араты был выходной, и он занимался тем, что обычно и делают все нормальные люди в такой ранний час — по-человечески отсыпался. Ощутив приступ белой зависти, Мацуока скривила губы, осторожно поправила съехавшее с плеча отца одеяло и быстро вышла из комнаты.       Пусть сегодня она и уезжала, от дежурства у плиты девушку никто не освобождал. Кана не жаловалась, все-таки ей самой хотелось нормально поесть перед дальней дорогой. Да и на ближайшее время кухня грозилась стать ее рабочим кабинетом, так что идти на попятную смысла не было. Погрузившись в приготовление завтрака, Кана, которой из-за финальных сборов удалось этой ночью поспать всего лишь четыре часа, не заметила, как время ускорило свой ход.       В гробовом молчании девушка прикончила свою порцию и уже взялась мыть тарелку, когда за спиной послышались шаги.       — Ты сошла с ума?       Не выпуская из рук губку, Мацуока быстро оглянулась через плечо. Арата стоял в дверном проходе и смотрел на нее с искренним удивлением. Его пижамные футболка и штаны были по-домашнему смяты, а выглядел мужчина еще более заспанным, чем его дочь. И это с учетом того, что спать лег он на два часа раньше!       — У меня автобус рано отходит, — отозвалась Кана и зевнула. — Я же говорила.       В заторможенном после сна сознании Араты что-то щелкнуло, и мужчина наконец вспомнил о планах дочери на эти каникулы. Если слово «планы» сюда вообще подходило, здесь лучше было упомянуть о «неотложных обязательствах».       — Я приготовила завтрак, — оповестила девушка отца, вытирая руки кухонным полотенцем. — Разогреешь, когда окончательно проснешься.       Арата прикрыл лицо ладонями и медленно провел ими до самого подбородка.       — Как же я проживу без тебя столько времени?       Кана с деланным безразличием пожала плечами.       — Ну… Надеюсь, за эти две недели ты сможешь не уничтожить нашу квартиру. Я в тебя верю.       Если кто-то и считал манеру разговора Каны отталкивающей, Арата точно не был одним из них. Старший Мацуока слегка улыбнулся. Будучи отцом этой невероятной девушки уже почти шестнадцать лет, он давно нашел в подобном поведении нечто трогательное.       Закинув на плечи старый рюкзак и взяв в руки маленькую, но набитую до отвала походную сумку, Кана продвинулась к порогу. Арата же совершил наглое издевательство над своим режимом сна и вызвался проводить дочь хотя бы до двери.       — Может быть, тебя все же подвезти? — с надеждой спросил мужчина, глядя на присевшую вниз Кану, которая зашнуровывала кроссовки. — Я быстро, дай пару минут и буду готов заводить машину.       Поправив посеревший от времени шнурок, Кана хмыкнула.       — Нет, лучше иди спать, — сказала она, поднявшись и по очереди размяв голеностопы. — Так… Еды в холодильнике должно хватить на три дня, с обедом сообразишь себе на работе. Если что-то случится — звони, я попытаюсь сразу ответить. И…       Девушка свела вместе брови, пытаясь вспомнить, что еще хотела наказать отцу. Спустя пару секунд на нее снизошло озарение, и Кана вскинула указательный палец вверх.       — И не забудь поздравить Цубаки-сан с днем рождения.       Привалившись спиной к стене, Арата кивнул головой. В глазах окружающих семейка у них была странной. Но он уже давно привык к этой атмосфере. Например, такие поручения Кана начала давать ему, уже когда поступила в первый класс начальной школы.       Дождавшись прощальной тишины, мужчина вздохнул и подался вперед, быстро притянув дочь к себе за плечи.       — Хорошо отдохни там.       Кана застыла буквально на секунду и только потом начала активно вырываться из родительских объятий.       — Я туда не отдыхать еду, — сварливо напомнила она, открывая входную дверь. — Все, пока, до скорого!       И выскочила на лестницу.       Утренний Токио встретил ее пустынностью и легким холодком. Непривычно было видеть свой район таким тихим, но Кана прекрасно понимала, что уже через пару часов здесь закипит привычная суетливая жизнь. Девушка чуть поежилась, подходя к остановке. А еще она прекрасно понимала, что уже к полудню ветерок сменится на адское палящее солнце.       Сейчас Кана могла с уверенностью сказать, что вложила всю себя в этот несчастный тренировочный лагерь. По своей неопытности она была уверена, что самая противная часть начнется только тогда, когда придется распределять бюджет, но уже очень скоро поняла, как сильно просчиталась.       Первым камнем преткновения оказалось само бронирование их базы. В один прекрасный день Накатани-сенсей подозвал ее к себе и по-тихому сообщил:       — Я договорился с арендаторами. Но есть одно маленькое недоразумение.       Уже тогда Кана поняла, что недоразумение было отнюдь не маленьким.       — Половину комнат заняла другая старшая школа, — внес ясность в дело преподаватель. — Нам придется соседствовать с Сейрин.       И если кто-то там наверху действительно вершил их судьбу, он мог не сомневаться, что его злую иронию Кана в тот же момент оценила.       — Парням об этом знать необязательно?       Тренер чуть повел бровями.       — Да. Пусть для них это пока что будет сюрпризом.       И если бы все на этом закончилось.       Следующий шаг оказался еще более ответственным — Кане пришлось самолично идти в студсовет, чтобы разобраться с бумажной волокитой касаемо выделяемых средств. В процессе ожидания выяснилось, что секретарь что-то напутал и в бюджете не досчиталось определенного количества денег. В итоге Кана здорово натянула отношения с этим самым секретарем, пообещала себе, что ноги ее в студсовете больше не будет, но положенную сумму все-таки отвоевала.       Когда дело дошло до составления меню, Кана от безысходности уже готова была лезть на стену. Но здесь нежданно пришла бескорыстная помощь в лице Ватанабэ.       — Приходи ко мне, я покажу тебе свои расчеты с прошлого года и попытаюсь чем-нибудь помочь, — весело проговорила девушка в телефонную трубку, и Мацуока с облегчением выдохнула.       В течение пяти дней ей приходилось ездить после школы и тренировок домой к Мадоке, где она засиживалась чуть ли не до самой ночи. За это время Кана успела почувствовать себя экономистом, бухгалтером, профессиональным диетологом и надзирателем в колонии для душевнобольных в одном лице. Однако этот опыт оказался даже приятным — пока девушки сидели над работой, Ватанабэ-сан радовала их своими кулинарными шедеврами, да и Арате удавалось после смены забирать дочь на машине.       Бережно сложив плод своих кропотливых трудов в папочку, Кана вручила их Накатани-сенсею. Тренер с предложенным меню ознакомился и даже дал свою положительную оценку. Сказать, что у Каны тогда от сердца отлегло, означало просто промолчать.       За три недели до конца первого триместра, девушка вдруг задумалась над тем, что тащить на себе продукты в лагерь самостоятельно выглядело сродни смеси редкостного идиотизма и изощренной пытки.       — Разве мы не можем попросить хозяев закупить продукты и добавить их цену в сумму оплаты? — однажды спросила Кана, отрываясь от переписывания результатов нормативов после очередной тренировки.       Учитель английского взглянул на менеджера и сложил руки вместе.       — Можем, — согласился он. — Но от этого пойдет еще больше расходов.       — Я попробую пересчитать затраты, — неуверенно произнесла девушка. — С выделенных средств денег все равно осталось только на еду. Если выкроенного не хватит, я добавлю от себя.       Здесь уже Масааки не выдержал и его природная невозмутимость дала трещину.       — Не очень ли щедро с твоей стороны, Мацуока-кун?       Кана же лишь отмахнулась.       — Я всего лишь выполняю свою работу, сенсей.       Идея все же сработала. Поборов свое великое нежелание контактировать с незнакомыми людьми, Кана договорилась о закупке товаров из своего списка. Этот уговор освободил ее еще от массы неудобств, и девушка наконец смогла спать спокойно.       Точнее смогла бы. Если бы ее кто-нибудь освободил от итоговых экзаменов за триместр и тренировок, на которые постоянно приходилось заглядывать до их официального сокращения.       Так что да, Кана определенно душу отдала за обустройство летнего лагеря. Она в очередной раз убедилась, что Ватанабэ заслуживала памятника за свои стальные нервы.       Добралась Мацуока до школы за полчаса до назначенного времени. И даже с учетом этого, внутри у девушки поднялось неясное беспокойство. Ей казалось, что она уже непростительно опаздывала, так как все-таки являлась непосредственным организатором сей поездки, а организаторам было положено приходить раньше всех. Но все беспокойства улетучились, когда у входа в спортивный комплекс она встретила только Накатани-сенсея и капитана Отсубо.       — Ты рано, Мацуока-сан, — вместо приветствия сказал Отсубо, без лишних слов забирая у нее сумку.       — Как и ожидалось, — заметил Накатани, сложив руки на груди.       На удивление, внешний вид преподавателя совсем не изменился. Накатани-сенсей стоял перед ними в своей повседневной белой рубашке и черных брюках. Не заметив рядом с ним каких-либо сумок, Кана невольно задалась вопросом — а есть ли у него вообще другая одежда? Или у учителя, как и у ее отца, не было того, кто ему бы о существовании этой одежды напоминал?       Хотя последнее предположение было бредом. У Араты всегда была Кана, которая в случае чего погладила бы ему новый халат пусть и под аккомпанемент из собственного ворчания.       — Автобус совсем скоро приедет, — пробурчал вдруг Отсубо, заставив Кану обернуться в его сторону. — Где их всех носит?       Кана вздохнула.       — Да ладно. У них еще есть время.       Капитан перевел на нее любопытный взгляд.       — А ты, кажется, совсем не волнуешься. В отличие от Межшкольных.       — Я познала истинное буддийское спокойствие, — с серьезным лицом ответила Мацуока, после чего скривилась и недовольно добавила: — А еще потратила на организацию столько времени, что физически не смогу допустить мысли о провале.       Добродушно усмехнувшись, Отсубо покачал головой.       — Да, я в курсе. Ты очень многое сделала, Мацуока-сан, спасибо за это. Но, знаешь, могла бы и меня запрячь, если было сложно. Я всегда готов помочь, хотя бы словесно.       Кана нахмурилась и зашевелила мозгами. Она даже не думала о том, чтобы просить помощи у семпаев. Просто как-то в голову не пришло.       — На самом деле, есть еще один момент, который мне не совсем понятен… — начала девушка издалека.       Юноша с готовностью повернул к ней голову.       — Так как вы умудрились сломать две кровати во время весеннего лагеря?       Наблюдать за тем, как лицо семпая менялось по спектру эмоций с серьезного до сконфуженного, оказалось даже забавно. Отсубо же неловко потер шею.       — Ну да… Были у нас одни умники, которые и такое сообразили, — выдавил он и скосил взгляд в сторону Накатани-сенсея. — Тренер был в ярости.       Кана недоверчиво моргнула.       — Да ладно…       — Да, именно так, — вмешался в разговор сам преподаватель. — Нам пришлось полностью выплатить стоимости этих кроватей. Прошу вас позаботиться о том, чтобы такого не повторилось. Оба знаете, в каком мы сейчас непростом положении.       Выпрямившись по струнке, капитан и менеджер одновременно поклонились и не сговариваясь ответили:       — Как скажете, тренер!       Уже спустя несколько минут начали подходить остальные баскетболисты. Кана в знак приветствия помахала рукой прибывшим вместе Мияджи-семпаю и Кимуре-семпаю. В руках последнего она сразу же обнаружила огромный пакет.       — А это что? — непонимающе спросила девушка. — Я же заключила договор с хозяевами на закупку продуктов.       — Не грузись, менеджер, это не то, — усмехнулся Киёши. — Семья Кимуры свою фруктовую точку держит. Вот и нам перепало.       — Кто же откажется от свежих фруктов? — с улыбкой спросил Шинсуке.       — Видимо, Мацуока-сан, — встрял стоявший за спиной брата Юя.       Услышав знакомый голос, Кана рефлекторно сжала зубы и стрельнула в младшего Мияджи нехорошим взглядом. Уже позже память ей подсказала, что они на протяжении последнего месяца вроде как пытаются работать в команде. Поэтому девушка нацепила на себя такую елейную улыбку, что всем присутствующим как-то резко стало не по себе.       — Лагерь еще даже не начался, а ты уже испытываешь мое терпение, Юя-кун?       Юя нервно усмехнулся.       — Тебя-то испытаешь… Ты же ангел во плоти, менеджер.       И пусть разговор закончился фирменным подзатыльником Мияджи-семпая, атмосфера после него осталась благоприятная. Обычный школьный клуб просто собирался в лагерь.       В течение оставшегося времени Кана поприветствовала Адатару, Кисакому и других ребят из запаса. Ожидаемо не хватало исключительно Мидоримы и Такао. Но вся остальная команда прекрасно понимала, что причиной задержки являлась очередная прихоть гороскопа их проблемного аса. Эти двое в любом случае появятся вместе.       И появились. В последние пару минут, стремительно приближаясь к остальному клубу в синхронном беге. Спрятавшаяся за толпой старшеклассников Кана осторожно выглянула в сторону Мидоримы и Такао и невесело усмехнулась. Скорость и пунктуальность парней без рикши явно страдала.       — Вы хоть на время смотрели? — с пугающей улыбкой спросил Отсубо, вырастая перед опоздавшими непрошибаемой стеной.       Вид шевельнувшихся на скулах капитана желваков заставил вздрогнуть даже невозмутимого Мидориму.       — Да все же хорошо! — попытался оправдаться нервно потеющий Такао. — Мы ведь уже здесь, и у нас еще целых, — он замялся, подсматривая время на дисплее телефона, — целых двадцать секунд!       Прекрасно понимая, что после этих слов развитие событий может зайти в самую неблагоприятную сторону, Кана решила наконец вступить в игру. Поступью ниндзя пробираясь за спинами других баскетболистов, она незаметно остановилась позади первогодок и резким движением толкнула обоих промеж лопаток.       — В лагере разберемся, — громко фыркнула она. — Пора отправляться, Отсубо-семпай, мы и так задерживаемся.       Капитан встретился с девушкой взглядом и, тихо цыкнув, отступил. Дождавшись, пока старшеклассник скроется из зоны видимости, Кана убедилась, что свою миссию миротворца выполнила, и спрятала руки в карманы кофты.       — Менеджер-сан, мы тебе обязаны, — благоговейно выпалил Такао, оглядываясь на стоящую позади Мацуоку.       Кана поправила лямки рюкзака, неопределенно повела плечом и, обогнув парней по дуге, хмыкнула:       — Идите загружайтесь. Мы реально опаздываем.       Не оглядываясь, она не спеша двинулась к автобусу и, легко запрыгнув на ступеньки, забралась в салон. Уже там, упав в кресло у окна, Мацуока подперла щеку кулаком и прищуренными глазами зыркнула на грузящих вещи первогодок.       Мидорима, молчаливые взгляды которого она упорно игнорировала в течение недолгих пяти минут взаимодействия, снова оказался в крайне удобной близости для наблюдения.       Их отношения в последнее время складывались достаточно… Странно. Иначе и сказать было нельзя.       После того самого разговора все будто вдруг стало легче. Кана почувствовала, словно давящие со всех сторон стены, возведенные во время учебы на последнем году средней школы, рухнули. Будто бы впервые с просмотра матча Китадзавы против Тейко в старой клубной комнате у нее получалось глубоко дышать. И легкость проявлялась не только в этом.       Общение с Мидоримой тоже изменилось. Выпустив из себя все, что она держала внутри больше полугода, Кана ощутила, как и между ними что-то пропало. Гнетущая взаимная неприязнь, которую она сама и развела в первую их встречу, отступила. И то не было фальшивым перемирием, которое Мацуока пыталась установить по прибытии в клуб. Теперь все было по-настоящему.       И все же было одно но.       Стоило Мидориме едва задержать на ней длительный взгляд, как Кана вспоминала тот разговор вплоть до последней детали. Эти воспоминания взбалтывали внутри девушки какой-то непонятный ядерный коктейль, от которого учащались сердцебиение и дыхание. И еще из-за него хотелось сразу же провалиться сквозь землю.       Кана категорично все списывала на стыд. В тот вечер Мидорима услышал от нее слишком много всего, о чем сейчас Мацуока уже предпочла бы умолчать. Но сделанного не воротишь, и единственное, что оставалось, это ждать. Ждать, пока пройдет хоть какое-то время, после чего Кана сможет делать вид, что ничего не было.       Они разговаривали на тренировках. И общение ведь клеилось, Кана даже держала свой расшатанный внутренний мирок в относительном равновесии. Пока оба находились в присутствии третьих лиц. А дальше Мацуока профессионально старалась избегать ситуаций, в которых она могла бы остаться с баскетболистом наедине.       По большей части вся ее стратегия заключалась в банальном побеге. Как, например, сейчас.       И чтобы хоть как-то оправдать свое и без того не самое адекватное поведение, Кана не переставала убеждать себя в том, что ей просто нужно немного времени, и все встанет на свои места. Все-таки это все еще не означает, что она его простила. Далеко нет, совсем нет. Слишком много чести.       Зашедший последним в автобус Накатани-сенсей окинул своих учеников внимательным взглядом, пересчитал всех по головам и наконец дал команду отправляться. Она почувствовала, как колеса пришли в движение, и неосознанно мертвой хваткой вцепилась в подлокотник сидения.       — Не возражаешь? — отвлек ее от погружения в себя чужой голос, и Мацуока вскинулась.       Затем, успокоившись, быстро кивнула вернувшемуся тренеру и боковым зрением проследила, как тот устраивается рядом.       — Выглядишь бодро, — заметил Накатани, откинувшись на мягкую спинку. — Какой-то секрет?       Кана вдруг поняла, что ее перестало клонить в сон, а во всем теле действительно начала гулять какая-то непонятная свежесть. Но ничем хорошим это не было. Девушка закусила губу и с горечью представила, как начнет засыпать на ходу уже к обеду.       — Ага, — все же проворчала в ответ Кана. — Четырехчасовой сон.       Учитель немного помолчал.       — Сочувствую, — негромко сказал он. — Можешь подремать в пути, если хочешь.       Но спать в любом случае решительно не хотелось. Поэтому Кана лишь устало прижалась виском к прохладному стеклу окна и принялась равнодушно следить за дорогой.       Остаток утренней поездки прошел довольно нудно и слегка затянуто, но стоило только покинуть автобус, и Кана почувствовала, как у нее по позвоночнику с холодком начало подниматься волнение. Парни все еще не знали, с кем им придется соседствовать, и Мацуока, честно говоря, была без понятия, на какую реакцию ей рассчитывать. Она даже не была уверена в рассудительном Отсубо-семпае, чего говорить о других, куда более вспыльчивых игроках?       Словом, впереди грозным маятником стояло расселение, а единственное, о чем могла думать Кана, так это о недавнем проигрыше Сейрин. К счастью, как и раньше, ей на помощь пришел Накатани-сенсей. Когда ученики Шутоку дружно столпились в коридоре первого этажа, тренер мягко вытянул из рук менеджера помятую ее же стараниями бумагу, на которой Кана прошлым вечером накидала план расселения, и повел команду за собой. Из-за этого Мацуоке стало в разы легче — все-таки Накатани-сенсей был здесь не один раз, и ориентироваться в местных помещениях у него получалось куда лучше.       Пока парни группками расходились по комнатам, Кана наконец смогла разглядеть внутреннее убранство их прибежища на ближайшие две недели.       Арендаторы предоставили им во владение классический японский рёкан. Мелкие каменные ступеньки, зеленые заросли растительности кругом, два довольно миленьких этажа жилой местности. Выглядело это все, конечно, не с истинным оттенком новизны, но Кана все же видала и хуже. Да, гостиница была малость потрепанной. Как и здание Шутоку, к слову. Так что все приходилось по приемлемым соотношениям.       — Твоя комната предпоследняя в той стороне коридора, — сказал тренер, когда они остались наедине.       Вынырнув из своих размышлений, Кана кивнула и, подхватив оставленную на полу сумку, начала разворачиваться.       — И, Мацуока-кун…       — Да? — откликнулась Кана, обернувшись через плечо.       — Жду тебя через двадцать минут внизу.       Поджав губы, Мацуока еще раз покачала головой и медленно поволоклась в свои новые апартаменты. А пока она шла, ее внутренний счетчик продолжал отсчитывать секунды, остававшиеся до первых возмущенных воплей баскетболистов, которым совсем скоро предстояло узнать, какую подлянку им приготовил этот летний лагерь.       Прежде чем зайти, Кана немного помялась у порога. В отличие от парней, она прекрасна знала, что базу придется делить. Мало того, конкретно ей предстояло делать это внутри самой комнаты. И не с кем-нибудь, а с тем самым тренером Сейрин — девушкой, которую сама Мацуока сначала приняла за менеджера.       Кана не знала, была ли та старшеклассница в курсе их совместного проживания, но почему-то подозревала, что если нет, то ничем хорошим все это не закончится.       Набравшись смелости, она постучала в дверь. Надо же было как-то втягиваться в это болото, раз все пути отступления оказались отрезанными.       Но на стук ответили глухим молчанием. Кана тихо хмыкнула, напрягаясь, и постучала еще раз.       Снова ничего. Сейрин там все-таки были в курсе об их приезде и уже заранее приготовили бойкот, что ли?       Когда после третьей попытки никто вновь не отозвался, Кана решительно отодвинула дверь и просунулась в образовавшуюся щель. Комната пустовала. Выглянув обратно, Мацуока повертела головой в разные стороны, выискивая в коридоре что-то, что подавало бы признаки жизни, и, не заметив кого-либо, оперативно прошмыгнула внутрь. Проход за ней с мягким стуком закрылся.       Кане не впервой было соседствовать с кем-то — сама же бахвалилась, что уже бывала в тренировочных лагерях. Но в этот раз все казалось особенно волнительным. Как человека свою потенциальную соседку она не знала, площадь у помещения была куда меньше, чем она привыкла, да и одно дело жить вместе с несколькими девушками из своей команды, другое же — быть наедине с кем-то одним.       Бросив сумку у порога, Кана медленно дошла до середины комнаты и, оборачиваясь, осмотрелась.       Чисто. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, пусть ничего обратного она и не ожидала. Исполнительность на работе и в быту, однако.       В очередной раз порадовавшись, что в соседки ей не досталась какая-нибудь ужасная пародия на грязнулю Мичиру, Кана стянула с плеч кофту и аккуратно повязала ее вокруг талии. Затем распустила волосы и потуже перетянула высокий хвост — его кончик щекотливо прошелся по неприкрытой спортивной майкой коже на лопатках. Так, теперь у нее было около четверти часа, чтобы атаковать свою часть полок в шкафу и чуть-чуть отдохнуть.       Отлично — думала Кана.       Ага, как бы не так.       В следующий момент, когда Мацуока только наклонилась к сумке, чтобы расстегнуть ее, где-то за дверью, в глубине коридора, раздался недовольный обвиняющий голос. Довольно громкий голос, потому что Кана без труда услышала его даже у себя в комнате.       Девушка недовольно поджав губы, выпрямилась, почувствовав, как при этом хрустнули позвонки затекшей спины, и бодрым шагом отправилась наружу.       Все-таки ее аллергия на Мидориму была вещью слишком чуткой, чтобы пройти просто так. Как и трепетное желание не получить по шее за очередные его прихоти.       Когда Кана дошла до эпицентра шума, ее глазам предстала действительно утопическая картина: четверо взрослых старшеклассников, воинственно скривив лица, недовольно зыркали вокруг и тыкали друг в друга пальцами. Ладно, на самом деле так делали лишь двое — на светлом лике Такао, например, выражалось исключительно полное смятение. А Куроко Тецуя лишь с перерывами глазел то на своего товарища по команде, Кагами, то на Мидориму, который выглядел по меньшей мере параноиком, засекшим у себя под носом нарушителей.       Мацуока едва подавила желание закатить глаза.       Да, встреча с Сейрин была неотвратима. Но она правда надеялась, что ожесточенные перестрелки начнутся не в первый же час пребывания в лагере.       Правда, захватывающие своей неожиданностью сценки на этом не закончились.       — Эй вы, два недоумка! — начал еще один, уже более тонкий тембр, и из-за другого поворота, оказавшись прямо напротив Каны, появилась девушка.       Вид тренера команды противников с размаху перечеркивает понятие «впечатляющий», который Мацуока уяснила, пронаблюдав все увиденные ранее ситуации. Забрызганная чем-то красным яично-желтая футболка и длинный кухонный фартук со зловещей мордой медведя на груди, совершенно невозмутимое лицо, вскинутый на изготовку нож для разделки мяса.       Словом, зрелище такое, что даже другие «два недоумка» вздрогнули и помертвели взглядами.       — Шутоку? — с ноткой растерянности спросила тренер, когда вокруг установилась идеальная тишина.       Кане, честно говоря, хотелось ответить на это что-то короткое и емкое. Что-то вроде — «а вот и мы» или «да, самые настоящие». Но впечатления от зрелища все никак не спешили угасать, поэтому девушке едва удалось запоздало выдавить из горла:       — Ого…       Услышав это, тренер сразу вскинулась и осмотрела ее, Мацуоку, прищуренным взглядом. Следом за ней обернулся юркий Куроко, за ним — Кагами, а потом подтянулись и Такао с Мидоримой. Кажется, в пылу нарастающего конфликта бесшумно подкравшегося менеджера не заметил никто.       — Я знаю тебя, — произнесла старшеклассница, просияв пониманием. — Ты же менеджер, да?       Никто больше сказать что-либо не осмелился. И только Кана, вздохнув и потупив глаза, ответила:       — Ага, типа того. Кана. Мацуока.       Приятно, однако, познакомиться.              Накатани Масааки стоял в углу помещения, сосредоточенно наблюдая за своими разогревающимися учениками, которым новый зал на ближайшее время грозился стать ближе родных спален.       Кана сидела на скамейке рядом с ним и скучающе разглядывала партию бутылок с водой, которую приволокла от фонтанчика пару минут назад. Ее руки покраснели от исходившего от пластика холода и натруженных попыток закрутить все крышки, поэтому теперь Мацуока осторожно оглаживала их тканью висевшей на бедрах кофты.       Новости про не самых желанных соседей разнеслись за считанные минуты, и Кана в очередной раз убедилась, что болтливость девочек — ни что иное, как обросший временем стереотип. Парни, оказывается, сплетничать могли ничуть не хуже.       Так что теперь все баскетболисты из Шутоку, начиная от запаса и заканчивая даже самыми адекватными авторитетами в лицах третьегодок, считали свои долгом бросить в сторону административной — читай, тренера и менеджера — верхушки пару если не осуждающих, то хотя бы мутных взглядов. И не сказать, что беспричинных. Но поведение это все равно отдавало привкусом детского сада.       — Мацуока-кун, — наконец сказал Накатани-сенсей, но, когда девушка не отреагировала, окликнул ее еще раз: — Мацуока-кун.       Кана, отвлекаясь от плачевной оценки перспективы своего проживания в лагере, встрепенулась и подняла на учителя полный готовности взгляд.       — Первая тренировка не будет тяжелой, думаю, что той воды, которую ты уже принесла, хватит, — спокойно сказал тренер. — Можешь заниматься другими делами.       Перед тем как понять, что ее только что выдворили из спортивного зала, Кана несколько раз быстро моргнула и уже потом поднялась со скамьи.       — У меня есть… часа два, верно?       — Да, можешь не торопиться.       Мацуока чуть ли истерически не прыснула. Ну да, так она перед командой оправдываться потом и будет — тренер разрешил не торопиться.       На этой приподнятой ноте девушка вышла из спортивного комплекса и, тихо насвистывая под нос бодрую мелодию, поплелась на местную кухню.       Так как удачи выпросить сопровождающих не хватило, галантно распахнуть перед ней двустворчатые двери было некому. Решать эту проблему Кане пришлось самой, что она, собственно, и сделала — не менее деликатно толкнув те самые двустворчатые двери коленом.       Кухня была просторной и светлой. Мацуока ввалилась в помещение, воровато оглядываясь по сторонам. О чудесах здешнего интерьера ей до прибытия оставалось лишь догадываться, но, на ее взгляд, все оказалось не таким страшным. Еще бы проверить наличие заказанных продуктов по списку, и можно будет дышать спокойно. Поэтому первое, что сделала Кана, ополоснув руки под одним из четырех предложенных кухней кранов, это пошла изучать содержимое холодильников. Результат ее, кстати, более чем удовлетворил.       Для осуществления задуманного пришлось выбрать самую большую из имеющихся кастрюль. Придирчиво повертев ее в руках и осмотрев на наличие недоброкачественной помывки, Кана поставила ее на стол, кинула следом пару пачек бульона и, включив воду, принялась за суповую основу.       Когда с первым этапом увлекательной готовки обеда было закончено, Мацуока метнулась обратно к холодильнику и вытянула оттуда набор овощей и свежего мяса. Попутно взглянула на время — проверить, что не опаздывает. Пока что вписывалась.       В голове у Каны, как у человека с истинной тягой к точным наукам, была схема, в которой подробно были расписаны мелочи. Дозировка порций на обед из подготовленного с Ватанабэ меню, согласованные с Накатани-сенсеем временные рамки тренировок, пара часов на отдых тела и мыслей.       Все-таки как приятно жить, когда все логично и сбалансировано. Эдакое же счастье.       Поэтому, погрузившись в умиротворяющее исполнение плана, Кана не обратила внимание на открывшуюся дверь. А придала этому значение, лишь когда знакомый голос откуда-то слева произнес:       — Ой, извини, не думала, что здесь кто-то есть.       Мацуока вздрогнула и резко повернула голову. Девушка-тренер, с которой Кана уже удостоилась чести встретиться на этой базе, вежливо улыбнулась.       — Да ничего, — лаконично ответила Кана, поправив очки и чуть замедлившись: — Ты не мешаешь…       И уставилась на собеседницу слегка растерянным взглядом, почувствовав вновь образовавшийся в черепной коробке старый-добрый вакуум.       Да, Мацуока все еще не считала себя замкнутой, но начинать общение с новыми людьми для нее до сих пор было тяжеловато.       — Айда Рико, — услужливо подсказала девушка. — Помнится, я не называла тебе свое имя.       К слову, да. Теперь точно должно отложиться в памяти, а то называть ее просто как «тренер Сейрин» было немного неприлично. Даже если у себя в голове.       — Есть такое, — Кана неоднозначно повела плечом, незаметно продолжив нарезать дайкон тонкой соломкой. — Будем знакомы, Айда-сан.       — Кстати, — решила не прекращать атаку информацией Рико. — Получается, ты и есть моя соседка?       Кана перехватила ее взгляд и утвердительно покачала головой.       — Получается, что я. Честно говоря, мне не хотелось кого-то как-то притеснять, но…       Мацуока запнулась, вспоминая свой разговор на эту тему с организаторами. Она и сама была не в восторге от новостей о том, что комнату на базе придется делить. Но свободных помещений в рёкане все равно не оставалось, поэтому выбор был небольшим — либо соседствовать с Накатани-сенсеем, либо с какой-то неизвестной девушкой. Кана, вопреки всем возможным безрассудствам, все еще пыталась придерживаться логики здравого смысла, поэтому выбрала второе.       Парням вообще негоже жаловаться на какие-то неудобства. Они хотя бы в уже знакомой компании жить будут.       — Да не парься, — остановила ее размышления Айда, по-панибратски махнув рукой. — Меня предупредили об этом, я не против.       Ну хоть одной горой на плечах стало меньше.       Вода в кастрюле начала закипать, и Кана поспешила последовательно добавить в нее все ингредиенты.       В процессе готовки они перебросились с Рико еще парой фраз. К удивлению за время их непродолжительного диалога Кана практически перестала ощущать типичную для своей социальной неловкости скованность. Айда оказалась очень приятным собеседником, и когда та ушла, Мацуока сделала себе мысленную пометку — обязательно поискать какие-то упоминания о ней в хрониках баскетбольных соревнований старших школ. Ее фамилия почему-то показалась Кане особенно знакомой.       Спустя час несчастный суп был уже готов. Выудив из шкафчика стопку тарелок, Кана скрупулезно ополоснула каждую под проточной водой и устало рухнула на стул. Блаженно вытянув ноги, девушка вдруг осознала, что все это было началом. Впереди еще ужин, а затем целый день, еще один и вообще две недели откровенного рабства в кухонных стенах. И не только в них.       «На что же я подписалась», — недовольно прохрипела про себя Кана, вспоминая счастливое лицо Ватанабэ. Эта благотворительность когда-нибудь сведет ее в могилу.       Словом, последнее предположение Вселенная решила подтвердить, и двери на кухню распахнулись. Мацуока пулей подскочила на ноги, нехотя оправляясь от своего непродолжительного отдыха.       Ибо появившийся на пороге Отсубо всем своим видом показывал, что кому-то вновь грозил непочатый край работы. И этим кем-то была единственная девушка, волей случая оказавшаяся в рядах баскетбольного клуба одной несчастной старшей школы Японии.       — Вы уже закончили? — недоверчиво спросила Кана, пытаясь заглянуть капитану в глаза.       Отсубо не ответил. Вид у него был таким, словно старшеклассник находился где угодно, но явно не на этой кухне.       Господи, да неужели на нее действительно решили дуться из-за этих Сейрин?       — Честное слово, да неужели и ты туда же, семпай? — на выдохе нечленораздельно пробормотала девушка.       Вот после этого вопроса юноша и ожил.       — Что? О чем ты? — полусонным голосом спросил он. — Извини, Мацуока-сан, после тренировки с непривычки соображать тяжело.       Капитан усмехнулся, повертев кистью у виска. Кана не до конца поняла, что именно означал этот жест, но ощутила особо сильный прилив смущения.       — Да так, — хмыкнула она и сделала вид, что нагнулась в поисках ложек, чтобы скрыть покрывшееся пятнами лицо. — Грешным делом подумала, что и ты на меня все грехи из-за наших соседей повесишь.       — Да брось ты, — отмахнулся Отсубо. — Ситуация, конечно, малоприятная, но это все пустое. Даже если бы вы сказали нам заранее, думаешь, что-то бы изменилось?       В том-то и дело, что Кана так совершенно не думала.       — Едва ли. Так ты здесь зачем?       Отсубо вытер влажный подбородок воротом футболки.       — Ну… Тренировка закончилась. Не желаешь накормить своих работяг?       При слове «работяги» губы Каны тронула какая-то издевательская усмешка.       — А как иначе-то? — девушка сняла кастрюлю с плиты. — Вы же так и меня проглотить сможете.       — Нет, давай сегодня без человечины. Так чем порадуешь?       Судя по просиявшему лицу Отсубо, услышавшему ответ, суп из свинины на обед был в состоянии стать для него чуть ли не Священным Граалем. Кана, вспомнив свои собственные приступы голода после тренировок, сильнее убедилась в собственном утверждении. В таком состоянии и сомнительная стряпня не самого обаятельного в мире менеджера покажется деликатесом со шведского стола.       — Ладно, пойдем уже, — решил Отсубо, забирая у девушки суп практически из-под носа.       Вцепившаяся в тарелки Кана потратила двадцать секунд, решаясь, обнародовать ли миру какую-то странную шутку из своего богатого на желчь лексикона, и все-таки открыла рот:       — Надорветесь, капитан. Поставь на место, это варево не стоит таких жертв.       Неожиданно юноша стрельнул в сторону девушки слишком веселым для уставшего до смерти школьника взглядом.       — Ну уж нет. За одним менеджером мы уже не уследили, потерю второго команда не переживет. Так что даже не надейся, такую тяжесть ты носить не будешь, Мацуока-сан.       С этими словами он не без труда поднял в воздух кастрюлю и уверенно потащил ее к выходу.       Кана замешкалась буквально на пару мгновений. Что-то очень теплое и приятное скользнуло у нее в груди, заставляя уголки губ упрямо карабкаться вверх. Хорошее чувство. Как хотелось бы, чтобы оно продлилось еще немного.       Хотя бы до тех пор, пока она не успеет накормить свою проголодавшуюся ораву, тщательно охранявшую будущее японского школьного баскетбола.              Как Кана себе и прогнозировала, сносящее с ног желание спать настигло ее уже к началу вечерней тренировки.       Пока ребята носились по площадке, разминаясь после тихого часа, который сама Мацуока потратила на разбор вещей и мытье горы посуды, менеджер сидела на лавочке и уговаривала себя не зевать хотя бы больше трех раз в минуту. Это было практически вызовом — подави наваждение на корню.       Вызовом, в котором Кана безбожно проваливалась, потому что при таких затратах энергии четыре часа сна и сном назвать кощунство.       Парни уже выкатили сетку с мячами, когда Кана подняла очки на макушку и сосредоточенно потерла глаза кулаками. Мысли о том, что еще нужно было сделать до отбоя, ее угнетали. Мацуока опустила очки обратно на переносицу и подставила под подбородок руки, чтобы окончательно не сложиться пополам.       Лето обещало быть увлекательным, июль так точно.       Проводя антизасыпательную профилактику, Кана не заметила, как к ней кто-то подошел.       — Присмотри, вот что.       Девушка вздрогнула всем телом и вылупила уставшие глаза на подкравшегося как камикадзе Мидориму. При виде его все мысли будто врезались в стену и, рассыпавшись на стеклянные кусочки, ухнули вниз.       — Чего?       Из-за того, что Кана сидела, расстояние между ними укладывалось в целый метр. Если не больше. Мацуока смотрела на него снизу вверх и чувствовала, как ей почему-то становилось все тяжелее дышать. Чуть ли не паническая атака какая-то.       Вместо ответа Мидорима протянул ей руку. Не ожидавшая этого Кана в лучших традициях своей тревожности рефлекторно вжалась спиной в стену и только потом решилась посмотреть, что именно он ей подавал.       — Присмотри за ней.       Книга. Со слегка потрепанным корешком и заношенной обложкой. Действуя по наитию, девушка подставила руки и забрала предложенное чтиво сомнительного характера.       — Что это? — спросила Кана, прикоснувшись к загнувшимся уголкам пальцами.       — Мой счастливый талисман на сегодня, вот что.       Уже открывшая первую страницу Мацуока натурально удивилась.       — Сборник японской поэзии? И вы его так долго искали, что опоздали на общий сбор?       Мидорима ответил не сразу. Кана оторвала глаза и снова посмотрела на баскетболиста. Выглядел он как обычно насуплено.       — Такао проспал, — наконец оправдался проблематичный ас Шутоку. — Пришел позже, вот что. И мы не опоздали.       «Надо же, еще и к словам придираться решил», — подумала Кана, но вслух почему-то ничего не произнесла. Язык не повернулся.       И все же Мидорима отчего-то продолжал на нее смотреть, будто ожидая ответа. Пришлось брать себя в руки и преодолевать свалившийся с неба на голову паралич.       — Присмотрю, — вздохнула Кана. — Иди давай, у тебя тренировка вообще-то.       Старшеклассник спорить не стал, но Мацуоке показалось, что она услышала приглушенное цыканье, когда он отворачивался. Растерянно посмотрев на удаляющегося парня, Кана сдвинула брови и опустила голову.       Ни «привет», ни «пожалуйста», ни «спасибо, что спасла нас от гнева капитана». Треклятый столб, честное слово.       Сон словно рукой сняло. Теперь девушка чувствовала, как ее жилы начали особенно сильно перегонять кровь.       Да что за черт с ней сегодня творится?!       Сбитая с толку менеджер перелистнула страницу и уткнулась носом в одно из стихотворений Ёсано Акико.