Надо мною, Кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Адриан бежал по длинному и частично освещённому коридору, со стен которого стекала алая вода, заполняя собой помещение. Три лампочки моргали, торча с потолка и нагоняя ещё больший ужас. Вдруг кто-то, будто щелкунув по выключателю, зажёг свет. Адриан повернулся и сердце его упало в пятки. Подвешенная на тонких верёвках в причудливой позе болталась Маринетт. Кожа была белее снега, только губы коряво накрашены красной помадой. Конечности изгогнуты так, что кажется, будто девушка сделана из пластилина. Свет погас. Потом вновь включился. Тело стало ближе к Адриану, который не мог ни убежать, ни закричать, ни помочь… Так повторялось до тех пор, пока бледное лицо не оказалось в нескольких сантиметрах от Адриана. Маринетт резко открыла глаза. — Это ты виноват. Дюпен-Чен начала дёргаться на верёвках, словно из неё изгоняют злого духа. Свет погас… Адриан с криками вскочил со своего стула. Поняв, что это был лишь сон, он сел на своё место и упал лбом на стол, жалобно скульнув от боли. Уже месяц прошёл, как Маринетт собрала вещи и ушла, не сказав ни слова. Уже месяц она не берёт трубку, не отвечает на сообщения и не появляется в отделе, чтобы забрать свои документы. Адриан места себе не находит из-за этого, опасаясь того, что могло что-то случиться. Каждый раз, когда дверь в отдел приоткрывается, он вскакивает, надеясь, что это Дюпен-Чен. Хочется вновь увидеть её вечно недовольное лицо, услышать пару «ласковых» и почувствовать запах старых книг, исходящий от её одежды. — Адриан, тебя что-то беспокоит? — приземлила свою попу на стол Агреста Лила, закинув ногу на ногу. — Нет, — поднял голову Адриан, выдавливая улыбку. — Всё хорошо. — Выглядишь напряжённым. Может… я помогу тебе расслабиться? Лила провела своей длинной ногой в телесных колготках по бедру парня, закусывая губу. Адриан шумно выдохнул и отодвинулся. — Нет, спасибо. Дел по горло. Лила подвинулась к нему, растегнув верхнюю пуговицу своей красной рубашки. — Ну, не будь таким невинным! — Росси, — гаркнул Нино. — Отвали от него. Заняться нечем? Отнеси вон ту стопку в отдел кадров. Давай, шевели задом! Девушка цокнула и отстала от Адриана, чтобы выполнить то, что сказал ей Лияф. Агрест почесал затылок и откинулся на спинку, закидывая ноги на стол. Уже целый месяц он возится с делом, которое назвал «Красный художник». После увольнения Дюпен-Чен, оно перешло, конечно же, к нему. И вот… то не хватает улик, то свидетелей, то ума, чтобы его раскрыть. Кажется, что преступник прямо перед тобой, и тебе остаётся его лишь за руку схватить, как вдруг тебя уносит куда-то назад. Это как кричать на воду, чтобы она закипела. — Так, ладно, — сказал Адриан и встал. — Схожу в участок… Туда же отчёт о вскрытии должен прийти… Агрест собрал в портфель какие-то бумаги, папку и вылетел, оставив Ляифа и Сезер одних. — Совсем умом тронулся, сам с собой разговаривает, — покачала головой Алья.Полицейский участок #23.
Пока Агрест парился в метро, ютясь в углу вагона, стянулись серые и тяжёлые тучи, а потом и вовсе пошёл дождь, застав врасплох тех, кому метеорологи обещали солнце весь день. Супер. Адриан, держа над головой свежую газету, на первой полосе которой красовалась статья о «Красном художнике», забежал в просторный холл, где его сразу же встретила молодая девушка, одетая так строго, будто тут есть какой-то дресс-код. — У вас что-то случилось? — Что? Не-не, я прокурор. Сюда должен был прийти отчёт о вскрытии. От Натаниэля Куртцберга. — А! Прокурор Агрест?! — обрадовалась девушка. — Вам туда! — она указала на стеклянную с наклейкой #23 дверь и улыбнулась. — Спасибо. Адриан попал в длинный и светлый коридор, по разным сторонам которого находились помещения, двери в которые были прозрачными, а жалюзи на них подняты. Проходя мимо одной такой чудной двери, он увидел, словно любимую рыбку в аквариуме, знакомую иссиня-черную макушку, которую чесала карандашом исхудалая рука. Агрест закрыл ладонью рот, чтобы не закричать от резко нахлынувших радости и облегчения. Парень приоткрыл дверь и зашёл внутрь. К нему подошёл молодой парень в круглых очках. — Чем вам помочь? — А? — спустился с небес на землю Агрест, обратив внимание на стажёра. — Я пришёл, чтобы поговорить вон с тем человеком, — Адриан указал пальцем в сторону Маринетт. — С тётей? — удивился парень, сняв очки. — Тётей? — Да, она мой наставник. Сказала стоять тут и посылать всех, кто пришёл, потому что потерял сто баксов или свои очки. — Нет. У меня дело серьёзнее, — убедил его Адриан, похлопав по плечу. — Я подожду, пока она закончит с ними, ладненько, малёк? — Да, — строго помахал головой стажёр и указал на скамейку. Адриан сел и уставился на Маринетт, которая сейчас, видимо, оформляла заявление, говоря с пострадавшими. Девушка сидела, подперев подбородок рукой и бездумно водила карандашом по бумаге, не поднимая глаз на что-то с энтузиазмом рассказывающую девушку. — Я требую, чтобы её посадили! — вдруг стукнула ладонью по столу девушка. Маринетт лениво подняла глаза и тяжело вздохнула. — За что она должна сесть? За то, что ваш парень переспал с ней? А вам не кажется, что он больше виноват? Тем более… это не статья. — А как? Это разве не покушение на частную собственность? Маринетт усмехнулась и перевела взгляд на парня. — Одень на свою девушку намордник, купи ей книги и привяжи к батарее, ладно? А ещё лучше… выпороть, чтобы тебя за своё имущество не держала. — Да как вы? — начала возмущаться девушка, но парень громко крикнул, стукнув по столу. — Ты чё… — Мы уходим! Нечего людям мозги делать своей ревностью! Просто расстанемся и всё! Паренек встал, взял свой телефон со стола и ушёл. Девушка, заливаясь слезами, побежала за ним. Маринетт скомкала бумагу и кинула её в корзину для мусора. Адриан, сжав кулаки, подошёл к её столу и сел напротив. — Можете начи… — не договорила Маринетт, ибо подняла голову и увидела Адриан, нежно ей улыбающегося. — МЕЛКИЙ! — крикнула девушка. Стажёр подбежал к Дюпен-Чен и застыл. — Помнишь, я сказала тебе не пускать того, кто пришёл со всякими глупостями? — холодно спросила Маринетт. — Да, — кивнул стажёр. Маринетт указала на Адриана пальцем и вопросительно вздёрнула бровь. — Он сказал, что у него что-то важное, — виновато опустил голову стажёр и помялся на месте. — Айщ, всему вас учить надо, да? — потёрла переносицу Маринетт и перевела взгляд на Агреста. — Поговорим в другом месте?Крыша.
Маринетт и Адриан стояли друг от друга в пяти метрах и пепелили друг друга скучающими взглядами. Наконец, девушка «сдалась» и посмотрела на небо, засунув руки в карман пальто. — Давайте… больше не будем видится, — начала Дюпен-Чен. — Ни случайно, ни «чайно»… никак. Хорошо? — И это всё, что вы мне скажите? — Ах, да. Поцелуй… Просто забудьте… — Легко сказать, — усмехнулся Адриан. — Что произошло? Почему так внезапно ушли? Почему ни слова мне не сказали? — Я должна отчитываться перед вами за всё, что делаю? Этот вопрос приставил к сердцу Адриана кончик ножа. — Послушайте, — скрестила руки на груди девушка. — В мире уйма женщин, которые захотят стать вашей на веки вечные… или это про проклятья говорят… ладно, суть не в этом… вы ещё найдёте ту, что сделает вас счастливым. А «мы» — так, минутная слабость… — Значит, вы решили за нас обоих? — скрестил руки на груди Адриан. — А что будет, если я не найду «ту самую»? — В конце концов, у вас должна же быть мечта! Вот и идите к ней, боритесь за неё и прочее! Адриан усмехнулся. — Как же мне идти к ней и бороться, если она говорит мне, что мы больше не должны видится? Маринетт вздрогнула. Что он только что сказал? «Вы — моя мечта!» И как после этого уйти, делая несчастной не только себя, но и его? Девушка поёжилась и закусила губу, подбирая ну хоть какие-то слова. Агрест стиснул зубы и спрятал руки в карман. — И даже не думайте уйти отсюда, не дав мне ответа, — бросил парень. — Хотите ответа? — будто принимая вызов, ухмыльнулась девушка. — У меня есть своя мечта, в которую вы не вписываетесь, поэтому… я не хочу быть вашей мечтой. Я не хочу быть рядом с вами. Я не хочу…Я хочу быть для вас дождём и солнцем. Я хочу держать вашу руку при свете дня и во мраке ночи. Я хочу… но боюсь, что если вы останетесь со мной, то утонете, меня спасая.
Сердце Адриана сжалось, обещая вот-вот разлететься на тысячи осколков. Маринетт прошла мимо него прямо к выходу, заставляя землю уйти из-под ног, а глаза перестать видеть. — Стой… — сказал Адриан, не поворачиваясь. — Если уйдёшь сейчас, мы точно больше не увидимся. Никогда. Маринетт остановилась и сжала дверную ручку.Галерея.
Даже в кляксе мы можем увидеть то, что заставит нас либо смеяться, либо плакать. Говоря о картинах… есть и такие, от которых люди сходят с ума, только взглянув на изображение на холсте; есть те, которые дарят нам внутренне спокойствие, вызывают у нас радость; те, которые заставляют нас задуматься о чём-то очень важном или вспомнить о каком-то давнем событии. Адриан, проходя уже пятидесятый раз мимо «Заката солнца», пытался убедить себя в том, что Маринетт Дюпен-Чен ушла, громко хлопнув дверью, как она это умеет. Нужно только занять свою голову чем-нибудь другим и смириться… Адриан остановился рядом с потрёпанным пареньком и взглянул на полотно, возле которого стоял только один человек. Картина красной краской с изображением женщины в причудливой позе, будто она подвешена на невидимых верёвках. — Нравится? — поинтересовался паренёк. — Красно. Оба усмехнулись. — Как настоящая, — заметил Адриан. — Да~, — протянул парень. — Я — автор. — Да что вы? — удивился Агрест. — Так молоды. — Я только начинаю! Жан Люстье. — Адриан Агрест. Очень приятно. — Взаимно. — Мне нравится, выглядит очень натурально, цвет пугающий, но думаю, что так и должно быть. В чём ваш секрет? — Вы правы. Ловкость рук и ничего более, — усмехнулся паренёк. — Я пойду, много дел. — Конечно, — улыбнулся Адриан. — Рад был познакомиться. Агрест остался один на один с картиной «Женщина в красном». Вдруг улыбка исчезла с его лица, а догадка пронзила головушку. Адриан попросил позвать управляющего галереей. — Чем могу помочь? — послышался голос мужчины. — Эта картина… чем она написана? — Краской, разумеется. — Вы уверенны? — Что вы хотите сказать? Адриан достал из своего портфеля конверт, из которого вынул снимки последней инсталляции «Красного» художника. — Ничего не напоминает? — спросил Адриан, держа фото напротив картины. — Боже мой… — прикрыл рот руками управляющий. — Вы, должно быть, из полиции? — Прокурор Адриан Агрест из отдела по особо тяжким. Я конфискую картину и попрошу вас пройти со мной.Отдел.
Адриан, как и полагается, допросил управляющего галереи, который был ошарашен подобным доводом по поводу новой картины. Выяснилось, что её приняли совсем недавно у одного бедного художника, который уже года четыре приходит каждую субботу в галерею, чтобы предложить одну из своих ничтожных, как выразился управляющий, картинок. Но последняя была так хороша, будто её срисовали с живой модели настоящей кровью. «Одно дело, когда ты рисуешь по представлениям, а другое, когда ты срисовываешь с чего-то», — вот так выразился владелец галереи. Улучшения в технике бедного художника были на лицо. Управляющий даже и подумать не мог, откуда могли взяться подобные изменения. С виду хилый и бедный, а на деле «Красный» художник. Адриан потребовал информацию о подозреваемом, ибо упустил его в галерее. Но больше не упустит.***
Маринетт вышла из участка, чтобы купить себе поесть в соседнем магазинчике, ибо ночное дежурство предполагает ночной голод. Телефон зазвонил. — Да, тётушка. — Ты где? Опять дежурство что ли? — Да, простите, что пропускаю ужин. — Ладно, я просто уберу всё в холодильник. — Кстати, я кое-что… [Маринетт услышала, что за углом кто-то всхлипывает] — Что такое? Чего замолчала? Что-то случилось? — Я вам перезвоню. Маринетт-ищу-приключений-на-жопу Дюпен-Чен зашла за угол, включив на телефоне фонарик. Перед ней предстала такая ужасающая картина: один парень стоял с битой на шухере, другой снимал на телефон то, как третий насиловал девушку, разрывая над ней одежду и пихая в неё свой половой орган, паралельно облизывая молодой живот и представляя к горлу нож, чтобы та не орала. Когда они заметили Маринетт, то оперативно выстроились в ряд, заслоняя собой плачущую и лежащую на холодной земле девушку. — Слышь, дёргай отсюда, — сказал тот, кто насиловал, натягивая на задницу штаны. — Или тоже хочешь? — мужчина оценивающе оглядел Маринетт, а другие пошло оскалились, ибо им тоже может перепасть. — Думала, что день пройдёт без всякой хери, — поставила на пол пакет с лапшой Маринетт. — Сейчас пойдём в участок, и вы… — Ага, разбежалась! — усмехнулся, видимо, главарь этой шайки. Маринетт шумно выдохнула. — Помогите, — жалобно проскулила девушка на полу, накрываясь обрывками одежды. — Заткнись, сука! — заорал парень, который снимал. — Я из полиции. Будьте паиньками, лапки в наручники и в клетку. — А ты мне нравишься. Оттрахаю тебя до смерти! На Маринетт двинулся парень с битой, замахиваясь. Дюпен-Чен ударила его ногой в живот, и тот, ударившись головой о стену, выронил своё оружие и упал на землю. Тот, кто снимал, достал нож-бабочку и профессионально им помахал. Маринетт напряглась. Парень кинулся на неё. Девушка уклонилась от удара в живот, но тот сбил её с ног, задев щёку лезвием. Маринетт нащупала на земле камень, и, когда тот захотел «попробовать» её первым, держа за волосы, звезданула ему по голове булыжником. Упал в отключке. Третий был намного больше тех двух. Да и старше. Маринетт вытерла кровь с щёки рукавом мастерки. — Лапки в наручники? Это я люблю! Мужчина кинулся на неё. — Беги! — крикнула Маринетт девушке, которая поднялась с земли. — Беги, глупая! Маринетт сбили с ног, но, увидев, как та девушка выбежала из-за угла, она успокоилась процентов на пятьдесят, ибо та должна позвать на помощь. Осталось спасти спасителя! Мужчина довольно легко прижал Дюпен-Чен к стенке, оставив на лице и руках синяки. — Какая же ты… Мужчина поднял девушку за ягодицы, прижимая её спиной к холодной стене и пристраивая ты между ног. Маринетт почувствовала как её шею сначала лижут, потом целуют, затем покусывают, а джинсы медленно покидают своё законное место. Кажется, это конец её невинности. — Завела ты меня, — прошептал ей на ухо мужчина и одним движением стянул с себя штаны, обнажая «достоинство». Маринетт дергалась полуподвешенном состоянии, била его из последних сил по спине, голове, плечами, но это же мужчина, он сильнее… Вдруг он ослабил хватку и упал на пол. Маринетт кто-то подхватил на руки, не дав рухнуть на этого ублюдка.Участок.
Маринетт сидела на столе и шипела от боли, пока Адриан с серьёзным и сосредоточенным лицом пытался обработать ей щёку, ведь от нормальной помощи врачей она отказалась, сказав, чтобы они лучше позаботились о девушке. Тех троих оформили и отправили в соседний участок. Адриан тяжело вздохнул и приклеил на щёку пластырь, закончив «операцию». Маринетт хотела слезть со стола, но Агрест хлопнул ладонями по разным сторонам от девушки, зажав её в ловушке. — Какого чёрта? Какого чёрта ты там делала? — Помогала нуждающимся, — Маринетт попыталась слезть, но Адриан грубо вернул её на место, знатно удивив своей уверенностью. — Тебе чуть самой не «помогли»! Нужно было вызвать полицию! — А я кто, клоун в форме? — возмутилась Маринетт. — Нет, ты девушка! Смирись, что мужчины сильнее тебя. Хотя бы… что большинство может тебе причинить вред. Маринетт цокнула, скрестила руки на груди и опустила голову, по-прежнему находясь в «ловушке» Адриана. Хотя, должна признать, что ей это даже нравилось. — Зачем пришёл? — вдруг спросила Маринетт. — Почкой чувствовал, что ты себе приключений на жопу найдешь! — Эй, почему говоришь со мной неформально? — А ты? — Ты первый начал. Было бы не очен-то честно, если б я обращалась к тебе на «вы», — надула разбитую губу девушка. Адриан попытался скрыть умиление, но улыбку выбила наружу, украсив обеспокоенное лицо. — Что? Почему улыбаешься? Я тебя обидела, чего стоишь тут, обрабатывая мне рану? — Как я могу уйти и бросить тебя, м? — сказал Адриан и приблизился к девушке. — Буду каждый раз приходить к тебе на помощь, буду убивать каждого, кто обидит тебя. Хочешь знать почему? — Почему? — Потому что… — Адриан коснулся своими губами лба девушки, которая закрыла глаза и упёрлась руками в грудь парня. — Я люблю тебя. Маринетт забыла, как дышать и говорить, поэтому обняла «грозного» защитника, пододвинувшись ближе. — Я тоже… люблю тебя… Маринетт поцеловала Адриана в шею. По коже парня побежали мурашки, а Дюпен-Чен почувствовала разливающееся по телу тепло и приятное трепетанье.