Император Вестероса и Эссоса

      Два года минуло с тех пор, как я оказался в новом мире. Несмотря на то, что когда-то я состоял в коллегии понтификов, особой веры в богов во мне не наблюдалось. Но то, что произошло, нельзя было назвать иначе, чем божественная воля. Радовало одно, мое сознание оказалось в теле не обычного простолюдина или знатного лорда, а в теле наследного принца огромного государства, это открывало ошеломительные перспективы.       Принц Джоффри слег с лихорадкой и пока он на две недели был прикован к кровати, борясь за свою жизнь, происходило наше слияние. Мне достались его воспоминания и я имел некоторое представление о мире, в котором оказался, и о людях, которые меня окружали. Поглотив его личность, я пришел в сознание и с удовольствием отметил, что полностью контролирую тело, хотя оно и было сильно ослаблено болезнью. Джоффри обладал дурным характером: был капризен, малодушен, жесток, ленив, кроме этого, выраженный садист. Благо принц имел и полезные качества: когда хотел он, мог очаровать и понравиться любому, но его истинная натура брала вверх и иногда выходила наружу. За малостью лет и за счет того, что он не обладал никакой властью, его негативные качества не вылились в серьезные деяния, а потому и окружающие не воспринимали его чудовищем, коим он был по своей сути.       Очнувшись, я столкнулся с чрезмерным вниманием и заботой своей новой матушки. Серсея многим мне напоминала мою собственную мать Атию. Она горда, презрительна к окружающим, своевольна и амбициозна и, по её собственному мнению, хороший политик, что не соответствовало истинному положению вещей.       Отец, король Роберт, навестил меня лишь однажды. Удостоверившись, что я иду на поправку под присмотром великого мейстера Пицеля, он, несколько неловко пообщавшись со мной, покинул мои комнаты. Видимо, вернувшись к своим любимым занятиям: шлюхи и вино были, пожалуй, главными интересами его жизни. И это король! Позже я лишь укоренился в своем мнении о нем: несмотря на то, что он был великим воином, великодушным и благородным человеком, душой любого пира, он был абсолютно никчемным правителем, чье единственное достижение, по сравнению с предыдущим королем, заключалось лишь в том, что он не сжигал людей на кострах.       Прошедшие два года я не потратил зря. Из-за того, что Джоффри интересовался малополезными вещами, мне приходилось большую часть времени проводить за книгами. Мой дядя Тирион, невзирая на внешнее уродство, оказался весьма умным человеком и оказал мне посильную помощь в данном начинании. Серсея прохладно отнеслась к моему новому увлечению, а уж весь поток неприязни, что изливался на меня из-за общения с карликом и вовсе отдалил меня от нее. Джоффри был ее любимчиком, и не заметить таких перемен она не могла. И как большинство людей, особенно тех, чья жизнь устроена, любые изменения воспринимались, как правило, в черном свете, а уж о сложных отношениях в своем семействе за эти годы я узнал предостаточно.       Получение информации о новом мире подтолкнуло меня ко многим задумкам. Семь Королевств были единым государством, единственное чего не хватало, это регулярная армия, преданная Железному трону. По другую сторону Узкого моря раскинулся огромный континент Эссос. Он был весьма богат, но при этом разделен на многие страны. И почему вестеросцы, которых объединила в единое государство предыдущая династия, к тому же обладающая драконами, не предприняли хотя бы попыток экспансии на восток? Ведь это бы обогатило не только королевскую казну, а так же состояние многих лордов. Напротив, это с востока приходили завоеватели: сначала Первые люди, за ними Андалы, а после них и Ройнары. А то, что Вестерос постоянно потрясали междоусобные войны, для меня не являлось оправданием, ведь Риму это никогда не мешало.       С того времени, как я занял тело Джоффри, мне удалось не только узнать место, где мне, по-видимому, суждено прожить остаток дней, но и понять общество, которое со временем мне предстоит возглавить, а так же людей, что окружали королевскую семью. Братья Баратеоны не ладили между собой, но при этом плохо относились к семье моей матери. К слову, у Ланнистеров хватало завистников и недоброжелателей, правда и друзей благодаря золоту Утеса Кастерли и авторитету лорда Тайвина, отца Серсеи, было немало.       Проведя почти год при дворе, я осознал, что нынешнее время мира и процветания достаточно условно. Роберт Баратеон был сдерживающим фактором, поддерживая шаткое равновесие между враждующими лордами и регионами. К тому же его приход к власти создал опасный прецедент: любой мог захватить трон силой оружия. А если у Таргариенов сначала были драконы, а после их правление стало некой традицией, то Роберт своим молотом прервал ее. Сейчас трон мог опираться на Долину, Север и Речные земли за счет личных связей короля с лордами Старком и Арреном, на Западные земли через брак с Серсеей и, конечно же, на Штормовые земли, где правил младший брат короля Ренли. С его смертью все противоречия могли обостриться, и все Семь Королевств погрязли бы в хаосе гражданской войны. Не факт, что при подобном развитии событий я смог бы усидеть на троне и уж тем более реализовать свои замыслы. А потому первоочередной целью стало сосредоточить в своих руках по возможности как можно больше власти, а так же лишить поддержки людей, что могли выступить против меня в будущем.       Пробыв несколько месяцев в столице, я решил предпринять небольшое путешествие. Мне необходимо было реализовать несколько планов. Единственный верховный лорд, в чьей поддержке я мог не сомневаться, был мой дед. С учетом того, что отцу было на меня, по большому счету, плевать, а мать всячески способствовала привязанности к дому Ланнистеров, никто не стал чинить мне препятствий в посещении Утеса Кастерли. Знакомство с лордом Тайвином оказалось весьма полезным, он вполне оправдывал репутацию могущественного лорда и крайне способного управленца, а тот порядок управления Западом, что он установил, было бы крайне неплохо перенести на все Семь Королевств. Мы проводили много времени в беседах об истории Вестероса, о том, каким должен быть правитель, какими способами наиболее эффективно решать те или иные задачи. Я осторожно, намеками, озвучивал свои планы на будущее, но лорд Тайвин был достаточно прагматичным человеком, чтобы загореться идеями. Он признавал их стоящими, но считал, что они навряд ли достижимы. Что же, с тем укладом жизни, что царил в Вестеросе, и это можно счесть успехом. А еще мне импонировало его стремление построить династию, что будет править тысячелетия, оставить после себя наследие, что прорастет в величайшее государство, что знал мир. На этом определенно стоило сыграть. К тому же дедушка явно остался доволен мной. «В столь юном возрасте, столь разумные мысли», — примерно так он выразился за одним из ужинов.       Следующим пунктом моего путешествия стал Хайгарден. Я знал, что Ренли крутит какую-то интригу против Серсеи, а значит и против Ланнистеров. Он в будущем мог стать серьезной проблемой, а с учетом того, что он наладил теплые отношения с Хранителями Юга Тиреллами через своего бывшего оруженосца, а если верить слухам, то и любовника, сира Лораса, мне необходимо было постараться лишить его поддержки столь влиятельного семейства. И единственным способом это сделать был династический брак. От Джоффри мне досталось внешность красавца, который разобьет множество девичьих сердец: высокий, стройный, светловолосый и зеленоглазый, а уж вкупе с великолепными галантными манерами я считал, что у меня есть все шансы покорить сердце Маргери, юной дочери верховного лорда Простора Мейса Тирелла. Кто же откажется, чтобы его дочь стала королевой? А уж если брак состоится, то не стоило сомневаться, за кем окажется поддержка самого густонаселенного и плодородного региона Семи Королевств, который, к тому же, уступал богатством лишь Западу, а солдат мог выставить более двух других областей вместе взятых. Приезд принца, судя по всему, стал значительным событием для Хайгардена. По крайней мере, меня впечатлило их гостеприимство и желание угодить. Лорд Мейс был воодушевлен, когда перед отъездом я сообщил ему о желании просить отца о заключении помолвки между мной и Маргери. Еще бы, его политическое влияние свелось к нулю, ведь он поддерживал Таргариенов и воевал против моего отца. А единственная приобретённая возможность влиять на ситуацию через Ренли была незначительной, а тут такие перспективы. Сама же Маргери была мила и вежливо говорила о взаимности симпатии, но влюбить в себя мне ее не удалось, да это и не главное, куда важней поддержка золота и мечей Простора.       Вернувшись в столицу, я первым делом переговорил с отцом. Он с прохладой отнесся к идее породниться с Тиреллами, но я знал, на какие точки давить. Его любовь к Лианне Старк была широко известна, так же я знал, что его чувства, несмотря на прошедшие годы, не охладели. А значит можно под предлогом великой любви к Маргери просить отца согласиться на брак, при этом я не забыл напомнить, что вообще-то редко о чем просил. Намекнул, что мать этого не одобрит, ведь Роберт любит делать вещи наперекор Серсеи. И сообщил, что не все Таргариены в могиле, и перетянуть дом, что их поддержал, на свою сторону было бы крайне разумным. Интересно, что по этой же причине меня поддержал и Джон Аррен, об этом мне сообщил Роберт, когда все-таки дал свое согласие.       Помимо дипломатии и союзов у меня были еще идеи, как упрочить свое положение. Под предлогом, что желаю учиться управлять государством и людьми, я добился разрешения посещения заседаний Малого совета без права голоса, а через некоторое время добился, чтобы меня назначили лордом-командующим городской стражей. Справедливо указав на то, что особы королевской крови уже занимали этот пост, вспомнив принца Деймона Таргариена, брата короля Визериса I. По поводу своей молодости я указал, что юный Дракон, Покоритель Дорна, был в том же возрасте, что и я, когда начал свою победоносную компанию. А десницу короля Джона Аррена убедил еще и тем, что возглавив золотых плащей, проведу чистку в ее рядах, отправив на улицу или в темницу всех проходимцев, в зависимости от тяжести их преступлений. Он в свое время провел расследование против Яноса Слинта и его окружения, выявив много фактов воровства и злоупотреблений, но король Роберт тогда лишь отмахнулся. Я же этим назначением собирался достичь две цели: постепенно увеличивая число стражников, улучшая их снаряжение и передвигая акцент их подготовки с людей, обеспечивающих правопорядок на воинов, я собирался создать ядро будущей регулярной королевской армии, они бы стали центурионами и, возможно даже, легатами будущих легионов, но это все планы на будущее; так же я получал в свое распоряжение единственную серьезную вооруженную силу в столице. Ведь что такое пару сотен домашних гвардейцев Ланнистеров и Баратеонов в сравненит с двумя тысячами золотых плащей? А на примере своего дяди Гая я прекрасно осознавал, как проще проводить свою политику, когда за твоей спиной сила.       Воспоминания о прошедших событиях прервал стук. В открывшуюся дверь вошел толстый, лысый и изнеженный на вид человек с мягкими белыми руками и гладким напудренным лицом. Варис, мастер над шептунами и весьма полезный человек, если он на твоей стороне, а если же нет… — Ваше высочество, — подобострастный поклон, выражение лица как у самого верного слуги, готового на все, чтобы угодить своему господину. Эти манеры могли обмануть любого, но не Октавиана. — Присаживайтесь, лорд Варис, очень рад, что вы нашли на меня время, — жестом я указал на стул напротив меня, — не хотите ли вина? Уверяю вас, оно совсем недавно прибыло к нам с Летних островов и на вкус просто изумительно. — Благодарю Вас, мой принц, — евнух расположился напротив меня и пригубил вина. — Я внимательно слушаю вас, ваш оруженосец сообщил, что у Вас имеются вопросы. — Верно. Смерть десницы. Еще вчера он был здоров и полон сил, а затем лихорадка и печальный конец. Действительно ли великий мейстер прав, утверждая, что всему виной возраст, который не позволил телу победить болезнь, как это смог я пару лет назад? — Ну, пока еще никто не уличал его в ошибочных суждениях.       Варис был осторожен в словах, да я и не надеялся на прямые ответы, но кое-что выяснить из разговора можно было. — А что думаете по поводу Лизы Аррен? Мой отец приложил столько сил, чтобы договорить с лордом Тайвином о взятии на воспитание юного наследника Орлиного Гнезда, и тут такой внезапный отъезд со всеми домочадцами и свитой в Долину. — Думаю, ее горе застило ей разум, но в Долину уехали не все: юный сир Хью, бывший оруженосец нашего горячо любимого десницы, остался в столице. Кстати, мой принц, а вам говорили, за какие заслуги его наградили рыцарскими шпорами, да еще и сам король? А ведь, по-видимому, еще и солидная сумма золотых стала ему наградой. — Если бы у меня были ответы на эти вопросы, боюсь, и нашей беседы не было бы. А вот что мне интересно, почему мейстер Колемон перестал лечить лорда Аррена, ведь Пицель, насколько мне известно, лично настоял на его устранении? — Колемон делал промывание желудка, но великий мейстер не увидел следов отравления, а промывание счел пагубным для организма, который и так был ослаблен лихорадкой. К сожалению, кто ошибся из мейстеров на самом деле нам не дано узнать. — А дано ли нам узнать, кто посодействовал возвышению сира Хью? — Ответы могут вам не понравиться, мой принц. — Вы главное помогите их найти, лорд Варис.