***
— Завтра мы возвращаемся в Хайгарден, моя дорогая, но не переживай, в столице есть кому за тобой присмотреть, хоть твой брат Лорас и глуп, но, по крайней мере, он знает с какой стороны держать меч. И ты всегда можешь написать пару строк своей старой бабке. — Не такая уж ты и старая, бабушка, и, будут милостивы Семеро, проживешь еще много лет. — Тогда почему я вижу грусть на твоем лице? Совсем скоро ты выйдешь замуж за принца, а это значит, что со временем станешь королевой. Так высоко из Тиреллов еще никто не взлетал. — Просто все так неожиданно, а еще мне будет не хватать тебя, матушки и Уилласа. — Когда я была молодой, то испытывала те же чувства, что и ты. Но не переживай, со временем это проходит, и ты обретешь счастье в отсутствии нравоучений, — Оленна Тирелл хрипло рассмеялась. — Как твои отношения с Джоффри? — Он, несмотря на свою занятость, уделяет мне внимание, он всегда любезен, обходителен и, кажется, действительно в меня влюблен. — «Кажется»? Ты считаешь, что недостаточно хороша, чтобы твой супруг полюбил тебя? — Его высочество выглядит искренним и всегда добр, но иногда у меня появляется ощущение, что это маска — одна из многих — и эта маска показывает лишь то, что я должна видеть в нем. — Даже если и так. Главное, что он убедил короля Роберта в искренности своих чувств к тебе. А как мне рассказывали некоторые знакомые при дворе, это стало ключевым при его согласии. Он колебался, видимо, потому, что хотел сделать будущей королевой дочку своего друга Старка. Но, благо для дома Тирелл, принц свой выбор остановил на тебе. — После небольшой паузы она продолжила, — А как к тебе отнеслась королева? — Ну, на словах она была сама доброта, но по ее взгляду и выражению лица я поняла, что я ей не особенно понравилась. — Да, Серсея та еще сука, но ничего, в случае чего и на нее найдётся управа. Кстати, внучка, а сама как ты относишься к будущему мужу? — Принц Джоффри хорош собой, наверняка он станет одним из красивейших мужчин в королевстве. Так же он весьма начитан и, как мне думается, очень умен. — Не лучшее качество для мужа, если ты хочешь им управлять. Придется прилагать больше усилий, но ты сама со временем разберешься. А какие чувства он у тебя вызывает? Трепещет ли сердце? Или как у вас молодых влюбленность проходит? — Я не знаю… Мне с ним интересно, весело, он очень остроумен. Когда мы гуляем по парку или выезжаем на конную прогулку, я ощущаю спокойствие и комфорт от его общества, можно сказать, что мне хорошо с ним. Но любовь… мне кажется, это не так должно происходить… — Ох, эти ваши романы «Флориан и Джонквиль» и ему подобные, выбрось эту романтическую чепуху из головы. Пройдет время, и ты поймешь, как твоя старая бабка была права.***
Октавиан, облокотившись на стену, ждал у покоев леди Маргери, пока его наречённая соизволит выйти и отправиться с ним на пир. Ему не стоило труда ответить согласием сопровождать ее к лорду Ренли, все же это прекрасно пересекалось с его планами. Разговор с Варисом не прояснил ситуации, но дал направление дальнейших изысканий. Октавиан не был глупцом, а его наблюдательность вкупе с собственным личным опытом позволили ему быстро догадаться об особых отношениях между Серсеей и Джейме. Все эти взгляды, вроде бы невинные прикосновения и объятия горячо любящих друг друга близнецов. Нет, Октавиан не осуждал их, в конце концов все имели право получать удовольствия от жизни, ведь она так коротка. Да и учитывая его собственный инцест с Октавией он не имел на это морального права. В этой ситуации его радовало то, что мать и дядя были достаточно осторожны, и, судя по всему, мало кто догадывался о подобной связи между ними. Его отец был постоянно пьян, а от блуда и разврата отвлекался лишь на пиры, турниры и охоты, так что его обмануть было проще простого. Но вот Варис знал наверняка, не мог не знать. Вероятно, этой информацией владел и лорд Бейлиш, он из главы мелкого и незначительного дома взлетел очень высоко, во многом благодаря деснице Джону Аррену. Создав себе репутацию прекрасного мастера над монетой, у которого всегда наготове золото для короля и десницы, он оброс полезными связями и влиянием при дворе. Это говорило много о его способностях. Октавиан же считал его просто чертовски умным и умелым мошенником, так перекладывать деньги из одного кармана в другой, при этом не забывая себя любимого, мало кто был способен. К этим выводам привело исследование учетной книги, где описывалось движение денежных потоков королевской казны. Вообще, как только он начал посещать заседания Малого совета, ему стала интересна экономика королевства, ведь деньги это то, без чего невозможно ни одно свершение. Узнав же о том, что королевство в огромных долгах, а средства тратятся не на долгосрочные проекты, которые со временем начнут приносить прибыль: дороги, мосты, порты, акведуки, а на развлечения, Октавиан пришел, мягко говоря, в недоумение. Попросив изучить записи Бейлиша, он все-таки нашел и позитивные моменты. Записи были сделаны крайне запутанно и могли обмануть любого, кто не обладал достаточно острым умом, но Октавиану удалось докопаться пусть и не до всех, но до многих темных делишек мастера над монетой. Чего только стоила такая статья доходов, как продажа офицерских должностей в городской страже? А ведь и он сам, и предыдущий командир золотых плащей, ныне доблестный член Ночного дозора, Янос Слинт немало обогатились на этом занятии — далеко не все деньги доходили до казны. А это означало, что он был у него в руках, и, когда придет время, с лорда Бейлиша можно будет потребовать несколько услуг, ведь тот наверняка не захочет терять репутацию или должность, а возможно и свободу. Инцест же матери с собственным братом мог оказаться весомой проблемой. Если бы их уличили, это кончилось бы для них казнью, а меня, Томенна и Мирцеллу могли признать плодами этого инцеста, а значит и бастардами. А раз все дети Серсеи обладали внешностью Ланнистеров: золотоволосые и зеленоглазые, от Роберта они не унаследовали ничего, то особых проблем с этим не было бы. А если даже этого не произойдет, то всегда найдутся люди, которые будут распускать слухи или всерьез решат сыграть на якобы нашей незаконности, амбициозных и желающих взлететь вверх людей в Семи Королевствах хватало. С другой стороны, пока тайна оставалась тайной, можно было не беспокоиться. Слишком мало людей о ней знали, а еще меньше было тех, кто рискнул бы выйти с такими обвинениями, учитывая, что Роберт слишком полюбил свою комфортную жизнь, он просто не поверил бы, считая, что это просто наветы, а обвинителя ждало бы свидание с мечом Джейме Ланнистера. Не самая лучшая перспектива. Единственными к кому он мог прислушаться, на мой взгляд, были люди, кому он безоговорочно доверял: Джон Аррен и Эддард Старк. Он не поверил бы даже своим братьям. Станнис и Ренли имели выгоду: если правда всплывет, они приближаются к трону в очереди наследования. К тому же у него постоянно были перепалки с лордом Драконьего Камня. Дядя Станнис обладал крайне неприятным характером, а Ренли он считал глупым, легкомысленным мальчишкой. Не совсем хорошо, когда в твоей семье не самые теплые отношения, но когда это к твоей пользе… Размышления были прерваны леди Маргери. Она предстала перед взором Октавиана в довольно открытом светло-зеленом платье. Ее голову украшала шикарная бриллиантовая диадема, тонкую шею охватывало жемчужное ожерелье. И, судя по блеску глаз, она собиралась сегодня знатно повеселиться. Ну, а принцу необходимо было переговорить с лордом Штормового предела и с Мизинцем, прозвище, данное Петиру Бейлишу за его маленький рост. Он не сомневался, что тот не пропустит пиршество. — Леди Маргери, вы просто прекрасно выглядите, надеюсь, мне не придется вас ревновать, ведь столько взоров, я уверен, вы к себе притянете сегодня. — Благодарю за комплимент, ваше высочество, но я думаю, что и вы в этом прекрасном алом дублете покорите много девичьих сердец. Тонко улыбнувшись и предложив Маргери руку, Октавиан повел ее в малый чертог, что примыкал к Башне Десницы, именно там Ренли решил провести увеселение для оставшейся в Красном замке части двора. — На моей памяти, ты впервые без своего телохранителя, Джоффри, с ним что-то случилось? — Я передам ему твою заботу. Просто я решил дать Клигану выходной, ему лучше будет в таверне, чем среди придворных, а сир Арис вполне способен справиться с моей охраной, — принц перевел взгляд себе за спину, где шагал их сопровождающий, — ведь я прав? — Безусловно, ваше высочество, — ответил королевский гвардеец. Октавиану не особо нравились пиры в Вестеросе, но он вынужден был играть свою роль. Отведав зажаренного поросенка, а так же чудный пирог из куропаток, обильно запивая своим любимым вином с Летних островов, он переключил внимание на дядю, задавшего ему вопрос: — Говорят, вчера ты весь вечер провел в обществе Джалабхара Ксо. Узнавал секрет летнийского вина? — Нет, дядя, купцы его в достаточных количествах привозят. А ты следишь за моими предпочтениями в выборе напитков? — Гораздо патриотичнее было бы остановить свой выбор на золотом борском или дорнийском. — И это говорит верховный лорд Штормовых земель. Услышавшее это, гости весело рассмеялись. А к беседе тем временем присоединился Бейлиш: — Кажется, вы поймали своего дядю, ваше высочество, и все же, просто любопытно, почему вы уделяете бедному, изгнанному принцу с Летних островов много внимания? — Я улыбаюсь и говорю ему на следующий год, — ответ принца вновь вызвал смех среди присутствующих. Принца Джалабхара Ксо лишили трона и изгнали соплеменники, и свое пристанище он нашел при дворе Роберта. Каждый год он просил у него денег и войска, чтобы отвоевать свои земли, но каждый раз получал отрицательный ответ и обещание вернуться к этому вопросу на следующий год. Король держал его, как некую диковинку, и совершенно не видел, какие перспективы он открывал для Железного трона, ведь Летние острова были богаты, а их торговля приносила золото не только винами. Ну не раскрывать же свои планы? Отшучиваясь, он давал понять, что тема не стоит разговора. Да и зачем знать, что принц интересуется укладом жизни на островах, их структурой власти, традициями и обычаями, что продают, что покупают летнийские купцы, сколько золота это приносит и, наконец, какие войска и союзы существуют на этом южном архипелаге, который находиться к югу от Дорна? Под веселые песни Октавиан станцевал несколько танцев с Маргери, а затем, отпустив ее посплетничать к юным девушкам, что сбились в кучу и наверняка сейчас обсуждают достоинства того или иного молодого рыцаря или лорда, отправился в угол чертога, где лорд Петир Бейлиш вел беседу с лордом Риккером. Тот, являясь владельцем города Сумеречный дол, был одним из влиятельнейших лордов в Королевских землях. — Лорд Риккер, простите, что прерываю вашу беседу, но мне необходимо обсудить с мастером над монетой пару вопросов, дела совета. — Конечно, ваше высочество. Мы с лордом Бейлишем уже закончили. Думаю, я привезу в Сумеречный форт радостные известия, снижение пошлин оживит торговлю, а то последние годы все меньше кораблей заходят в наш порт. — О, нисколько в этом не сомневаюсь, мой друг, в конце концов, это моя прямая обязанность, как мастера над монетой, чтобы торговля росла, а добрые поданные короля Роберта богатели. Дождавшись, когда мы останемся вдвоем, Бейлиш обратился: — Эти разговоры наедине, тайны и интриги, — он рассмеялся. — А так хотелось забыть о делах и просто повеселиться. — Я бы тоже с радостью повеселился, лорд Бейлиш, но королевский совет, как и двор, пустеет, а дел меньше не становится. — Это вы верно подметили. Но что поделаешь? Такова наша участь. Кстати, а не поделитесь, о чем вам шепчет Паук? Говорят, он несколько раз бывал в ваших покоях. Со мной он делится только незначительными новостями: лорд Станнис благополучно прибыл на Драконий камень, королевский кортеж миновал Рубиновый брод на пути в Винтерфелл. — Дела городской стражи, я просил нашего мастера над шептунами поспрашивать его пташек, кто же так ловко ворует в порту, что моего дядю завалили жалобами купцы с Вольных городов. Мы думаем, что это возможно некий сговор, ведь купцы из нашего королевства страдают не больше обычного. Если бы не эти ловкие паршивцы, я бы со своей невестой тоже наслаждался видами Королевского тракта. — Ну Речные земли еще ничего, но вот Север… Брр, не хотел бы я там оказаться. Поговаривают, там весьма холодно, а снег идет даже летом, так что находите и хорошие моменты, ваше высочество, в столице тепло и благостно. — Раз уж мы заговорили об покидающих Королевскую гавань. Леди Аррен добралась до Орлиного Гнезда? Все-таки вы были дружны в детстве, и многим обязаны ее мужу, наверняка сохранили теплые отношения. — Я думаю, она уже достигла Долины, но точнее сказать не смогу. А наши отношения уже не те, что раньше. Ее вообще последние годы ничто не волновало, кроме сына Роберта. Мальчик слаб и постоянно болеет. А смерть мужа добили ее окончательно, ее подозрительность перешла разумные пределы, вот она и решила спрятаться за могучими стенами Орлиного гнезда. — Вы так уверенно говорите… — О, это всего лишь мое предположение, а вы, говорят, посещали оставшихся в столице слуг покойного десницы? — Да, лорд Варис указал на некоторых. Просто размеренная жизнь прервалась смертью лорда Аррена, и последующие события понеслись вскачь. Покойный последнее время много времени проводил с мастером над кораблями и тот после его смерти бежал в свою вотчину, тоже сделали его жена с сыном. К сожалению, слуги не смогли прояснить картину. — Вы думаете, смерть не была естественной? У десницы всегда много врагов, но лорда Аррена любили лорды и простой народ. К тому же Пицель говорил, что организм из-за старости не совладал с болезнью. — Великий мейстер уже стар, и возможно он ошибся. — Ваше высочество, если ваши подозрения окажутся правдой, то обращайтесь ко мне за помощью, я помню то добро, что сделал мне покойный, и непременно помогу наказать убийц столь достойного человека. — Но подозрения могут быть и ложными, нельзя исключать, что все сомнения вызваны простыми совпадениями. Кстати, Варис сделал мне одно замечательное предложение. Вы знали, что он родом из Лиса? Он посоветовал как-нибудь отдохнуть там, говорил, что лучше места не найти. Составите мне компанию? — Как только король Роберт перестанет нуждаться в моем совете, то непременно, ваше высочество. Лис славится своими борделями, думаю, я смогу кое-чему научиться у них, — Мизинец весело рассмеялся. Варис прав, Ренли даже и не задумывался, что десницу могли отравить. Бейлиш же явно знал больше, чем сказал, при упоминании Лиса он выдал себя. Но какое отношение он имеет к этому событию? Ну ничего, сир Хью, будучи оруженосцем, наверняка знал больше многих, а его неожиданные шпоры и богатство, о которых ничего не знает даже Паук, уже наталкивают на интересные мысли. Уже завтра Октавиан собирался побеседовать с юным рыцарем Долины.