***
Как оказалось, урок был с Гриффиндором. На первой парте сидел какой-то здоровый парень и жевал яблоко. — О, а вот и наши змейки пожаловали! — заорал дурным голосом, швыряя огрызок под ноги вошедшим, — а что это вас так мало? Подземелья затопило? Барти оторопел и попытался обойти парня сбоку, но тот выхватил волшебную палочку и нацелил прямо на него, в район солнечного сплетения. Свою палочку новоявленный Крауч даже не сообразил достать. Да и что он мог сделать против пусть даже какого-никакого, но семикурсника? — Не затопило, — в класс стремительно вошла девчонка с пухлыми щеками из поезда, — Флюктанто! — она направила палочку на незадачливого обидчика. Парта под тем сложилась, будто карточный домик, и парень грохнулся на пол. Он сразу же вскочил: злой и красный, над ним смеялись даже свои. — Что, Крауч, за тебя все девчонки заступаются? В том году Блэк, в этом Розье? А слабо один на один против меня? Магическая дуэль? Он сделал палочкой замысловатое движение перед носом у Барти и произнес: — Я, наследник рода Шаффик, вызываю на магическую дуэль Бартемиуса Крауча, наследника рода Краучей, и пусть магия будет мне свидетелем. Вокруг него вспыхнул слепящий ореол света. — Принимаешь ли ты мой вызов? За эти пару секунд голове у Барти пролетело несколько десятков мыслей: он не знал, что бывает за отказ, не знал, как сражаться, как и не знал условий магических дуэлей, но ему почему-то не хотелось выставлять себя слабаком перед Белль. Вообще, раньше он был крайне миролюбивый и дрался всего пару разу раз в жизни, да, и по правде говоря, совсем не умел этого делать. А тут от него требуется не владение кулаками, а владение волшебной палочкой, которую он вчера первый раз в руки взял. То есть, что получается? Получается, заведомый проигрыш… Эх, может, сейчас дать этому напыщенному индюку в нос? Мысль понравилась, и Барти уже почти примерился, но вдруг в голове у него пронеслась новая совершенно четкая и ясная мысль: право на условие, у него есть право на одно условие. Он сглотнул: — Принимаю вызов, — получилось хрипло, — но с условием. — Подтвержадаю, — произнес Шаффик, — но в разумных пределах, и с правом на оспаривание. Из его палочки вылетел сноп золотистых искр. — Достань свою палочку, Крауч. Достань и подтверди свое согласие официально. Барти вытащил палочку. Руки почему-то плохо его слушались. Барти повторил формулировку, услышанную от гриффиндорца. А потом добавил условие: — Дуэль состоится не раньше, чем через месяц. — Отлично, — ухмыльнулся Шаффик, — вечер Хэллоуина, Крауч. Из их палочек вылетели яркие лучи и, будто сверкающим канатом, обвили их. Все вокруг затаили дыхание. — Это еще что такое? — от двери раздался недовольный голос. Барти обернулся. На пороге стояла Рене. «Очень злой префект школы — это плохо», — мелькнуло в голове у него. — А это, Рене, называется магический контракт, — издевательски произнес Шаффик, — странно, что ты не знаешь таких простых вещей, хотя вроде бы не магглорожденная. — Магический контракт? — Рене, казалось, удивилась, — и о чем же, Алекс, позволь спросить, тебе понадобилось договариваться в классе заклинаний с Краучем? Шаффик ухмыльнулся и сообщил префекту, что это уже личное дело его и Крауча. Рене обвела глазами класс, но все уже расходились по своим местам. Видимо, в Хогвартсе зрелищ было мало, и благодарная публика воспринимала такие вот стычки как развлечение. Смуглая девочка с Гриффиндора сообщила Рене: — Дуэль. Магическая дуэль. Префект остолбенела: — Вы что серьезно? Это же опасно. И запрещено школьными правилами. Вы можете погибнуть, вас могут исключить! Барти невольно вспомнилась Гермиона. Эх, а тут она даже еще не родилась, может, могла бы что-нибудь подсказать ему. — Рене, брось, — крикнул какой-то парень с Гриффиндора, — ничего не случится. Никто ничего не узнает. В крайнем случае, пострадает Крауч, но, когда это ты за Слизерин беспокоилась? Рене открыла было рот, но в этот момент раздался громкий звон. Все поспешили занять свои места, и Рене тоже прошла к первой парте перед преподавательским столом. Профессор появилась сразу после звонка колокола. Все при виде ее оживились и радостно загудели. Профессор Хоггарт оказалась симпатичной дамой, еще довольно молодой, лет тридцати пяти, в приталенной мантии и с копной золотистых волос, на носу и щеках просматривались легкие веснушки. — Ну, полно, полно, — улыбнулась женщина, — я тоже рада вас видеть, седьмой курс. Даже не знаю, как буду без вас тут в следующем году. — Можем остаться на второй год, — закричал Эйвери. — Мистер Эйвери, я в вас и не сомневалась. Но предлагаю, все же, перейти к теме. Впереди у вас ЖАБА. А это очень сложный этап обучения. Вам, конечно, понадобятся знания со всех курсов, начиная с первого. И хотя я сомневаюсь, что среди вас есть хотя бы один человек, не способный заставить плясать чайник или создать множественную копию неживого предмета… При этих словах Барти попытался упасть в позорный обморок, но был возвращен к действительности словами мисс Хоггарт: — Но мы, конечно, все повторим. С вами все хорошо, мистер Крауч? Он быстро закивал. — Так, вот. Кроме повторения, нам необходимо пройти новый материал за седьмой курс. А это гораздо важнее, ведь вас ждет очень сложный курс, ребята. Он предназначен для тех волшебников, которые усердно трудились все эти годы. И не спите, пока я говорю, мистер Лестрейндж! Рабастан, сидящий справа от Барти вместе с Белой, вскинул голову с парты. — Я не сплю, профессор! — Отлично. Тогда, выходите в центр класса, продемонстрируйте нам ваше мастерство. Рабастан с готовностью вскочил вскочил и вышел в центр комнаты. — Тема сегодняшнего занятия, —профессор махнула рукой в сторону доски, и там сразу появились буквы, которые будто писала чья-то невидимая рука: «Освоение основных принципов магической работы без палочки». То есть, говоря специально для вас, мистер Эйвери, беспалочковая магия. Все как-то странно напряглись. Игоря-Барти это удивило: ему-то что? Подумаешь, беспалочковая магия! Он-то и палочковой не сильно владеет, чего ему-то переживать? — Но профессор, — подняла руку худенькая девочка, сидящая рядом с Рене, — разве мы не будем повторять прошлый курс, как обычно, в начале года? Она выглядела как типичная отличница. Про таких обычно говорят: серая мышка. Тут такое название подходило как нельзя кстати, у нее даже волосы были непонятного мышиного цвета! Две тонкие косички, а на лице — очки. С ума сойти! Вот чего Барти действительно не понимал, так это того, что волшебники носили очки. Они же кости могут с нуля вырастить! Чего не исправить зрение магическим методом? — Дорогая, Сьюзен. Если бы меня внимательно слушали, — девочка покраснела, — вы бы поняли, что повторение — несомненно, важная часть, но материал седьмого курса куда важнее. Поэтому, и начинаем с него. А повторению будет посвящена большая часть второго семестра. Девчонка сидела как вареный рак, видимо, она уже пожалела, что спросила. Рене что-то зашептала ей на ухо. — Мисс Андерсон, прошу вас к мистеру Лестрейнджу. На моих уроках разговариваю или я, или же отвечающие у доски. Раз вы хотите поговорить, то даю вам такую возможность. Так, что пользуйтесь моментом. Рене подскочила и направилась к доске. Урок пролетел быстро. Барти профессор почти не трогала, только один раз что-то спросила из теории, которую они как раз разбирали. Он ответил и даже получил два очка для факультета. Ученики пытались овладеть беспалочковой магией, но это мало у кого получалось. Рабастан например выполнил задание, почти что сразу, и даже удостоился скупой похвалы. А бедняжка Рене как ни старалась, но так и не смогла отлевитировать предложенное ей перо без палочки. В конце занятия смогли хоть что-то сделать два парня из Гриффиндора и, как ни странно, Белла, ну, и, конечно, Рабастан. Барти даже раньше подумать не мог, что магия так похожа на физику с математикой. Все оставшееся занятие они чертили схемы, графики и выводили формулы. Тут он, конечно, почти ничего не понял. Но решил про себя, что наведается в библиотеку и наберет книжек за все курсы, ну, или закажет совинной почтой, если в библиотеке их нет. Правда, своей совы у него нет, но, вроде бы, есть школьные. В конце занятия профессор все-таки подловила его, и он позорно пытался хоть что-то изобразить без палочки. У него, разумеется, не получилось. И профессор Хоггарт забрала обратно два заработанные Барти балла, мотивируя тем, что он не старается. Барти оскорбился до глубины души: как это не старается! Но с урока вышел все-таки в нормальном состоянии духа. Добрался до столовой с одногруппниками и с удовольствием пообедал. А потом получил разнос в гостиной Слизерина, куда ходил, чтобы положить уже ненужные книги. Там его уже ждали Белла и Рабастан. — Барти, чем ты думаешь? Он недоуменно посмотрел на слизеринцев. Неужели он как-то прокололся? — Как ты мог согласиться на дуэль с одним из самых опасных соперников в Хогвартсе? Теперь Барти понял причину недовольства однокурсников. Это принесло ему видимое облегчение, и он, не подумав, ляпнул: — А что тут такого? Лестрейндж сделал пару шагов к нему и яростно прошипел: — Что тут такого? Барти, он же тебя по полю размажет, в коробке спичечном останки хоронить будут. Ты что, забыл, кто его отец? Или ты думаешь, что сын мастера заклятий и одного из лучших дуэлянтов аврората пожалеет тебя и будет драться вполсилы? Или вытащит из палочки носовой платок? Лицо Рабастана во время его речи было невозмутимо, словно маска, но только один Мерлин знал, чего стоила ему это напускное спокойствие. Мордред и Моргана! Он сломал чье-то красивое писчее перо, которое крутил в руке. Белла ненавязчиво отобрала останки и скомандовала: — Репаро! Перышко сразу стало целым, будто и не ломалось. Она легким движением отправила его обратно на стол у камина. — Басти, — произнесла, слегка нахмурив брови. — У меня есть еще время, — быстро сказал Барти, — у меня есть время до Хэллоуина. — О, поздравляю, — саркастично произнес младший Лестрейндж, — осталось всего-то научить тебя сражаться на таком уровне, чтобы убили не сразу, за месяц. Подумаешь, задачка. Он махнул рукой: — А такая мелочь, что дуэли запрещены, и вас вместе с этим придурком могут исключить — так вообще ерунда. Потому, что дуэль ты точно не переживешь, чего уж там волноваться! — Басти, — в глазах Беллатрикс появился озорной огонек, — а ведь это идея! А для нас — еще и практика по ЗОТИ! — Научить Крауча драться? — Рабастан соображал быстро. — Я могу обратиться к своему отцу, он поможет. Ну, конечно, — быстро сказала она, заметив взгляд Басти, — я ему не буду рассказывать про нашу ситуацию. Барти вздохнул. А Басти возмутился: — А твой отец не удивится, для чего бы его благопристойной старшей дочери интересоваться способами магических убийств? — Не удивится, вы же знаете, что это под его руководством я обучалась боевке. Она хихикнула: — Мать была в ужасе, но папа сказал, что экспресс-курс ни одной юной леди не помешает. Тем более, в такое время. Ладно, мальчики, раз никто не против, то я — писать письмо. Встретимся вечером, после пар, я как раз, знаю одно место, где нам никто не будет мешать. Кстати, Басти, может, напишешь своему отцу? Рабастан скривился, словно лимон проглотил: — Моя леди, не шутите так. Вы же знаете, что я нелюбимый сын в семье. Куда уж мне до моего братца. С отцом последнее время — совсем не вариант. — Просто замечательно, — фыркнула Белль, — тогда до встречи. Басти, немедленно помирись с отцом. Напиши ему. Чего ты хочешь добиться своим демонстративным поведением? Тот скривился снова. Барти было очень неудобно, что теперь практически незнакомые ему люди будут решать его проблемы. — Белла, подожди, — сказал Барти, заставив ее обернуться, — спасибо вам большое с Басти за то… — Что пытаемся спасти твою задницу? — перебил Лестрейндж, — о чем речь, обращайся, друг. — Басти, — серьезно продолжил Барти, — я, правда, очень благодарен вам за все. Но я не хочу вас так напрягать. Зачем вам тратить свое личное время, к тому же, в этом году ТРИТОНы и все такое. Кроме того, у вас тоже могут быть проблемы, если кто-то из профессоров узнает, к чему вы мне помогаете готовиться. — Он сдурел, — произнес Рабастан Лестрейндж, — обернувшись к Белле, — тратить свое время на помощь тебе выжить?! — Барти, — вдруг ласково произнесла Белла, подойдя к нему и, заглянув в глаза, — ты наш друг и после всего того, что мы пережили вместе, ты еще сомневаешься в том, что твоя жизнь и здоровье важны для нас? Даже если я завалю ТРИТОНы, я не буду об этом жалеть. Наоборот, Барти, я буду счастлива, если мы сумеем тебе помочь. Уверена, что и Рабастан тоже. — Конечно, — серьезно кивнул Лестрейндж. Барти никогда не думал, что такая дружба может быть в реальности, а не только в книгах. У него за всю жизнь так и не случилось настоящего друга. Так, приятели, конечно, встречались, но в настоящую дружбу он даже и не особо верил. Поэтому, поступок Белль с Рабастаном его удивил до глубины души и сильно обрадовал. Как хорошо, что у Бартемиуса Крауча были такие друзья! Как же ему повезло с ними! Он быстро подошел к ребятам и крепко обнял их за плечи. Белла засмеялась, а Басти криво усмехнулся. Барти был до ужаса доволен, что у него есть такой тыл. И, когда они все стояли, обнявшись, он почувствовал себя способным победить любого Шаффика и не только его. В тот момент казалось, вызови его на дуэль сам Волдеморт — и тому пришлось бы несладко.***
На рунах им объясняли новую тему. Игорь-Барти даже частично ее понял и смог вывести сам несколько несложных рун. Старушка-преподаватель похвалила его, а на дом задала длиннющее эссе. Окрыленный своим успехом, Барти направлялся на ужин вместе с Эйвери, когда вдруг увидел в дверях Большого зала обоих Лестрейнджей. Они стояли у входа и негромко переговаривались. Барти расслышал: «Да, вечером, опять в Лондон …. Надо…. Письмо в банке… сейф….» Уезжает он что ли? Пора бы — хоть один повод для нервотрепки пропадет. Тут Рудольфус заметил их парочку и повернулся к ним, плотоядно улыбнувшись. — Добрый вечер, молодые люди. Выглядел он, как кот, объевшийся сметаны, с чего бы это? Они тоже поздоровались, Эйвери коротко склонил голову, а Барти попытался дружелюбно улыбнуться. Когда они прошли мимо парочки в Большой зал, Барти еще расслышал слова Рудольфуса: — А где же очаровательная мисс Блэк? Он чуть было не обернулся, но со стороны стола им уже махала рукой пухлощекая девчонка Розье. Беллы, увы, за столом не было. После плотного ужина так и клонило в сон. Но еще обещанная тренировка. Малодушно думая, как перенести ее на завтра, он вдруг вспомнил, что Белль за ужином так и не появилась.