***
Первое, что увидел Рабастан, после того, как неведомая сила затянула его под дверь, была Белль. Бледная и неподвижная, словно спящая, она была укутана в сверкающий кокон и, невесомая, парила в паре метров над землей. Он кинулся к ней, попытался освободить, хотел разрушить кокон заклинанием, потом просто разорвать руками, но ничего не вышло. Он был так зол, что безо всякого сомнения, воспользовался бы Адским пламенем, но не знал нужного заклинания. Басти хотелось плакать, кричать, и он закричал: — Белла! Белль! — Она тебя не слышит, — раздался высокий женский голос из-за его спины. Рабастан быстро обернулся, позади него стояла девушка. Причем, он мог поклясться, что минуту назад ее там не было! Басти наставил на нее палочку. Плевать, кто это. Не к добру она здесь. Уголки губ прекрасного создания поползли вверх. Девушка, безусловно, была очень хороша собой — это Рабастан отметил про себя в тот же самый момент, когда ее увидел. Красивых девушек младший Лестрейндж замечал даже в практически бессознательном состоянии. Видимо, сказывались гены любимого дяди Руди (в честь него назвали брата). Рудольфус-старший был любимым маминым братишкой и одновременно большим позором, так как не без оснований считался самым знаменитым ловеласом магического мира. Девушка была чудесна. Именно чудесна, а не просто плебейски красива. Ладная фигурка, слегка прикрытая полупрозрачным платьем, на плечи каштановым водопадом падают длинные курчавые волосы. За такую копну любая девчонка отдаст целое состояние! Какие-то украшения на голове, он не сильно в этом разбирался: может, какая-нибудь тика (у его бабушки была), еще браслеты на запястьях и даже лодыжках, уши украшали длинные серьги с висюльками. Восточный тип, смугловатая и со всеми необходимыми округлостями. Девица плавно подошла и так же плавно заговорила заговорила: — Отважный юноша, неужели ты думаешь, что я тебе угрожаю? Представляю опасность? Зачем ты наставил на меня свое оружие? Я ведь безоружна… Она сказала это таким голосом, будто сейчас расплачется. — Я просто узница, — прошептала девушка, подходя к нему еще ближе. Такая же, как и эта несчастная девочка. Красавица уже стояла рядом с Басти, и он почти чувствовал ее дыхание на своей щеке. У нее были удивительные глаза. Такие большие, цвета небесной лазури. Он тонул в этих глазах. Он забыл все: свое имя, зачем он здесь. Забыл, как дышать — это было неважно. Ему все показалось неважным, было только одно желание — вечно смотреть в эти глаза. Его даже не смутили тонкие вертикальные зрачки, а потом она моргнула — и наваждение рассеялось. Басти отшатнулся и чуть не упал, врезавшись спиной в прозрачный кокон с Бель. Оказывается, он все это время пятился назад, сам того не замечая. Когда Басти увидел Белль, в голове его окончательно прояснилась. — Как ей помочь? — крикнул он. — Скажи, как ее вытащить отсюда? Теперь ей не обмануть его. Это без сомнения какая-то хитрая тварь, но она его не проведет. Девица обиженно надула губки. — У тебя в роду были магические существа? — спросила она с интересом. — Еще ни один волшебник не смог мне сопротивляться. Рабастан не ответил. — Хотя, ситуацию это не сильно меняет. Я думаю, так даже интереснее. Какой смысл в победе, если жертва не сопротивлялась. Правда, сладкий? — она хлопнула в ладоши несколько раз и рассмеялась звонким, как колокольчик, голоском. Сделала еще пару шагов по направлению к Басти. С ее плеч слетела тонкая накидка, платье заволновалось, как будто бы под напором сильного ветра и стало меняться по прихоти невидимого портного. Теперь наряд и без того нескромный стал откровенно неприличным: декольте чересчур глубокое, практически ничего не скрывало, голые плечи и спина — все это было на виду, и выглядело, без сомнения, очень даже привлекательным. Она звала его по имени, протягивала к нему руки. Туман опять заполз в голову Басти. Рабастан сглотнул. Чары девицы были словно ядовитый дым. Он практически не мог сопротивляться. Красавица поняла, что ее оружие достигло цели, ее глаза торжествующе блеснули, и, пользуюсь временным замешательством Лестрейнджа-младшего, она стала вплотную и резко прижалась губами к его губам. Он замер, не в силах пошевелиться, но мозг еще пытался бороться, и его взгляд обратился на Белль, на прекрасную единственную Белль. В этот момент красавица закрыла его глаза руками, а Белль в коконе исчезла из головы младшего Лестрейнджа, словно ее и не было.***
— Врата Миров? — скептически переспросил Барти, и мрачно поинтересовался, заранее не ожидая ничего хорошего. — И что это за Врата такие? — Какая потрясающая вопиющая безграмотность, — восхищенно промурлыкал сфинкс, дергая кисточкой хвоста то в одну, то в другую сторону, — какое невежество! — А можно короче, — Барти начинал злиться на сфинкса, а заодно, и на себя, и на весь белый мир. — Подойди — узнаешь, дурак, — неожиданно жестко сказал сфинкс, — правда, есть мне тогда будет нечего. Тебя просто расщепит на мельчайшие частицы. Барти фыркнул: — А какой смысл охранять то, что сломано? Разве не проще повесить замок и табличку: «Не влезай — убьет?!» — Балда, — рявкнул сфинкс, — а о такой вещи, как настройка артефакта на конкретного человека ты никогда не слышал? А эта красота, — махнул хвостом в сторону двери, — еще и не из этого мира. — А если появится человек из нужного мира, она его не расщепит? — Очевидно, нет, — сфинкс задумался, — пару дней назад ваш директор здорово напугался, — он засмеялся, видно было, что воспоминание его радует. — Почему напугался? — нетерпеливо спросил Барти. Мозаика в его голове начала складываться. Он понял, что эта дверь — его, может быть, единственный шанс на возвращение домой. И терять его Барти уж точно не собирался. Про себя решил, что если зверюга кинется на него, то он прыгнет в эту дверь — а тут уж или пан или пропал. — Потому, что, дурак, — хмыкнул сфинкс, который, очевидно, считал умным только себя, — пытался опыт какой-то провести. Может, переместиться куда, не знаю, — с неохотой признался, — а получилось… Ничего у него не получилось хорошего, вроде как, кого оттуда сюда пригласил, да застрял он по дороге, или что… Директор и сам не понял. Он думает, что это игрушка. Дурак и есть. Сфинкс хмыкнул и сообщил: — Ну что, поговорили, пора и честь знать. Обедать пора, тобишь. И напрягся, готовясь к прыжку. — Стой! — заорал Барти, — А загадка? Зверь поскучнел: — Ты же все равно не разгадаешь… Ну, пусть будет по-твоему… — Подожди, а директора ты же не съел, — сообразил Крауч, — он разгадал загадку? — Директор знает ответы на все загадки, — недовольно проскрежетал сфинкс, — хотел бы я знать откуда! Ходит сюда, как к себе домой! Он прищурил глаз: — Ну да, ты не он. Слушай загадку…***
Басти с трудом дышал. Поцелуй с такой красавицей — о чем еще можно было мечтать? Она взяла его за руку и повела за собой вглубь комнаты. Там под балдахином небесного цвета стояла кровать. Девушка толкнула его на нее. Басти повалился, как мешок с мукой. Уже лежа он случайно посмотрел на низ ее платья и вдруг все понял. — Я знаю, кто ты! — закричал он. — Тогда, — задумчиво протянула она, — ты умрешь. И стала меняться. Сначала зубы: вместо ее очаровательных, похожих на жемчужинки, зубов вдруг оказались нечеловеческие, ужасно длинные, явно очень острые клыки. И красавица довольно оскалилась. Впрочем, красавица ли уже? Вместо ног — хвост, тело покрылось чешуйками, лицо не сохранило ничего привлекательного, теперь оно превратилось в животный оскал. — Ламия, — процедил сквозь зубы Басти. — Верно, — голос девицы остался прежним, — какой ты образованный. А теперь поиграем по-новому, мой сладкий? Басти вскочил с кровати в оборонительную стойку, палочка на изготовку. За свою жизнь он еще поборется и за Беллу тоже. Больше всего его злило, как легко заставила эта штучка его забыть о той, за которую он, как понял только сейчас, был готов отдать все, что у него есть. Но она за это поплатится, не будь он Лестрейндж! Пускай Руди старше, опытнее, пускай даже умнее, но он тоже не лыком шит. Рабастан уже вскинул руку, и с кончика палочки было готово сорваться проклятье , как вдруг между ним и тварью материализовался силуэт. Длинные седоватые волосы, борода — конечно же, это был Дамблдор — лучший маг своего поколения, не считая Гриндевальда, он котором и думать сейчас — уже преступление, а уж говорить… Судя по внешнему виду, Дамблдор, казалось, не оказался лицом к лицу с опаснейшим волшебным существом, а вышел на легкий променад. Он посмотрел на ламию с перекошенным лицом, на Басти, застывшего в боевой стойке и удовлетворенно кивнул: — Кажется, я как раз вовремя. — Нет! — Басти на секунду показалось, что он оглох. Да уж, голосовые связки у ламии — будь здоров. Девушка — змея оставила свою неудавшуюся жертву и кинулась на директора Школы чародейства и волшебства. Причем, очаровать его она и не пыталась, Рабастан про себя решил, что ввиду преклонного возраста онного, а сразу пошла в атаку. Но директор молниеносно выставил между собой и разъяренной ламией невидимый, но, как надеялся Лестрейндж, очень крепкий щит, и девушка теперь могла только бить руками и длинным хвостом по преграде и выкрикивать проклятия. Басти надеялся, что про него змея забыла, ведь на него щит не распространялся, но не тут-то было. Девушка внезапно замолчала и резко повернула голову в его сторону. Видимо, она тоже только осознала его беззащитность. Но тут Дамблдор заговорил: — Алтея… Послушай меня, Алтея. Дорогая… Басти от удивления чуть было не присел. Дамблдор что, всех азиатских змеюк знает? Или эта первая такой чести удостоилась? Интересно, за какие-такие заслуги? Но ламии чихать было на все мирные призывы. С воинственным кличем она кинулась на Басти. Тот отшатнулся, а директор выбросил вперед руку с палочкой и быстро проговорил какое-то непонятное заклятье, и на заклятье-то не похожее. Басти с изумлением наблюдал, как по комнате расстилается розовый дым, укрывая его от ламии, и заворачивая девушку в светящуюся сеть. Но самое главное: благодаря этому дыму стена, возле которой они стояли, вдруг исчезла с легким мерцанием розовых искр, а за ней: мама дорогая! Там был Барти Крауч, да не один, а с мохнатой зверюгой: с настоящим сфинксом! Но, к сожалению, это было последнее, что он увидел, потому, что за миг до того, как розовый туман затвердел, образуя непроницаемый барьер, ламия дотянулась до него, сбив с ног своим мощным хвостом. Басти даже не смог правильно сгруппироваться, удар направлял его точно в оставшуюся стену! Сильный боль в районе виска — и он потерял сознание, повалившись на пол.***
Сфинкс снова улыбнулся, облизнул тонкие губы и нараспев произнес: — Когда послезавтра станет вчера, то сегодня будет так же далеко от воскресенья, как и тот день, который был сегодня, когда позавчера было завтра. Какой сегодня день? Он хитро посмотрел на ошеломленного таким текстом Барти и спросил: — Ну что, сдаешься? — Подожди, — заторопился Барти, видя, что в глазах сфинкса зажглись опасные огоньки: зверь явно готовился к нападению, — а можно еще раз? — Последний, — недовольно мурлыкнул сфинкс. Он повторил загадку и уселся в углу, недовольно болтая хвостом, и то и дело поглядывая на Крауча-младшего. Барти призвал на помощь всю свою логику и стал размышлять, и вот что надумал: «Когда послезавтра (четверг) станет вчера (то есть в пятницу), то сегодня (в эту самую пятницу), будет также далеко от воскресенья (от воскресенья до пятницы 2 дня), как и тот день, который был сегодня (то есть вторник, когда они собственно разговаривают, также 2 дня от воскресенья), когда позавчера было завтра (позавчера относительно пятницы — это среда, относительно вторника, среда — это завтра). " — Понял, — завопил он радостно, — вторник! Это вторник! Сфинкс зарычал: — Пррравильно… Но как ты догадался! Ты же не должен был… В этот момент он выглядел так страшно (шерсть сдыбилась, глаза горели, а изо рта капала слюна), что Барти Крауч отступил в ужасе на несколько шагов к таинственной двери, которая неожиданно засветилась нежным голубым светом. Сфинкс замер пораженный. Барти тоже уставился на дверь. Но в этот момент стена за сфинксом неожиданно исчезла, а там Барти с изумлением узрел Дамблдора с Басти и какого-то полумонстра, смутно напоминающего девушку. Рабастан лежал на полу без сознания, а девушка-монстр пыталась выбраться из светящейся сети, но тщетно. За ними всеми парила… Белль, да еще и в каком-то странном коконе! Дамблдор выглядел очень удивленным, но среагировал молниеносно, за что Барти его мысленно поблагодарил. Директор быстро взмахнул палочкой и яростно рычащий сфинкс оказался в такой же сети, что и девушка-мутант. Сеть-ловушка не давала ему ступить и шагу. — Прости, Вольдемар, — профессор посмотрел на сфинкса с сожалением, — это мой студент. Я вернусь, — пообещал он. Потом директор с изумлением уставился на светящуюся дверь. Глаза его расширились: — Не может быть, — прошептал, — пойдем, мальчик мой. И протянул руку Краучу. Уловив взгляд Крауча, тоже обернулся на комнату с Рабастаном и Беллой. — С ними все будет хорошо, — пообещал, — я наложил стазис, и время здесь идти не будет, сперва улажу все с тобой и вернусь сюда. Барти взялся за руку Дамблдора, и они мгновенно очутились в его кабинете. Разумеется, Игорь там никогда не был. Но не узнать место из любимого фильма было невозможно, а феникс на жердочке над столом разрушал последние сомнения. — Садись, Барти, — директор кивнул на кресло у своего стола. Сам он тяжело опустился на диванчик. — Старость… , — вздохнул печально Дамблдор, — ну, же, мальчик мой, расскажи мне кто ты такой. Или если ты позволишь, — он секунду помолчал, — есть такая вещь как легилименция. Это чем-то похоже на чтение мыслей, но я бы сказал, что это чтение образов, ведь это гораздо тоньше… — Я знаю, — слабо попытался возразить Барти. — Я бы не хотел, мой мальчик, но сейчас ситуация специфическая. Ты слишком слаб, а действовать нужно быстро. Барти Крауч лихорадочно соображал. Директор уже знает, что он не настоящий Крауч, а пришелец с другого мира, и в голове у него покопается хочет он этого или нет. Великий маг точно его спрашивать не будет. Ведь директору Дамблдору нельзя ставить под угрозу свой мир, а он, Игорь Семенов, вполне может рассматриваться как такая угроза. Вопрос только в сохранении хороших отношений с директором. Так что, быстро взвесив все за и против, Барти кивнул. — Замечательно, Барти! — просиял директор. — Я ведь могу тебя пока так называть? Потом он подошел к мальчику и внимательно посмотрел ему в глаза. Перед внутренним взором Барти пронеслись картинки: что-то из прошлого, что-то из этой короткой жизни, особенно ярко отпечаталась Белла. Так что, когда директор оторвался от его глаз, Игорь все еще видел лицо девушки перед собой. Внезапно он почувствовал страшную слабость. Покачнулся и чуть не упал. Дамблдор помог ему дойти до небольшого диванчика и втиснул в руку склянку с зельем, прихваченным с каминной полки. — Это зелье Сна без сновидений. Сейчас я перемещу тебя в больничное крыло. Но то что я увидел, Барти, это невероятно. — Вы не можете меня отправить домой? — спросил Игорь. — Пока не могу, — качнул головой директор, — но я буду стараться. А пока — пей, мой мальчик. Барти глотнул, а директор неожиданно направил на него палочку и коротко скомандовал: — Обливейт! У Барти в голове пронеслось неприличное ругательство, и он заснул.