Отчаянные времена

- Он будет в безопасности? Сэм поднял глаза на Дженсена, который присел рядом с ним на деревянную ступеньку. Дженсен не предупредил о своем приходе, но шел он не бесшумно, поэтому не застал Сэма врасплох, появившись за старым домиком. Сэм прятался здесь от безумных приготовлений Донны Эклз к «обеду» - наверное, Дженсен пришел сюда по той же причине. - Кто? – он спросил, уже зная ответ. Дженсен бросил на него такой взгляд, что Сэму стало ясно: тот его тоже не за дурака держит. Сэм собирался быть с ним честным, но только пара секунд ему понадобилась, чтобы забыть об этом намерении. Сэм уже разговаривал с Джошуа Эклзом. Хотя Джош отлично понимал, как рискует, возвращаясь домой, он все равно собирался поехать. - У него все будет прекрасно. - Но… - Что «но», Джен? В отличие от остальных членов твоей семьи, Джошуа не уходил с работы. Он не сказал никому, что уезжает. Если кому-то станет интересно, он просто был в длительном отпуске. А если кто-то начнет копать, то найдется куча свидетелей, которые подтвердят эту историю. Есть даже открытки, которые он посылает своей девушке. Сэм знал, что убедил Дженсена, но совсем не испытывал гордости от своего обмана. Дело было в том, Джош уезжал, потому что хотел избавить свою девушку от визитов в полицию. Ее задерживали и допрашивали не один раз со времени отъезда семьи Эклзов. Вообще-то, версия Джоша была достаточно здравой. Если он ничего не знает о местонахождении своей семьи, и сможет доказать это властям, то и его девушка наверняка не в курсе. Джош не был настолько наивным, чтобы не понимать – его возвращение домой не пройдет незамеченным. Его неизбежно схватят и подвергнут допросу. Он ждал этого и не напрягался по этому поводу. Сэм считал Джошуа Эклза оптимистичным идиотом. Но поскольку тот не имел возможности привести кого-либо в их лагерь, не мог помочь властям даже по неосторожности, Сэм позволил ему принять решение самостоятельно. Джошуа сказал своей семье достаточно, чтобы они знали: ему придется непросто, когда он вернется домой. Но они понятия не имели, что тот по своей воле отправляется прямиком в ад. Может быть, ему и этого не стоило бы говорить. В конце концов, Джозеф держал свои планы при себе. - Я уже благодарил тебя за то, что ты привез сюда мою семью? Сэм ухмыльнулся, толкнув Дженсена плечом: - Я думал, что ты намылишь мне за это шею. Непохоже, чтобы они устроили тебе и твоему парню легкую жизнь. Сэм заметил, как Дженсен покраснел, когда он назвал Джареда его парнем. Потрясающе, как Дженсен умудрился сохранить в себе столько невинности, несмотря на все дерьмо, которым щедро одарила его жизнь. - Они просто чересчур заботливы. Всю жизнь они защищали меня тем или иным образом. Кроме того, будет здорово, что они будут рядом, когда… Просто будут рядом. Дженсен, вероятно, хотел их поддержки во время беременности, родов и потом, когда ребенок родится. Но Сэм был более практичен, когда решил привезти их сюда. Семья Эклзов должна быть рядом, на случай необходимости переливания крови. - Я думал. - Не напрягайся. Сэм надеялся именно на такой эффект от своих слов, когда улыбка расплылась по лицу Дженсена. - О чем ты думаешь? Улыбка слегка увяла, как будто Дженсен знал, что его вопрос не понравится Сэму. - Вы можете связаться с семьей Трея? - Пробовали. Похоже, они уехали из страны. - Они отказались от него? – в голосе Дженсена не прозвучало удивления, только разочарование. Похоже, по его и так зыбкой вере в человечество был нанесен очередной удар. Желание Сэма оберегать Дженсена от жестокой реальности никуда не делось. Он очень много времени потратил, заполняя белые пятна в прошлом Трея. Раз Трей сам не захотел рассказывать Дженсену свою историю, Сэм тоже не будет этого делать. - Сомневаюсь, что они надеялись снова увидеть его. Если быть честным, я не знаю Вынашивающих, которые бы после всего возвращались домой. Дженсен кивнул. Он слышал такие же истории. И знал, что нужно было быть очень наивным, чтобы поверить в обещания властей, которые они давали, включая вас в программу. Сэм выловил из нагрудного кармана полупустую пачку сигарет, которую ему удалось спасти от Криса. Открыл ее, чтобы достать одну штуку. И задумался, стоит ли зажигать ее. Одно дело – уступить старой привычке, другое – дымить в присутствии беременного Дженсена. Он сунул сигареты обратно в карман. - Так что сказал Джефф? Я так понимаю, ты все-таки сходил к нему. В конце концов. Дженсен прикусил губу, услышав эту колкость. Сэм был частью хора, твердившего ему о пользе медицинского обследования. Дженсен посмотрел вдаль на деревья. Он не глядел в направлении Сэма. - У меня двое. Как он и думал. Когда Дженсен открыл рот, Сэм понадеялся, что опасения Джеффа не подтвердились. И без этого все было непросто. Но, похоже, удача от него отвернулась. Впрочем, когда она ему сопутствовала? - Значит, близнецы? Дженсен покачал головой: - Неа. Один ребенок примерно недели на три старше второго. - Черт возьми, как так получилось? Разве такое возможно? Дженсен фыркнул: - Похоже, я особенный. От Сэма не ускользнул безрадостный тон Дженсена. Тот презрительно усмехнулся, выплюнув последнее слово. Но Сэм не мог оспорить справедливость этого заявления. Дженсен был особенным. Молчание затянулось на пару минут, пока Сэм не прервал его. Похоже, Дженсен не собирался оставлять его одного, чтобы он строил свои мирные планы, несущие смерть и разрушение. - Ну ладно, где они все сейчас? - Не поверишь, Трей реально помогает моей маме. Не знаю, как уж она уговорила его. Папа и Джаред ловят рыбу с Джеффом. Сэм засмеялся. Он понимал, что увлечение доктора усиливалось по мере крушения планов. - Не думаю, что Джефф поймает чего-нибудь в этом озере. Улыбка собрала морщинки в уголках глаз Дженсена: - Может быть, и нет, но у Джареда и отца клюет. А Джефф так расстроен, что, похоже, воспринимает отказ рыбы клевать на его приманку как личное оскорбление. Сэм порадовался, увидев улыбку Дженсена. Хотя Джефф не заслуживал скрытой враждебности Дженсена, Сэм не мог винить парня за такое отношение. - А твои братья? - Джош был с мамой, когда я уходил. А вот где Джо, не знаю. Сэм кивнул: - Тогда пошли. А то я не сомневаюсь, что меня пристрелят, если ты замерзнешь здесь. Дженсен надулся. Сэм никогда раньше не видел этого выражения лица у Дженсена, и оно заставило его захотеть… ну, кое-чего, чего он не должен был хотеть. - Почему мне никто не верит, когда я говорю, что прекрасно себя чувствую? Сэм взял Дженсена за плечо, когда они оба встали. - Потому что ты будешь говорить, что у тебя все прекрасно, даже если будешь умирать. И не спорь. Просто наслаждайся этим, пока можешь. Когда твои дети появятся на свет, возможно, на тебя совсем перестанут обращать внимание. Дженсен просиял: - Надеюсь на это. - Это ты сейчас так говоришь. А когда тебя никто не будет кормить, разговаривать с тобой, едва ли будет замечать твое существование, ты начнешь жаловаться. Когда Дженсен ушел немного вперед, посмеиваясь, Сэм признался самому себе, что только слепой сможет не обращать внимания на Дженсена.

***

Донна посмотрела на чугунную плиту, которая стала самым большим испытанием в ее замужней жизни. Похоже, она все-таки укротила темпераментное чудовище. Это далось ей нелегко: контролировать температуру плиты было фактически невозможно. Она потеряла счет количеству подгоревших кастрюль, которые оказывались в руках Алана после того, как чудище снова доказывало, что его нельзя приручить. Она взяла пару поленьев из штабеля, который мужчины сложили у кухонной стены. Он была больше, чем штабель у камина в гостиной, потому что печь снабжала домик горячей водой, и в ней постоянно старались поддерживать огонь. Джошуа исчез вместе с Джозефом, они прихватили с собой пару топоров – собирались сделать поленницу еще выше. Уводя Джошуа, Джозеф, без сомнения, не слишком тонко пытался наедине вбить, как он выразился, немного мозгов в упрямую башку младшего брата. Но в этом-то было все и дело, Джошуа был упрямым. Он уедет независимо от того, что скажет ему Джозеф. Даже Донна знала это. Она посмотрела на гору еды, стоящую на столе. Меньше пары часов назад она только подумала о том, что неплохо было бы приготовить овощи. А сейчас они были уже готовы отправиться в духовку. Если бы они задержались здесь подольше, можно было бы подумать об огороде, поскольку овощи, которые она достала из кладовки, явно видали лучшие времена. А консервы она открывала, только когда иного выхода не было. Донна посмотрела на большой противень с жарким, который собиралась поставить в духовку. Она понятия не имела, откуда Сэм достал большой кусок оленины. Но остерегалась спрашивать его об этом, потому что она видела пару раз оленей под деревьями и не хотела думать о том, что Сэм лично убил одного из них. В нем определенно было что-то опасное, Донна видела это в его глазах. Жареное мясо было главным блюдом обеда, который она готовила на весь лагерь. Чтобы отпраздновать последний раз, когда ее семья была в полном сборе. По крайней мере, в последний раз на какое-то время. - Куда это поставить? Донна повернулась, чтобы взглянуть на сердитого молодого человека, державшего в одной руке кастрюлю с очищенной картошкой, в другой – острый нож. Она хотела сделать ему замечание относительно его грубости, но прикусила губу. Она видела, как Дженсен общается с ним, как он терпелив и ласков, когда Трей требует его внимания. У Донны не было терпения или понимания, которыми обладал ее младший сын. Мальчик был непочтительным, он её раздражал, и у нее не в первый раз возник вопрос, как его воспитывали. - Поставь сюда, будет отлично, - она указала на место на мойке. Трей поставил кастрюлю и швырнул нож в раковину, когда она бросила поленья в топку печи. Мальчик выглядел измученным. - Почему бы тебе не присесть ненадолго? Ты, должно быть, устал. Помнится, когда я была на том же сроке, что и ты, я все время спала. А ноги болели постоянно. Трей не принял ее попытки вовлечь его в разговор, хотя все-таки сел за стол. Спиной к ней, напряженный и упрямый. Донна покачала головой, взяла чайник, налила в него воды и поставила на плиту. Он посмотрел на нее, слегка забавляясь, когда она положила перед ним открытый пакет с печеньем. - У нас не было возможности как следует поговорить. Почему бы нам не поболтать сейчас? - Ты не моя мать. Донну не испугал отпор этого несчастного ребенка. - Нет, не твоя. Но я мать Дженсена, а у меня создалось впечатление, что он тебе нравится. От нее не ускользнуло, как поднялись уголки его губ, но он быстро погасил улыбку. - И что ты хочешь узнать? - Ну, откуда ты? Чем занимался до всего этого? Трей нахмурился, размышляя, как много может рассказать. Вздох сообщил Донне о том, что он принял решение. Ну что ж, если Трей солжет, она это поймет. В конце концов, она достаточно общалась с подростками. - Я был… я собирался поступать в колледж, но так и не поступил. - Ты всегда знал, что ты Вынашивающий? Трей затряс головой: - Нет. Хотя меня идентифицировали в двенадцать лет, никто не озаботился сообщить мне об этом. - Значит, твои мать и отец знали. Они не пытались увезти тебя? Ее ужаснула мысль о том, что можно на протяжении нескольких лет знать о том, что ты потеряешь своего ребенка. Но куда хуже было представить себе, что они ничего не сделали, чтобы предотвратить это. - Как только человека идентифицируют, его передвижение сразу ограничивают. Почти невозможно уехать, бля, из своего штата, не говоря уже о стране. Кроме того, мои родители были сторонниками… Донна почувствовала желание обнять мужественного мальчика. Такого сердитого, такого страдающего. Но она знала, что он вряд ли обрадуется любым попыткам успокоить его. - Сторонниками правительства? - Насколько я знаю, они до сих пор его поддерживают. Когда они поняли, что не могут выкупить мой «долг» обществу, они стали внушать мне, какая это честь для меня. - Но ты не поверил им? - Мне казалось, что это меня не касается. Когда они говорили о Вынашивающих, я не знал, что это относится ко мне. Они не удосужились посвятить меня в семейную тайну, пока мне не исполнилось восемнадцать. У меня было целых три дня, чтобы привыкнуть к тому, кто я, пока меня не заперли в Центре. Донна знала, что ее напор парню не понравится, но это ее не остановило. Все-таки свое упрямство ее сыновья унаследовали не только от отца. - И ты не понимаешь, как Дженсен может хотеть быть с Джаредом? Как он вообще может дружить с Сэмом? Она не отступила, даже почувствовав яд в словах мальчика: - Вероятно, мой опыт отличался от опыта твоего сына. Может быть, ему повезло. А может быть, он просто обманывает сам себя. Вот в такие слова Донна готова была поверить. - Что ты имеешь в виду? - Легче внушить себе, что все в порядке, чем признаться, что ты – жертва. Люди не любят быть жертвами. Между Дженсеном и Донной все еще действовало перемирие. Она не собиралась расстраивать его, если этого можно было избежать. Она даже старалась вести себя вежливо с Джаредом. Но перемирия не вечны. Поэтому она пополняла свои боеприпасы, готовясь к началу военных действий. Донну прервал свисток чайника. Она сделала себе кофе, Трею пришлось довольствоваться какао. Она не собиралась предлагать беременному парню напиток с кофеином. - Что ты планируешь делать потом? После того, как уедешь отсюда? Тема разговора сменилась, и мальчик расслабился: - Планирую уехать куда-нибудь, где меня никто не найдет. Буду жить тихой жизнью в одиночестве, где мне не придется от кого-то зависеть. - Ты не сможешь жить один. У тебя будет маленькая компания. Похоже, Трей не сразу понял, о чем, то есть о ком она говорит. - Почему я должен забрать малыша с собой? Я не просил его, я не хочу его. Кроме того, трудно быть неприметным, когда кричащий ребенок цепляется за штаны. Нет. За ним будет присматривать кто-нибудь другой, не я. Донна почувствовала, что он врет. Он хотел этого ребенка, беспокоился о нем. Он просто отказывался признать это. Она поможет ему. Она справилась с печью, теперь ей нужно было заняться чем-нибудь другим, чтобы отвлечься.