тут только искры

Я сам себе Заламываю руки. В груди моей Сердце огнём горит. Но в голове моей Я снова слышу звуки. И это голос мой. И голос говорит… Остановись, мудила! Это чужая баба! © Дайте танк (!) — грех

в тот момент окси сидел (ещё пока) рядом, но не обращал внимания ни на что, кроме открытого в youtube ролика от вячеслава путина — окси помешался, окси постоянно говорил о гнойном, завывал «солнце мёртвых» ужратым вхламину, укуренным просматривал баттл и вспоминал, как приятно было его касаться — такого тёплого, мягкого, влажного от пота, дрожащего из-за гнева и перевозбуждения, оксимирона так вело от этого колхозного рэперочка, чего ваня никогда в жизни бы не смог добиться; ваня ненавидел всех троих они с миро трахались в туре, когда надоедали девочки, когда мирону надо было выплеснуть свою бисексуальность, а на порчи не вставало; ваня, блять, жил ради прикосновений мирона к своей татуированной коже, он жил от одного эксперимента окси до другого: и всю жизнь мечтал, что у мирона проявится его собственное имя, а у вани появится «ваня» - знак того, что он и есть соулмейт окси - имя, которое он по-ванильному потом набьёт, когда метки пропадут после соединения связи но судьба — та ещё сука когда ваня впервые заметил на уязвимом местечке за ухом тонко, но твёрдо выведенное слава ваня прочитал «слава» ваня прочитал «тебе пиздец, дядь» он никому не показал это, прятал за переводными татуировками, за шарфами и водолазками — лишь бы никто не подтвердил, что всё это — правда. что все его мечты уебали его. попиздострадал немного, запивал прозак портвейном, дрочил чаще, чем обычно, трахал только мальчиков, а потом забил это дело большим и тёмно-зелёным листком папоротника. он понимал, что поступает как хуёвый друг, но последний романтик дуэлей и башен в нём уверенно твердил, что принцессу необходимо завоевать. сам ваня думал, что лысые принцессы, любящие пожёстче, под травой и с лосём вместо принца — это прямо идеальная история для них окси ходил сам не свой, ходил кругами, круги ходили под его глазами мой лучший друг для меня не просто друг помоги понять, быть или не быть? через неделю после последнего слава на коже рудбоя, которого он забил татуировкой, прямо над правой бровью красовалось простоватое слава, написанное размашистым округлым почерком. больше ваня не мог скрывать этот пиздец за супер-многозначительными-произведениями искусства, он принял решение показать и не смотреть на реакцию — знал, что мирон подпрыгнет от счастья, как после какого-нибудь удачного концерта, или как минимум улыбнётся самой блядской улыбкой на этой ебаной планете. и это, блять, было пиздец как больно ничего, блять, сверхъестественного не было в том, что мирон так и сбежал с грацией пьяного опоссума, как только рудбой понял, что возникающее в абсолютно рандомных местах ненавистное имя уже было невозможно перекрыть татуировкой, и показал имя соулмейта своего лучшего друга эта светлая улыбка била по всем больным точкам. вот она — надежда. знаете, нахуй надежду, туда же засуньте веру, ожидание, очарование, невзаимность и всё такое. рудбой проблевался остатками завтрака, коленки тряслись, руки были белые с выступающими синими венами мирон тут же укатил по адресу, который достал, конечно же, его покорный слуга и бэкэмси, ОХХХРА. даже слова не произнёс, просто обнял крепко-крепко, как будто любовно, как будто в самый-самый последний раз, и ваню эти холодные крепкие руки пополам сломали, раскрошили своим «славой» и стёрли в чёрный от татуировок порошок. через полчаса имя исчезло со всех мест и исчез последний ебаный блик надежды — у них там всё заебись, теперь мирон не будет трахаться с ванечкой, нет, теперь у него новый любимый лосище; так же быстро во рту пропала цветастая марочка с рисунком сердечка — евстигнееву было срать уже на всё и всех когда стены начали немного передвигаться, а волосы девушки с картины — мерцать разными огнями, ваня понял, облизнулся, словил, наконец, трип и не помнил ничего, проиходящего далее каким-то образом ему удалось вызвонить рандомного чувака, на историю (там, кстати, был милейший господин котовский) которого он ответил «прилетай, гостевая» каким-то образом он сумел набрать адрес и кинуть номер телефона каким-то образом этот рандом приехал и блять, даже один и через пятнадцать минут каким-то образом это оказался небезызвестный ванечка светло — местная педовка рэп-тусовки каким-то образом ваня был достаточно обхуюженным, чтобы не прогнать парня в кофте антихайпа, а даже предложить таки гостевую марочку дела после этого пошли гораздо лучше, мирон лишь изредка появлялся смутным образом, так как рядом сидел мягонький и тёпленький мальчишка, разморённый и похожий на котика. рудбой залюбовался сладкой деткой, которой оказался грозный, мерзкий и пиздливый фаллен мс всего после одной марочки. он подумал, что ради такой синички можно и потерпеть мирославины взаимодействия ну или что там у них такое было тело отлипло от мягкого дивана и было готово к этим самым взаимодействиям. без бородки ванечка выглядел юно и прелестно, так, словно трахаешь эротическую версию гавроша; он, обхуюженный в никуда, был таким очаровательным и трогательным, сам подавался ближе и ласкался о татуированную руку как котик, только хвостика не хватало котик лапал всё, до чего дотягивались загребущие ручонки, осторожно погладил мягкий бок рудбоя, скользнул маленькой тёплой ручкой ниже — прямо под спортивки, под которыми он с восторженным удивлением обнаружил приличный такой член. евстигнеев наблюдал эти детские игры как будто со стороны. когда тонкие пальчики сжали член у основания, охра решил брать член, блять, в свои руки, а то ещё заиграется дитё, кончит раньше времени. а под кислой не хотелось трахаться в привычном понимании, сложно было оторваться от простых поглаживаний, они оба были такие хорошие, что так и заснули — светло на ногах вани, обхватывая его осторожно коленочками, а охра — откинувшись на спинку дивана _______________ утро, блять, было не очень добрым охра пришёл в себя от громкой ругани на кухне, голова ожидаемо била тревогу, во рту — сахара, в мочевом пузыре — тихий океан, на кухне — очаровательный ураган. пиздец, одним словом сцена на кухне была ох как хороша — светло пытался достать кружку для чая с верхней полки, и при этом выглядел как дебил, но прелестный дебил. охру пробило на ржач, за что в него прилетело полотенце — доброе, дядь, — напиздел фаллен, кроша сыр в сковородку с яйцами — ну это с какой стороны смотреть, — а смотреть сзади было очень даже ничего, задница у фаллена была что надо, такой весь сладенький и ухоженный мальчик, волосы на ногах такие светлые, что их почти не видно блять, я рассматриваю волосы на чужих мужских ногах, это совсем пиздец — ты чего один решил вчера объебаться? — продолжая разговор, который заходил куда-то не туда (или наоборот, именно туда, куда надо) — теперь тебя звать буду, хорошо, — ванечка зарделся как красна девица (и да, блять, он был ветреный, как мельница, ебал он всех в рот) и отвернулся к разделочной доске когда ванечка поставил на стол порцию яишенки и кофе для охры, пробежав по его татуировкам, не скрытым одеждой, он наткнулся на такой голодный взгляд, что ему даже почти стало неловко между ними были такие невъебенные искры, что становилось страшно — так, блять, я домой, — упрямился котик, доев свою порцию, и начал собираться охра смотрел на всё со снисходительной улыбкой на прощание светло притянул ваню к себе, погладив ровно то место, где ещё вчера был слава, что евстигнеев даже прищурился от удовольствия фаллен чуть сильнее сжал это место, а потом неожиданно сделал сильный кусь, облизнул рудбоевские губы и сбежал. охра был в полном восторге от этой детки пожалуйста, разочаруй меня побыстрее