тут только искры

и теперь, когда одному или второму ванечке становилось одиноко в этом мире, где у каждого гнойного есть окси, а на каждого мирона найдётся сонечка мармеладова, они чаще проводили вместе вечера и ночи. трезвые, всратые, укуренные вхлам, обхуюженные и под спидами, они находили уют в компании друг друга. каждый раз, когда они сидели вечером вместе, никто из них не мог сопротивляться мягкому узлу, переворошившему ласково все внутренние органы. ваня больше не блевал по утрам и мог нормально есть, а светло...ну, он просто был в восторге от их телесных взаимодействий. кто скажет, что под маркой лучший секс - пиздабол, и всё это полнейшая хуйня самый чувственный, такой, после которого не получается думать связно, тот, который оставляет на коже отметины - такой секс только с человеком, из-за которого тебя так пидорасит ваня заходит без стука, протискивается в чужую модную квартиру-студию и просто дышит. у каждого дома есть запах, но этот провонял ими сексом, потом, спермой, кофе, который любит охра, и какао, которое любит светло они так плотно приросли друг к другу, утонули, практически прикипели, наросли, когда их лучшие друзья словили неожиданный трип от просто наличия между ними связи слава переименовал фалленовский номер в телефоне на "сучка йобдура", за что в ответ получил "любитель лысых карлиц" но даже слава понимал, что это их "без обязательств", "секс по дружбе", "дядь, мы же несерьёзно" - все эти слова разбивались о растянутые в глупой улыбке губы ванечки, когда он видел другого ванечку в дверях квартиры; впрочем, гнойный принял взрослое решение - забить на всё, пропустить охру, а самому валить к своенравной девочке-пиздец череда выходных после выполнения обоих туров дала ребятам возможность действительно отдохнуть в следующий раз они обошлись косячками и чаем, мир плавно утекал из-под ног, ручки стали юркими, но ватными. охра только и заметил, как нечто тяжёлое, мягонькое и мурчащее оказалось на его коленях, а чужие красные губы уже вовсю занимали его собственный рот ситуация была лучше некуда - когда детка послушная, самостоятельная, и без папочки знает, что надо делать. но рудбой любил контролировать каждый вдох своих жертв, а потому быстро подмял ванечку под своё татуированное тело, да так, что светло залип на секунд пятнадцать от смены позы - твои ноги мне бы на плечи, детка, ты бы выглядел потрясающе, - хриплым студийным голосом как из треков жарко прошептал евстигнеев трогательная попытка закинуть одну ножку уже без носка закончилась лёгкой пощёчиной лодыжкой светло по лицу рудбоя ваня помог в этом нелёгком деле, попутно стаскивая с друга штаны и бельё фаллен, как в каком-нибудь уродском хентае, закусил губу и вжался лопатками в опору-диван; - блять, от одного твоего вида кончить можно, - сдавленно прохрипел ваня. ванечка возмущённо свёл брови и дал ещё одну пощечину ножкой - но такое рудбоя только сильнее заводило. утром они готовили завтрак, угарали с синяков, царапин и засосов по всей коже - вчера они знатно повеселились. остаток дня они провели либо гамая, либо смотря тупые фильмы, либо облизываясь - под конец вечера на ванечкиных губах не оставалось живого места, и он безумно хотел остаться и продолжить на следующий день в четыре утра пришла смска от кого: хуй в татухах приезжай, я вызову такси ванечка маленько так прихуел, пытался набрать, но на другом конце кое-кто его сильно игнорил, поэтому единственным разумным вариантом было забить и гамать дальше но разумно - это не про фаллена мс через пятнадцать минут он стоял у двери, весь красный, трясущийся, ещё с влажными волосами от душа его встретил хозяин без футболки, в одних только коротких шортах светло простонал "ты смерти моей хочешь" и полез скорее облизывать чужие губы ваня крепко-крепко обнял его тоненькое, но длинное тельце, и зашептал какую-то дичь - я тебя не для секса сегодня позвал, а чтобы спас меня от этой хуйни, друг, - колючее слово "френдзона" схватила светло прямо за тонкое горло, но лицо охры было белое и с огромными почти чёрными кругами под глазами. зрачки были обычные, что радовало, только вот весь белок был в красных рытвинах дядь, сколько ж ты не спал? - ложись ко мне, давай спать, даже разрешу тебе сделать кусь посильнее помни: френдзона - пакт о ненападении, помни, помни и не смотри ему в глаза - сразу проиграешь фаллен делать кусь любил и умел - вся шея, грудь и руки вани были в кровавых следах ванькиных зубов рудбой сладко поцеловал ванечку на ночь, обнял со спины своими огромными тёплыми руками, и ванечке было горячо рядом с охрой в любом понимании этого слова горячо лежать у него под боком горячо отсасывать ему в туалете клуба горячо и больно, когда нет даже намёка на отношения горячий евстегнеев жарко и влажно дышал в шею фаллену, из-за этого у вани мурашки по спине бегали и руки дрожали от напряжения; спать с охрой что спать с бомбой - в любую минуту рванёт из-за своих кошмаров светло всю ночь гладил его по жёстким волосам, рассматривая татуировки и зацеловывая шрамы, как последний мудак он помнил, как это было у славы. и ваня не хотел как у славы; ваня хотел ваню всего, сразу. без остатка, сожрать, приклеить к себе, посадить на цепь, лишь бы оставался рядом и грел ночами. без ебучего окси звуком на пидорастически идеальных губах охры следовало обратиться к психотерапевту, но ванечке светло было плевать на то, что творится в его собственной голове; всё, чем он жил последние месяцы превратилось в одно сплошное ваняпожалуйстабудьрядоммнетакплохо сукаблять позвал ради того, чтобы поспать рядом, какого хуя он такой идеальный мудак? нахуя такому я? сука, влип как подросток под утро на ослюнявленной шее светло красовалось, наконец, имя соулмейта его лучшего друга в тот же момент рудбой аж отпрыгнул от зеркала, наблюдая метку улыбки не слезали весь день, как и ванечка с вани ваня и ванечка, гласили надписи