Моя душа рваная

С того вечера между ними что-то изменилось, и дело было не в чем-либо плохом, скорее они стали более открытыми друг с другом. Между ними больше не было той пропасти, что была раньше, когда Исак держался на расстоянии. И теперь все стало проще и лучше. На следующий день Эвен действительно разбудил младшего своим поцелуем, и Исак лишь улыбался, а не стонал от боли в стигматах. Наверное, тот страх, засевший глубоко в Эвене с того раза, будет трудно устранить, но, глядя на довольное личико Вальтерсена, который вот-вот готов замурлыкать от нежности со стороны старшего, ощущалось даже более идеально, чем тот мог себе представить. Даже сейчас они уединились на балконе чердака, где так нравилось находиться Исаку, они сидели на перилах, и Найшейм обнимал того за талию, прижимая ближе к себе, а Исак уложил голову ему на плечо. Учитывая, что ни Исак, ни Эвен не были так зациклены на общественном мнении, они спокойно отнеслись к проявлениям любви на людях, потому даже и не попытались что-либо скрывать, ведь, по сути, никому до них нет дела. Некоторые проходящие ученики пялились на них, но большинство все же не обращали внимания, ведь уже было привычно видеть Исака на том месте, а то, что к нему присоединился и Эвен, было не так важно. Они не переговаривались друг с другом, между ними была абсолютная тишина, и где-то отдаленно им доносился шум учеников внизу. И это было так привычно, Эвен быстро освоился: Исак в школе и в их комнате — два совершенно разных человека. Он не любил общаться на людях, но наедине (зачастую и вместе с Крисом) он открывался по-новому, снова становился собой, таким милым, веселым стесняющимся котенком, желающим, чтобы Эвен был ближе к нему. Из-за его неспособности долго обижаться, Исак и Крис довольно легко перешли на приятельские отношения, что для самого Эвена не было ни победой, ни поражением: его парень и его лучший друг стали хорошими знакомыми, но и желание Криса затащить Исака в свою постель он не мог забыть. Нет, он знал, что тот не посмеет рушить отношения своего же друга, но тень ревности постоянно оставалась где-то на задворках сознания. Тем не менее смотреть на шуточные препирательства парней было довольно… уютно, как-то по-домашнему, а, учитывая, что Эвен всегда считал Криса не просто другом, но и почти сыном из-за постоянного контроля за тем, они могли бы назваться семьей. Ну, почти. — У тебя еще сколько уроков? — спросил Эвен, поглаживая пальцами поясницу Исака и разворачиваясь к нему лицом. Исак не пошевельнулся, и Эвен зарылся носом в его волосы. — Исак, — протянул его имя Найшейм. — А? Эм, у меня два вроде, — заторможенно ответил младший, медленно разворачиваясь, чтобы спрыгнуть с перил. — Подождешь меня или пойдешь в комнату? — Сегодня устраивают показ кино, которое снимают выпускники. Не хочешь сходить? — Ты хочешь посмотреть? — кивнул головой. — А Крис? — кивнул. — Хорошо, посмотрим, — улыбнулся, заходя в комнату, и поманил старшего пальцем за собой. Тот быстро зашел за ним и сел на старый потрепанный диванчик. Если говорить честно, ему не нравилось это место так же сильно, как и Исаку, все выглядело так, словно любое дуновение ветра сломает всю мебель, а кое-где даже виднелась паутина. Однако он приходил сюда по каждому зову Вальтерсена и ни разу не пожаловался, потому что Исак компенсировал это поцелуями. И вот сейчас он сел рядышком со старшим и позволил тому поцеловать себя. — Значит, фильм снимают выпускники? — Да, это что-то вроде проекта на их выпуск, это должно быть интересно, — вскинул брови и чмокнул в макушку. Исак чуть пораздумал и лег на его колени головой, а ноги устроил на подлокотнике. Так вполне удобно. Найшейм зарылся пальцами в его волосы, чуть массировал кожу, улыбаясь разнеженному Исаку. Нужда в разговорах пропала сама собой, поэтому младший просто прикрыл глаза и наслаждался уютной атмосферой. И наслаждался бы еще до конца обеденного перерыва, если бы в кармане штанов Найшейма не завибрировал телефон. Тот осторожно, стараясь сильно не тревожить Вальтерсена, достал его и ответил на звонок. — Да? — звонил Крис, так что можно было перейти сразу к делу без приветственной «церемонии». Исак в это время повернулся на бок и уткнулся тому живот, обхватывая рукой его за спиной. — Эм, на чердаке, и ты, наверное, можешь прийти. Да ведь? — обращался уже к Исаку, и тот, не поднимая головы с его ног, кивнул, задевая носиком живот через ткань толстовки. — Да, приходи, здесь открыто. Эвен сбросил звонок и немного опасливо дотронулся до его щеки, чуть поглаживая и отодвигая от себя. Вальтерсен отмахнулся от его рук и снова прижался к его животу, не желая терять удобное положение. Он сильнее сжал в кулаке толстовку Эвена на спине и промычал, уведомляя того, что двигаться с места не собирается. — Эй, малыш, — нежно протянул Найшейм, и Исак нахмурил брови на прозвище, но не стал перечить: это было мило, — если ты не отодвинешься немного, то нам обоим станет неловко. — Почему? — Потому что я не импотент, а вид твоего лица на уровне моего паха слишком возбуждает, — Исак резко открыл глаза, замерев в оцепенении. Это не самый хороший разговор, и он заставляет смущаться. — Исак, пожалуйста, мне уже стыдно, — Вальтерсен резко перевернулся на спину и сел на диване, отвернувшись от старшего. Безусловно, он думал иногда об этом, но говорить с Эвеном нельзя. Это слишком пошло и некрасиво, особенно по отношению к самому Эвену. — Эй, может, развернешься ко мне? — Ты справился с… со своей проблемой? — неловко запнулся Вальтерсен и покраснел. — Глядя на твою напряженную спину, мне трудно это сделать. Ты слишком сексуален, — прошептал на ухо Найшейм, и Исак резко развернулся и оттолкнул того на расстояние вытянутых рук. — Мне лучше уйти. А ты как только… эм, успокоишься, придешь ко мне. Прости, я не хотел этого. Прости, — не сумев посмотреть старшему в глаза, произнес Исак и вскочил. Нельзя, ему нельзя говорить на такие развратные темы. Это немного странно, но в основном стыдно. Он не так давно справился с принятием обычных поцелуев и сейчас работает над собой, чтобы принять и сексуальный аспект их отношений. Конечно, он понимает, что Эвен — молодой парень, у которого есть естественные потребности, и ждать слишком долго, храня целибат, он не станет. Но пока что было слишком рано, Исак не так крут, чтобы первым прыгнуть в койку, ему нужно свыкнуться и принять, что секс может быть и между двумя мужчинами. И ему казалось, что он справляется, еще немного, и он сможет дать это Эвену, но нужно подождать, позволить Исаку еще чуть-чуть доработать. — Исак, ничего не случилось, это нормальная реакция на парня, которого я люблю, поэтому, прошу, не отталкивай меня сейчас. — Эм… — Пожалуйста. — Л-ладно, — заикнувшись, ответил мальчик и сел смирно сантиметрах в тридцати от старшего и смотрел перед собой. Даже его спина была ровна, словно к ней привязали палку. Никакого комфорта. — Может… — начал Найшейм. — Парни, — прерывая его, в комнату ворвался Шистад и быстрым шагом пересек ее, вставая рядом с ними, — у меня хорошая новость. — Да, — устало вздохнул Эвен, с Исаком все равно уже не поговорить. — Что там? — У меня есть самые лучшие места на показ фильма. Вы ведь слышали, что в этом году его решили показывать не в зале, а на открытом воздухе? В общем, сейчас выпускники выносят разные стулья, кресла и диваны на улицу и натягивают полотно на стене второго корпуса. Я забил нам самое лучшее место, так что нам остается принести, может, что-то из еды или подушки для удобства, — закончил Крис и победно улыбнулся, словно совершил какой-то подвиг. На самом деле так и было, ведь сидеть полтора часа на твердом стуле не самая лучшая идея. — Хорошо, — показал большой палец Эвен, приобнял Исака за плечи и притянул к себе. — Разве не здорово? — Наверное, — даже вспотев слегка, неуверенно ответил младший, выпутываясь из его рук. — И ты говорил, что это я его обижаю? — саркастически спросил друга Шистад. — Я и не обижал, просто произошло недопонимание, — закатил глаза, а Исак в это время опустил взгляд на сцепленные в замок руки, которые зажал между ногами. На самом деле, ничего такого ужасного и не произошло, ему просто неловко немного смотреть Эвену в глаза, вот и все, это еще пройдет. Он преодолеет эту преграду между ними.

***

Время до вечера они провели в их комнате, Крис оставил их наедине и ушел готовиться к просмотру фильма, поэтому Эвен не выпускал Исака из своих объятий, чтобы тот выкинул утренний инцидент из головы и не стал на нем зацикливаться. И если первое время Вальтерсен пытался как-то сбежать, то под конец с удовольствием дремал в кольце сильных рук. Они взяли с собой легкие одеяла на случай, если им станет прохладно, а Шистад принес какие-то закуски и газировку. Небольшой диванчик, что занял Крис, оказался в самый раз для трех людей, так что всем было вполне комфортно. Исак сел, прижавшись к Эвену, и тот накрыл его одеялом, говоря, что тот может простудиться. Их друг лишь закатил на такую заботу глаза, но по-доброму усмехнулся и отпустил саркастичную шутку, все как и должно быть. Вокруг было довольно темно, что создавало некую атмосферу интимности между Исаком и Эвеном. Правда, Крис ее заметно портил. Во время просмотра фильма Исак увлеченно наблюдал за сюжетом и, даже когда Эвен пытался отвлечь его на поцелуи, он отмахивался, говоря, чтобы тот не отвлекал, на что Эвен дулся, а Крис в открытую смеялся над ним. Вообще-то, фильм был снят не так и хорошо, учитывая, что это делали просто ученики, да и сюжет не блистал оригинальностью, однако Вальтерсену скорее было важно, что те старались, и их труд нельзя было недооценивать. Собственно, в фильме показывали о важности правильного выбора, как человек сам решает свою судьбу. И это мнение было близко Эвену, поэтому тот к середине втянулся и так же увлеченно смотрел. — Эвен, — позвал его Исак, чуть дергая за плечо, и тот расслабленно развернулся к нему, начиная улыбаться, глядя в чистые изумрудные глаза. — Я спать хочу, — пожаловался он. — Иди ко мне, — похлопал по своим коленям, выжидающе наблюдая за ним. Исак поколебался несколько секунд, но все же перебрался на него, осторожно свернувшись клубочком и устроив голову на его груди. — Удобно? — Исак кивнул, обняв его одной ручкой, и Эвен укрыл его одеялом, обнимая его в ответ. Одной ладонью он несильно похлопывал по его спине, успокаивая, как ребенка, а другую устроил на его сомкнутых коленях. Спустя минут десять Найшейм услышал, как его дыхание чуть изменилось, и снова улыбнулся. Его маленькое чудо, его маленький светлый мальчик, который так стесняется всего, но так доверчиво идет к нему в руки. Он поцеловал его в макушку и снова обратил свое внимание на самодельный экран. — Тебе не тяжело? — тихо спросил Крис, словно боялся спугнуть сон Исака. — Готов поспорить, ты сейчас предложишь забрать его к себе, чтобы облапать. Не видать тебе Исака, он мой, ясно? — в шутку, но серьезно произнес Эвен, ведь он ни за что не доверит ему свое сокровище. — Я хотел спросить, как ты его понесешь в комнату, но иди нахуй, Найшейм, — демонстративно обиделся Крис, потому как понимал, что часть его хотела именно этого, однако другая была категорически против: Исак — парень его лучшего друга. — Ну-ну, — усмехнулся Эвен. Когда фильм закончился, Исак так и не проснулся, и Эвен принял решение донести его на руках. Он осторожно, чтобы не разбудить, подхватил его под коленями и за спину, так же аккуратно понес в общежитие, благо оно находилось в метрах пятидесяти от импровизированного кинотеатра. Крис шел рядом с ним, но молчал, потому что тому было бы трудно нести младшего и одновременно разговаривать. Путь до здания был сносным, но вот поднятие по ступеням дались тяжело, из-за чего тот начал тяжело прерывисто дышать, сильнее сжимая ладони. — Ммм, — промычал Исак в его руках и медленно открыл глаза. — Эвен? — Это я, — мгновенно ответил старший, останавливаясь посреди коридора. — Опусти меня, пожалуйста, — сонно пробормотал Исак, и Эвен медленно подчинился. Когда Вальтерсен твердо стоял на ногах, Эвен взял его за руку и повел в комнату. Они попрощались с Крисом, и остались вдвоем в комнате. Младший чуть оживился после сна, поэтому шустро разобрал их кровать, отвел Найшейма почистить зубы перед сном и уложил в кровать. Эвен после их дороги выглядел вымотанным, хотя это и было немудрено, ведь Исак весил не пару килограмм. Вальтерсен лег рядом с ним на его грудь, обнимая поперек живота, и слушал биение его сердца. Почему-то такое невинное действие казалось настолько интимным, что если бы сейчас горел свет, то старший мог бы увидеть мягкий румянец на его щеках, и все же хорошо, что он выключил его перед тем, как лечь. Дыхание Найшейма выровнялось, он уснул, и только тогда Исак и сам закрыл глаза.