Клетка

      Когда он начал меняться? В какой момент неожиданно для себя пересек границу, за которой стало возможно все? Он не знал. И это его пугало. Пугало до уже забытых мурашек по коже, вспышек в глазах, звона в голове. В груди извивался клубок змей, давил на сердце, не давал вздохнуть в полную силу, разливал по венам леденящий яд предчувствия неизбежного. И от этого хотелось кричать.       Но Вон только сильнее сжал зубы, не позволяя себе исторгнуть ни одного звука.       Он шел по коридору быстрым шагом, не разбирая дороги. Со стороны могло показаться, что Вон спешит, чтобы выполнить очередное поручение Древних. И только он сам понимал, что просто трусливо сбежал от неизбежного. И от этого становилось еще горше.       И только когда перед Воном замаячил пустой дверной проем и лежащая на полу вырванная им же с корнем дверь, он остановился. Оперся рукой об стену, пытаясь сфокусировать зрение.       Зачем он вернулся сюда?       Стряхивая с себя оцепенение, он медленно прошелся по разгромленному помещению, невидящим взглядом скользя по лежащим на полу изломанным телам диких. Кого-то из них он убил сам, кто-то пал от руки Ви. Вон склонился над одним из тел, разглядывая обширную рубленую рану, нанесенную поперек туловища. Где-то должно быть и то оружие, которым этот стригой был упокоен.       Краем глаза он заметил, что около самой стены что-то блеснуло. Вон опустился на колени перед заляпанным кровью мечом. Грубо выкованный из потемневшего от времени серебра, с рукоятью, обмотанной полосками старой потрескавшейся кожи, он органично смотрелся среди тел убитых стригоев, бросая вызов всем современным смертельным игрушкам, столь хрупким и ненадежным по сравнению с этим древним орудием смерти. Вон бережно поднял меч, вытер рукавом лезвие. И прижал его ко лбу, от чего кожу словно объяло пламенем боли от ожога. Но Вон не отнимал от себя смертельное для него серебро, силясь через боль вспомнить руки его прежней хозяйки. Как они сжимали эту грубую рукоять, играючи фехтуя клинком, словно он ничего для них не весил. Ее глаза, улыбку. Но память подводила. Золотое сияние карих глаз сменил серый туман другого взгляда. Овал лица менялся, и сквозь почти забытые черты проступало другое лицо, теперь такое близкое, родное.       Вон застонал, едва заметно морщась, стараясь загнать внутрь рвущиеся наружу чувства. Им не время и не место. Хотя на них никогда не будет времени. Убрал лезвие от своего лба и с настойчивостью мазохиста, стремящегося причинить себе как можно больше боли, прикоснулся губами к обжигающему металлу, после чего положил меч себе на колени.       Сколько он сидел так, не двигаясь и не реагируя ни на какие внешние раздражители, Вон не знал. Ему казалось, что где-то там, во внешнем мире, он, точнее его двойник, все еще надеется на то, что он сможет освободиться от этих чувств. Что ничего не изменилось.       Надежды… надежды… Пустые надежды…       Рядом кто-то шевельнулся. Несмотря на кажущееся полное отрешение от реальности, Вон среагировал мгновенно, вскочив на ноги и выставив перед собой оружие. Но тут же опустил его, поняв, что это всего лишь другие охотники выносят тела убитых диких. Около выхода мелькнул Чанг, но тут же резко отвернулся и исчез в полутьме коридора. Вон догонять его не стал. Разговаривать с ним ему было не о чем.       Бережно завернув меч в куртку, он прошелся между клетками в поисках ножен, но ничего, похожего на них не обнаружил. Что ж, даже то, что он неожиданно для себя обнаружил этот меч, который, как ему казалось, он давно утратил, уже было чудом. Странным было то, что неделю назад этого меча тут не было. Уж это он точно знал, поскольку сам не так давно инспектировал оружейный шкаф и само помещение. Но разрешение вопроса, откуда взялось тут это оружие, Вон предпочел оставить на потом.       Сейчас его беспокоило другое – он инстинктивно понимал, что должен сделать с этим мечом, но смелости вернуться обратно к Ви, особенно после того, как он позорно сбежал, у него не хватало.       «Я действительно размяк», - удрученно подумал Вон, разглядывая свою ношу.       Мысль была неприятная, но, на удивление, верная. Чанг оказался прав. Связь с человеком, к худу или к добру, изменила его. Но Вон поймал себя на том, что ни о чем не жалеет.       - Пусть все идет, как должно, - прошептал он, горько усмехнувшись. Назад дороги нет. Ничего уже не изменишь, остается двигаться только вперед.       Лицо охотника претерпевало изменения. Если сначала оно было темным, полным растерянности, то постепенно черты приобрели обычный для него невозмутимый вид. Справившись с так некстати нахлынувшими эмоциями, Вон отправился обратно.       Чанг был прав только в одном – Вон действительно изменился. Но он ошибся в том, что перемены сделали его слабее. И это он ему собирался доказать.       Виктория не хотела никуда выходить. Виктория злилась. Виктория была в бешенстве.       Свою комнату она изначально воспринимала как крепость, форт, в который без спросу не проникнет ни один враг. И это чувство со временем распространилось и на прилегающую территорию. Виктория этого не осознавала, но, оказывается, до недавнего времени она воспринимала себя на Базе как дома. И действительно, тут она чувствовала себя в безопасности. Поэтому появление Чанга пошатнуло все устои, заставив ее задуматься о том, какие еще мрачные тайны может скрывать от нее мир охотников.       В первые минуты, когда Вон внезапно исчез, оставив ее в легком недоумении от столь странного поступка, Виктория бесилась. Она металась по комнате, меряя ее шагами от стены к стене, и яростно шипела проклятия. Несколько раз порывалась вооружится и отправиться искать Чанга. Но остатки инстинкта самосохранения все-таки брали верх, и она останавливала себя на самом пороге комнаты. В полушаге от развязывания войны не на жизнь, а на смерть.       В итоге, спустя час ругани, десяти минут холодного душа и двух кружек горячего чая, Виктория начала приходить в себя и мыслить более здраво. Отойдя немного от перенесенного ею стресса, она пришла к неутешительному выводу, что поведение Чанга вписывалось в жуткую логику охотников. Именно так изначально вел себя по отношению к ней Вон. И неизвестно, какая бы ожидала ее судьба, если бы не прямое указание Древних ее не трогать. Поэтому то, что она еще жива, Виктория могла воспринимать как простое везение.       На повестке оставался еще один вопрос: что делать дальше? Оставлять все, как есть, она не собиралась. Устраивать вооруженное противостояние не было смысла. Виктория здраво понимала, что Чанг сильнее и опытнее ее многократно. И, по сути, у нее нет ни единого шанса перед ним. Если уж на то пошло, у нее не было шанса и перед остальными охотниками, которых Древние создавали машинами для убийства. Что ей сегодня и было продемонстрировано.       Следующим пришло осознание, что если бы Чанг хотел ее убить, то не устраивал бы весь этот цирк с дикими. Все можно было бы устроить более просто и изящнее. И Вон бы ничего не смог поделать. Или не стал бы.       Поэтому Виктория пришла к выводу, что в ее случае единственным разумным и единственно возможным выходом из положения остается диалог. Тянуть с этим решением она не хотела, но открыв дверь, готовая идти на поиски своего «не-приятеля», Виктория замерла. Перед ней в дверях стоял Вон. Выражение растерянности на его лице быстро сменилось на испуганно-радостное, словно он хотел ее увидеть, но при этом опасался застать на месте.       «Что-то с Воном в последнее время странное происходит», - отметила про себя Виктория, отступая назад и пропуская его внутрь.       - Ты так неожиданно пропал. Что-то случилось? – она решила заговорить первой, заметив, что Вон мнется около двери, не решаясь войти.       Охотник все так же молча потоптался на входе и все-таки воспользовался приглашением. Неспешно прошелся по комнате и остановился около стола, на который положил странного вида длинный сверток. Несколько минут безмолвно буравил его глазами и только после этого со вздохом начал разворачивать. Взору Виктории предстал тот же меч, которым она давеча кромсала диких, в попытке спасти свою жизнь. Не решаясь мешать действиям Вона, она присела на кровать, с интересом ожидая продолжения его действий.       - Я подумал, что этот меч должен теперь принадлежать тебе, - наконец сообщил он.       - Так это твое оружие? – Виктория медленно подошла к столу и впилась взглядом в лежащий на нем клинок.       До этого у нее не было времени толком его рассмотреть, поэтому сейчас она отдала должное немного грубой, но от этого не менее искусной работе оружейника, выковавшего этот клинок. Виктория провела пальцем по лезвию, отметив, что оно выковано из серебра, и по нему тянется тонкая вязь незнакомого ей орнамента. Гарда была немного выгнута внутрь и тоже украшена вязью рисунка. Рукоять же оказалась без всяких изысков – просто обмотанная тонкими полосками кожи. Складывалось впечатление, что весь меч был выкован из серебра и только благодаря кожаной обмотке охотники могли беспрепятственно брать его в руки.       Погруженная в разглядывание клинка, Виктория и не заметила, что Вон ей что-то говорит.       - … я даже не знаю, как он очутился тут, - она успела услышать только конец фразы.       - Извини, я не расслышала, - она подняла глаза на Вона, который растерянно смотрел на нее, словно не понимая, что ему дальше надо делать.       - Этот меч раньше принадлежал одному охотнику – человеку, точнее – охотнице, которая более пяти лет служила Древним, - терпеливо заново принялся объяснять Вон, - Потом, после ее гибели, меч был утерян, и я думал, что он сгинул вместе с ее телом. И тут неожиданно обнаружил его на Базе, причем при таких вот обстоятельствах, - последние слова Вон произнес уже немного растерянно.       - Как ее звали? – спросила Виктория, нежно проводя пальцами по лезвию.       - Анна, - ей показалось, или голос Вона дрогнул, произнося имя.       - Красивое имя, - девушка взяла меч в руки, и сделала им несколько пробных взмахов. В принципе, она уже знала, чего ожидать от этого оружия. И к ее удивлению, меч действительно идеально подходил ей, словно ковался для нее, с учетом роста и физической силы. Она подняла глаза и заметила, что Вон, не отрываясь, тоже смотрит на нее.       - Я придумаю что-нибудь насчет ножен, - наконец выдавил он, опустив взгляд.       - Спасибо! О лучшем подарке я и мечтать не смела. Он идеален, - Виктория светло улыбнулась охотнику.       Она бережно положила клинок на стол и повернулась к Вону. Его появление, хоть и неожиданное, но весьма своевременное, дало ей время окончательно остыть, отчего идея немедленно отправиться на поиски Чанга казалась уже не столь здравой и своевременной. Но это не значило, что от нее стоило отказаться. Просто Виктория решила, что время поговорить о более важном, чем ее стычка с новоприбывшим охотником.       - Мне надо обсудить с тобой наши дальнейшие действия со Стоунхарт групп, - она скрестила на груди руки, упрямо глядя на Вона.       - Есть какие-то идеи? – рассеянно спросил охотник, облокотившись об край стола.       - В том то и дело, что никаких идей не осталось, - раздраженно бросила Виктория, - После того инцидента с попыткой то ли выкрасть Элдрича Палмера, то ли самоубиться, корпорация словно оказалась полностью отрезана от внешнего мира. Я вообще никак не могу пробиться через их защиту. Похоже, что мне не хватает ни вычислительной мощности, ни времени. И мне все время кажется, что мы, как мухи в янтаре, застыли в настоящем и абсолютно не волнуемся о будущем.       - А что говорит Коко? – тихо спросил Вон.       - А ничего не говорит, - буркнула она, - Точнее, говорит, но ничего такого, чего бы мы не знали, она пока не сообщила.       Виктория прошлась по комнате, задумчиво кусая губы.       - Знаешь, я думаю, нам стоит сворачивать эту операцию с внедрением Коко в Стоунхарт групп, - заметив, что Вон непонимающе смотрит на нее, она продолжила более уверенно, - Коко все больше и больше увязает в этом дерьме. Ее просто разрывает на части. Она влюблена в этого Палмера и в то же время понимает, что именно он – источник всех бед нашего города. Я боюсь за нее. Боюсь, что она в какой-то момент либо накосячит, либо не сможет справиться со своими чувствами. В любом случае – мы ее можем потерять. А в случае с Младшим – она еще подвергает себя смертельной опасности. Поэтому я теперь понимаю, что моя идея втянуть в слежку за Палмером свою подругу оказалась непростительно глупой.       Вон молча следил глазами, как Виктория мечется по комнате, делясь с ним своими опасениями. И ничего не предпринимал. Ни соглашался с ней, и не пытался начать отговаривать. Он просто безмолвствовал, скользя по ней своим взглядом. Не выдержав его молчания, Виктория метнулась к нему и схватила за руки, крепко сжав их.       - Пообещай, что ты поможешь мне уговорить Коко бросить эту затею!       Вон по-птичьи склонил голову, с интересом глядя на девушку, но снова ничего не ответил.       - Да что б тебя! – Виктория не выдержала и ткнула его кулаком в плечо, - Вон, ты, вообще, тут или нет? Эй, Земля вызывает Вона!       Охотник вздрогнул и словно очнулся от коматозного состояния, в котором пребывал до этого.       - Я думаю, что не стоит торопить события, - начал он осторожно, мягко обхватив пальцами ее руки и бессознательно поглаживая их подушечками больших пальцев, - Патриархи не были против того, чтобы Коко шпионила за мистером Палмером. Думаю, что отзывать твою подругу пока будет преждевременно.       - Преждевременно? – удивленно вытаращила глаза Виктория, - Да Патриархам, по-моему, вообще все равно, что происходит в реальном мире!       Вон хмыкнул, но отвечать ничего не стал.       - Тебе не кажется, что Коко тоже имеет право на принятие решения? – наконец спросил он, - В конце концов, оно касается непосредственно только ее, так что было бы нечестно решать все за нее.       - Ты считаешь, что Коко сейчас способна здраво рассуждать? – фыркнула Виктория.       - Считаю, и поэтому тем более ее стоит спросить, - примирительно ответил Вон.       Девушка несколько секунд критически смотрела на охотника, словно пыталась прочесть его мысли. Наконец, она, словно соглашаясь с ним, кивнула и уселась на кровать, достав телефон.       - Отлично, раз ты считаешь, что мы должны у нее спросить, предлагаю не откладывать это дело в долгий ящик, - пробурчала Виктория и набрала номер своей подруги.       Коко Маршан была счастлива. И обескуражена одновременно. Счастлива – потому, что ее отношения с мистером Палмером перешли на новый уровень. И теперь она едва ли могла назвать их «просто босс и его помощница». Обескуражена – потому, что даже постель не сделала Элдрича менее упрямым и скрытным.       Она старалась, честно старалась достучаться до его благоразумия. Но с возрастом, похоже, приходит не только жизненный опыт, но и непрошибаемое упрямство. Поэтому ей стоило больших сил не запустить в него чем-нибудь тяжелым и не высказать все, что думает о его «авантюре» с Хозяином, когда Палмер в очередной раз отказывался рассказать ей о своих взаимоотношениях с его правой рукой - Томасом Айгхорстом.       Только начиная следить за главой корпорации, Коко никак не могла решить, как ей выкрутиться из столь затруднительного положения. Точнее, как ИМ выкрутиться.       Еще когда Ви рассказывала ей о причастности Элдрича к случившейся в Нью-Йорке эпидемии, она не верила. И когда нашла подтверждение, что именно при содействии главы Стоунхарт групп на борту того злополучного рейса оказался саркофаг с Хозяином, она тоже не сразу поверила. Не поверила в то, что мистер Палмер окончательно принял сторону зла, что его уже нельзя спасти. И теперь она окончательно убедилась, что основным источником всех бед для них с Элдричем является именно Томас Айгхорст. Он оказался тем самым змеем-искусителем, который предложил отчаявшемуся человеку, борющемуся за свою жизнь, отравленное яблоко надежды. Он вселил ему ложную веру в то, что сможет спасти его. Но даже слепец мог увидеть, что ни Айгхорст, ни его Хозяин не планируют сдержать своего слова. Этим бездушным монстрам не было никакого дела до судьбы всего человечества, как и до судьбы одного человека. Из первого они выкачивали кровь, как из второго – деньги.       Но Коко была уверена, что Элдрич достаточно здравомыслящий и опытный бизнесмен, чтобы почувствовать, что его партнеры не собираются отвечать по обязательствам. А если он еще этого не заметил, что ж, для этого и нужен был помощник, коим как раз она и являлась. И теперь ее целью стало открыть Элдричу Палмеру глаза на этих весьма недобросовестных деловых партнеров.       Первый пункт ее плана – добиться доверия со стороны босса оказался самым легким. Мистер Палмер начал ей доверять. Не до конца, но Коко замечала, что он все больше прислушивается к ее мнению. Главное, что начало было положено, а уж она постарается, чтобы милый Элдрич окончательно уяснил, что с Хозяином ему не по пути.       После того, как она узнала, что Палмер жаждет заполучить таинственную книгу «Оксидо Люмен», которая никак не должна попасть ни в его руки, ни в руки Хозяина, добиться того, чтобы он не добрался первым до этого артефакта, стало ее целью номер два. Она даже попыталась отменить его встречу с кардиналом, изобразив из себя наивную влюбленную дурочку.       «Может и наивная, может и влюбленная, но уж точно не дурочка», - думала она, мило улыбаясь Палмеру, выслушивая его очередную ложь об этой книге.       Третьим по списку было заставить Палмера разорвать все отношения с Хозяином и его приспешниками.       Коко несколько раз присутствовала при встречах Элдрича с Томасом Айгхорстом, но Хозяин на них не появлялся ни разу. От Вона она знала о том, что Древние знают все, что происходит с обращенными ими стригоями и управляют ими на расстоянии. По факту, Томас являлся глазами и ушами Хозяина, но что-то ей подсказывало, что действиями лощенного немца управляют не только удаленные команды кукловода. Что-то было в его поведении, словах, жестах, что указывало на то, что некоторые решения принимает исключительно он сам.       Коко помнила пословицу, часто употребляемую вегетарианцами: «Мы – то, что мы едим», и интуиция ей подсказывала, что это правило можно смело применять и к самим Древним. Не зря она в последние дни очень много и обстоятельно расспрашивала Криса, приставленного к ней в качестве телохранителя. Сперва он отмалчивался, но постепенно Коко смогла разговорить молодого охотника, и то, что она узнала, показалось ей весьма странным.       Хозяин, до этого державшийся в тени многие сотни лет, внезапно начал набирать армию, вбирая в себя разум каждой жертвы. Для такого божественного создания это не представляло бы особой проблемы, если бы не одно «но»: ему досталась только одна седьмая часть общего разума, что вносило определенный дисбаланс в поведение Древнего. В переводе на медицинские термины, у Хозяина начали проявляться зачатки диссоциативного расстройства идентичности, по факту - расстройства множественной личности. Этим Томас и пользовался. Вобрав в себя его личность, Хозяин заразился у нациста идеями мирового господства, которые легли на благодатную почву мании величия. Это и послужило катализатором плана, который спустя несколько десятилетий, всего лишь миг по меркам столь древнего существа, нашел свое претворение в жизнь. И основным исполнителем его стал Элдрич. Он стал тем самым главным винтиком, испортив который, можно было остановить весь механизм.       Поэтому Коко поставила перед собой цель – вывести из игры мистера Палмера, при этом не навредив ему. И планомерно двигалась к своей цели. Но времени катастрофически не хватало. Вначале она надеялась, что Палмер с присущей ему педантичностью будет не спеша подминать под себя, а по факту – под длань Хозяина, квартал за кварталом города. Но события внезапно начали развиваться со скоростью лавины, сходящей со склона горы. Поэтому мисс Маршан приняла неприятное, горькое, но единственное для данное ситуации верное решение – она оставила Элдрича Палмера. Принять это решение оказалось не так просто, как она думала. При первом же серьезном разговоре, в котором она попыталась вывести Палмера на откровенность, она потерпела неудачу. Он оказался непреклонен.       Максимум, чего она тогда смогла добиться – это позволения присутствовать при разговоре с кардиналом Макнамара. Знал бы Элдрич, что в тот момент, когда он с пристрастием расспрашивал кардинала, вальяжно развалившегося в кресле, о происхождении таинственной книги, она не писала очередную запланированную речь, наброски которой уже были заблаговременно ею подготовлены, а стенографировала для охотников их разговор, плавно переходящий в перепалку. К сожалению, тогда их прервало появление Томаса Айгхорста, хотя из этого Коко тоже смогла получить выгоду: как выяснилось, правая рука Хозяина на тот момент ничего не знала о книге! И значит, этого пока не знал и сам Хозяин. Пока.       Это было хорошей новостью. Значит, Элдрич на верном пути к разрыву отношений со своими компаньонами, и уже начал свою игру. От нее теперь требовалось подтолкнуть его в правильном направлении, не дав совершить непоправимое.       Но когда, спустя чуть менее сутки, в новостях прозвучала новость о смерти кардинала, Коко поняла, что времени у них еще меньше, чем она думала. Смерть священника однозначно была делом рук Хозяина и его помощников. И это значило, что о книге он уже узнал.       В итоге она услышала от Элдрича главное: - Это тебя не касается!       Палмер ясно дал понять, что все еще не доверяет ей, а это значило, что ее план по его спасению начал трещать по швам.       Оставался только один выход из этого положения. Спонтанный. И поэтому менее всего вызывающий к себе подозрения. Коко включила «обиженную женщину», предоставив мистеру Палмеру сделать выбор: она или Хозяин, жизнь или смерть.       И теперь, сидя в своей тесной квартирке, она сокрушенно крутила в руках остывающую чашку чая и выговаривалась Крису. Охотник смирно сидел напротив в кресле и боялся даже шевельнуться, весь превратившись в слух.       - Вот скажи мне, - Коко сделала глоток чая и снова уставилась вглубь чашки, - Сейчас твои Древние слышат все, что я тебе рассказываю?       Крис повертел головой, словно прислушиваясь к себе, и неопределенно пожал плечами.       - Не знаешь, - интерпретировала по-своему этот жест девушка, начав нервно теребить подол своего домашнего свитера, который она одевала только в моменты душевного разлада с самой собой, чтобы вновь обрести покой и равновесие.       - Патриархи сейчас находятся в стазисе, но вся информация, получаемая мною и другими охотниками, также поступает и к ним, - наконец выдавил из себя Крис. За все время, сколько Коко общалась с ним, это была одна из самых длинных фраз, произнесенных им.       - Значит, знают, - задумчиво протянула она, - И что же они думают о моем решении?       Крис снова пожал плечами. Похоже, Древние не собирались ставить в известность обычных исполнителей о своих мыслях и намерениях. С одной стороны это немного удручало, как будто им было все равно, что происходит во внешнем мире, а с другой – давало неограниченный простор для действий.       - Хорошо, а что ты сам об этом думаешь? – этот вопрос застал Криса врасплох. Он от неожиданности даже голову в плечи втянул и испуганно вытаращился на девушку.       Коко мысленно усмехнулась. Этот охотник нравился ей именно своей непосредственной доверчивостью и пугливостью, напоминая ей застенчивого подростка. И это вызывало в ней некий диссонанс, когда она начинала представлять, насколько Крис может быть хорошим воином. А по идее он должен был не уступать в своих умениях Вону и Лару, раз они без колебаний доверили ему ее жизнь.       - Я думаю, что ты поступила правильно, - наконец едва слышно прошептал он, уткнувшись взглядом в пол.       - Правильно, что ушла от Палмера, или что рассчитываю на нужный эффект от этого ухода? – уточнила она.       - И то и другое, - прошелестел голос Криса, - Находиться в обществе мистера Элдрича Палмера сейчас слишком опасно для тебя. У него сейчас слишком много врагов. Фактически он противопоставил себя всему миру. И этот мир может ударить по нему, от чего пострадают все, кто находится рядом.       Снова длинная фраза и снова по существу. Из своих наблюдений Коко сделала вывод, что, несмотря на свою молчаливость, Крис если что-то и говорил, то говорил по делу. Спокойный, лаконичный, немногословный, надежный. Вот четыре эпитета, который приходили ей на ум, когда она думала о своем невольном телохранителе.       «Интересно, когда все закончится, мы сможем продолжать так же общаться или охотники снова скроются от посторонних глаз, словно их никогда и не было?» - невольно подумала она, рассеянно глядя на неподвижно сидящего Криса.       Эта его способность часами находиться на одном месте, не двигаясь ни одним мускулом, подобно манекену, ее иногда пугала и завораживала. Ей все казалось, что в этом состоянии Крис больше напоминал взведенную пружину, которая готова в любой момент распрямиться. Но, к счастью, что могло последовать за безразличным с виду бездействием, она еще ни разу не видела.       Коко посмотрела на часы. Шел уже пятый час, как она вернулась домой после инициированной ею же ссоры с мистером Палмером, но с его стороны пока не было никаких действий.       Неужели она ошиблась? Неужели смогла самонадеянно подумать, что действительно что-то значит для Элдрича? Или с ним что-то случилось, пока она трусливо отсиживалась у себя, рассчитывая на успех своего предприятия? Коко металась между «хочу» и «надо», не зная, что предпринять, чтобы добиться ясности в ситуации, в которой невольно (или все-таки вольно?) оказалась.       Поэтому когда Крис неожиданно встрепенулся и бесшумно метнулся к двери, ее накрыло волной легкой паники. Охотник простоял там пару секунд, вслушиваясь в происходящее снаружи, после чего коротко кивнул девушке, подзывая к себе.       - Это он? – одними губами спросила Коко.       Крис утвердительно кивнул.       В глазах Коко промелькнула радость, которая тут же сменилась паникой и неуверенностью. Что делать? Открыть ему? Или дать ему возможность немного «помариноваться» в неведении? Она закрыла глаза, сделав пару глубоких вдохов-выдохов, и уже более уверенно направилась к двери, дав знак Крису, чтобы тот не маячил на открытом пространстве.       Но едва раздался негромкий стук в дверь, она неожиданно для себя сразу же распахнула ее. Силы воли ей хватило только придать лицу выражение легкого недовольства, словно визит мистера Палмера нарушил все ее планы.       Что ж, по крайней мере она смогла выяснить, что ее затея с ссорой принесла свои плоды. Лицо Палмера выражало всю гамму эмоций. Очарование, обожание, надежду, стремление быть понятым.       «Держись, милая. Не дай своему бастиону пасть так быстро. Только не кинься ему на шею», - мысленно одергивала она себя, вслушиваясь в его объяснения. Впустить внутрь она его не могла. Крис, как назло, маячил на заднем плане, с тревогой глядя на нее. Пару раз она, имитируя попытку уйти и захлопнуть дверь, отворачивалась от Палмера и тут же начинала мимикой показывать непутевому охотнику спрятаться куда-нибудь, да хоть за штору или в шкаф, что ли. Но Крис, словно специально, изображал на лице полную растерянность и отказывался прятаться.       Поэтому слова мистера Палмера: «Я люблю тебя. И я тебе это докажу» застали ее врасплох. Коко покачала головой. С одной стороны она была рада, что ее план увенчался успехом. Теперь она была уверена, что Элдрич начнет прислушиваться к ее словам. Но с другой стороны, какая-то невысказанная горечь на дне ее души не давала ей покоя.       Она все больше запутывалась во лжи, пытаясь спасти любимого человека. И когда поняла, что он тоже любит ее, о чем наконец-то ей признался, ей стало страшно. Каково это, любить и понять в результате, что все время любящий тебя человек водил тебя за нос? Ложь во спасение все равно остается ложью. Для Элдрича, неискушенного в делах сердечных, правда о них могла принести роковые последствия.       Коко опустила голову, раздумывая: принять ли ей протянутую руку и вернуться обратно в Стоунхарт групп, или просто предложить ему бросить все и уехать отсюда. Исчезнуть хотя бы на время, дав проблеме разрешиться самой, бросив все на самотек. Она была уверена, что предложи она это Элдричу сейчас, в данный момент, он бы согласился. Он пошел бы на все ее условия, какими бы эгоистичными они не были.       И тут она вспомнила про Книгу. Оксидо Люмен. После того, как Хозяин узнал о ней, только сам Палмер мог помешать ему заполучить сей ценный артефакт.       Она подняла глаза, и встретилась взглядом с Элдричем. Тот все так же стоял напротив нее, со страхом и надеждой на лице ожидая её решения. Словно подсудимый своего приговора.       - Хорошо, - несколько холодно сказала Коко, не сводя с него глаз, - Но с этого момента между нами не должно быть ни капли лжи. Поклянись в этом. Или между нами будет все кончено.       Слова давались ей с болью. Она с трудом выталкивала их из горла, проклиная себя и всю ситуацию в целом.       - Клянусь. С этой минуты ты будешь знать все, что знаю я, - кивнул Элдрич и шагнул ей навстречу, в надежде, что она пропустит его к себе. Коко в панике схватилась за дверь, преграждая дорогу Палмеру. Еще пара шагов, и встреча ее босса с ее телохранителем была бы неминуема.       - Мне нужно переодеться, - выдавила она из себя, - Ты мог бы подождать меня внизу?       В глазах Элдрича мелькнуло удивление, которое тут же сменилось пониманием.       - Сколько угодно, дорогая, - учтиво кивнул он и, с трудом оторвав от нее взгляд, уверенной походкой отправился по ступенькам вниз.       Только закрыв за собой дверь, Коко с облегчением выдохнула и медленно сползла по двери на пол. Первый пункт ее плана был реализован. Теперь ей предстояло приступить к номеру два в списке ее дел.       Крис, все это время стоявший посреди гостиной, медленно подошел к ней и опустился на колени, с тревогой заглядывая ей в лицо.       - Ты понимаешь, что подвергал меня опасности, торча там на виду, - спросила Коко, глядя куда-то мимо охотника.       Тот только пожал плечами, видимо, имея ввиду, что это сейчас уже не имеет никакого значения.       - А если бы он вошел, что бы ты сделал? – все тем же бесцветным тоном продолжила девушка, переводя взгляд на лицо Криса.       Охотник тут же опустил взгляд, что-то усиленно разглядывая на полу, но все же смог выдавить из себя:       - Я бы не допустил, чтобы он смог увидеть меня.       - Ладно, - Коко со вздохом поднялась на колени и направилась с сторону спальни, - Мне надо привести себя в порядок.       - Не надо. Не стоит ехать с ним, - Крис, продолжая сидеть на полу, поджав под себя ноги, поднял на Коко глаза, в которых плескалось беспокойство.       - Почему? – девушка замерла на месте, с тревогой глядя на своего телохранителя: - Ты что-то знаешь, чего не знаю я?       - Я не могу объяснить, - глухо ответил тот, снова уткнувшись взглядом в пол, - Это предчувствие сродни знаниям, которые мы получаем от Патриархов, когда они делятся с нами своей мудростью.       - Это тебе сказали Патриархи?       - Не знаю, - Крис словно весь сжался, - Скорее, это мое предчувствие. Я могу ошибаться, но мне кажется, что тебе может грозить опасность, если последуешь за ним.       Коко вернулась назад и опустилась на колени перед охотником. Бережно взяла в ладони его лицо и заглянула ему в глаза.       - Эй, послушай, - в ее голосе звучала нежность, - Для меня очень ценно, что ты так беспокоишься о моей безопасности. Но я сейчас постоянно нахожусь в опасности, где бы ни находилась. Смерть всегда приходит за нами, как бы мы от нее не бежали. Она неотвратима. И не имеет значения, будет ли мы прятаться от нее, или нет, мы умрем именно от того, что нам будет предназначено судьбой. Прячась у себя дома, даже под твоей защитой, я во время еды могу подавиться хлебной крошкой и умереть. То же самое может случиться со мной, когда я буду находиться рядом с Палмером, который тоже дорожит моей жизнью. Но если я сейчас пойду с ним, пользы от моих действий будет значительно больше для окружающих, чем если я спрячусь тут от всего мира. Поэтому давай делать каждый, что должно и надеяться на лучшее. Ты понимаешь меня?       Крис, не разрывая зрительного контакта с Коко коротко кивнул, вроде бы соглашаясь с ней, и робко улыбнулся.       - Вот и умничка, - улыбнулась Коко, все еще продолжая сжимать ладонями лицо Криса, и чмокнула его в лоб. После этого она вскочила на ноги и направилась к себе в спальню. Ей следовало переодеться и привести себя в порядок. На душе после столь откровенного разговора с охотником порхали бабочки. Тоска и желание самобичевания бесследно сгинули, уступив место уверенности в собственных силах.       Поездка обратно в Стоунхарт групп прошла на удивление спокойно. Коко дипломатично хранила молчание, сидя рядом с Элдричем и держа его за руку. Тот всю дорогу не сводил с нее влюбленного взгляда, поглаживая ее запястья подрагивающими от волнения пальцами. Но оба пришли к негласному соглашению, что в присутствии посторонних (водителя и телохранителей) для откровений время еще не настало.       Это время не настало и в офисе, когда Палмер немного суетливо, словно оправдываясь за несуществующий проступок, предложил заказать ланч.       В какой-то момент нервы Коко, которые весь путь на работу были натянуты, как канаты, снова сдали, и она вновь начала сожалеть о своем решении. Всю дорогу поведение и слова Криса не выходили у нее из головы. Ее телохранитель, словно преданная собака, пытался ей что-то сказать и не мог объяснить понятными ей словами. А она не могла понять, что не так в ее стройном, продуманном до мелочей плане.       Поэтому неожиданное появление мэра спасло рушащуюся, словно карточный домик, ситуацию. Это явно почувствовал и сам мистер Палмер, который хотя и встретил его с неприкрытым недовольством, но схватился за поступившую просьбу оказать помощь в попытке приструнить зарвавшуюся Джастин Феральдо, как за спасительную соломинку, откладывая неприятный во всех отношениях разговор опять на неопределенное время.       Пока Коко делала все необходимые организационные звонки, пока сверялась с расписанием своего босса, внося в него коррективы, отменяя и перенося запланированные встречи, время пролетело незаметно.       Поэтому к месту встречи они опаздывали, хотя водитель и гнал по улице, явно превышая допустимые ограничения скорости. Но кого в это время могли волновать такие мелочи? Постовых, следящих за безопасностью дорожного движения, Коко не видела уже пару недель.       Почему она поехала в Городской совет вместе Палмером? Ее саму интересовал этот вопрос. Наверное, она не хотела оставаться одна в его офисе, зная, что туда в любое время имеет доступ Томас Айгхорст. Общение со слугой Хозяина в этот день для нее было самым последним, к чему она была морально готова. Поэтом и согласилась с такой легкостью на предложение Элдрича составить ему компанию. В конце концов, ее прямых обязанностей как секретаря и помощника еще никто не отменял.       И снова откровения были отложены на неопределенный срок. И снова – не время и не место.       Вспоминая потом, что произошло, Коко постоянно сравнивала поведение телохранителей мистера Палмера с поведением Криса. Она несколько раз уже ездила с ним как в гости к Мари, так и просто за покупками, и всегда поражалась тому, как легко и непринужденно он замечал все признаки потенциальной опасности по пути к месту назначения. Как пояснил ей сам охотник, этому его научил Лар, который всю свою жизнь Солнечного охотника только и делал, что защищал драгоценные жизни Патриархов. За исключением тех моментов, когда, достав их своими выходками, он по их приказу отправлялся на очередное задание.       Краем глаза следя за осматривающими окрестности секьюрити, Коко ждала их разрешения покинуть машину. Произведя беглый осмотр улицы и не заметив ничего подозрительного (и это при внушительной толпе журналистов, которые мгновенно облепили со всех сторон мистера Палмера, стоило ему показаться из салона автомобиля), охрана мгновенно окружила своего босса, больше стреляя глазами по мельтешащим перед нами репортерам и операторам, но не обращающие внимания на происходящее за их спинами. Что они вообще могли заметить в этом хаосе? Разве что прикрыть самого мистера Палмера своими телами в случае нападения на него.       Элдрича постоянно отвлекали, останавливали, засыпая вопросами, на которые он отвечал с вежливой улыбкой опытного политика. Коко, инстинктивно вырвавшись вперед к спасительному входу здания Совета, постоянно вынуждена была возвращаться к мистеру Палмеру, отвлекаемому репортерами.       И вот они уже у самого входа. Коко нервно теребила лацкан пальто, механически улыбаясь на камеры. Но взгляд не отрывался от Элдрича, который в очередной раз остановился, отвечая на очередной глупый, никому не нужный вопрос. Людей все также интересовали деньги и политические решения. Их не интересовало, как выживет город. Им было интересно, сколько денег налогоплательщиков нужно будет затратить на вооружение ополчения и что по этому поводу думают в Вашингтоне.       «Люди все те же. Они готовы устроить шоу из конца света и показать его в вечерних новостях, в целях повышения рейтинга», - думала Коко с дежурной улыбкой на лице. – «Люди ничего не знают И не хотят ничего знать. Расскажи Элдрич или я им правду о происходящем, это станет новостью лишь на пару часов, и то ее покажут в разделе курьезов или под соусом «политики шутят».       А потом один из телохранителей шагнул в сторону, подталкивая мистера Элдрича Палмера ко входу, Коко шагнула чуть назад, пропуская перед собой босса, и что-то горячее ткнуло ее в грудь, заставив ее отшатнуться к стене. Последнее, что она увидела перед своим гаснущим взором, это падающие сверху на Палмера его телохранители, своими телами прикрывающие драгоценное тело ее босса.       «Крис бы сделал все по другому» - промелькнуло в разуме девушки, прежде чем его окутала тьма.