Клетка

      Так с чего начать?       Виктория сидит напротив Коко и пытается поймать её взгляд. Та безучастно смотрит перед собой пустым взглядом, лицо не выражает никаких эмоций. Кукла, а не человек. Только кукла не может чувствовать, не может переживать, кукле не может быть страшно. А вот Коко страшно. Это заметно по тому, как она вздрагивает, когда где-то во тьме раздаются тихие шаги кого-то из охотников. Видно по тому, как её рука сжимается на рукояти пистолета. Его ей дал Вон. Сперва Ви решила, что для самообороны. А потом поняла - пистолет нужен, чтобы Коко хотя бы так почувствовала себя в безопасности, чтобы она ощущала, что способна контролировать происходящее. Ну и для самозащиты тоже.       Куда уволокли Криса, Ви не знает. Да ей и знать не хочется. Особенно после всего, что он сделал.       Тогда, когда они только-только заехали в ангар и она ещё не успела остановить машину, а Вон уже смазанным пятном метнулся из кабины туда, где Коко безвольной марионеткой стояла на коленях. А Крис, с каким-то восторгом на лице уже готов был поставить финальный кровавый росчерк на теле своей жертвы. Всё это ей показалось осколком какого-то кошмарного сна, который хочется как можно быстрее забыть.       Когда Вон заехал Крису кулаком в челюсть, тот даже не сопротивлялся. Осел на пол, не выпуская нож из руки. И лезвие, зацепившись кончиком за воротник куртки Коко, с треском пропороло его, чудом не задев кожу. Только по шее стекла капля крови из места укола, куда целился свихнувшийся убийца.       Так с чего же действительно начать?       Ви не знает, как сообщить подруге, что Лара больше нет, что Мари осталась в Нью-Йорке, и вероятность снова её увидеть равна нулю. И, главное, что теперь это подземелье - их новый дом. Надолго. Может быть на месяцы или годы.       Ви косится на стоящий у стены сосуд. Охотники бережно установили урну с останками ранее самых могущественных существ в мире. Точнее, с тем, что составляло их суть - с красными червями.       Только Коко отреагировала абсолютно безучастно на предостережения сперва Ви, потом Вона. Трогать сосуд нельзя. Нельзя открывать. Да Ви даже приближаться к месту, где водружен этот сосуд, не хочет, чувствуя волны запредельного ужаса, расходящиеся от него концентрическими кругами. Ужаса и голода. Ей самой начинает казаться, что она зверски голодна. Голодна настолько, что готова вцепиться зубами в плоть сидящей напротив неё подруги.       И только безразличие Коко даёт Ви понимание, что происходящее с ней - обычное наваждение. Поэтому приходится терпеть. Хотя бы потому, что так надо. Потому, что сперва надо помочь Коко. И еще решить, как жить дальше.       Ей надо решить, с чего начать....       Ви охватывает руками голову. Ей хочется заорать от бессилия изменить хоть что-то.       - Понимаешь, - наконец тихо говорит она, и ей все равно, услышит её Коко или нет. Она обращается скорее к себе, чем к девушке, сидящей напротив, - Понимаешь, мы все потеряли. Почти всех. Базы больше нет. Я даже не знаю, осталось ли вообще хоть что-то на её месте. Лара - тоже больше нет. Вон сказал, что не чувствует его. А я ему верю. Хотя лучше бы не верила. Мари осталась. Она все еще хочет спасти всех, кто остался в Нью-Йорке. А всех не спасти! Охотников почти не осталось. Древних тоже нет. Они развоплотились. И мы теперь должны таскать за собой эту долбанную вазу с остатками их сущностей. Беречь их, кормить их. Стеречь их!       Последнюю фразу Виктория орёт, невзирая на запрет, все-таки пиная ногой урну. Та заваливается на бок, но не разбивается. Немного придя в себя, девушка осторожно поднимает ее и снова прислоняет к стене.       - Что с Крисом?       Виктория не сразу осознает, что Коко, наконец, заговорила.       - А что с Крисом... - с горечью говорит она, - Отхватил по морде и успокоился. Сейчас, наверное, получает головомойку от Вона и жутко страдает от собственной вины. А тебя кто надоумил вручить ему нож?       - Какой-то охотник, - Коко осторожно прикасается к ране на шее, залепленной пластырем, - Огромный такой. Вроде бы похож на азиата.       - Чанг? - Ви вытаращивается на Коко, не веря её словам, - Я думала, что этот упырь узкоглазый наконец-то склеил ласты. Он все-таки своей смертью точно не умрёт. Потому что на этот раз я его грохну!       Она порывается вскочить, чтобы мчаться на поиски злодея. Но беспокойство о подруге перевешивает желание немедленно устроить разборки с Чангом. Поэтому Ви просто обнимает Коко за шею и шепчет:       - С возвращением, милая. Главное, что ты жива. А об этом маньячеле с ножом не стоит беспокоиться. Пару дней будет ныкаться от всех, а потом сам придёт прощения у тебя просить. А если не придёт, я его пригоню. Вот увидишь. А с Чангом пора что-то делать...       В темноте, куда уже не достигает свет ламп, происходит едва заметное шевеление. От стены отделяется черная тень, еще несколько мгновений смотрит на обнявшихся девушек, а потом исчезает в глубине подземных тоннелей. Вон увидел достаточно, чтобы не беспокоиться за состояние Ви и Коко. Но с Чангом действительно пора что-то делать.       Вон успел в самый последний момент. В Крисе он был уверен. Почти. Но судьба как всегда распорядилась за него. Судьба в облике Чанга, который, как выяснилось, выжил под тем завалом, чуть было не уничтожившим всех остальных. Вон на мгновение остановился, снова переживая этот момент, когда ему пришлось, взламывая свою безучастность, кинуться на помощь Коко. Но, нанося удар Крису, он ничего не чувствовал, даже привычная в таком случае досада была словно погружена в топкое болото равнодушия.       Охотник, снова двинувшись по коридору, снял перчатку и провел ладонью по шершавому, местами колючему камню стены. Тактильные ощущения ему сейчас нужны были сильнее, чем воздух, сильнее, чем кровь. Но их катастрофически не хватало. Не из-за отсутствия возможности их получить здесь и сейчас, а потому, что он, старательно удерживая в памяти ускользающее воспоминание о том полубессознательном поцелуе, только сегодня понял, насколько он был обделен подобными ощущениями до этого. Словно до этого он и не существовал. Словно он спал, а сейчас, наконец, проснулся, и пока еще находится в полудреме, но тело и разум уже пробуждаются и требуют действий.       Вон снова остановился, потряс головой, отгоняя от себя неуместные мысли. У него была проблема, которую он пока не знал, как решить. Чанг. Своего учителя он знал слишком хорошо, чтобы понимать, что в открытом противостоянии он с ним не справится. Чанг был слишком древним, слишком сильным и опытным охотником. Одним из первых и, похоже, единственным выжившим из них. Всему, что Вон знал, его научил Чанг. Не раз и не два учитель спасал его, когда тот был на волосок от гибели. И Вон знал, что Чанг не испытывает никаких дружеских чувств к людям.       «Ты же не будешь заводить отношения с куском мяса, который через пару минут поджаришь на огне?» - обычно говорил Чанг, объясняя, почему осушил очередного наемника.       Все знали это, и старались держать человеческих наемников подальше от древнего охотника. Удивительно, что Ви и Коко до сих пор остались живы. Вон не хотел смерти девушек, но и убивать Чанга он не собирался. Не мог. Не хотел.       Погруженный в свои мысли и периодически прикасаясь пальцами к шершавым каменным стенам, он неслышно двигался по погруженному во тьму коридору убежища, даже не представляя, где в данный момент искать Чанга. Просто двигался, полностью положившись на интуицию. И она не подвела.       Массивную фигуру учителя он заметил, когда за поворотом вспыхнул неяркий свет и Вон оказался в обширной пещере, освещенной несколькими факелами. Посередине, скрестив ноги, сидел Чанг, погруженный в медитацию. Охотник остановился в отдалении, не смея прервать своего учителя. Тот не шевелился, не дышал, и в пляшущем свете огня больше напоминал изваяние древнего божка, чем живое существо.       - Искал меня? – голос охотника проскрежетал в тишине, как ржавый кусок металла.       - Я рад, что ты выжил, - Вон подошел к Чангу и сел рядом, приняв такую же позу.       В ответ Чанг промолчал, только Вону показалось, или он действительно заметил, как уголки рта учителя изогнулись в подобии улыбки. Но Вон тут же отмел подобные мысли. Чанг редко проявлял хоть какие-то эмоции, тем более со своими собратьями. А уж улыбка... Такого Вон не видел никогда.       - Я опять потерял всю команду, - недовольно проворчал Чанг, прерывая мысли Вона.       - И поэтому решил уничтожить остальных выживших, - Вон понял, к чему клонит учитель.       - Эта девчонка – лишняя...       - Ее зовут Коко Маршан и на нее у Патриархов имеются свои планы, - резко прервал его Вон.       - Патриархи мертвы, - все также бесстрастно возразил Чанг.       - Не имеет значения, мертвы они или нет, мы должны выполнить их замысел, - Вон сжал кулаки с такой силой, что было слышно, как хрустнули его пальцы, - Иначе гибель твоей команды окажется бессмысленной. Поэтому, - Вон повернулся и теперь смотрел на сидящего учителя, - Чанг, я давно тебя ни о чем не просил, но, чувствую, сейчас для этого пришло время. Все находящиеся с нами люди не должны погибнуть. Я прошу не трогать их.       Теперь Вон был точно уверен, что Чанг улыбается. Тот безмятежно смотрел куда-то перед собой, словно видел нечто, скрытое от взгляда своего ученика. Потом медленно повернул голову. От вперившегося в него взгляда Вону стало не по себе. Чанг рассматривал своего ученика, словно пытался отыскать в нем скрытый изъян.       - Так вот оно что, - Чанг внезапно расхохотался, и его громкий хриплый смех рокотом разнесся под сводом пещеры, - Ты все-таки вляпался, мой друг. Вспомни, сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не связывался с «Эффектом близнецов». А ты влез в эту историю по самую макушку, даже не подумав, как потом будешь выбираться.       - Так было нужно... – едва слышно прошептал Вон.       - Кому? Кому было нужно?! – Чанг взведенной пружиной вскочил на ноги и прошелся по пещере. Сейчас он не был похож на того, кто несколько минут назад безмятежно медитировал в темноте, а скорее на рассерженного тигра, - Ты же знаешь, что человеческий век недолог. Ну, не убью я ее и умрет она через сто лет или через сто дней, и что дальше ты будешь делать, без Патриархов?       - Таково было решение самих Патриархов, - вздохнул Вон, - Я знал, на что шел. Ви слишком независима, в любой момент могла уйти, а она зачем-то понадобилась Древним. Ее надо было как-то удержать. «Эффект близнецов» был идеальным якорем. И не сбежит и будет лояльна при любом раскладе.       - И теперь она, даже если захочет уйти, то не сможет, и будет везде таскаться за тобой, как собачонка на привязи. Пока не сгинет, выполнив свою миссию или провалив ее. Или пока не сгинешь ты, - Чанг покачал головой, - Ну, хорошо. А со второй, которая была с Крисом, что теперь? За нее ты тоже пришел просить? Не слишком ли ты стал мягок, друг мой? Где потерялся мой бывший ученик, резавший людям глотки, как жертвенным козам? Что стало с ним?       - Патриархи... – начал было Вон, но Чанг его прервал.       - Ты знаешь, что они мне не указ! Я, в отличие от тебя и остальных охотников, имею полностью независимое сознание, и могу сам принимать решения. В отличие от вас, марионеток на длинном поводке. И я сам решу, кто будет жить, а кому пора пойти на корм! Насчет Ви ты меня пока убедил. Я ее не трону, хотя бы ради того, чтобы не вывести из строя еще одну боевую единицу. Нас и так мало осталось. А вот вторая, Коко, или как там ее, жить будет до тех пор, пока мне не надоест ее присутствие. Да ты и сам скоро поймешь, что оставшимся парням надо питаться, а человеческий ресурс, увы, конечен. Так что если ее до сих пор не выпил Крис, то это сделаю либо я, либо кто-то их оставшейся команды. И ты с этим ничего поделать не сможешь.       Чанг хлопнул в ладоши, давая тем знать, что разговор окончен. Еще пару секунд он пристально смотрел на Вона. Тому даже показалось, что он хотел сказать что-то еще, но учитель больше не сказал ни слова. Он снова уселся на пол, скрестил ноги и погрузился в прерванную медитацию.       Вон встал, потоптался еще с минуту около медитирующего учителя, и с понурым видом отправился обратно.       На душе, если у таких, как он, душа еще имелась, скреблись не просто кошки, а как минимум нечто саблезубое с огромными когтями. Вона не столь удручало понимание, что Коко все также остается в опасности, сколько осознание, что он сейчас только что озвучил то, о чем тщательно не хотел даже признаваться самому себе.       Патриархи отдали прямой приказ, ослушаться которого он не мог, даже если бы захотел. Это только Чанг обладал полной свободой принятия решений, ну и еще Лар в силу своей специализации. Остальные же охотники хоть и были свободны в своих действиях, все равно оставались у Патриархов на длинных поводках, которые те иногда одергивали при необходимости. И Вон понимал причину. Создание столь могущественных и кровожадных существ, живущих практически вечно, требовало особой ответственности. Иначе любой вырвавшийся из-под контроля Солнечный охотник мог повлечь катастрофические последствия как для Патриархов, раскрыв их существование, так и для всей людской популяции. Это сейчас Вон уже умел контролировать свой голод, но для этого ему потребовалась не одна сотня лет.       Вон сам не понимал, почему он признался во всем Чангу. По сути, тому было наплевать на судьбу еще одного человека в рядах Солнечных охотников. Еще одна расходная единица, которую обычно даже не считали. Но где-то внутри, глубоко в сознании, он понимал, что ему просто страшно. Страшно из-за того, что стоит Чангу осушить Ви, или просто свернуть ей шею, и его, Вона, жизнь будет считаться оконченной. Привязав ментально по приказу Патриархов к себе девушку, став ее якорем, не дающим ей сбежать от собственной участи, он внезапно осознал, что теперь тоже зависит от нее. От ее жизни. И по иронии судьбы, она оказалась его страховкой, благодаря которой его разум до сих пор находился на плаву.       Вон остановился. Он стоял в одном из коридоров, вырубленных когда-то в скальной породе, в кромешной темноте, и не знал, что ему делать. Признаться Ви, что все, что происходило с ней, было заранее спланировано? Или просто оставить все как есть, пустив события на самотек. Он не знал, что делать, и оба решения казались ему разумными. Зарычав, он со всей силы ударил кулаком в стену, во все стороны брызнули осколки камня. Рука теперь саднила от боли, но эта боль отрезвила Вона, загнав эмоции в привычное стойло. Он оставался воином, Солнечным охотником. У него была миссия, к которой он, возможно, готовился столетиями. И если его победа будет означать его же смерть, что ж, значит, так тому и быть.       Постояв еще пару минут, чтобы привести свои мысли в порядок, Вон направился обратно в сторону жилой зоны. Где-то там находилась Ви, та, которую он предал и из-за которой он погибнет.       Свет фонарика вспыхнул за очередным поворотом подземного лабиринта, когда Вон уже вышел в жилую зону. Он инстинктивно отшатнулся к стене, хватаясь за оружие, и только потом рассмотрел в полумраке знакомую фигуру.       - Я уже обыскалась тебя, - Ви подошла ближе, и теперь стояла, засунув руки в карманы и раскачиваясь на ногах, перекатываясь с пятки на носок.       Свет налобного фонаря не давал рассмотреть ее лицо, но даже сейчас Вон понимал, что она улыбается.       - Коко, наконец, смогла уснуть, - сообщила Ви, - Оставила ее там, не стала беспокоить. Ты виделся с Чангом?       - Почему ты спрашиваешь? – Вон моргнул, привыкая к бьющему в глаза свету.       - Да выражение лица у тебя, как будто привидение увидел, - хихикнула девушка, - А с учетом недавних событий, единственным восставшим с того света у нас Чанг оказался. Надеюсь, ты выбил из него дурь?       - Не все так просто, - вздохнул охотник, - Тебя он обещал больше не трогать. А вот с Коко... по ней вопрос остался открытым. Так что тебе придется присматривать за подругой. Ну и я постараюсь быть все время поблизости.       - Может к ней кого из ваших парней приставить?       - Не получится. Если Чанг что-то решит сделать, то его остановить не сможет никто. Даже я.       - Понятно, – печально вздохнула Ви, - Значит, придется все время присматривать за ней. Только... можно будет убрать оттуда контейнер с этими червями? Он на меня жуть нагоняет.       - Уберем. Позже, - кивнул Вон, - Есть хочешь?       В ответ Ви энергично закивала, и свет фонарика заметался по стенам и своду пещеры. Она улыбалась, несмотря на весь тот ужас положения, в котором находилась. Где-то в подземелье, в компании с кровососами, в полной неизвестности. Но от этой улыбки Вон внезапно почувствовал внутри странное, незнакомое ему ранее тепло. Словно где-то там, в сердце, зажглась искорка, разгораясь все сильнее, но, не обжигая своим огнем, а наоборот, согревая уютным теплом.       Ви вложила ладонь в протянутую Воном руку, и пошла вслед за ним, в сторону жилых отсеков. Проходя мимо помещения, где она оставила Коко, Ви осторожно заглянула внутрь. Девушка спала, устроившись в коконе из нескольких одеял, из которого торчали только ее нос и прядь волос. Ви отошла на цыпочках, и двинулась вслед за охотником.       В конце длинного извилистого коридора, который упирался в выход в ангар, Вон остановился, пошарил по стене и рывком открыл неприметную стальную дверь. Та была настолько покрыта ржавчиной, что почти сливалась с каменной стеной. Вспыхнул свет, и Ви невольно зажмурилась. Немного проморгавшись, она шагнула в небольшое помещение, больше напоминающее обычную солдатскую казарму, чем очередную выбитую в камне пещеру: относительно ровные стены, покрытые местами облупившейся штукатуркой, лампы в металлической обрешетке, вдоль стен двухъярусные кровати, посередине грубо сколоченный стол с лавками с двух сторон. Ничего лишнего. И полнейшая заброшенность. Словно, обустроив эту комнату, ее так и оставили, не используя по назначению.       - Это помещение создавалось для людей. Для наемников. Убежище, где они могут чувствовать себя в безопасности, - словно прочитав ее мысли, сказал Вон, - Но люди тут еще ни разу не были. Ты первая.       Он оставил Ви осматриваться по сторонам, а сам куда-то ушел. Вернулся груженный несколькими сумками, довольно тяжелыми с виду. Кинул их на пол и по лязгнувшему звуку Ви поняла, что внутри что-то металлическое. И вправду, сумки оказались набиты консервами. В одной еще нашлось несколько бутылок воды. И когда он успел обо всем позаботиться?       Ви не стала ждать приглашения, а вскрыла первую попавшуюся банку с ветчиной, пока Вон выгребал из спрятавшегося в нише небольшого шкафчика целую стопку шерстяных одеял. Подушки не оказалось, поэтому девушка просто свернула одно из них и кинула на кровать.       Только прожевав первый кусок, Ви поняла, насколько она голодна. Действительно, когда она ела нормально последний раз, не считая одного батончика мюсли, обнаруженного в кармане куртки? Сутки назад? Больше? Время словно сжалось в тугую пружину, и каждое событие теперь представлялось подобно мелкому пикселю на мониторе – такое же мелкое и столь же значимое. Выпадет одно, вроде бы и не заметно, но взгляд режет.       От чувства сытости девушка почувствовала, как слипаются ее глаза. Спать. Это единственное, что она хотела. Согреться и спать. Именно в такой последовательности.       - Тут обогреватель нигде не завалялся? – зевая, поинтересовалась она.       Вон, который в это время выгребал из сумки продукты и запихивал в шкаф, замер, а потом с виноватым выражением на лице покачал головой.       - Извини, не подумал.       - Ничего, одеяла, думаю, сойдут в качестве альтернативы.       Ви закуталась в одно из них и уселась на край кровати. Посидела, наблюдая слипающимися глазами за Воном, который продолжил греметь какими-то металлическими банками, и завалилась на бок, поджав ноги. Ей нужен был сон. Если нет возможности согреться, тогда остается только спать...       Проснулась она в полной темноте. Открыла глаза, закрыла, ничего не изменилось. Вокруг была непроглядная тьма. И мертвая тишина. Сперва Ви показалось, что она умерла и теперь ее душа болтается где-то в великой пустоте. Потом, в панике запутавшись в одеяле и чуть было не свалившись с кровати, она уселась, пялясь перед собой.       - Что-то случилось? – раздался из темноты знакомый голос.       Вон. Он, оказывается, никуда не уходил. Остался в убежище охранять ее сон. Ви улыбнулась, сама не зная чему. Просто приятно было знать, что она не одна в этой беспросветной тьме.       Девушка протянула вперед руку, пошарила в темноте и спустя несколько мгновений почувствовала, как ее ладонь сжала горячая крепкая рука Вона.       - Я испугалась, - доверительно прошептала она, - проснулась в полной темноте и решила, что умерла.       - Ты не умрешь, - Вон, все еще сжимая ладонь девушки, пересел рядом с ней, - я сделаю все, чтобы этого не произошло.       - Спасибо, - улыбнулась Ви, устроив голову на плече Вона.       Теперь не было страшно. Чувство абсолютного покоя навевало мысль, что главное в ее жизни теперь то, что происходит здесь и сейчас. Нет никакого будущего. Нет никакого прошлого. Есть только эта уютная тьма, в которой она и Вон – как две половинки единого целого.       - Обещай, что никуда не уйдешь сегодня, - пробормотала она.       - Обещаю, - едва слышный голос Вона прозвучал у самого уха.       От Охотника исходило тепло, как от хорошо растопленной печки.       Ви, сама не понимая, что делает, потянула его вниз, заставив лечь, сама устроилась рядом, прижавшись к нему всем телом. Так было теплее. И спокойнее. Вон замер, стараясь лишний раз не шевельнуться. Зато Ви, осмелев, обняла его рукой, устроив голову у него на груди. В темноте все воспринималось по-другому, она словно наблюдала за собой откуда-то со стороны.       «Мне холодно. Мне надо согреться», - эта мысль показалась ей здравой.       Ви повторяла ее раз за разом, прижимаясь к Вону, прислушиваясь к его едва ощутимому дыханию. Из груди Вона послышался едва слышный рокот. Ви даже не вздрогнула, только тяжело вздохнула, натягивая на них обоих одеяло.       Вон, словно опасаясь лишний раз побеспокоить девушку, тоже осторожно обнял ее, прижимая к себе. Погладил по спине, пропустил между пальцами прядь волос.       - Мы с тобой два сумасшедших, - неожиданно прошептала девушка, подняв голову и посмотрев в глаза Вону, - Два одиноких сумасшедших, оказавшихся на краю света и стоящих против всего мира. Я никогда не хотела, чтобы этот мир был ко мне жесток, но, что случилось, то случилось. И сейчас только благодаря тебе я могу хоть как-то примириться с происходящим.       - Да, мы оба сумасшедшие, - согласно кивнул Вон, осторожно проведя кончиками пальцев по щеке Ви, стараясь не оцарапать её, - Но я предпочту сходить с ума рядом с тобой, чем быть в здравом уме, но в одиночестве. И только когда ты рядом, я примиряюсь с этим миром и своим существованием.       Ви подняла глаза и встретилась взглядом с Воном. И застыла. Его и так широкие зрачки, сейчас, казалось, полностью закрыли радужку, и ее взгляд растворялся во тьме глаз Охотника, проваливаясь в бездну его взгляда.       «Почему я не могу моргнуть?» - мелькнула в голове мысль, но тут же исчезла под гнетом других, более странных мыслей, которые, казалось, не могли звучать в ее голове: «не одиноки, мы теперь не одиноки…», «ей нельзя уходить…», «самая большая ценность…». Обрывки странных фраз, не понятно, чужих или ее, мелькали в голове, вызывая легкое головокружение. Казалось, что она тоже парит в воздухе, повинуясь порывам теплого ветра.       Взгляд проваливался все глубже, как в колодец, и одновременно Ви воспаряла вверх, оторвавшись от земли.       - Мы словно две заблудшие души парим над миром, - Ви так и не поняла, она сказала это вслух или фраза прозвучала в ее голове.       Не имело значения. Она действительно летела, чувствуя едва различимые прикосновения чего-то легкого, почти невесомого, и одновременно теплого, мягкого.       С огромным трудом она прервала зрительный контакт с Охотником. Опустила взгляд, растерянно рассматривая свои руки.       Что она творила? Мир рушится на глазах. Ей самой, если так посудить, осталось всего ничего. Вот сколько она сможет оставаться в этом подземелье, в котором обосновались жуткие монстры, которые по какой-то случайности стали ее соратниками. Партнерами. Братьями по оружию. Но надолго ли?       Ви еще помнила тот ужас, когда израненный Вон, ополоумев от голода, впился в нее своим жалом.       - Ты все еще боишься? – он, словно, почувствовал ее страх.       Хотя, почему «словно»? Вон продолжал быть ее половинкой, чувствуя все то, что чувствовала она. Значит, все эти мысли, чувства, из за которых голова шла кругом, не только ее? Значит...       - Тебе не стоит бояться меня, - прошептал Вон, осторожно коснувшись ее подбородка.       Ви снова посмотрела в его глаза. Но на этот раз смело, без смущения. Дерзко.       - Но я все еще боюсь.       Зачем его обманывать и лгать самой себе, если он и так все чувствует.       - Закрой глаза, - мягко говорит он, - И не открывай. Просто расслабься, отдайся течению.       Ви послушно закрывает глаза. Смысл сопротивляться, если все произойдет все равно в свой отпущенный срок. И даже смерть.       «И даже смерть» - эхом отдается голос Вона в голове.       И одновременно ее щеки касается что-то горячее и мягкое. А потом по коже, едва касаясь, скользит шип жала, рисуя линию ее будущей смерти. Вздрогнув, Ви, тем не менее, глаза не открывает. Зачем? Ведь смерть уже находится рядом, глядя на нее черными от страсти глазами, и рисуя на открытых участках тела – на шее, на ключицах, на кистях рук, ее путь к финальному концу.       «Я никогда больше не причиню тебе боль» - звучит в ее мозгу, - «Ты никогда больше не будешь меня бояться. Я не опасен для тебя. Я защищу тебя от всего мира».       А Ви, повторяя про себя как мантру эти слова, откидывает голову, подставляя охотнику беззащитное горло, ощущая, как жало снова медленно, поглаживающими движениями, скользит по ее коже.       Теперь она больше не боится. Ни Вона, ни окружающего мира, ни смерти, ничего. Потому что ее смерть уже не стоит за левым плечом, а нежно ласкает ее, прижимая к себе. Как можно бояться того, чье лицо видишь каждый день, чей голос в голове вызывает чувство покоя и защищенности?       Прикосновения жала по всему телу исчезают, но Ви все еще не открывает глаза, сидя в трепетном ожидании. Чего? Она и сама не знает. Но понимает, что так надо.       А потом ее Вон осторожно касается ее губ своими и тут же отдергивает голову, словно боясь, что волшебство момента исчезнет.       «Ты же этого хотела тогда?», - шелестит в голове его голос.       «Да», - также беззвучно отвечает она.       Ви открывает глаза, и уже не сомневаясь в собственном решении, притягивает Вона к себе, впиваясь губами в его губы.       Все осталось в прошлом. Все ее страхи, что делает что-то не то, что находится не там. Теперь Ви ощущала, что она словно вернулась домой. В том дом, о котором еще маленькой, глупой девочкой мечтала ночами. Где ее примут любой, где ее будут любить такой, какая она есть.       С трудом оторвавшись от губ Вона, она, обхватив ладонями его лицо, прижалась лбом к его лбу.       - Слушай сейчас и не перебивай, - быстро-быстро зашептала она, - Все, что сейчас происходит межу нами и может произойти в будущем – это неправильно. Так я считала. Но сейчас уже – нет, не считаю так. Наоборот, все происходит, как было задумано. Не знаю – кем. Богом, или Патриархами, а может быть вообще неким разумом, Великим шахматистом, который перемещает нас с клетки на клетку, играя неведомую партию. Только я больше не хочу быть пешкой. И ладьей, королевой, ферзем тоже быть не хочу. К черту эту шахматную доску, к черту эти клетки, по которым мы можем двигаться только по строго определенным правилам. К черту правила и правильный путь, который нам предрекли. Я выбираю свободу. И я пойду своим путем. Но только рядом с тобой. Иначе все будет впустую. Ты готов выйти за границы шахматной доски? Готов сам стать тем, кто двигает по доске эти гребанные фигуры?       Вон ошарашено смотрел на девушку. Еще несколько мгновений назад она с жаром отвечала на его поцелуи, а сейчас… а сейчас она просила, требовала сломать все установленные ранее запреты. Пойти против Древних? Ее уверенность в том, что происходит с ее жизнью, граничила с безумием.       «Откуда она знает?» - осторожная мысль метеором мелькнула в голове и тут же была подавлена под ворохом другим собственных мыслей.       Вон кивнул, то ли соглашаясь с ее словами, то ли просто отвечая на последний вопрос.       «Да, я готов!» - говорить вслух не было смысла, она и так все услышала.       - Тогда к черту правила! – прошептала Ви, снова приникая к его губам своими.       - ГРОССМЕЙСТЕР ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ! – знакомым трехголосьем громыхнуло в голове так, что Ви со стоном прижала ладони к вискам.       Вон, оторвавшись от ее губ, с ужасом и благоговением смотрел на девушку.       - Ты тоже услышал эту хрень? – ошарашено спросила она.       Вон кивнул. Несколько мгновений сидел, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом пружиной вскочил с кровати, начав натягивать на себя куртку. И когда он ее успел снять? Запутался в рукаве, что с ним до этого никогда не случалось, схватил один ботинок, натянул на ногу, не завязывая шнуровку, начал натягивать второй рукав куртки.       - Это Древние, - спешно пояснил Вон, завязывая шнурки, - Одного понять не могу… они же в анабиозе, практически мертвы. Одни же в сосуде!       - О Боже мой! Коко! – Ви прижала ладонь к губам.       Проклятье. Пока она сходила с ума, целуясь с Воном и выдвигая какие-то безумные теории о каких-то мифических шахматных клетках, она совсем забыла о Коко, которая осталась в одном помещении с сосудом, в котором покоилось то, что осталось от Патриархов.       Вон рывком распахнул дверь и кинулся в темноту, набирая скорость. Ви только успела заметить смазанный силуэт. Хотела побежать за ним, понимая, что все равно догнать не сможет, но задержалась, чтобы прихватить с собой пистолет. Коко должна была быть защищена.       В проеме прохода, ведущего в пещеру, в которой она оставила подругу, Ви почти нос к носу столкнулась с Чангом. Тот, в отличие от нее и Вона, не спешил. Спокойно пропустил девушку вперед, проводив ее бесстрастным ледяным взглядом, от которого у нее по спине прошла волна холода. Так хищник провожает взглядом еще не пойманную дичь, но на которую у него уже давно имеются вполне известные планы.       Вона она застала сидящим на коленях на полу. Перед ним на боку лежал открытый сосуд, из которого высыпалось немного земли. Горсть, не более. А напротив него тоже на полу, на коленях сидела Коко. Она рассматривала свои руки, вытянув их перед собой. А потом подняла голову и из под упавших на лоб волос на Ви посмотрели нечеловеческие, сияющие алым глаза.       Звуки падающих капель действовали на нервы. Кап, кап, кап эхом отдавалось со всех сторон, заставляя вздрагивать при каждом шлепке капли на поверхность.       Коко недовольно заворочалась во сне, пытаясь избавиться от неприятного звука. Но тщетно. Она понимала, что спит. Она понимала, где находится. Но не более. Когда-то, еще в период своего театрального прошлого она прошла курс осознанного сновидения. Регулярно вводила себя в измененное состояние сознания, находясь в пограничном состоянии между фазой быстрого сна и бодрствованием и осознавая, что видит сон, и может управлять его содержанием. Но сейчас все было по-другому. Словно ее связали, и она лежала, спеленатая веревками и ничего с этим уже не могла поделать.       Коко разозлилась. Превозмогая себя, она повернула голову к источнику звука и побрела в его направлении. Ноги, как обычно бывает во сне, не слушались.       «Правая, левая, снова правая», - проговаривала она про себя, заставляя переставлять конечности, подволакивая их, как какой-то зомби из третьесортных ужастиков.       Звук и не приближался, и не удалялся, оставаясь все время в недосягаемости. Коко представила, как оказывается рядом с этим треклятым источников воды, но уловка на этот раз не сработала.       «Надо проснуться», – решила она, но тут же в панике поняла, что проснуться не может.       Она, словно мошка в тягучей капле смолы, барахталась в липкой паутине сна, не в силах вырваться в реальный мир. Тогда Коко удвоила усилия, продолжая двигаться на звук капель.       - ДА, ДОРОГАЯ МОЯ, Я ЖДУ ТЕБЯ! – прошипел кто-то из темноты. Так могли бы говорить змеи, если бы им была дарована возможность человеческой речи.       Коко замерла, чувствуя, как от ужаса у нее на затылке зашевелились волосы. Потому что в змеиной интонации она услышала ЕГО. Элдрича Палмера.       - Ты мертв! – крикнула она в темноту, не желая верить своей догадке, - Ты должен быть мертв!       - ТЫ ТОЖЕ МЕРТВА, НО, КАК ВИДИШЬ, МЫ ГОВОРИМ ДРУГ С ДРУГОМ, - захихикало нечто из темноты голосом миллионера.       - Проваливай! Я не хочу тебя больше видеть! Я не хочу тебя больше знать! – горечь от осознания прошлой ошибки вылились в эти слова, но тварь не унималась, злобно хихикая в ответ.       А потом из темноты показалась жуткая кисть, покрытая изуродованной сморщенной кожей, и поманила ее пальцем.       - НУ ЖЕ, НЕ ПРЯЧЬСЯ ОТ МЕНЯ, - не унималось нечто, слепо шкрябая по полу своей жуткой рукой, - ВОЗВРАЩАЙСЯ, КОКО, И МЫ БУДЕМ СНОВА СЧАСТЛИВЫ ВДВОЕМ. ТОЛЬКО ТЫ И Я. И ВЕЧНОСТЬ.       «Он меня не видит»,- догадалась девушка, с омерзением наблюдая, как после очередного неудачного замаха с одного из пальцев отвалился ноготь, но на его месте тут же вырос новый, более острый и длинный.       «Оно трансформируется», - с ужасом подумала Коко.       Она начала пятиться, осторожно, не спуская взгляда с руки. А голос существа все не унимался, зазывая ее к себе поближе, вспоминая, как им было хорошо, как он бросит к ее ногам все, мир, жизни всего человечества, бессмертие.       А потом это нечто начало приближаться. Нет, Коко оставалась на месте, но расстояние между ними начало медленно, но неотвратимо сокращаться.       - КАКАЯ ИРОНИЯ, ОН ИЩЕТ ТЕБЯ, - за спиной раздалось еще одно хихиканье, противное, сухое, как шелест лапок насекомого.       Девушка обернулась, но никого не увидела. Все та же тьма, и приближающаяся тварь, которой совсем недавно был Элдрич.       - МЫ МОЖЕМ ТЕБЕ ПОМОЧЬ, - теперь голос, звучащий у нее в голове, не был столь противным. Просто – иным. Не человеческим.       - Как? – выкрикнула в темноту Коко, - Как помочь?       - СКРЫТЬ ТЕБЯ ОТ МЛАДШЕГО.       Коко в панике обернулась. Тварь, все еще скрытая во тьме, уже была намного ближе, чем она думала. Только хаотично размахивающая когтистая рука, которая могла в любой момент схватить девушку, мелькала почти перед ее лицом       - Спасите меня! – Коко в панике закричала в полный голос и… проснулась.       Резко сев, она некоторое время не понимала, где находится. Фонарь, который лежал рядом с ее рукой, она инстинктивно оттолкнула от себя, откинув его по полу куда-то во тьму. Другого источника света не было, и сперва ей показалось, что она все еще спит. Но потом, выпутываясь из кокона одеял, в который ее завернула подруга, Коко осознала, что это был всего лишь страшный сон. Жуткий настолько, что ее до сих пор колотило. И все время чудилось, что стоит ей снова закрыть глаза, и это нечто из сна снова кинется на нее.       - Спасите меня, - абсолютно автоматически повторила она осипшим голосом.       Поползла по полу на четвереньках и, наконец, нащупала отброшенный ранее фонарик. А потом другой рукой нащупала нечто непонятное, продолговатое, стоящее у стены. Зажгла фонарик и, щурясь от непривычки, долго рассматривала странный деревянный сосуд, закрытый такой же деревянной крышкой. На ощупь он оказался теплым, даже горячим, настолько приятным, что она какое-то время просто сидела, прижав к нему ладони. Приятное тепло не спеша распространялось по телу, вызывая состояние легкой сонливости.       Коко встряхнула головой, отгоняя морок. Только не сейчас, когда еще была свежа память о кошмаре. Ей надо было найти Ви, но уходить из этого места она не хотела.       - Что там? – тихо спросила она себя, попытавшись приподнять сосуд, но тот, оказавшись слишком тяжелый, внезапно выскользнул из рук, упав на пол. Деревянная крышка чуть сдвинулась и из его нутра посыпалась черная земля.       Девушка наклонилась, подсвечивая себе фонариком и заворожено наблюдая, как в высыпавшейся земле извивается красный червь.       - МЫ ЗАЩИТИМ ТЕБЯ! - прогремело в голове, - ПРИМИ НАС, И МЛАДШИЙ НИКОГДА НЕ СМОЖЕТ ДО ТЕБЯ ДОБРАТЬСЯ!       - Нет! – в ужасе замотала головой Коко, пытаясь отползти от червя, - Кто со мной говорит?       - МЫ - ТВОЕ СПАСЕНИЕ. ОБРАТНОЙ ДОРОГИ НЕТ, - голос теперь был более мягкий, - ПРОЦЕСС ТРАНСФОРМАЦИИ ПОЧТИ ЗАКОНЧИЛСЯ И МЛАДШИЙ СКОРО НАБЕРЕТ ПОЛНУЮ СИЛУ. И ТОГДА ТЫ ОКАЖЕШЬСЯ БЕЗЗАЩИТНОЙ ПРОТИВ НЕГО. НИКТО НЕ СМОЖЕТ УДЕРЖАТЬ МЛАДШЕГО, ОТПРАВИВШЕГОСЯ НА ТВОИ ПОИСКИ.       - Я просто хочу его уничтожить, - всхлипнула Коко.       - ТАК И БУДЕТ, С НАШЕЙ ПОМОЩЬЮ. ТЫ УНИЧТОЖИШЬ ЕГО И СПАСЕШЬ ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.       - Вы обещаете?       - ДА!       И Коко, зажмурившись, протянула к червю руку.