На стыке двух миров

       Вопрос с Азкабаном решился до ужаса банально и при этом совершенно неожиданным для меня образом. Взятка. Не знаю, как и через кого это организовали, но факт есть факт. Официальной причиной визита стал допрос того умника, которого я арестовал прошлой осенью. Благо, двухгодичный срок его отсидки был далёк от своего завершения. Но это был лишь формальный повод попасть внутрь, который будет фигурировать во всех бумагах министерства, тогда как на деле один из тюремных надсмотрщиков взялся отвести меня на верхние уровни, где сидели особо опасные преступники, а не на нижние, где обитала всякая мелочевка. Режимы, понятное дело, на уровнях тоже были разные. Внизу редко бывали дементоры, и днём сидельцам дозволялось выйти на прогулку во внутренний двор крепости-тюрьмы, а наверху, напротив, редко появлялись живые надсмотрщики и узники почти безвылазно сидели в своих одиночных камерах.        Обо всём этом мне рассказал на редкость словоохотливый для своего рода деятельности надсмотрщик, которому, по всей видимости, и перепало лишних деньжат. Само собой меня удивила та простота, с которой удалось попасть в зону, куда сложно пробиться легальными путями. Но по ходу откровений доблестного стража Азкабана всё встало на свои места – знаменитая репутация тюрьмы, из которой невозможно сбежать, достигалась за счёт дементоров и магии, а надсмотрщики тут что-то типа обслуживающего персонала. Мягко говоря не особо престижная работёнка, на которую идут… разумеется, только маглорождённые и полукровки. Очень характерный для магического общества расклад.        А атмосфера внутри Азкабана царила более чем запоминающаяся. Во всём чувствовалась древность, но не как в каком-нибудь музее, где она вызывала своеобразный трепет, а как в чем-то заброшенном. Грязь, неухоженность и… пробирающий до костей холод. Последний был особенно примечателен, ведь тёплая одежда и согревающие заклинания от него не спасали. Почувствовался он ещё когда мы только подплывали к острову, на котором располагалась тюрьма, а внутри он стал значительно сильнее. Единственное, что спасало от него, так это странный, очень тусклый фонарь, который везде таскал за собой надсмотрщик.        - Следующий этаж наш, - бросил охранник, что поднимался по винтовой лестнице чуть впереди меня, - но к камерам я с тобой не пойду. Меньше знаешь – крепче спишь. Да и с этих мразей станется донести в случае проверки. Навряд ли им поверят, но бережёного бог бережет.        Последней фразой мужик практически подтвердил мои размышления на счёт статуса крови, но волновало меня совсем другое:        - Как я найду тех, кто мне нужен?        - Там таблички с именами, не ошибёшься, – быстро пояснил надсмотрщик, - теперь к правилам, мистер. Войти внутрь даже не пытайся. Не положено. Через окошко говори. Колдовать даже не пытайся, заключенным ничего не передавай. И самое главное – держи, - с этими словами он остановился и, обернувшись, протянул мне свой фонарь, - держись около него. Или в руках держи или на крюк около двери вешай. Он отгонит дементоров.        - А ты? – не то, чтобы я переживал за его судьбу. Скорее мне было просто любопытно.        - Меня не тронут. Краем заденет, конечно, но я привыкший.       На этом инструктаж закончился. Мы одолели остаток подъёма, и надсмотрщик остался на площадке, а я, перехватив фонарь поудобнее, тронулся по коридору. В нос сразу ударил неприятный запах затхлости, смешанный с нечистотами. Знакомый, к слову, запах – что-то подобное я ощутил в камере Люциуса Малфоя. Оно и неудивительно, ведь тот подвал был такой же архаичной тюрьмой, как бы её не называли монахи. Но в отличие от того места, здесь не было той могильной тишины. Отголоски чужих голосов, какие-то шорохи и скрипы. Пусть всё это звучало негромко, но давало понять, что тюрьма отнюдь не пустует.       Идя по коридору, я рассматривал ряды совершенно одинаковых дверей, на некоторых из которых действительно имелись медные таблички с выбитыми фамилиями и инициалами, но большинство камер пустовало. Смотровые окошки не были закрыты, позволяя заглянуть внутрь и, соответственно, выглянуть наружу. Но какого-либо интереса моё появление не вызвало. Я даже заглянул в одну из занятых камер, чтобы увидеть, как в углу на куче какого-то тряпья свернулось чье-то тело. С его стороны доносился едва слышный шепот, но разобрать слова было решительно невозможно, и я пошел дальше.       Вскоре мне начали попадаться знакомые имена. Получивших пожизненное пожирателей не стали разделять и их камеры были рядом. Найти камеры Лестрейнджей действительно оказалось совсем не сложно, как и выбрать нужную из них. Но вот что дальше? Четкого плана о том, как строить разговор у меня не имелось. Рычагов давления на Беллатрикс Лестрейндж у меня не было. Возможности заставить говорить – тоже. Единственная ценная для неё информация – Волдеморт жив. Но далеко не факт, что она об этом не знает. Да и как её реализовывать? Об этом я много думал до визита, но так ничего толкового и не придумал. Вот с Блэком куда проще – достаточно поднять тему того, что он не был слугой Тёмного Лорда и тот должен сам с готовностью её подхватить, а там останется только слушать и делать выводы – врёт он или нет. Так что единственным моим планом, если это можно так назвать, было попытка задать вопросы в лоб и смотреть на реакцию, а там как пойдёт. Как вариант – попытаться обмануть.       Иными словами, тут я уповал на случай, и случай не преминул продемонстрировать себя во всей красе. Заглянув в окошко нужной двери, я увидел схожую картину – свернувшуюся в углу заключенную.       - Лестрейндж! – приложившись кулаком к двери, прикрикнул я, стараясь привлечь внимание.       И меня попросту проигнорировали! Я ждал, ну не знаю, что меня засыплют оскорблениями или что у Беллатрикс за эти годы съехала крыша. А тут банальный игнор, разом лишивший смысла всё размышления на тему “как разговорить узника Азкабана”. Чувствуя себя идиотом, я продолжил пытаться до неё достучаться, пока из соседней камеры не прозвучал хриплый мужской голос.       - Белла уже давно ни с кем не говорит, - я быстро сместился к нужной двери и увидел, худого, измученного человека, с лицом почти полностью сокрытым бородой и беспорядочно торчащими волосами. На старых фотография Родольфус Лестрейндж выглядел совсем иначе, но это был именно он.       - Насколько давно? – спросил я, просто чтобы выиграть немного времени. Пытался понять, есть ли шансы что-то вытянуть из супруга Беллатрикс. Если она что-то знала, могла ли поделиться со своими “соседями”? В принципе, почему бы и нет. Но об этом человеке я слишком мало знал, чтобы пытаться с ним “играть”.       - Да лет пять уже, - с грустью ответил тот, - иногда мне кажется, что она уже умерла, и надсмотрщики просто издеваются, но камера Августа как раз напротив и он иногда её видит.       - Как человеку, могу вам только посочувствовать.       - Как человеку… - задумчиво повторил Родольфус, который, похоже, прекрасно понял суть такой постановки фразы, - ты маглокровка, но слишком молод, чтобы персонально нас ненавидеть. Дай угадаю, Белла убила кого-то из родственников?       - Слишком банально, - хмыкнул я, хотя вынужден был признать, что догадка не лишена логики. Отчасти он даже угадал, - кое-кого я действительно потерял из-за вашей войны, но мстить мне некому. Уж не знаю, хорошо это или плохо.       - Хорошо, даже не сомневайся, - очень серьёзно заявил заключенный, - нет ничего хуже, чем положить свою жизнь на алтарь идеи. А любая застарелая месть превращается именно в идею.       - Пожиратель Смерти даёт дельные советы маглорождённому – куда катится мир, - я просто не мог не оценить эту иронию.        - Когда новый собеседник становится величайшей редкостью, начинаешь иначе смотреть на некоторые вещи, - спокойно отозвался Родольфус, - но ты так и не ответил – зачем ты здесь?        - Пытаюсь понять, что произошло тридцать первого октября восемьдесят первого года, - уж не знаю, хотелось Лестрейнджу просто поговорить или он пересмотрел свои взгляды, но моментом определённо стоило воспользоваться.        - Тогда ты зря потратил время, парень - никто не знает, что тогда произошло.        - Возможно, - пожал плечами я. В конце концов, никаких гарантий, что я хоть что-то смогу узнать, никто мне не давал, - но, насколько мне известно, в ту ночь ваш… кхм… лидер, был не один.        - Белла? – мужчина сразу понял, к чему я клоню, - даже если так, ЕГО секретов она никогда не раскроет. Да и какая теперь разница? Хотя стой. Раз ответ до сих пор ищут, то это не просто так. Что-то произошло, да? Неужели… ОН вернулся?! – не знаю, с чего он сделал столь странный и вместе с тем правильный вывод, но взгляд узника резко изменился, преисполнившись… страхом? Может быть мне показалось, но реакция точно была неожиданной. Мне казалось, что слуги Волдеморта должны жаждать его возвращения, ведь единственная их надежда выбраться из Азкабана.        - ВЕРНУЛСЯ?! ОН ВЕРНУЛСЯ И ОСВОБОДИТ НАС! – из камеры напротив раздался настоящий рёв.        А спустя секунду подобными воплями заполонило весь коридор, превращая тихую тюрьму в самую настоящую психушку. Фанатичных сторонников у Волдеморта точно хватало. Хотя и не все сидельцы к ним относились иначе, я бы точно оглох. Очень хотелось наложить полог тишины, но этого, памятуя предупреждение надсмотрщика, делать не следовало. Впрочем, вопли вскоре утихли. В конце коридора появилась завёрнутая в плащ фигура, которая медленно поплыла в мою сторону. Дементор. Чем ближе он становился, тем тише и холоднее становилось вокруг. Неторопливо он доплыл до меня и завис на несколько секунд, словно давая мне изучить парящую над землёй, замотанную в плащ фигуру, а потом лихо облетел меня сверху и продолжил свой путь.        Всего несколько секунд и вокруг установилась тишина. Повернувшись к камере, я увидел, что Родольфус Лестрейндж уже успел забиться в дальний угол камеры. Не знаю, захотел бы он продолжить разговор, но всё, что было важно, я уже услышал. Ничего он не знает. А давать ему возможность вытягивать информацию уже из меня я не собирался.        Мне не оставалось ничего иного, кроме как начать искать камеру Сириуса Блэка. И это вновь было не сложно. Более того, хоть тут не возникло никаких непредвиденных проблем. Блэк отмалчиваться не стал, лишь некоторое время всматривался в моё лицо, после чего, ежась от нагнанного дементором холода, подошел к двери. Что странно, таким измученным как другие узники он не выглядел. Да, тоже зарос и похудел, но казался при этом заметно бодрее.        - Ты кто ещё такой? Это из-за тебя ЭТИ расшумелись? – негромко, но с очевидным недовольством в голосе, поинтересовался Блэк. Как будто я оторвал его от каких-то важных дел. Хотя, пожалуй, лишний визит дементоров радости ему точно не принёс.        - У меня к тебе несколько вопросов, Блэк, - я не стал отвечать на его вопросы, вместо этого задал свой, - что случилось с заклятьем доверия Поттеров?        - Иди #####, – кажется, мой вопрос ему не очень понравился. Ещё и сплюнул. Хорошо хоть мне под ноги, а не в меня самого.        - Тебя считают предателем и правой рукой Сам-Знаешь-Кого, но что-то мне подсказывает, что на самом деле всё было не так, - понизив голос, ещё не хватало, чтобы остальные узники слушали наш разговор, продолжил я, - что случилось на самом деле, Блэк? Хранителем был Петтигрю? Он предал Поттеров и за это ты его убил?        Я не был уверен в своей догадке, но как я не крутил в голове известную мне информацию, самым логичным вариантом вырисовывался именно этот. Убийство Питера Петтигрю было краеугольным камнем в той истории. Оно не имело никакого смысла во всех ситуациях, которые я мог представить. Кроме одной – озвученной. И стоило моим словам прозвучать как я понял, что попал точно в цель. Вспышка злости в Сириусе Блэке разом затухла, а глаза, что едва молнии не метали, потухли.        - Если всё знаешь, то зачем спрашиваешь? – откровенно тускло отозвался заключённый.       - Если бы я знал всё, меня бы здесь не было, - резонно возразил я.       - Кто ты, Мордред тебя побери, вообще такой?        - Тот, кому не всё равно. А ты тот, кому нечего терять. Рассказывай, Блэк, хуже точно не будет, - может это и прозвучало излишне пафосно, но в данный момент такая постановка вопроса показалась мне вполне уместной.        - Да что там рассказывать… Сигареты есть? – получив в качестве ответа отрицательное покачивание головой, Сириус Блэк поморщился, махнув рукой, отошел к боковой стене камеры и прислонился к ней спиной, почти выпав у меня из поля зрения, - мы знали, что эта мразь придёт за Гарри и убьёт всех на своём пути. Пытались защититься и ничего лучше фиделиуса не придумали, но при этом понимали, что на хранителя сразу объявят охоту. Джеймс никому не доверял так, как мне, поэтому выбор был очевиден. Не только для нас, а вообще для всех. И тут я решил, что раз все будут охотиться за мной, то хранителем стоит выбрать кого-то другого. Лишний шанс, на случай если я попадусь.        - И выбор пал на Питера Петтигрю, - утвердительно заявил я.        - Мы дружили со школы и на этого тихоню никто бы не подумал. Вот только он оказался крысой во всех смыслах, - последнюю фразу я не понял, но переспрашивать не стал. Сейчас была важнее общая информация, а уточнить можно будет позже, - когда я увидел их разрушенный, горящий дом, то сразу всё понял. Ринулся искать крысу по горячим следам. И ведь нашел. Нашел и убил. А дальше всё по накатанной – быстрый суд и тюрьма.        - Почему ты не рассказал, как было на самом деле?        - Тогда мне было всё равно. Джеймс мне как брат был, даже больше, а я его считай что своими руками убил. Потом уже понял, какую глупость совершил. Что нужно было забить на крысу, остаться и защитить Гарри. Но было уже поздно. Отсюда правды уже не добиться, вот и сижу за то, чего не делал.        Вот так люди и оказываются в безнадёжном положении... Сам облажался, для выступающих на стороне Волдеморта родственников он как бельмо на глазу, а знакомые считают его предателем. Человек со стороны вполне мог добиться повторного расследования, но делать это оказалось попросту некому. Но было ли мне жаль Блэка? Да ни капли.        - Ты убил семерых ни в чем не повинных людей, - не мог не отметить я.        - Я и не говорю, что сижу ни за что, - зло вскинулся Блэк, - те маглы… Им просто не повезло. Крысеныш попытался улизнуть. Знал, сволочь, что всех собак на меня повесят, и попытался под мёртвого закосить. Палец себе отрезал и дал дёру. Но меня дважды ##### не получилось – пришлось вдарить так, чтобы наверняка. Пол улицы в труху и всех, кто на ней был. Вот и вся история. Доволен?        - Не особо, - прояснить эту сторону событий той ночи было важно, но самого главного, к сожалению, я так и не узнал. Тем не менее, у меня ещё были вопросы к Блэку, и я собирался их озвучить, когда со стороны лестницы прозвучал окрик.        - Эй, мистер! – повернув голову, я увидел, как в мою сторону практически бежит надсмотрщик. Похоже, что-то пошло не так.        Но прежде чем я успел как-то отреагировать, ощутил, как в мою руку вцепились костлявые пальцы. Блэк уже был у двери и, поймав мой взгляд, яростно прошептал:       - Не знаю, кто ты, но твою просьбу я выполнил и с тебя должок. Найти Ремуса Люпина, расскажи ему, как всё было. Он и на твои вопросы может ответить.        - Посмотрим, - выдернув руку из вялой хватки, я отшатнулся от камеры.        - Нам срочно нужно вниз, - не давая мне времени на размышления, подлетел ко мне надсмотрщик, - проверка из министерства.        Дальше можно было ничего не объяснять. Если меня увидят там, где меня не должно быть, у нас обоих могут быть проблемы. Так что я, не мешкая, вернул тюремщику фонарь и перешел на быстрый шаг, почти бег. Тот припустил следом.       Уже спускаясь по лестнице, я мысленно гадал, связанна ли эта проверка с моим визитом или нет? Уж больно время неудачно совпало. Мог ли Фадж попытаться отыграться? Запросто. Как и знать о том, как всё устроено в Азкабане. Связать мой интерес к пожирателям и визит в тюрьму не сложно. Единственное что странно, так это то, что меня не застукали прямо на верхнем этаже. Разве что время сыграло мне на руку – никто заранее не знал, когда именно я прибуду. Но в любом случае, стоило поторопиться.       А ещё я наспех обдумывал просьбу Блэка. Очевидно, он искал способ выбраться из тюрьмы. И тут я вполне мог ему помочь. Но стоило ли это делать? В конце концов, ради своей мести он убил семерых. С другой стороны он отсидел без малого одиннадцать лет. Причем в таких условиях, что год за два считать можно. Сколько бы дали в обычном мире за непреднамеренное убийство семерых человек? Если честно, я просто не знал. Но вряд ли пожизненное. Впрочем, в первую очередь меня беспокоило иное. Ремус Люпин – это имя я где-то уже слышал. Причем, оно точно не фигурировало в тех бумагах архива, что я успел прочитать.