***
Хосок рискует попасть в аварию, передвигаясь на такой скорости, но его лучший друг сейчас в реанимации с множественными переломами и опасностью впасть в кому! Какие уж тут правила?! Следом за ним летят еще пара машин, в одной из них трясущийся и закусывающий ребро ладони, чтобы не разреветься в голос, Сокджин. Он смахивает слезы раз за разом, чтобы продолжить чтение такого теплого письма, но такого позднего! Почему он раньше этого не написал?! Не сказал?! Омега чувствует себя виноватым — надо было позвонить раньше, поговорить! Грёбаная омежья гордость!!! — Джин, прекрати себя винить! — Намджун на секунду покосился в зеркало на пассажира и понял его состояние. Но разве все всегда не наоборот? Джин спрятал лицо в ладонях и уткнулся в колени, захлебываясь рыданиями. — Что-то случилось? — Чимин проводил взглядом выбегающего из кабинета Намджуна. Омеги — одноклассники загалдели, предполагая. Вскоре в институте из взрослых остались только встревоженные Кенсу и Бэкхён. К ним то и подбежали Чимин с Чонгуком. — Почему они так резко уехали? Что-то случилось? Медбрат кивнул, но ничего не объяснил, только попросил собраться всем в столовой. — Дети, в ближайшие дни занятий не будет — с одним из преподавателей… Пак Чанёль попал в аварию, — переждав шум, Бэки продолжил: — Он сейчас в тяжелом состоянии в реанимации. Я знаю, что вы его любите и мы постараемся держать вас в курсе его состояния, а пока вы предоставлены сами себе. Мы с Кенсу будем здесь — обращайтесь по любому вопросу. Чуть позже в учительскую заглянула делегация, состоящая из Чонгука, Чимина, Тэхёна, Бэма и Югёма. — Бэк — хён, а что с Джин — хёном? — А что с Джин — хёном? На нем лица нет…я казалось, что он сам под машину бросится, лишь бы с Чаном все было в порядке. Намджун пытался его уговорить остаться, но, наверно, и в полный состав альф не смог бы его остановить! — Бён устало вздохнул. — Я не представляю, что там с ним будет. Но он точно не вернется пока Чанёль не очнется…а там и вовсе будет все время с ним проводить. Джин всю дорогу думал, что ворвется в палату, расталкивая всех, но сейчас он трясется, не решаясь даже взяться за ручку. Альфы уже внутри. Альфы уже знают в каком состоянии их друг. Альфы видят его и, возможно, касаются. А Сокджин? Сокджин не может просто толкнуть дверь. Просто толкнуть дверь, сделать один шаг и увидеть своего альфу. Ему страшно Ему никогда в жизни не было так страшно, как сейчас! А вдруг…а что если… — Джин, — альфы по одному покинули палату и к трясущемуся Киму подошел мрачный Хосок. — Полиция задержала того водителя что врезался в Чана — он даже не думал убегать, и он вызвал скорую — сейчас уже идет разбирательство. По предварительным данным — не справился с управлением. Алкоголя в крови ни у одного, ни у другого не найдено… Он пока не очнулся и прогнозы не самые приятные… Доктор сказал, что ему нужна поддержка… Ты можешь зайти к нему и, Джин — не смей себя ни в чем винить! — Я…нет я не виню…я так боюсь за него, — омега тихо всхлипнул. Хосок вздохнул и осторожно его обнял. — Все будет хорошо, Джини. Чанёль — сильный парень, на нем всё, как на собаке заживает! Вот увидишь — через пару дней он уже будет требовать выписать его и вернуть в институт! Джин с благодарностью улыбнулся окружившим его альфам — им то, наверное, еще хуже — они с Чанёлем не один год знакомы. В палату он заходил с опаской, низко опустив голову и позволил себе взглянуть на Пака только коснувшись коленями кровать. — Ох, — только и всхлипнул Ким. Перед глазами всё расплывалось из-за слез, но все же он прекрасно разглядел и многочисленные провода, опутывающие тело парня, и трубку во рту, и бинты, и ужасные синяки и отеки на лице. Сколько он просидел в неудобной позе на низком стуле, уткнувшись лбом в руку Чанёля, сколько пролил слез, сколько раз попросил альфу очнуться, сколько произнес слов любви, сколько раз проваливался в короткий беспокойный сон — никто не сосчитает. В один из таких «провалов» он почти чувствует, как чужая ладонь слабо сжимает его. Кто-то из ребят договаривается с больницей и Джину ставят с палату кровать, его даже кормят на ровне с пациентами, хоть Бэкхён и привозит еду и смену одежды каждые три дня. — Джин, ты хоть выходишь иногда? — Ким только отрицательно качает головой, комкая в руках пакет и оглядываясь на дверь палаты. Бён устало вздыхает, обнимает друга и уходит. Он его понимает — если бы там лежал Сехун — Бэки, наверное, сошел бы с ума! Джин возвращается в палату и тихо говорит о том, что приходил Бэкхён. Омега привык разговаривать с Чанёлем и доктор, заставший его за чтением вслух, это одобрил: — Многие пациенты «идут» на голос. Джин продолжает тихо говорить, раскладывая вещи в небольшую тумбочку. Из — за нагрузки полка слегка кренится, а потом и вовсе падает. Омега вжимает голову в плечи и косится в сторону Пака — а вдруг? — но альфа все так же неподвижен. — Прости, я сейчас все уберу! Ким смахивает все с дощечки-полочки на пол, ставит ее на место и начинает собирать все обратно. Часть вещей тут же отправляется в мусорку, часть — помилована. Среди, не будем скрывать — хлама, мелькает знакомая коробочка. Джин грустно усмехается: его тест на беременность. Отрицательный, конечно. Первый месяц, когда Чанёль только уехал, омега трясся — а вдруг? На втором, уже здесь, его стали мучить головокружение и тошнота, а однажды он даже потерял сознание! Конечно, после этого он и купил тест, но — увы. А врач так и вовсе огорошил его новостью — он все девственник! А все симптомы — это просто переутомление и нервы. — Это твой альфа? — Джин вздрогнул от неожиданного вопроса. В дверях смущенно мялся мальчик- омежка лет десяти. — Да…проходи не стесняйся! Меня зовут Ким Сокджин, а тебя? — Ли Феликс, — омежонок осторожненько присел на стул, рассматривая альфу. — Что с ним? — Попал в аварию, — Ким быстро завершил уборку, выбрасывая мусор и опустился на край кровати. — Уже месяц…так. А ты почему здесь? У тебя тоже кто-то?.. — Джин кивнул на своего альфу. — Нууу, не так, конечно, только нога сломана, но тоже альфа. Мой, — малыш вполне по- взрослому выделил это слово. — Только он не хочет этого признавать. Говорит, что я еще маленький, чтобы такой знать! А ему уже пятнадцать! — Совсем взрослый! — усмехнулся Джин. — Угу, — омежонок надул пухлые губки. Ким отметил, что малыш совсем скоро станет очень привлекательным омегой, и его альфе придется несладко, если он его упустит. — А как его зовут? — Пак Чанёль. Он бизнесмен и преподает у нас в институте музыку! Ты бы слышал, как он поет! Это просто…нечто! — В институте? — Эм… Институт благородных омег. Это недалеко от Сеула… — Да, знаю, — отмахнулся все еще хмурый малыш. — Папа о нем рассказывал — он тоже там «учился». — Давно? — теперь нахмурился с Джин. — Девять лет назад. Да, мне десять, я знаю!.. К папе как-то пришел его друг и случайно подслушал их разговор. Папа рассказывал о вашем институте и как его изнасиловал один из учителей. Так и появился я. Отца я никогда не видел, фамилия папы. Мы жили скромно, пока рядом не поселилась семья Чанбина. У него, наоборот, есть только отец — что случилось с папой, я не знаю. Меня часто оставляли с Бинни, мы играли, гуляли, он забирал меня из школы, а несколько раз и отводил. А потом мы узнали, что наши старики…ну…сдружились. Недавно мы с папой переехали в дом Со… я думал, что наши с Бинни отношения улучшатся, но…он меня избегает. Ругается. Даже сейчас, когда я к нему прихожу — он фырчит, чтобы я «потерялся в тумане»! Ну разве можно так? Джин невесело усмехнулся, вспоминая свое поведение, и потрепал парнишку по кудрям. — Не расстраивайся, Феликс, через пару лет твой альфа сам все поймет. С этого дня, серые будни Джина были разбавлены приходами малыша Феликса. Омеги много разговаривали (благо у Джина не было проблем с общением с детьми), даже смеялись, а пару раз малыш умудрился вывести старшего омегу в парк! Когда Бэкхёна друг встретил широкой улыбкой омеге поверилось, что Чанёль пришел в себя, а это вот — солнечный омежонок. Но Бэки был ему благодарен (хоть и по- дружески ревновал), что тот смог пробиться в сердце захворавшего Кима. — Привет, ребята! — Бэкхён —хён! — Феликс маленьким лисенком юркнул на шею новому другу. Он вообще легко сходился с людьми (за исключением его собственного упрямого альфы!) — Кхе! — Ой, малыш, ты простудился?! — Бён быстро осмотрел ребенка. — Божечки, да у тебя температура! Так, идем, попросим у старшего медбрата лекарства! — Бэки, тормози! — засмеялся Джин. — Мы уже все взяли! Вообще — то Феликс уже третий день «лежит» в другом отделении! — омега добавил строгости в голос. — Да, я вижу, что «лежит»! Ликс — лечится надо! Это я тебе, как доктор говорю! — Ну хёён, — капризно затянул омежонок, но послушно поплелся к тумбочке с лекарствами. Бэкхён поймал взгляд Джина и кивнул на Чанёля. «Ну как?» «Без изменений» — Всё, я выпил эту гадость, хёны…пойду к Бинни. — Может лучше к себе? — забеспокоился Сокджин. — Поспи немного, дай организму отдохнуть! — Пойду, конечно, думаете я у Бинни надолго задержусь? Старшие омеги проводили ребенка сочувствующими взглядами. — Бинни, к тебе можно? — Нет! Проваливай!Часть 10. Ноябрь.
19 ноября 2018 г. в 15:01
Тэхён истязал себя тренировками, не выползая из студии до позднее ночи. Его по — очереди вытаскивали оттуда друзья — омеги, а пару раз и сам ректор.
— Конкурс — конкурсом, но доводит себя до истощения не надо! — Чон усадил сопротивляющегося омегу за накрытый стол. — Пока все не съешь — никуда не пойдешь! И чтобы три дня никаких тренировок! Следите! — наказал он Югёму и Бэму, что с открытыми ртами наблюдали за его действиями. Что — то обдумав, ректор обратился ко всем ребятам, сидящим в столовой: — На три дня я закрываю студию! Если увижу кого-то танцующим в коридоре или на улице…да где угодно! — накажу! В пятницу сделаем предварительный смотр — все покажут на что способны, и мы — все, вместе с вами — определим, кто поедет, а кто — нет! Я знаю, — Хосок слегка повысил голос, чтобы перекрыть начавшийся гомон, — что для вас это очень важно! Но и для меня тоже! Этот конкурс первый для нашего института — и мы не можем там опозориться! Если будет ваше желание — лучше создадим группу! Вместе победить проще — это я вам как профессионал говорю! У меня был опыт в подобном и могу, без лишней скромности, сказать — пару конкурсов мы взяли!
— Ректор Чон, вы участвовали в группе?
— Да, еще со школы. Вот вам кстати и мотивация — будете послушно отдыхать это три дня — расскажу как, когда и с кем это было!
— А сколько у вас побед?
— Все расскажу, только отдыхайте! Пожалуйста! — ректор отвлекается на зазвонивший телефон. После пары слов становится белее мела и бросается к выходу.
Джин «случайно» услышал у дверей ректора, что сегодня должен вернуться Чанёль, и омегу потряхивало от волнения…весь этот месяц он провел в комнате альфы, так как не мог заснуть в своей — пустой без Бэкхёна.
Ближе к обеду телефон пикнул, оповещая о входящем сообщении, и в этот же момент мимо Джина пронесся взволнованный Хосок.
— Ректор Чон, что-то случилось? — его тревога передалась и омеге.
Альфа замер у открытых дверей машины. Его тихие слова выбили почву из-под ног Сокджина:
— Чанёль попал аварию — сейчас в реанимации.
Привет, солнышко! Я давно хотел рассказать тебе о своих чувствах, но долго не мог решиться на это. Очень сложно смотреть в твои очаровательные глаза и не забыть то, о чем хочется сказать. Ведь можно упустить самое главное, и ты так и не узнаешь о моем истинном отношении к тебе. Поэтому я решил выразить свои чувства в письме, хотя словами описать их будет нелегко, но я постараюсь.
С тех пор, как я первый раз увидел тебя, в моем сердце загорелась маленькая искорка. С каждым днем она росла и становилась все ярче. Я понял, что мои нежные и искренние чувства к тебе переросли в нечто большее. Я полюбил тебя всем сердцем и всей душой и больше не мог представить себе жизнь без тебя. Ты для меня стал воздухом, ярким солнышком, кристально чистой водой. Ты подарил мне все необходимое, что нужно для счастливой жизни.
Ты для меня — идеальный омега. В тебе нет недостатков, ты само совершенство. Я поражаюсь такой красоте и изысканности. Я тону в глубине твоих глаз, в них столько нежности и искренности. Они дарят мне тепло, которого мне так не хватало до тебя.
Я не перестаю удивляться твоей очаровательной улыбке, которая заставляет меня забыть обо всех проблемах и разочарованиях. Мне хочется улыбаться вместе с тобой и всегда быть в хорошем настроении. Даже когда ты опаздываешь, и я жду тебя бесконечно долго, я не могу злиться на тебя. Стоит тебе только улыбнуться и весь мир становится добрее.
Но самое главное, что я ценю в тебе, это твой внутренний мир. Ты настолько чист и невинен, что порой мне бывает неловко находиться с таким ангелом. Ты такой добрый и чувственный, ты всегда понимаешь меня с полуслова. Мне нравится говорить с тобой, мне нравится молчать с тобой, я обожаю просто наблюдать за тобой. В твоих действиях и движениях столько открытости и таинственности одновременно, что хочется любоваться тобой вечно.
За все это я и люблю тебя, люблю искренне и открыто. Благодаря тебе я познал любовь и обрел счастье. Мне хочется кричать об этом всем и тихо шептать тебе это на ушко. Я люблю тебя больше жизни и буду любить всегда.