Один на один или двое против всех

Миша проснулся ближе к полудню. Хоть и недовольный предложенной ему пищей, он поел. Все же не расстраивать Андрея. Ни уж тем более злить его не хотелось. Затем они не спеша попили чай: Князь целый «тазик» зеленого без сахара, Миша – очень крепкий с огромнейшим количеством меда черный. Во время чаепития не было произнесено ни слова, но вскоре Горшенев как-то невесело усмехнулся и выдал: - Помнишь, мы говорили с тобой о мифах? - Да. - Знаешь, а в одном из моих нариковских озарений мне пришла неплохая, по-моему, идея. Что если мы замутим спектакль на тему какого-нибудь из них. - Ты хоть понимаешь, что все это очень сложно? - Да, блядь. Но ты только представь, а? Панк-рок опера – это же колоссально. - Какой сюжет предлагаешь? Горшок немного задумался… - А что если…Нет, не то…Хотя…О, знаю! Вот: возьмем городскую легенду, да хоть бы и о Суинни Тодде… - Стоп! Ладно музыка: ты, можно Лешу подключить. Но стихи… Ты ж об опере говоришь. А о том как пишу я, ты прекрасно знаешь. Да и целая постановка!..Может сначала поговорим с ребятами? И, да, расскажи мне подробней об…Тодде. - Хорошо, - и Горшок пустился в красочное детальное повествование, даже не столько самого сюжета, сколько того, как хочет его видеть на сцене он сам. Рассказывал он так, что и Андрей волей-неволей заражался его энтузиазмом. Так они засиделись до полуночи. Когда же они собрались спать, то Мишу Князь отправил на диван, а сам же улегся на полу. - Ты чего? Ложись, - подвинулся, уступая место, Миха. - Ничего. Ничего не будет, пока тебя не отпустит все это дерьмо. Спи! Горшенев обиделся, но виду старался не подавать: «Ну хоть полежать со мной рядом можно же? – думал он. – Или я, блядь, заразный!» Проснулся Князь от уютного сопения у себя под боком. Сразу решил не будить, а просто понаслаждаться такой вот близостью любимого человека. Минут пять он так лежал, пока, наконец, решил, что наступило время браться за перевоспитание этого…чуда: - И что это такое? Что ты здесь забыл? - Ну, ты сказал, что не будешь спать со мной, но ничего не сказал по поводу того, чтобы с тобой спал я. И я подумал… - улыбаясь, глаголил Горшок. - И как спалось? - Как в детстве, когда, чтобы проще было уснуть, ложишься в обнимку с любимым плюшевым зайчиком. - Зайчик, значит, любопытно… - Ну так ты будешь мне вместо него? - Я ? – тут Андрей внезапно утратил ту мягкость голоса, которая была в начале разговора. И, казалось, начал закипать. Не выдержав, какой-то промелькнувшей мысли он хмыкнул: Хорошо. Только вот как ты относишься к тому, что твой «зайчик» убил 8 человек из-за тебя… - Так это был ты? А я-то думал…Вот дебил. – в шоке зашептал Горшенев. - Так значит не нужен тебе твой «зайчик»? - Нужен, - улыбнулся Горшенев. – У меня есть свой личный бронебойный зайка. Только, пожалуйста, не надо так. Я буду стараться, я обещаю. Этот день протекал в молчании. Говорить что-либо они оба считали излишним. Только вечером Андрей спросил: - Ты ведь не боишься меня, правда? - Нет, тебя я не боюсь, я боюсь боли. - Зря, а мне страшно…что я, например, не сдержусь и убью тебя или ты просто уйдешь от меня навсегда. Это какое-то сумасшествие… - Ну, какой ты сумасшедший? Ты псих! – попытался разрядить обстановку Миша. И это у него получилось, Князь чуть вымученно слабо улыбнулся: - Успокоил. Разбудило Князя шебуршание одежды и тихие маты Горшка: - Блядь, да где ж они? - Не это ли ищешь? – спросил Андрей, демонстрируя брелок с ключами. Своих ключей у Горшка больше не было, он как нарик, утратил все доверие к себе. - Дай, а? Посмотри на меня, ты же видишь, началось… - Нет. - Ну последнюю, срочно. Я ширнусь и делай со мной что хочешь…- охрипшим голос шептал Горшенев. - Нет. Непонятно о чем думал Горшок, но внезапно он резко кинулся на Андрея, с намерением, если не забрать ключи, то хотя бы заставить их отбросить. Князь на это только вздохнул: - Ну что мне с тобой делать? Связывать и привязывать, а? – сопротивляться он не стал, давая тому время как бы выпустить пар, позволяя бить себя. Поняв, что его план не удался, Миша был уже не сдерживаясь, выплескивая свою свою злость, обиду, раздражение, желая причинить боль в ответ. Наконец он выдохся, что не осталось незамеченным: « Всё?» - Да, - выдохнул Миша. - Подняться можешь? – судорожный кивок. – Пошли, связывать буду. - Ты, блядь, серьезно? – Горшок соизволил поднять свои виноватые глаза от пола, который, казалось, безраздельно завоевал его внимание. – Не надо, а? Давай до первой же моей выходки, конечно исключая сегодняшний день… Андрей смотрел на это ходячее недоразумение и видел перед собой такую картинку (фантазия та еще): маленький мальчик, который нашёл пакет с конфетами, оставленный заботливой бабушкой любимому внуку в качестве небольшого сюрприза, и съел их все до единой без спроса. Съел － и мучился угрызениями совести… Его размышления прервала робкая фраза: － Андро, прости меня, пожалуйста －…и столько вины было в его взгляде, что Князь не сдержался: － Да ладно. Я не обижаюсь, но такого больше повторяться не должно. Ну, не смотри ты на меня глазами побитой дворняжки. Всё, уладили, － тут он просто не мог не улыбнуться. Сказанные им слова того стоили, это он понял практически сразу: все ещё виноватая, но тем не менее благодарная улыбка тронула лицо Горшка.